Христоверы (3).
Продолжение. Начало см. в СТАРЫЕ РУССКИЕ СЕКТЫ, Христоверы (1), Христоверы (2).
У своих истоков и в первичном значении слова, калики - сказители духовных стихов - это по большей части слепцы, что усиливает сопутствующие им обертоны тайноведения: они - люди, от которых "сокрыто явное", но которым "открыто тайное" [1].
В самых архаических стихах, которые объясняют возникновение калик на Руси и смутно указуют на их высокое (связанное с "тайнами будущего века") призвание, проступают черты некоего своеобразного сообщества, своего рода "ордена". Его нельзя назвать сектой в строгом смысле слова - здесь ещё отсутствуют иерархия, догматика, ритуал и другие типичные черты сформировавшейся конфессии. Скорее сообщество духовных странников выступает как невидимая, скрытая (и призванная оставаться таковой "до наступления последних времён") Церковь "истинно верующих", тайная Церковь ап. Иоанна - как постоянно присутствующее, но сокрытое от "слепых" (хотя и физически зрячих) откровение Св. Духа. Не случайно в большинстве стихов, повествующих о происхождении калик, они "рукоположены" самим ап. Иоанном Богословом.
Один из самых интересных в этом плане стих - "Сорок калик со каликою", где национальные эпические (былинные) мотивы органически сплетены с гностическими символами. Характерно, что "сорок калик со каликою" здесь не только обессиленные болезнью убогие и нищие: это таящееся, самоумаляющееся до поры до времени могущество [2], которое и заявляет о себе как таковое в начальных строках стиха:
"Из волынца города, из Галича,
Из той же из Корелы из богатыя
Во ту ли пустыню во Данилову
Собиралося, собрунялося
Сорок калик со каликою,
Сорок дородных добрых молодцев.
Собиралися калики на зелёный луг,
Становилися калики на единый круг,
Клюшки-посохи все в землю испотыкали.
Клюшки-посохи те были таволжевые,
Одна клюшка была кипарис-древо.
По сумочке на клюшку исповесили.
Те сумочки были рыта бархата,
Одна сумочка хущатой камки".
Упоминание круга (символа солнца и высшего совершенства), кипариса (символа нетления и Креста животворящего) и "хущатой камки" (парчи - символа просветлённой божественным светом плоти) явственно указует на сакральный характер собрания калик как особого, духоносного апостольства. Став "на единый круг", калики ощущали себя "людьми Божиими", собравшимися вокруг живого "христа". "На зелёном лугу" калики образуют хоровод и совершают мистический танец вокруг "кипарис-древа", то есть вокруг своего "христа". Это и есть тайнодействие Церкви ап. Иоанна.
Ритуальное хождение по кругу часто вполне сознательно опирается на космическую аналогию вращающегося вокруг Полярной звезды звёздного неба, "звёздного хоровода", и это представление лежит в основе старинного уподобления двенадцати апостолов зодиакальным созвездиям. В одном из вариантов стиха "Сорок калик со каликою" шествие калик обладает очевидными чертами астрального шествия, что подчёркивает неземной, сврхъестественный характер их могущества:
"... Шили они подсумки рыта бархата
И шили лапотки из семи шелков Шемаханских;
У них вплетено в лапотиках в пятке-носке
По ясному по камешку самоцветному...
Они день идут по красному по солнышку,
А в ночь идут по самоцветному по камешку..."
Размышления, движущиеся в этом направлении, можно встретить уже в весьма ранних памятниках древнехристианской литературы, например в так называемых "Деяниях Иоанна", одном из наиболее важных из дошедших до нас апокрифических текстов. Интересующий нас эпизод начинается с описания мистического хоровода, устроенного Христом незадолго до распятия. Он приказывает ученикам взяться за руки и стать в круг, а сам встаёт в середину. Затем ученики начинают водить хоровод, а Христос поёт гимн, состоящий из ряда антиномий, в котором есть и такие слова: "Кто не пляшет, свршающегося не разумеет. Аминь".
Этот гимн поётся непосредственно перед арестом Христа, то есть примерно в тот момент, на который в синоптических Евангелиях приходится Тайная вечеря. Примечательно, что хоровод совершается именно во время Тайной вечери. Сакральный смысл хоровода тот же, что и восседание апостолов за круглым столом, - синтез и единение: только на "синоптической" Тайной вечере это происходит в форме причащения плоти и крови Христовых, то есть инкорпорации Господа, а в "апокрифическом" хороводе - в форме движения по кругу, центром которого является Господь. Несмотря на внешнее различие символов, они обладают общей сутью: Христос соединяется со своими учениками, одновременно как бы растворяясь в них и размножаясь на 12 "христов". Эта тесная взаимосвязь передаётся фигурой круга и его центральной точки.
Круг с точкой посредине символизирует зачатие, беременность. И смысл тайной "работы Израилевой" - в экстатическом "совокуплении" с Богом и ощущении в себе биения Иной Жизни. Преп. Симеон Новый Богослов так говорит об этом чуде: "Содержащий всё поселяется внутри человека, и человек становится как бы беременной женщиной... Мы, когда веруем от всей души и каемся, зачинаем в сердцах своих Бога-Слово, как Дева" (цит. по: Василий (Кривошеин), архиеп. Преподобный Симеон Новый Богослов. - Брюссель, 1982. С.88)
Как известно, у христоверов тайная "работа Израилева" - радение - также совершалась в кругу. Вот зарисовки различных этнографов, наглядно представляющие радения христоверов:
Радеющие становились в круг друг за другом и ходили "по-солонь", подпрыгивая в такт песни, "яко корабль в тихом плавании". При этом наставник (наставница) общины или пророк (пророчица) "вертелся" в центре круга. Некоторые в одиночном радении доходили до такой быстроты вращения, что радельная рубаха натягивалась, как парус, и радеющий превращался как бы в белую колонну - Axis Mundi. Один урядник-"хлыст", в пылу экстатической пляски, воскликнул: "Ох, братцы, такая радость, что если бы не потолок, то хватил бы выше звёзд небесных!" (цит. по: Данилин А.Г. "LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости". - М., 2001. С.468). А английский физик Лейтуэйт взвесил быстро вращающийся волчок и получил ошеломляющий результат: оказывается, волчок при быстром вращении ощутимо теряет в весе! Русский астроном А. П. Козырев даже ожидал исчезновения раскрученного им с большой скоростью гироскопа, его "провала" в параллельный мир. Не так ли "вышел из себя" и "провалился" библейский Енох? "... И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его" (Быт. 5:24). Вероятно, Енох "ходил пред Богом" по кругу [3]. По одному из преданий, Енох живым попал в Сад Эдема. Это "переселение", "восхищение", metathesis, - не внешнее, а внутреннее, - то же, что "исступление", "исхождение из себя", ex-stasis в древних мистериях.
Продолжение см. Христоверы (4).
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Известно, что физическая слепота обостряет чувствительность вплоть до появления экстрасенсорных способностей, значительно отодвигает порог "дневного" сознания и даёт простор сознанию "ночному", с которым связаны дары пророчества, прорицания и поэтического вдохновения. Начнём с самого явного примера дружбы поэзии и слепоты, с того, кто считается величайшим поэтом античности, - с Гомера (нам известен и другой слепой греческий поэт Тамирис, чьи произведения не сохранились; мы знаем о нём в основном из высказывания Мильтона, ещё одного знаменитого слепца). В одном из греческих мифов рассказывается о знаменитом слепом прорицателе Тиресии, которого пророческим даром наградила богиня Афина. А в XX веке в Болгарии проживала слепая ясновидящая баба Ванга...
Не всегда, но довольно часто внешняя слепота способствует развитию внутреннего видения. И это понятно: для проявления трансцендентальных способностей нашего духа, для обнаружения сверхсознания необходимо, чтобы угасло или, по крайней мере, значительно ослабело нормальное, "дневное" сознание. Дю-Прель приводит для выражения этой мысли удачное сравнение: звёзды льют свой свет беспрестанно, но при солнечном свете мы не видим света звёзд. Надо, чтобы зашло солнце и наступила ночная тьма, и тогда звёзды засияют для нас, тогда вспыхнет свет свет сознания трансцендентального. Пережив эту вспышку, князь Василий Тёмный сказал ослепившему его Шемяке: "Ты дал мне средство к покаянию" (т. е. к "перемене ума"). Из житий многих святых известно, что долгие, изнуряющие болезни были большим благодеянием для них, ибо смиряли буйство низменных страстей, лишали впечатлений мирской жизни с её шумом и сутолокой, отвлекающей от углубления в тайники духа. Подавление чувственного восприятия и привычных физиологических процессов является самым действенным методом настраивания духа и тела на трансперсональное. Тот, кто хочет установить контакт с потусторонним, должен сначала выключить те механизмы, которые поддерживают стабильность собственного "Я", зафиксированного на процессах внешнего мира. Такими средствами являются: одиночество, ночной образ жизни, пост, монотонность и однообразность занятий (например, прядение), сужение области концентрации внимания в процессе постоянной молитвы Иисусовой, отчего повседневная реальность уходит, растворяется и заменяется паралогической внутренней реальностью.
Трансцендентальная жизнь духа была хорошо известна древним индийским мудрецам и греческим философам, особенно философам Александрийской школы. О ней писали Плотин, Порфирий и другие мистики. Вот слова Плотина: "Наконец, если я осмелюсь, в противоположность мнению всех прочих людей, высказать свободно и определённо своё собственное убеждение, то, по-моему, в чувственном теле пребывает постоянно не вся наша душа, а только некоторая её часть, которая, будучи погружена в этот мир и потому уплотняясь или, лучше сказать, засоряясь и омрачаясь, препятствует нам воспринимать то, что воспринимает высшая часть нашей души". В другом месте он говорит: "Души подобны амфибиям: они живут то по сю сторону, то в потустороннем мире, смотря по надобности". В средние века о том же писали Парацельс, ван Гельмонт, Кампанелла и другие. В "Немецкой теологии" говорится: "У созданной души человека два глаза: один может созерцать вечное, другой - только временное и сотворённое. Но эти два глаза нашей души могут делать своё дело не оба разом, а только так, что когда наша душа вперяет свой правый глаз в вечность, левый её глаз должен отказаться вполне от своей деятельности и пребывать в бездействии, как бы умирать. Когда же действует левый глаз души, то есть когда ей приходится иметь дело с временным и сотворённым, тогда от деятельности своей, то есть от созерцания, должен отказаться правый глаз. Поэтому кто хочет смотреть только одним глазом, должен освободиться от другого, ибо никто не может служить двум господам" (Кстати, это объясняет и феномен одноглазых ирландских поэтов. См. В Ирландии древней поэт больше чем поэт).
[2] В Толковом словаре Владимира Даля "калика" определяется как "паломник, странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах... Калика перехожий - странствующий, нищенствующий богатырь".
[3] При глубоком размышлении над тайной Еноха вдруг, неожиданным образом, открывается сактальный смысл грубо-профанной поговорки: "Хочешь жить - умей вертеться".
У своих истоков и в первичном значении слова, калики - сказители духовных стихов - это по большей части слепцы, что усиливает сопутствующие им обертоны тайноведения: они - люди, от которых "сокрыто явное", но которым "открыто тайное" [1].
В самых архаических стихах, которые объясняют возникновение калик на Руси и смутно указуют на их высокое (связанное с "тайнами будущего века") призвание, проступают черты некоего своеобразного сообщества, своего рода "ордена". Его нельзя назвать сектой в строгом смысле слова - здесь ещё отсутствуют иерархия, догматика, ритуал и другие типичные черты сформировавшейся конфессии. Скорее сообщество духовных странников выступает как невидимая, скрытая (и призванная оставаться таковой "до наступления последних времён") Церковь "истинно верующих", тайная Церковь ап. Иоанна - как постоянно присутствующее, но сокрытое от "слепых" (хотя и физически зрячих) откровение Св. Духа. Не случайно в большинстве стихов, повествующих о происхождении калик, они "рукоположены" самим ап. Иоанном Богословом.
Один из самых интересных в этом плане стих - "Сорок калик со каликою", где национальные эпические (былинные) мотивы органически сплетены с гностическими символами. Характерно, что "сорок калик со каликою" здесь не только обессиленные болезнью убогие и нищие: это таящееся, самоумаляющееся до поры до времени могущество [2], которое и заявляет о себе как таковое в начальных строках стиха:
"Из волынца города, из Галича,
Из той же из Корелы из богатыя
Во ту ли пустыню во Данилову
Собиралося, собрунялося
Сорок калик со каликою,
Сорок дородных добрых молодцев.
Собиралися калики на зелёный луг,
Становилися калики на единый круг,
Клюшки-посохи все в землю испотыкали.
Клюшки-посохи те были таволжевые,
Одна клюшка была кипарис-древо.
По сумочке на клюшку исповесили.
Те сумочки были рыта бархата,
Одна сумочка хущатой камки".
Упоминание круга (символа солнца и высшего совершенства), кипариса (символа нетления и Креста животворящего) и "хущатой камки" (парчи - символа просветлённой божественным светом плоти) явственно указует на сакральный характер собрания калик как особого, духоносного апостольства. Став "на единый круг", калики ощущали себя "людьми Божиими", собравшимися вокруг живого "христа". "На зелёном лугу" калики образуют хоровод и совершают мистический танец вокруг "кипарис-древа", то есть вокруг своего "христа". Это и есть тайнодействие Церкви ап. Иоанна.
Ритуальное хождение по кругу часто вполне сознательно опирается на космическую аналогию вращающегося вокруг Полярной звезды звёздного неба, "звёздного хоровода", и это представление лежит в основе старинного уподобления двенадцати апостолов зодиакальным созвездиям. В одном из вариантов стиха "Сорок калик со каликою" шествие калик обладает очевидными чертами астрального шествия, что подчёркивает неземной, сврхъестественный характер их могущества:
"... Шили они подсумки рыта бархата
И шили лапотки из семи шелков Шемаханских;
У них вплетено в лапотиках в пятке-носке
По ясному по камешку самоцветному...
Они день идут по красному по солнышку,
А в ночь идут по самоцветному по камешку..."
Размышления, движущиеся в этом направлении, можно встретить уже в весьма ранних памятниках древнехристианской литературы, например в так называемых "Деяниях Иоанна", одном из наиболее важных из дошедших до нас апокрифических текстов. Интересующий нас эпизод начинается с описания мистического хоровода, устроенного Христом незадолго до распятия. Он приказывает ученикам взяться за руки и стать в круг, а сам встаёт в середину. Затем ученики начинают водить хоровод, а Христос поёт гимн, состоящий из ряда антиномий, в котором есть и такие слова: "Кто не пляшет, свршающегося не разумеет. Аминь".
Этот гимн поётся непосредственно перед арестом Христа, то есть примерно в тот момент, на который в синоптических Евангелиях приходится Тайная вечеря. Примечательно, что хоровод совершается именно во время Тайной вечери. Сакральный смысл хоровода тот же, что и восседание апостолов за круглым столом, - синтез и единение: только на "синоптической" Тайной вечере это происходит в форме причащения плоти и крови Христовых, то есть инкорпорации Господа, а в "апокрифическом" хороводе - в форме движения по кругу, центром которого является Господь. Несмотря на внешнее различие символов, они обладают общей сутью: Христос соединяется со своими учениками, одновременно как бы растворяясь в них и размножаясь на 12 "христов". Эта тесная взаимосвязь передаётся фигурой круга и его центральной точки.
Круг с точкой посредине символизирует зачатие, беременность. И смысл тайной "работы Израилевой" - в экстатическом "совокуплении" с Богом и ощущении в себе биения Иной Жизни. Преп. Симеон Новый Богослов так говорит об этом чуде: "Содержащий всё поселяется внутри человека, и человек становится как бы беременной женщиной... Мы, когда веруем от всей души и каемся, зачинаем в сердцах своих Бога-Слово, как Дева" (цит. по: Василий (Кривошеин), архиеп. Преподобный Симеон Новый Богослов. - Брюссель, 1982. С.88)
Как известно, у христоверов тайная "работа Израилева" - радение - также совершалась в кругу. Вот зарисовки различных этнографов, наглядно представляющие радения христоверов:
Радеющие становились в круг друг за другом и ходили "по-солонь", подпрыгивая в такт песни, "яко корабль в тихом плавании". При этом наставник (наставница) общины или пророк (пророчица) "вертелся" в центре круга. Некоторые в одиночном радении доходили до такой быстроты вращения, что радельная рубаха натягивалась, как парус, и радеющий превращался как бы в белую колонну - Axis Mundi. Один урядник-"хлыст", в пылу экстатической пляски, воскликнул: "Ох, братцы, такая радость, что если бы не потолок, то хватил бы выше звёзд небесных!" (цит. по: Данилин А.Г. "LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости". - М., 2001. С.468). А английский физик Лейтуэйт взвесил быстро вращающийся волчок и получил ошеломляющий результат: оказывается, волчок при быстром вращении ощутимо теряет в весе! Русский астроном А. П. Козырев даже ожидал исчезновения раскрученного им с большой скоростью гироскопа, его "провала" в параллельный мир. Не так ли "вышел из себя" и "провалился" библейский Енох? "... И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его" (Быт. 5:24). Вероятно, Енох "ходил пред Богом" по кругу [3]. По одному из преданий, Енох живым попал в Сад Эдема. Это "переселение", "восхищение", metathesis, - не внешнее, а внутреннее, - то же, что "исступление", "исхождение из себя", ex-stasis в древних мистериях.
Продолжение см. Христоверы (4).
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Известно, что физическая слепота обостряет чувствительность вплоть до появления экстрасенсорных способностей, значительно отодвигает порог "дневного" сознания и даёт простор сознанию "ночному", с которым связаны дары пророчества, прорицания и поэтического вдохновения. Начнём с самого явного примера дружбы поэзии и слепоты, с того, кто считается величайшим поэтом античности, - с Гомера (нам известен и другой слепой греческий поэт Тамирис, чьи произведения не сохранились; мы знаем о нём в основном из высказывания Мильтона, ещё одного знаменитого слепца). В одном из греческих мифов рассказывается о знаменитом слепом прорицателе Тиресии, которого пророческим даром наградила богиня Афина. А в XX веке в Болгарии проживала слепая ясновидящая баба Ванга...
Не всегда, но довольно часто внешняя слепота способствует развитию внутреннего видения. И это понятно: для проявления трансцендентальных способностей нашего духа, для обнаружения сверхсознания необходимо, чтобы угасло или, по крайней мере, значительно ослабело нормальное, "дневное" сознание. Дю-Прель приводит для выражения этой мысли удачное сравнение: звёзды льют свой свет беспрестанно, но при солнечном свете мы не видим света звёзд. Надо, чтобы зашло солнце и наступила ночная тьма, и тогда звёзды засияют для нас, тогда вспыхнет свет свет сознания трансцендентального. Пережив эту вспышку, князь Василий Тёмный сказал ослепившему его Шемяке: "Ты дал мне средство к покаянию" (т. е. к "перемене ума"). Из житий многих святых известно, что долгие, изнуряющие болезни были большим благодеянием для них, ибо смиряли буйство низменных страстей, лишали впечатлений мирской жизни с её шумом и сутолокой, отвлекающей от углубления в тайники духа. Подавление чувственного восприятия и привычных физиологических процессов является самым действенным методом настраивания духа и тела на трансперсональное. Тот, кто хочет установить контакт с потусторонним, должен сначала выключить те механизмы, которые поддерживают стабильность собственного "Я", зафиксированного на процессах внешнего мира. Такими средствами являются: одиночество, ночной образ жизни, пост, монотонность и однообразность занятий (например, прядение), сужение области концентрации внимания в процессе постоянной молитвы Иисусовой, отчего повседневная реальность уходит, растворяется и заменяется паралогической внутренней реальностью.
Трансцендентальная жизнь духа была хорошо известна древним индийским мудрецам и греческим философам, особенно философам Александрийской школы. О ней писали Плотин, Порфирий и другие мистики. Вот слова Плотина: "Наконец, если я осмелюсь, в противоположность мнению всех прочих людей, высказать свободно и определённо своё собственное убеждение, то, по-моему, в чувственном теле пребывает постоянно не вся наша душа, а только некоторая её часть, которая, будучи погружена в этот мир и потому уплотняясь или, лучше сказать, засоряясь и омрачаясь, препятствует нам воспринимать то, что воспринимает высшая часть нашей души". В другом месте он говорит: "Души подобны амфибиям: они живут то по сю сторону, то в потустороннем мире, смотря по надобности". В средние века о том же писали Парацельс, ван Гельмонт, Кампанелла и другие. В "Немецкой теологии" говорится: "У созданной души человека два глаза: один может созерцать вечное, другой - только временное и сотворённое. Но эти два глаза нашей души могут делать своё дело не оба разом, а только так, что когда наша душа вперяет свой правый глаз в вечность, левый её глаз должен отказаться вполне от своей деятельности и пребывать в бездействии, как бы умирать. Когда же действует левый глаз души, то есть когда ей приходится иметь дело с временным и сотворённым, тогда от деятельности своей, то есть от созерцания, должен отказаться правый глаз. Поэтому кто хочет смотреть только одним глазом, должен освободиться от другого, ибо никто не может служить двум господам" (Кстати, это объясняет и феномен одноглазых ирландских поэтов. См. В Ирландии древней поэт больше чем поэт).
[2] В Толковом словаре Владимира Даля "калика" определяется как "паломник, странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах... Калика перехожий - странствующий, нищенствующий богатырь".
[3] При глубоком размышлении над тайной Еноха вдруг, неожиданным образом, открывается сактальный смысл грубо-профанной поговорки: "Хочешь жить - умей вертеться".