ARBEIT MACHT FREI (советские концлагеря для перековки населения рабским трудом)
Все помнят что в СССР были ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВЫЕ колонии? Что в совке рабским трудом якобы пытались ПЕРЕУЧИВАТЬ преступников и ПЕРЕКОВЫВАТЬ врагов? Интересен момент, когда комуняки объявили о том, что трудом они "переучивают". Кто-нибудь задавался этим вопросом?
У меня сложилось мнение, что сначала большевики просто тупо использовали рабский труд, без особых осмыслений. Потом, когда концлагерей стало очень много (с началом коллективизации и раскулачивания в 1929 в концлагеря стали попадать сотни тысяч русских крестьян), то это стало выплывать на Западе с беглецами. На Западе требовали бойкотировать продукцию сделанную рабами. Большевики сначала отрицали это, а потом объявили, что трудом они "перевоспитывают" и рабский труд идёт на внутреннее потребление. Как раз в Веймарской Германии в 1928 Arbait macht frei стал лозунгом общественных работ (как спасения от безработицы). Видимо, совки решили перенять опыт, но с добавлением своей специфики - "общественные работники" содержались в концлагерях и трудились именно как рабы. Апофигея это достигло на открытии Беломорканала в августе 1933, куда согнали 120 писателей, дабы восславить рабский труд в гигантском советском концлагере, который "делает свободным" через "перековку". Результат - книжку - можно почитать тут: (10М djvu.rar). Заодно перековали и совписов, показав им то, куда они сами могут попасть. Так лозунг немецких общественных работ, а затем и трудовых концлагерей мог быть размещён почти на любых советских концлагерях с 1930х годов вплоть до нынешних ИТК.
ARBEIT MACHT FREI
http://ru.wikipedia.org/wiki/Arbeit_macht_frei
Arbeit macht frei - заголовок романа немецкого писателя-националиста Лоренца Дифенбаха, вышедшего в Вене в 1872 году. Фраза со временем стала популярной в националистических кругах. В 1928 году она была принята правительством Веймарской республики[источник?] в качестве лозунга, восхваляющего желаемую политику масштабных программ общественных работ с целью покончить с безработицей; она также пародировала средневековое выражение «Stadtluft macht frei» («Городской воздух освобождает» - обычай, по которому крепостной крестьянин, проживший в городе достаточно долго, становится свободным). Когда НСДАП в 1933 г. пришла к власти, она продолжила её использование.
Фраза в качестве лозунга была размещена на входе многих нацистских концентрационных лагерей - то ли в насмешку, то ли для придания ложной надежды. Несмотря на то, что использование надписей подобного типа над входами в различные учреждения было распространённым явлением в Германии, конкретно этот слоган размещался по приказу генерала Войск СС Теодора Эйке, руководителя системы концлагерей Германии и коменданта концлагеря Дахау.
http://magazines.russ.ru/nlo/2005/71/kl14-pr.html
«НЛО» 2005, №71
Модернизация как мобилизация: культура СССР 1930-х годов. Иоахим Клейн
Беломорканал: литература и пропаганда в сталинское время (пер. с нем. М. Шульмана под ред. автора)
Литература и пропаганда в сталинское время*
ПРЕДЫСТОРИЯ
В истории советских концентрационных лагерей[6] 1929 год знаменует начало нового этапа: массовые репрессии против русского крестьянства, противящегося коллективизации, приводят к резкому увеличению числа заключенных. Порядки, с самого начала царившие в советских лагерях, не могли более замалчиваться. Некоторым заключенным удался побег за границу, и с конца 1920-х годов в Западной Европе и Америке стали достоянием гласности многочисленные сообщения об условиях в советских лагерях[7]. Влиятельные голоса призывали к бойкоту экспортных товаров, производившихся заключенными.
Советское правительство встревожено и реагирует газетной кампанией. 4 января 1931 года на второй странице «Правды» появляется полемически окрашенная заметка на эту тему, на протяжении следующих недель и месяцев сходные материалы множатся, пока в конце концов газетные страницы изо дня в день не переполняются опровержениями и «спонтанными протестами населения». Главный тезис все тот же: существование принудительных работ в Советском Союзе отрицается - некий «антисоветский фронт» якобы занят распространением «грязной клеветы» и «гнусных басен о “принудительном труде” в СССР»[8].
Поворотным пунктом этой кампании является речь Молотова (председателя Совета Народных Комиссаров СССР с 1930 года) от 8 марта 1931 года. Теперь стратегия полного отрицания отменена. Если Молотов и далее отрицает существование принудительного труда в Советском Союзе, то это касается лишь экспортных отраслей экономики. В других секторах на-родного хозяйства, действительно, труд заключенных применяется: скажем, при строительстве дорог и железнодорожных линий. Тон речи самоуверен: «Мы делали это раньше, делаем теперь и будем делать впредь. Это выгодно для общества. Это полезно для преступников, ибо приучает к труду и делает их полезными членами общества». Лагерную жизнь Молотов обрисовывает в радужных тонах: «К позору капитализма многие и многие тысячи безработных позавидуют сейчас условиям труда и жизни заключенных в наших северных районах». Представителей международного пролетариата приглашают убедиться в этом собственными глазами[9]. Еще до выступления Молотова в лагерях, намеченных для посещения иностранных наблюдателей, начались лихорадочные приготовления[10]. Наблюдатели осматривают лагеря, советская пресса сообщает об их положительной реакции[11].
В своей речи Молотов перечисляет те строительные проекты, где действительно использовался труд заключенных. Среди прочего читаем: «Особое значение имеет развертывающееся теперь в Карелии строительство Балтийско-Беломорского канала». Насколько мне известно, это первое публичное упоминание этого проекта. Повсеместно повторяется, что он восходит к «инициативе тов. Сталина» 1930 года[12]. Заседание Политбюро 5 мая 1930 года утверждает проект[13], 18 февраля следующего года он ратифицируется Советом труда и обороны (СТО); через две недели Молотов держит свою речь. Фактическое начало работ, примыкающих к фазе планирования и изысканий на местности, приходится на ноябрь 1931 года. 20 июня 1933 года - двадцать месяцев спустя - канал принимается в эксплуатацию.
Решение о применении принудительных работ при строительстве Беломорканала было принято рано; на это указывает заметка Сталина, сделанная на уже упомянутом заседании Политбюро от 5 мая 1930 года[14]. Причины такого решения распознать несложно. В 1920-е годы в Советском Союзе царила безработица[15]. Политика форсированной индустриализации первого пятилетнего плана изменила положение дел, и уже к 1930 году рабочей силы стало не хватать. В этой ситуации концентрационные лагеря с их стремительно возросшим числом заключенных были напрашивающимся выходом.
Особое значение имели соображения финансового характера. Режим страдает от недостатка валюты, и это положение к началу 1930-х годов еще более обостряется. Мировой экономический кризис не оставляет в стороне и Советский Союз[16]. Другую важную роль играют внутриполитические причины, прежде всего коллективизация сельского хозяйства: к ее последствиям принадлежит не только катастрофический голод зимы 1932-1933 годов, но и резкий спад объема экспорта. Торговый баланс ухудшается, все большие сложности возникают с оплатой импортных товаров, необходимых для индустриализации. Ситуация еще более ухудшается к концу 1932 года, когда подходит срок выплаты ряда краткосрочных иностранных кредитов.
Планирование Беломорканала нужно рассматривать в этом контексте. Ввиду финансового кризиса, различимого уже в 1930 году, от гигантского проекта могли бы отказаться. Об этом шла речь[17]; но тому препятствовали, как кажется, не только политэкономические, но и военные соображения[18]. Во всяком случае, 9 июля 1930 года Сталин пишет в письме Молотову, что экономить нужно, где только возможно, но отказаться от проекта было бы «преступлением»[19]. На заседании СТО 18 февраля 1931 года было решено, по причинам высокой стоимости, отказаться от первоначального плана и заново разработать проект[20]. В этой связи применение труда заключенных казалось легким выходом: их работа была дешева и могла заменить машины, которые в противном случае пришлось бы импортировать. В официальной истории строительства канала читаем: «Основными творческими факторами, определившими оригинальность идей проекта, были темп и дешевизна». Лозунг звучал так: «<...> ни копейки валюты»[21]. Экономили также на строительных материалах, таких, как железо и бетон. Их не хватало, и они должны были заменяться деревом, землей, торфом и др. Сложность заключалась и в тратах на аппарат охраны. И здесь пришлось экономить. С гордостью отмечается, что в Белбалтлаге введена система самонадзора: таким способом в огромном концентрационном лагере число работников ОГПУ было ограничено до 37 человек[22].
В сравнении с другими стройками пятилетки историческое значение Беломорканала заключается в том, что здесь впервые была применена рабочая сила исключительно заключенных[23]. В ноябре 1931 года проект Беломорканала был передан в ведение ОГПУ и исполняющего обязанности его руководителя Г.Г. Ягоды[24]. Отныне служба госбезопасности стала играть ключевую роль в масштабном экономическом эксперименте: принудительный труд был с размахом опробован как производственный фактор; кроме того, требовалось показать миру, что Советский Союз может собственными силами осуществить индустриализацию, не прибегая к импорту с Запада, причем в рекордные сроки. Здесь отчетливо проступает то стремление побить все рекорды, перекрыть все достижения и закидать шапками, которое отличает советскую политику тех лет.
При всей победной пропаганде, о которой еще пойдет речь, этот эксперимент, как кажется, не полностью удовлетворил режим: необходимость работ по ремонту и расширению встала уже при открытии канала, и для посвященных не было секретом, что русло канала оказалось слишком мелким и мало подходило для военных судов[25]. Концепция строительства канала Москва-Волга, к которому приступили еще до завершения Беломорканала, была иной. Вновь массовым образом применялся труд заключенных - этот принцип доказал свою перспективность, - но на машинах здесь уже не экономили[26]. Также уже не заходила речь о рекордных сроках: хотя канал Москва-Волга (длиной 128 километров) был наполовину короче Беломорканала, его строительство длилось вдвое дольше, с 1932 по 1937 год[27].
ПЕРЕКОВКА
Если не раньше, то со времени постройки Беломорканала труд заключенных определенно стал тем экономическим фактором, который должны были учитывать будущие пятилетние планы. Изменение пропагандистской стратегии стало потому неминуемым; начало ей кладет в своей речи Мо-лотов. Отрекаться от существования труда заключенных становилось со временем все труднее, да и незачем - подобная практика существовала и в других странах, например chain gangs в США. Лучше было переходить в наступление: можно было попытаться наполнить эту безрадостную тему позитивным содержанием и поставить ее в самый фокус новой пропагандистской кампании. Применение принудительных работ, которое обосновывалось прежде всего экономической необходимостью и которое на практике не принимало в расчет жизнь и здоровье заключенных, нужно было привести в соответствие с человеколюбивыми идеями революционной традиции и восславить как новое завоевание советского гуманизма.
Главной идеей этой новой пропагандистской кампании стало перевоспитание заключенных посредством продуктивного труда. В речи Молотова эта идея выражается лишь мельком. Потом воцаряется долгое молчание, так что у советской общественности, несмотря на эту речь, могло сложиться впечатление, что проект Беломорканала сначала держался в тайне[28]. Лишь в ноябре 1932 года, через год после начала строительных работ, «Правда» сообщила о «переделке людей» на Беломорканале[29]. Тем пока дело и ограничилось; в полную силу кампания заработала лишь поздним летом 1933 года по случаю открытия канала.
В течение прошедших веков в юридической практике западных стран применялось трудовое воспитание заключенных. В советской России этот метод также был известен[30]. Чтобы осуществить революционный разрыв со скверным прошлым, нужно было переосмыслить прежние формы наказаний. В новой республике практике царской юстиции не было места. Заключенный должен теперь не подвергаться наказанию, а совершенствоваться. Работать он должен был из воспитательных целей; экономические аспекты - второстепенны.
Западноевропейские идеи при перенесении в революционную Россию приобретают особый смысл. Цель перевоспитания усматривалась здесь не только в социальном переориентировании преступника: речь шла о создании Нового Человека, в котором нуждалось новое - социалистическое - общество. Своей убедительностью эта утопическая идея не в последнюю очередь обязана религиозной традиции, в которой она коренится[31]. В России 1920-1930-х годов она была широко распространена и неутомимо пропагандировалась и вне юридической сферы, в литературе и в быту[32]: перевоспитаны должны были быть не только заключенные, но и все население, поскольку оно в своих, еще дореволюционных воззрениях и привычках оставалось позади прогрессивного сознания партийной элиты.
Идея перевоспитания как основы гуманной системы уголовного права вначале переживает в молодом советском государстве период бурного расцвета. Однако вместо постепенного отмирания, как это ожидалось по букве официального марксизма, преступность в новом обществе резко растет. Идеалы прогрессивного судопроизводства дискредитируют себя, и в конце 1920-х годов советские правоведы отходят от принципа перевоспитания и требуют ужесточения репрессий. Прежние идеалы объявляются буржуазной ересью[33]. Этому соответствует ухудшение политического климата, наступившее с 1928 года, с концом периода нэпа. В атмосфере возобновившейся гражданской войны требуется уже не просто арест, но физическое уничтожение «врагов режима». Несколько лет подряд газеты почти ежедневно сообщают о расстрелах. Эти настроения обостряются на показательных процессах против инженеров и хозяйственников из дореволюционной интеллигенции. Перед зданием, в котором проходил процесс так называемой Промпартии, вечером 25 ноября 1930 года можно было наблюдать шествие полумиллиона человек, скандировавших кровожадные лозунги; надписи на транспарантах призывали к немедленному расстрелу «вредителей» и «классовых врагов»[34].
Все это образует фон, на котором идея перевоспитания вновь вызывается к жизни, на сей раз пропагандистской кампанией, связанной со строительством Беломорканала: враги пролетариата должны теперь не уничтожаться, а участвовать в социалистическом труде, превращаясь в Нового Человека. Вопреки реальным обстоятельствам, царившим в советских лагерях, это были не только слова [35]: кажется, что государственная верхушка еще испытывала в то время потребность обосновать массовое применение труда заключенных не только перед заграницей и советской общественностью, но и перед самой собой, причем граница между ложью и самовнушением была расплывчатой. Соответственно противоречивым был лагерный быт: с одной стороны, произвол и эксплуатация, о которых пишет Солженицын, с другой - усилия по педагогическому воздействию на заключенных, предпринимавшиеся лагерным руководством, с тем чтобы поднять их образовательный уровень и переменить их отношение к советскому государству. Как бы абсурдны и мучительны для заключенных ни были такие усилия, они все-таки предпринимались. В Белбалтлаге существовали многочисленные культурные учреждения - музей, театр, симфонический оркестр, лагерная газета. Она носила программное название «Перековка»[36]: ее задачей было перевоспитать заключенных Белбалтлага в лояльных советских граждан.
«Перековка» - ключевое слово в пропагандистской кампании, развернувшейся вокруг Белбалтлага. Насильственного характера метафоризм следовал идеалу «большевистской суровости» и вбирал в себя распространенные представления о «человеческом сырье» и «человеческом материале» как предмете революционной переделки[37]. Но оно обещало также до-срочное освобождение. 5 августа 1933 года «Правда» торжественно сообщает об открытии канала. На первой странице узнаем, что по этому поводу 500 заключенных освобождены и восстановлены в гражданских правах; что прежде уже освобождены досрочно 12 484 заключенных; что 59 516 заключенным сокращены сроки заключения. (Одним из досрочно освобожденных был Д.С. Лихачев, позднее известный исследователь Древней Руси[38].)
Все это отвечало ослаблению напряженности политической атмосферы. После голодной зимы 1932/33 года теперь, летом 1933-го, можно было рассчитывать на хороший урожай: время кризиса и насильственного передела было, как можно было верить тогда, преодолено. В то же самое время политическое руководство завершает свой конфликт с «левой оппозицией» - Каменев, Зиновьев и другие признают свои ошибки и вновь принимаются в партию[39]: казалось, наступало время примирения и надежды. Советская политика получила некритическое отражение и в западной печати. Показательна в этой связи статья на первой странице «Нью-Йорк Таймс» от 5 августа 1933 года. Ее автором был Уолтер Дьюранти. В качестве иностранного корреспондента «Таймс» он выступал за дипломатическое признание Советского Союза Соединенными Штатами[40]. В своих сообщениях он пытается возможно более позитивно представить положение дел в Советском Союзе. В терминологии статья воспроизводит пропагандистские интенции советского правительства. Амнистия на Беломорканале комментируется здесь следующим образом: «В первую очередь она обозначает ослабление той классовой войны, которая сопровождала индустриализацию, и той ожесточенной борьбы за коллективизацию, которая велась в деревнях против кулаков и других врагов. Во-вторых, она показывает последствия хорошего урожая и чувство, что враги более не столь опасны. В конце концов, она является перед всей страной как оливковая ветвь “раскаявшемуся грешнику” - подтверждение, что советская власть может быть как беспощадной, так и мягкой»
Ссылки:
*) Данная статья была впервые опубликована на немецком языке в: Zeitschrift für Slavische Philologie. № 55 (1995/1996). Р. 53-98. С тех пор появились некоторые новые работы на тему Беломорканала: Günther 1996; Ruder 1998; Wolf (в печати).
6) Ср.: Dallin, Nicolaevsky 1947; Barton 1959; Swianiewicz 1965; Солженицын 1974; Геллер 1974, 5 и далее; Jakobson 1993.
7) См.: Dallin, Nicolaevsky 1947, 217-230.
8) Правда. 20.01.1931. С. 1 (передовая статья), с. 2; Правда. 09.02. С. 1 (передовая статья); Правда. 17.02. С. 2; Правда. 18.02. С. 2, и т.д. и т.д.
9) Правда. 11.03.1931. С. 1 и далее. Последняя цитата приведена также в: Dallin, Nicolaevsky 1947, 223.
10) Dallin, Nicolaevsky 1947, 222 идалее; Jakobson 1993, 126f.
11) Jakobson 1993, 109, 122f. О подоплеке таких посещений см.: Lyons 1934, 366f., и Chamberlin 1934, 364f.
12) См., например, декрет Совета Народных Комиссаров от 02.08.1933 г. по случаю открытия канала (Правда. 05.08.1933. С. 1) или: Фирин 1934, 14 и далее. Здесь приводятся также данные по истории стройки; см. также: БСЭ 1950, 461.
13) В переводе на английский в: Stalin’s Letters 1995, 212 (сноска).
14) Тамже (сноска).
15) Nove 1978, 195-199; Kuromiya 1988, 201-212 («From Mass Unemployment to Labor Shortages»).
16) См.: Dohan 1976; советская точка зрения представлена в: Касьяненко 1972, 155 и далее.
17) См. рукописный ответ Молотова на заметку Сталина от 05.05.1930 г. (Stalin’s Letters 1995, 212).
18) Чухин 1990, 20 и далее.
19) Stalin’sLetters 1995, 212.
20) Беломорканал 1934, 124.
21) Там же, 126, 177.
22) Там же, 182.
23) Когда это было решено, неизвестно. Возможно, на заседании СТО 18.02.1931 г. Во всяком случае, решение было принято после заседания Политбюро 05.05.1930 г., так как в уже цитированной заметке по поводу этого заседания Сталин выражает лишь намерение опереться «главным образом» на ГПУ (то есть на рабочую силу заключенных), и то лишь применительно к северной части канала (Stalin’s Letters 1995, 212).
24) Правда. 29.06.1933. С. 3 («Рапорт ОГПУ»).
25) Солженицын 1974, II, 100 и далее; Bartels 1995, 48 и далее. См. также: Чухин 1990, 18 - по свидетельствам очевидцев, Сталин во время поездки по каналу недовольно сказал: «…мелкий и узкий».
26) См. здесь свидетельство очевидца: Авдеенко 1989 (№ 3. С. 64).
27) БСЭ 1938, стлб. 404-415.
28) Авдеенко 1989 (№ 3. С. 17) и далее. Ср.: Чухин 1990, 21; по его мнению, тайна, которой был якобы окружен проект, объяснялась причинами военного характера; действительно, многочисленные документы по начальной фазе строительства канала носят пометки «секретно» или «совершенно секретно» (ГУЛАГ 1992, 6, 7, 11, 12 и т.д.).
29) Вторая часть статьи Н. Крэка «Соединение морей. Переделка людей» (Правда. 05.11.1932. С. 3).
30) См. прежде всего: Dallin, Nicolaevsky 1947, 149 и далее. Также: Солженицын 1974, II, 103 и далее; Паперный 1985, 154-169 (глава «Добро-зло»), и Jakobson 1993.
31) Об идейно-исторических предпосылках см.: Küenzlen 1994; см. также: Sinjavskij 1989, 163-219 (глава «Der neue Mensch»). См. также: Günther 1996.
32) Clark 1984, 192f.
33) Dallin, Nicolaevsky 1947, 201 идалее.
34) Lyons 1934, 362-369 («Rasstrel!») и 370-380 («Death to Wreckers!»).
35) Чухин 1990, 173 и далее; автор особенно подчеркивает успехи кампании по борьбе с неграмотностью. Другого мнения придерживается Солженицын (Солженицын 1974, II, 85): главной задачей Белбалтлага, по его мнению, было искоренение врагов режима; ср. также: Barton 1959, 42. Возможно, это истолкование объясняет те условия жизни, которые с 1937 года царили в советских лагерях, особенно на золотых приисках Колымы. Рассматривая начало 1930-х годов и Беломорканал, необходимо, однако, подчеркнуть, что высокая смертность среди заключенных скорее принималась в расчет, нежели планировалась лагерным руководством. В официальной закрытой переписке многократно критикуются плохие условия жизни лагеря: из-за них страдает продуктивность труда (ГУЛАГ 1992, 59 и далее, 65 и далее, и т.д.).
36) Репродукцию титульного листа находим в книге: Беломорканал 1934, 479. Другие термины этого рода: «переделка», «переварка», «переплавка», см., например: Фирин 1934, 6, 12. Солженицын (Солженицын 1974, II, 85) предполагает, что понятие «перековки» уже с 1930 года возникло в соловецких лагерях. Действительно, одно из отделений лагеря называлось «Перековка» (Чухин 1990, 47); в качестве исторического фона ср. также воспоминания Шаламова (Шаламов 1990а, 20 и далее). 17-томный Академический словарь предлагает пример из стихотворения Маяковского «Стих как бы шофера» (1929): «Товарищи, и в быту необходимо взяться за перековку человеческого материала» (Словарь 1959, IX, стлб. 663). Однако в 1933 году другой автор еще считает нужным снабдить это слово комментарием. Речь идет о «новой породе людей», которая «была перевоспитана (“перекована”, как говорили на строительстве ББВП [Беломорско-Балтийский водный путь ] и как уже начинают говорить на строительстве Волга-Москва) <...>». (Литературная газета. 29.08.1933. С. 1: «На трассе социалистического творчества»). Как кажется, истинная карьера слова «перековка» как пропагандистского лозунга началась лишь с кампании, связанной с Беломорканалом.
37) Ср.: Солженицын 1974, II, 84 и далее, 103; ср. также цитату из Маяковского в предыдущем примечании.
38) Лихачев 1993, 44.
39) Tucker 1992, 238-247 («The Reconciliation Line»), здесь 244.
40) См.: Duranty 1934. Критику его деятельности см. в: Lyons 1934, 651 (указатель), и 1941, 409 (указатель).
В коллаже использован плакат
«Слава труду!» Островский В. И.
http://www.plakaty.ru/posters?id=2325
У меня сложилось мнение, что сначала большевики просто тупо использовали рабский труд, без особых осмыслений. Потом, когда концлагерей стало очень много (с началом коллективизации и раскулачивания в 1929 в концлагеря стали попадать сотни тысяч русских крестьян), то это стало выплывать на Западе с беглецами. На Западе требовали бойкотировать продукцию сделанную рабами. Большевики сначала отрицали это, а потом объявили, что трудом они "перевоспитывают" и рабский труд идёт на внутреннее потребление. Как раз в Веймарской Германии в 1928 Arbait macht frei стал лозунгом общественных работ (как спасения от безработицы). Видимо, совки решили перенять опыт, но с добавлением своей специфики - "общественные работники" содержались в концлагерях и трудились именно как рабы. Апофигея это достигло на открытии Беломорканала в августе 1933, куда согнали 120 писателей, дабы восславить рабский труд в гигантском советском концлагере, который "делает свободным" через "перековку". Результат - книжку - можно почитать тут: (10М djvu.rar). Заодно перековали и совписов, показав им то, куда они сами могут попасть. Так лозунг немецких общественных работ, а затем и трудовых концлагерей мог быть размещён почти на любых советских концлагерях с 1930х годов вплоть до нынешних ИТК.
ARBEIT MACHT FREI
http://ru.wikipedia.org/wiki/Arbeit_macht_frei
Arbeit macht frei - заголовок романа немецкого писателя-националиста Лоренца Дифенбаха, вышедшего в Вене в 1872 году. Фраза со временем стала популярной в националистических кругах. В 1928 году она была принята правительством Веймарской республики[источник?] в качестве лозунга, восхваляющего желаемую политику масштабных программ общественных работ с целью покончить с безработицей; она также пародировала средневековое выражение «Stadtluft macht frei» («Городской воздух освобождает» - обычай, по которому крепостной крестьянин, проживший в городе достаточно долго, становится свободным). Когда НСДАП в 1933 г. пришла к власти, она продолжила её использование.
Фраза в качестве лозунга была размещена на входе многих нацистских концентрационных лагерей - то ли в насмешку, то ли для придания ложной надежды. Несмотря на то, что использование надписей подобного типа над входами в различные учреждения было распространённым явлением в Германии, конкретно этот слоган размещался по приказу генерала Войск СС Теодора Эйке, руководителя системы концлагерей Германии и коменданта концлагеря Дахау.
http://magazines.russ.ru/nlo/2005/71/kl14-pr.html
«НЛО» 2005, №71
Модернизация как мобилизация: культура СССР 1930-х годов. Иоахим Клейн
Беломорканал: литература и пропаганда в сталинское время (пер. с нем. М. Шульмана под ред. автора)
Литература и пропаганда в сталинское время*
ПРЕДЫСТОРИЯ
В истории советских концентрационных лагерей[6] 1929 год знаменует начало нового этапа: массовые репрессии против русского крестьянства, противящегося коллективизации, приводят к резкому увеличению числа заключенных. Порядки, с самого начала царившие в советских лагерях, не могли более замалчиваться. Некоторым заключенным удался побег за границу, и с конца 1920-х годов в Западной Европе и Америке стали достоянием гласности многочисленные сообщения об условиях в советских лагерях[7]. Влиятельные голоса призывали к бойкоту экспортных товаров, производившихся заключенными.
Советское правительство встревожено и реагирует газетной кампанией. 4 января 1931 года на второй странице «Правды» появляется полемически окрашенная заметка на эту тему, на протяжении следующих недель и месяцев сходные материалы множатся, пока в конце концов газетные страницы изо дня в день не переполняются опровержениями и «спонтанными протестами населения». Главный тезис все тот же: существование принудительных работ в Советском Союзе отрицается - некий «антисоветский фронт» якобы занят распространением «грязной клеветы» и «гнусных басен о “принудительном труде” в СССР»[8].
Поворотным пунктом этой кампании является речь Молотова (председателя Совета Народных Комиссаров СССР с 1930 года) от 8 марта 1931 года. Теперь стратегия полного отрицания отменена. Если Молотов и далее отрицает существование принудительного труда в Советском Союзе, то это касается лишь экспортных отраслей экономики. В других секторах на-родного хозяйства, действительно, труд заключенных применяется: скажем, при строительстве дорог и железнодорожных линий. Тон речи самоуверен: «Мы делали это раньше, делаем теперь и будем делать впредь. Это выгодно для общества. Это полезно для преступников, ибо приучает к труду и делает их полезными членами общества». Лагерную жизнь Молотов обрисовывает в радужных тонах: «К позору капитализма многие и многие тысячи безработных позавидуют сейчас условиям труда и жизни заключенных в наших северных районах». Представителей международного пролетариата приглашают убедиться в этом собственными глазами[9]. Еще до выступления Молотова в лагерях, намеченных для посещения иностранных наблюдателей, начались лихорадочные приготовления[10]. Наблюдатели осматривают лагеря, советская пресса сообщает об их положительной реакции[11].
В своей речи Молотов перечисляет те строительные проекты, где действительно использовался труд заключенных. Среди прочего читаем: «Особое значение имеет развертывающееся теперь в Карелии строительство Балтийско-Беломорского канала». Насколько мне известно, это первое публичное упоминание этого проекта. Повсеместно повторяется, что он восходит к «инициативе тов. Сталина» 1930 года[12]. Заседание Политбюро 5 мая 1930 года утверждает проект[13], 18 февраля следующего года он ратифицируется Советом труда и обороны (СТО); через две недели Молотов держит свою речь. Фактическое начало работ, примыкающих к фазе планирования и изысканий на местности, приходится на ноябрь 1931 года. 20 июня 1933 года - двадцать месяцев спустя - канал принимается в эксплуатацию.
Решение о применении принудительных работ при строительстве Беломорканала было принято рано; на это указывает заметка Сталина, сделанная на уже упомянутом заседании Политбюро от 5 мая 1930 года[14]. Причины такого решения распознать несложно. В 1920-е годы в Советском Союзе царила безработица[15]. Политика форсированной индустриализации первого пятилетнего плана изменила положение дел, и уже к 1930 году рабочей силы стало не хватать. В этой ситуации концентрационные лагеря с их стремительно возросшим числом заключенных были напрашивающимся выходом.
Особое значение имели соображения финансового характера. Режим страдает от недостатка валюты, и это положение к началу 1930-х годов еще более обостряется. Мировой экономический кризис не оставляет в стороне и Советский Союз[16]. Другую важную роль играют внутриполитические причины, прежде всего коллективизация сельского хозяйства: к ее последствиям принадлежит не только катастрофический голод зимы 1932-1933 годов, но и резкий спад объема экспорта. Торговый баланс ухудшается, все большие сложности возникают с оплатой импортных товаров, необходимых для индустриализации. Ситуация еще более ухудшается к концу 1932 года, когда подходит срок выплаты ряда краткосрочных иностранных кредитов.
Планирование Беломорканала нужно рассматривать в этом контексте. Ввиду финансового кризиса, различимого уже в 1930 году, от гигантского проекта могли бы отказаться. Об этом шла речь[17]; но тому препятствовали, как кажется, не только политэкономические, но и военные соображения[18]. Во всяком случае, 9 июля 1930 года Сталин пишет в письме Молотову, что экономить нужно, где только возможно, но отказаться от проекта было бы «преступлением»[19]. На заседании СТО 18 февраля 1931 года было решено, по причинам высокой стоимости, отказаться от первоначального плана и заново разработать проект[20]. В этой связи применение труда заключенных казалось легким выходом: их работа была дешева и могла заменить машины, которые в противном случае пришлось бы импортировать. В официальной истории строительства канала читаем: «Основными творческими факторами, определившими оригинальность идей проекта, были темп и дешевизна». Лозунг звучал так: «<...> ни копейки валюты»[21]. Экономили также на строительных материалах, таких, как железо и бетон. Их не хватало, и они должны были заменяться деревом, землей, торфом и др. Сложность заключалась и в тратах на аппарат охраны. И здесь пришлось экономить. С гордостью отмечается, что в Белбалтлаге введена система самонадзора: таким способом в огромном концентрационном лагере число работников ОГПУ было ограничено до 37 человек[22].
В сравнении с другими стройками пятилетки историческое значение Беломорканала заключается в том, что здесь впервые была применена рабочая сила исключительно заключенных[23]. В ноябре 1931 года проект Беломорканала был передан в ведение ОГПУ и исполняющего обязанности его руководителя Г.Г. Ягоды[24]. Отныне служба госбезопасности стала играть ключевую роль в масштабном экономическом эксперименте: принудительный труд был с размахом опробован как производственный фактор; кроме того, требовалось показать миру, что Советский Союз может собственными силами осуществить индустриализацию, не прибегая к импорту с Запада, причем в рекордные сроки. Здесь отчетливо проступает то стремление побить все рекорды, перекрыть все достижения и закидать шапками, которое отличает советскую политику тех лет.
При всей победной пропаганде, о которой еще пойдет речь, этот эксперимент, как кажется, не полностью удовлетворил режим: необходимость работ по ремонту и расширению встала уже при открытии канала, и для посвященных не было секретом, что русло канала оказалось слишком мелким и мало подходило для военных судов[25]. Концепция строительства канала Москва-Волга, к которому приступили еще до завершения Беломорканала, была иной. Вновь массовым образом применялся труд заключенных - этот принцип доказал свою перспективность, - но на машинах здесь уже не экономили[26]. Также уже не заходила речь о рекордных сроках: хотя канал Москва-Волга (длиной 128 километров) был наполовину короче Беломорканала, его строительство длилось вдвое дольше, с 1932 по 1937 год[27].
ПЕРЕКОВКА
Если не раньше, то со времени постройки Беломорканала труд заключенных определенно стал тем экономическим фактором, который должны были учитывать будущие пятилетние планы. Изменение пропагандистской стратегии стало потому неминуемым; начало ей кладет в своей речи Мо-лотов. Отрекаться от существования труда заключенных становилось со временем все труднее, да и незачем - подобная практика существовала и в других странах, например chain gangs в США. Лучше было переходить в наступление: можно было попытаться наполнить эту безрадостную тему позитивным содержанием и поставить ее в самый фокус новой пропагандистской кампании. Применение принудительных работ, которое обосновывалось прежде всего экономической необходимостью и которое на практике не принимало в расчет жизнь и здоровье заключенных, нужно было привести в соответствие с человеколюбивыми идеями революционной традиции и восславить как новое завоевание советского гуманизма.
Главной идеей этой новой пропагандистской кампании стало перевоспитание заключенных посредством продуктивного труда. В речи Молотова эта идея выражается лишь мельком. Потом воцаряется долгое молчание, так что у советской общественности, несмотря на эту речь, могло сложиться впечатление, что проект Беломорканала сначала держался в тайне[28]. Лишь в ноябре 1932 года, через год после начала строительных работ, «Правда» сообщила о «переделке людей» на Беломорканале[29]. Тем пока дело и ограничилось; в полную силу кампания заработала лишь поздним летом 1933 года по случаю открытия канала.
В течение прошедших веков в юридической практике западных стран применялось трудовое воспитание заключенных. В советской России этот метод также был известен[30]. Чтобы осуществить революционный разрыв со скверным прошлым, нужно было переосмыслить прежние формы наказаний. В новой республике практике царской юстиции не было места. Заключенный должен теперь не подвергаться наказанию, а совершенствоваться. Работать он должен был из воспитательных целей; экономические аспекты - второстепенны.
Западноевропейские идеи при перенесении в революционную Россию приобретают особый смысл. Цель перевоспитания усматривалась здесь не только в социальном переориентировании преступника: речь шла о создании Нового Человека, в котором нуждалось новое - социалистическое - общество. Своей убедительностью эта утопическая идея не в последнюю очередь обязана религиозной традиции, в которой она коренится[31]. В России 1920-1930-х годов она была широко распространена и неутомимо пропагандировалась и вне юридической сферы, в литературе и в быту[32]: перевоспитаны должны были быть не только заключенные, но и все население, поскольку оно в своих, еще дореволюционных воззрениях и привычках оставалось позади прогрессивного сознания партийной элиты.
Идея перевоспитания как основы гуманной системы уголовного права вначале переживает в молодом советском государстве период бурного расцвета. Однако вместо постепенного отмирания, как это ожидалось по букве официального марксизма, преступность в новом обществе резко растет. Идеалы прогрессивного судопроизводства дискредитируют себя, и в конце 1920-х годов советские правоведы отходят от принципа перевоспитания и требуют ужесточения репрессий. Прежние идеалы объявляются буржуазной ересью[33]. Этому соответствует ухудшение политического климата, наступившее с 1928 года, с концом периода нэпа. В атмосфере возобновившейся гражданской войны требуется уже не просто арест, но физическое уничтожение «врагов режима». Несколько лет подряд газеты почти ежедневно сообщают о расстрелах. Эти настроения обостряются на показательных процессах против инженеров и хозяйственников из дореволюционной интеллигенции. Перед зданием, в котором проходил процесс так называемой Промпартии, вечером 25 ноября 1930 года можно было наблюдать шествие полумиллиона человек, скандировавших кровожадные лозунги; надписи на транспарантах призывали к немедленному расстрелу «вредителей» и «классовых врагов»[34].
Все это образует фон, на котором идея перевоспитания вновь вызывается к жизни, на сей раз пропагандистской кампанией, связанной со строительством Беломорканала: враги пролетариата должны теперь не уничтожаться, а участвовать в социалистическом труде, превращаясь в Нового Человека. Вопреки реальным обстоятельствам, царившим в советских лагерях, это были не только слова [35]: кажется, что государственная верхушка еще испытывала в то время потребность обосновать массовое применение труда заключенных не только перед заграницей и советской общественностью, но и перед самой собой, причем граница между ложью и самовнушением была расплывчатой. Соответственно противоречивым был лагерный быт: с одной стороны, произвол и эксплуатация, о которых пишет Солженицын, с другой - усилия по педагогическому воздействию на заключенных, предпринимавшиеся лагерным руководством, с тем чтобы поднять их образовательный уровень и переменить их отношение к советскому государству. Как бы абсурдны и мучительны для заключенных ни были такие усилия, они все-таки предпринимались. В Белбалтлаге существовали многочисленные культурные учреждения - музей, театр, симфонический оркестр, лагерная газета. Она носила программное название «Перековка»[36]: ее задачей было перевоспитать заключенных Белбалтлага в лояльных советских граждан.
«Перековка» - ключевое слово в пропагандистской кампании, развернувшейся вокруг Белбалтлага. Насильственного характера метафоризм следовал идеалу «большевистской суровости» и вбирал в себя распространенные представления о «человеческом сырье» и «человеческом материале» как предмете революционной переделки[37]. Но оно обещало также до-срочное освобождение. 5 августа 1933 года «Правда» торжественно сообщает об открытии канала. На первой странице узнаем, что по этому поводу 500 заключенных освобождены и восстановлены в гражданских правах; что прежде уже освобождены досрочно 12 484 заключенных; что 59 516 заключенным сокращены сроки заключения. (Одним из досрочно освобожденных был Д.С. Лихачев, позднее известный исследователь Древней Руси[38].)
Все это отвечало ослаблению напряженности политической атмосферы. После голодной зимы 1932/33 года теперь, летом 1933-го, можно было рассчитывать на хороший урожай: время кризиса и насильственного передела было, как можно было верить тогда, преодолено. В то же самое время политическое руководство завершает свой конфликт с «левой оппозицией» - Каменев, Зиновьев и другие признают свои ошибки и вновь принимаются в партию[39]: казалось, наступало время примирения и надежды. Советская политика получила некритическое отражение и в западной печати. Показательна в этой связи статья на первой странице «Нью-Йорк Таймс» от 5 августа 1933 года. Ее автором был Уолтер Дьюранти. В качестве иностранного корреспондента «Таймс» он выступал за дипломатическое признание Советского Союза Соединенными Штатами[40]. В своих сообщениях он пытается возможно более позитивно представить положение дел в Советском Союзе. В терминологии статья воспроизводит пропагандистские интенции советского правительства. Амнистия на Беломорканале комментируется здесь следующим образом: «В первую очередь она обозначает ослабление той классовой войны, которая сопровождала индустриализацию, и той ожесточенной борьбы за коллективизацию, которая велась в деревнях против кулаков и других врагов. Во-вторых, она показывает последствия хорошего урожая и чувство, что враги более не столь опасны. В конце концов, она является перед всей страной как оливковая ветвь “раскаявшемуся грешнику” - подтверждение, что советская власть может быть как беспощадной, так и мягкой»
Ссылки:
*) Данная статья была впервые опубликована на немецком языке в: Zeitschrift für Slavische Philologie. № 55 (1995/1996). Р. 53-98. С тех пор появились некоторые новые работы на тему Беломорканала: Günther 1996; Ruder 1998; Wolf (в печати).
6) Ср.: Dallin, Nicolaevsky 1947; Barton 1959; Swianiewicz 1965; Солженицын 1974; Геллер 1974, 5 и далее; Jakobson 1993.
7) См.: Dallin, Nicolaevsky 1947, 217-230.
8) Правда. 20.01.1931. С. 1 (передовая статья), с. 2; Правда. 09.02. С. 1 (передовая статья); Правда. 17.02. С. 2; Правда. 18.02. С. 2, и т.д. и т.д.
9) Правда. 11.03.1931. С. 1 и далее. Последняя цитата приведена также в: Dallin, Nicolaevsky 1947, 223.
10) Dallin, Nicolaevsky 1947, 222 идалее; Jakobson 1993, 126f.
11) Jakobson 1993, 109, 122f. О подоплеке таких посещений см.: Lyons 1934, 366f., и Chamberlin 1934, 364f.
12) См., например, декрет Совета Народных Комиссаров от 02.08.1933 г. по случаю открытия канала (Правда. 05.08.1933. С. 1) или: Фирин 1934, 14 и далее. Здесь приводятся также данные по истории стройки; см. также: БСЭ 1950, 461.
13) В переводе на английский в: Stalin’s Letters 1995, 212 (сноска).
14) Тамже (сноска).
15) Nove 1978, 195-199; Kuromiya 1988, 201-212 («From Mass Unemployment to Labor Shortages»).
16) См.: Dohan 1976; советская точка зрения представлена в: Касьяненко 1972, 155 и далее.
17) См. рукописный ответ Молотова на заметку Сталина от 05.05.1930 г. (Stalin’s Letters 1995, 212).
18) Чухин 1990, 20 и далее.
19) Stalin’sLetters 1995, 212.
20) Беломорканал 1934, 124.
21) Там же, 126, 177.
22) Там же, 182.
23) Когда это было решено, неизвестно. Возможно, на заседании СТО 18.02.1931 г. Во всяком случае, решение было принято после заседания Политбюро 05.05.1930 г., так как в уже цитированной заметке по поводу этого заседания Сталин выражает лишь намерение опереться «главным образом» на ГПУ (то есть на рабочую силу заключенных), и то лишь применительно к северной части канала (Stalin’s Letters 1995, 212).
24) Правда. 29.06.1933. С. 3 («Рапорт ОГПУ»).
25) Солженицын 1974, II, 100 и далее; Bartels 1995, 48 и далее. См. также: Чухин 1990, 18 - по свидетельствам очевидцев, Сталин во время поездки по каналу недовольно сказал: «…мелкий и узкий».
26) См. здесь свидетельство очевидца: Авдеенко 1989 (№ 3. С. 64).
27) БСЭ 1938, стлб. 404-415.
28) Авдеенко 1989 (№ 3. С. 17) и далее. Ср.: Чухин 1990, 21; по его мнению, тайна, которой был якобы окружен проект, объяснялась причинами военного характера; действительно, многочисленные документы по начальной фазе строительства канала носят пометки «секретно» или «совершенно секретно» (ГУЛАГ 1992, 6, 7, 11, 12 и т.д.).
29) Вторая часть статьи Н. Крэка «Соединение морей. Переделка людей» (Правда. 05.11.1932. С. 3).
30) См. прежде всего: Dallin, Nicolaevsky 1947, 149 и далее. Также: Солженицын 1974, II, 103 и далее; Паперный 1985, 154-169 (глава «Добро-зло»), и Jakobson 1993.
31) Об идейно-исторических предпосылках см.: Küenzlen 1994; см. также: Sinjavskij 1989, 163-219 (глава «Der neue Mensch»). См. также: Günther 1996.
32) Clark 1984, 192f.
33) Dallin, Nicolaevsky 1947, 201 идалее.
34) Lyons 1934, 362-369 («Rasstrel!») и 370-380 («Death to Wreckers!»).
35) Чухин 1990, 173 и далее; автор особенно подчеркивает успехи кампании по борьбе с неграмотностью. Другого мнения придерживается Солженицын (Солженицын 1974, II, 85): главной задачей Белбалтлага, по его мнению, было искоренение врагов режима; ср. также: Barton 1959, 42. Возможно, это истолкование объясняет те условия жизни, которые с 1937 года царили в советских лагерях, особенно на золотых приисках Колымы. Рассматривая начало 1930-х годов и Беломорканал, необходимо, однако, подчеркнуть, что высокая смертность среди заключенных скорее принималась в расчет, нежели планировалась лагерным руководством. В официальной закрытой переписке многократно критикуются плохие условия жизни лагеря: из-за них страдает продуктивность труда (ГУЛАГ 1992, 59 и далее, 65 и далее, и т.д.).
36) Репродукцию титульного листа находим в книге: Беломорканал 1934, 479. Другие термины этого рода: «переделка», «переварка», «переплавка», см., например: Фирин 1934, 6, 12. Солженицын (Солженицын 1974, II, 85) предполагает, что понятие «перековки» уже с 1930 года возникло в соловецких лагерях. Действительно, одно из отделений лагеря называлось «Перековка» (Чухин 1990, 47); в качестве исторического фона ср. также воспоминания Шаламова (Шаламов 1990а, 20 и далее). 17-томный Академический словарь предлагает пример из стихотворения Маяковского «Стих как бы шофера» (1929): «Товарищи, и в быту необходимо взяться за перековку человеческого материала» (Словарь 1959, IX, стлб. 663). Однако в 1933 году другой автор еще считает нужным снабдить это слово комментарием. Речь идет о «новой породе людей», которая «была перевоспитана (“перекована”, как говорили на строительстве ББВП [Беломорско-Балтийский водный путь ] и как уже начинают говорить на строительстве Волга-Москва) <...>». (Литературная газета. 29.08.1933. С. 1: «На трассе социалистического творчества»). Как кажется, истинная карьера слова «перековка» как пропагандистского лозунга началась лишь с кампании, связанной с Беломорканалом.
37) Ср.: Солженицын 1974, II, 84 и далее, 103; ср. также цитату из Маяковского в предыдущем примечании.
38) Лихачев 1993, 44.
39) Tucker 1992, 238-247 («The Reconciliation Line»), здесь 244.
40) См.: Duranty 1934. Критику его деятельности см. в: Lyons 1934, 651 (указатель), и 1941, 409 (указатель).
В коллаже использован плакат
«Слава труду!» Островский В. И.
http://www.plakaty.ru/posters?id=2325