Сергей ПАРХОМЕНКО о запрете на импорт продуктов и его последствиях (начало)
Сергей ПАРХОМЕНКО - издатель, журналист, политический обозреватель
"Суть событий", 08.08.2014
<> Давайте все-таки вспомним о том, что экономика, в сущности, устроена очень просто. Она устроена на одном простейшем соотношении - на соотношении между ценой и качеством. И всякий товар в какой-то момент оказывается в таком сбалансированном состоянии, в состоянии, когда определилась цена, по которой люди готовы его покупать, отдавая себе отчет в том, каково качество этого товара. Как только мы попытаемся, или кто-нибудь попытается грубой посторонней внеэкономической силой нарушить этот баланс, вмешаться в это соотношение, все, что он сможет сделать - это установить его на каком-нибудь новом уровне.
А как это может произойти? Либо окажется, что тот же самый товар продается теперь за другую цену, либо окажется, что за эту самую цену продается товар другого качества. Вот только так это может произойти. И, как мы с вами понимаем, цена может только расти, а качество может только падать. Потому что иначе изначально это соотношение установилось бы на другом уровне. Если вы вмешиваетесь в этот баланс, то оказывается, что за тот же товар нужно платить больше. А если вы хотите платить столько же, вы получаете за это худший товар. Вот и все. И это единственный результат, который может получиться в результате, в итоге вот такого насильственного вторжения в экономические сферы. В сущности, это то самое, что мы наблюдаем сегодня вот с этими самыми продовольственными санкциями, которые руководство России наложило на саму Россию.
Что здесь важно понимать? Важно понимать то, что вот все как-то бросились со страшным нетерпением и страшным возбуждением читать указ президента, постановление правительства и бесконечные перечни того, что уже сегодня запрещено. И люди принялись радоваться тому, что какие-то вещи они в этом списке не обнаруживают. Ой, все-таки это осталось. Ой, все-таки осталось то.
Я сам опубликовал сегодня у себя в Фейсбуке и в ЖЖ два очень любопытных письма. Один мой знакомый московский, владелец ресторана, переслал мне два письма, которые он получил от своих поставщиков: одного поставщика, который поставляет ему всякую растительную пищу, овощи и фрукты, а другой - мясо, птицу, рыбу, всякие полуфабрикаты, там, замороженные продукты, гастрономию и всякое такое прочее. И вот оба они прислали списки того, чего у них больше не будет, и за чем пока, ну, на протяжении какого-то времени, просьба к ним не обращаться, просьба их не беспокоить. Это, конечно, эпическое зрелище, оба этих списка, они огромные. И вот я их вывесил, и большое количество моих читателей проводило время за тем, что внимательно вчитывались в эти списки и пытались понять: это есть - а то? Ой, а вот того нет. А это здесь откуда взялось?
На самом деле гораздо важнее другое. Гораздо важнее то, что этим президентским указом… это вот будет последняя мысль перед перерывом, дальше мы с вами продолжим после новостей. Так вот, этим самым президентским указом был, так сказать, установлен рычаг, и к этому рычагу был открыт доступ чиновников. Отныне можно запрещать и разрешать, разрешать и запрещать, закрывать и открывать, не пускать, а потом снова говорить «Добро пожаловать» относительно любого товара, любой продукции, любого поставщика, не придумывая для этого никаких специальных предлогов.
Ведь до сих пор все эти перекрытия, они происходили при помощи какого-нибудь Роспотребнадзора, и для этого придумывались какие-нибудь удивительные мотивы. А вот мы обнаружили здесь плодожорку, в этой капусте. А в вине какой-то подозрительный осадок. А вот вода какая-то очень железистая. А зеленый горошек как-то, кажется, немножечко чем-то припахивает, в нем есть какие-то подозрительные еще вещества.
Каждый раз приходилось что-нибудь выдумывать, каждый раз приходилось сочинять какие-нибудь фантастические мотивы. Теперь не нужно. Теперь на вопрос «Почему вы это запрещаете?», следует ответ «По кочану». Вот запрещаем, и все. И можно этим рычагом двигать туда и обратно сколько угодно раз.
Вот, собственно, из текста президентского указа следует, что список этих товаров может в любой момент по любому поводу простой волей российского администратора изменяться в одну или в другую сторону. Что это означает - поговорим с вами после новостей.
<> И вот что касается смсок. У меня с недоумением спрашивают: «А что, разве не спрос и предложение цену формируют?» Да конечно, именно что спрос и предложение, вот именно они и образуют этот баланс, о котором я говорил в первой половине программы, баланс между ценой и качеством. Именно они вдвоем и устанавливают какое-то разумное соотношение между этими двумя критериями. И дальше выясняется, что, нарушив этот баланс, мы получаем либо продукт за ту же цену, но ниже качеством, либо продукт того же качества, но за большую цену - никаких других вариантов на самом деле у нас нет.
И вот как это происходит в этом конкретном случае. Дело в том, что не существует никакого отдельного рынка, давайте все-таки отдадим себе тоже в этом отчет, никакого отдельного рынка, скажем, дорогих продуктов, в отличие от дешевых. Не существует никакого отдельного рынка импортных товаров, в отличие от отечественных. Все это происходит, грубо говоря, на одном прилавке, все это происходит в одном магазине, все это взаимосвязано. Если исчезает высококачественный продукт, то тот, который качеством ниже, оказывается в привилегированном положении. Выясняется, что конкуренция стала меньше, он может не опасаться конкуренции со стороны этого высококачественного продукта. И вот этот продукт, плохой, слабый, я не знаю, невкусный в нашем случае, просто поднимается на ценовую ступеньку выше и занимает место качественного. Вот и все, ничего больше.
И если вы думаете, что исчезновение с прилавков каких-то дорогих продуктов, качественных продуктов, продуктов, может быть, которые вас совершенно не интересовали, и в сторону которых вы никогда даже не смотрели, не отразится на рынке того, чем питаетесь вы, то вы ошибаетесь, все это связанные вещи. Потому что цены образуют некоторую единую систему, и как только на этом рынке образуется какая-то дырка, товары начинают двигаться, качество их начинает цениться по-другому, дефицит начинает влиять на формирование цены. И оказывается, что вся ценовая цепочка сдвигается - хотел сказать, в одну или в другую сторону. Да только в одну сторону она сдвигается, только в сторону повышения цены.
Вот мы говорили с вами о мировом разделении труда и о том, что все, собственно, взаимосвязано. Многие говорят сегодня: ну, хорошо, в конце концов, не все продукты на свете производятся в тех странах, о которых идет речь в президентском указе. Есть масса других стран, есть дружественная нам Аргентина… почему-то все чаще называют именно ее, хотя в чем, собственно, такая уж исключительная ее дружественность - не очень понятно. Есть дружественный нам Китай - тоже хороший вопрос, до какой степени он нам дружественный, и почему, собственно, он должен оказывать России какие-то дружеские услуги. Вот, что называется, возьмем оттуда.
Давайте посмотрим на примере некоторых вполне очевидных вот таких вот цепочек.
Кофе растет в Кении, в Венесуэле или, скажем, в Индонезии. Но проблема в том, что он не растет там жареным, он не растет там молотым и не растет там упакованным в удобные пакетики, в которых мы покупаем его в магазине. И выясняется, что очень небольшое количество стран умеют разумным качественным образом обработать этот кофе. Ну, например, одним из таких лидеров является Италия, или Германия. И огромное количество кофе, который появляется на наших прилавках, на самом деле итальянского или немецкого происхождения, хотя кофе там не растет.
Или, например, шоколад. Ну, в конце концов, вопрос не только в том, купили или не купили вы плитку шоколада. Шоколад есть много где. Шоколад есть и в мороженом, я не знаю, и глазированный сырок хорош только потому, что у него есть вот эта вот прекрасная шоколадная оболочка. И какао по утрам. И вообще где только нет этого шоколада.
Шоколад, наоборот, растет, если можно так сказать, а именно вот это самое какао, растет в очень небольшом числе стран, в тех самых ужасных странах, про которые мы в последнее время все чаще слышим в связи вот с этой самой лихорадкой, вспышкой лихорадки Эбола. Это Западная Африка, Берег Слоновой Кости, Либерия, всякий Сенегал - вот эти вот страны, которые находятся вот в этой части Африки. Но так вышло, что почти весь мировой шоколад продается по всему миру через несколько американских фирм - через фирму «Cargill» и через фирму «Archer Daniels Midland». Это любому человеку, связанному с гастрономией, с пищевым производством, вот с этой частью экономики, хорошо известные названия.
Вот эти две фирмы научились за последние 150 лет каким-то образом добывать эти какао-бобы из этих ужасных африканских мест, вывозить их и превращать их в продукты, которые пригодны для дальнейшего использования, во всякие вот первичные какао-продукты: там, масло какао, пасту какао, какао-порошок, эссенцию и всякое такое прочее. Весь мировой шоколад, где бы он ни производился, откуда бы он ни брался, включая конфеты «Мишка», или, я не знаю, какие-нибудь белорусские батончики, или все что угодно еще - все это происходит из этих американских компаний, которые распоряжаются мировыми запасами этих самых какао-бобов.
Или еще пример. Много разговоров про сыр. Вот шоколад и кофе, они пока не попали в список этих санкций. А сыр, например, попал. И приходится очень часто слышать о том, как люди говорят: ну, отлично - значит, у нас есть российский, костромской, ярославский, угличский, адыгейский и всякие прочие, сами будем варить.
Вы знаете, сыр не состоит из молока, сыр состоит из довольно большого перечня разных ингредиентов. И весь мировой сыр, включая весь российский сыр, производится при помощи одного удивительного вещества, которое называется реннетом - это вытяжка из телячьего желудка. Иногда она бывает настоящая, иногда она бывает фальшивая, химическая. Но, так или иначе, вот этот вот так называемый фермент, с помощью которого производится сырная закваска, он имеет всего два происхождения. Есть две фирмы, которые наполняют этим продуктом весь мировой сыроваренный рынок. Одна из них находится в Японии, другая из них находится в Дании. Во всем мире, в какую бы сыроварню вы ни зашли, вы видите одни и те же бутылочки с одной и той же этикеткой. Реннета этого нужно очень немного, буквально несколько капель на огромный чан молока, поэтому хватает его надолго. И, тем не менее, вы видите и на производстве любого российского сыра, любого адыгейского, любого ярославского, вы видите совершенно одно и то же.
Вопрос: можно ли это заменить? Можно, но только это можно заменить либо продуктом, который существенно выше по цене, либо продуктом, который существенно ниже качеством. И это касается абсолютно всего. Вообще интересная история о том, как сегодня люди наполняются всякими фантазиями и всякими иллюзиями относительно того самого, что они едят.
Штука ведь, - здесь я возвращаюсь к тому, о чем мы говорили с вами до перерыва, - что вот этим рычагом, рычагом санкций, можно теперь двигать сколько угодно раз. Можно разрешать и запрещать одно и то же много раз. И расширять и сокращать этот список сколько угодно раз. Понятно, что люди, которые принимали об этом решение, политики, они интересуются политическими соображениями, вот как мы и говорили, своим рейтингом, своей популярностью, восторгом толпы по их поводу, всякими суперпатриотическими настроениями, которые, как им кажется, они возбуждают таким способом. Но применять это все будут чиновники, а чиновники озабочены прежде всего обогащением. И мы увидим с вами большую игру этими запретами и разрешениями на протяжении ближайших месяцев, а, может быть, и лет.
К чему это приведет? Это приведет к тому, что нам с вами постепенно предстоит выяснить, из чего на самом деле происходят наши продукты. Вот я начал говорить о том, что очень много иллюзий относительно того, из чего, собственно, состоит то, что мы едим. Знаете, йогурт не состоит из молока. Вот те малюсенькие буковки, которые вы никогда не читаете на крышечке от йогурта… иногда они даже написаны с внутренней стороны, вот с той стороны, которую всякий нормальный человек облизывает, когда отрывает крышечку от йогурта. Так вот, эти малюсенькие буковки содержат массу неожиданного и массу каких-то удивительных фактов для всякого, кто этим заинтересуется. Выясняется, что в этом простейшем молочном продукте есть целая куча каких-то эмульгаторов, стабилизаторов, каких-то подсластителей, подкистителей, увкуснителей, каких-то ароматизаторов, каких-то красителей… Чего там только нет!
И возникает вопрос: если это все перекрыть, может быть, мы, наконец, будем есть натуральное? Наконец, может быть, не будет всей этой ужасной химии, и, наконец, может быть, нам достанется нормальный природный продукт? Нифига подобного, вы не будете есть натуральное, вы будете есть просто плохое. Потому что производитель этого самого йогурта, он добудет свой окиститель, увкуснитель, подсластитель, стабилизатор, эмульгатор и все остальное. Он где-нибудь это достанет. Но он достанет другой, он достанет дешевый и он достанет плохой, который до сих пор проигрывал конкуренцию хорошему, а теперь, в отсутствие хорошего, потому что чиновник запретил его, сможет, наконец, расправить плечи и, наконец, сможет появиться на рынке.
Чем отличается вот вся вот эта маленькая химия хорошая от плохой? Знаете чем? Тем, что она не проходила такого количества разнообразных тестирований, и разнообразных сертификаций, и разнообразных испытаний, как это происходит с продукцией хороших дорогих компаний, которые до сих пор поставляли это все на российский рынок. Тех самых европейских компаний и тех самых американских компаний. Теперь вы получите это китайское, вы получите это индийское, вы получите это вьетнамское, вы получите это еще какого-нибудь удивительного таинственного происхождения, которое ничем не будет отличаться от предыдущего, ничем не будет отличаться от настоящего, за исключением одного: тех сертификатов у него не будет. А так - оно такое же ровно. Оно такого же цвета, такого же вкуса, такого же запаха, но только отравиться этим можно совсем по-другому.
И вот так выясняется, что, по существу, любой продукт, который мы считаем нашим или не нашим, на самом деле включает в себя огромное количество всяких мелких деталей. Так устроена современная пищевая промышленность. Так устроена современная пищевая цепочка. Так устроено современное производство. Оно требует постоянно каких-то усовершенствований, каких-то уточнений, каких-то тонкостей и хитростей.
Хлеб не состоит из муки и воды. Хлеб состоит из муки, воды и дрожжей. И в этот момент выясняется, что российские дрожжи, по-хорошему, годятся только на самогон. Ну, в крайнем случае они годятся на то, чтобы дома один раз испечь пирог. А через неделю испечь другой пирог. И удивительным образом это будут два разных пирога, потому что выясняется, что в двух совершенно одинаковых пачках дрожжей, купленных в одном и том же месте, на протяжении нескольких дней вы находите совершенно разный продукт, совершенно разного качества, совершенно разной, что называется, подъемной силы, если мы говорим об этих конкретных дрожжах.
Никакой хлебозавод этого пережить не может, никакое серьезное современное хлебопекарное производство не будет иметь дело с этими прыжками и этим галопом: сегодня одно, завтра другое. Поэтому весь российский хлеб выпекается на хороших французских химических дрожжах. Франция является одной из мировых держав, лидирующих в области производства химических дрожжей для хлебопекарной промышленности. И поэтому, когда вы говорите о русском хлебе, производящемся здесь, попомните, пожалуйста, эти самые французские дрожжи.
Или давайте перейдем к дорогому и близкому для многих из нас продукту под названием пиво. Если вы зайдете в любой российский магазин, вы обнаружите там огромное количество всяких иностранных сортов пива, которые, при ближайшем рассмотрении - о, да! - оказываются сваренными в Российской Федерации. Все эти бесконечные Гиннессы, все эти Пилзнеры, все эти бесчисленные Гролши и самые иногда удивительные сорта пива, будто бы бельгийские, кажется, французские, возможно, голландские, немецкие, чешские и так далее - все это производится на Малой Арнаутской улице, а именно на нескольких российских крупных пивоваренных заводах.
Из чего? И тут выясняется, что импортируется солод, импортируются пивные дрожжи, импортируются всякие добавки, импортируются всякие колоранты, импортируется то, се, все на свете, для того чтобы это пиво хоть в какой-то мере было бы похоже на натуральное.
Таким образом, оказывается, что то, что нам казалось уделом каких-то отдельных гурманов, которые жить не могут без итальянской ветчины, без каких-то там испанских оливок, без каких-то поразительных американских бифштексов и всякого такого прочего, на самом деле это касается абсолютно всех, кто хоть что-нибудь ест. Вы просто не знаете на самом деле, что содержится в упаковках тех продуктов, которые вы каждый день приносите домой. Вам предстоит теперь это выяснить.
Потому что чиновники, конечно, не упустят этой возможности. Давайте отдавать себе отчет в том, что каждое перекрытие и каждое открытие вновь - это взятка, это чьи-то интересы, это откат кому-то, это возможность с кем-то поторговаться за то, будет это сделано сегодня или все-таки завтра; будет сделано это строго или поэтапно; будет сделано это сейчас или будет сделано это чуть позже. И чиновники наши с вами, несомненно, не упустят такой возможности. Не говоря уже о том, что такая ситуация, ситуация абсолютной нестабильности на рынке поставок чего угодно, превращает в ад всякую биржевую торговлю, потому что торговля ценными бумагами превращается прежде всего в торговлю информацией, в торговлю инсайдом.
Вот что произошло с человеком, который за сутки до того, как было принято решение включить вот в эти самые сегодняшние продуктовые санкции еще и норвежского лосося, узнал об этом? Что произошло с человеком, который владел компанией «Русское море», которая подскочила на 30%, если я правильно понимаю, когда он получил заранее эту информацию? Он очень сильно обогатился. У меня есть сильное подозрение, что это господин Тимченко, который имеет прямое отношение к этой самой компании «Русское море».
И так будет каждый раз. Всякий раз, когда принимается решение о запрете чего бы то ни было или разрешении чего бы то ни было, информация об этом оказывается отдельным самостоятельным товаром, который можно продать и купить. Люди, которые задумывали эти санкции, я повторяю это, преследовали совершенно другие цели. Они имели в виду что-то важное политическое, они не будут зарабатывать на запрете крыжовника и на разрешении корня хрена. На этом заработают другие люди, которые будут реализовывать, воплощать это решение. Так устроена Россия, и у нас нет никаких оснований полагать, что в этом конкретном деле она устроена каким-то другим способом.
Я думаю, что эффект для российской экономики от принятых несколько дней, собственно, два дня тому назад принятых этих санкций, будет колоссальным, потому что речь идет о массовом разрушении связей. Связи - это самое дорогое, что есть в экономике, вне зависимости от того, восстановятся эти поставки, будут они заменены чем-нибудь. Хаос от слома этих связей, от того, что для огромного количества людей их бизнес, их работа, их успех, их качество связано с тем, что им удалось наладить некоторую цепочку: цепочку поставок, цепочку логистики. Они регулярно получают одно и то же одного и того же качества и производят из этого регулярно одну и ту же продукцию, которую поставляют одному и тому же потребителю по одной и той же цене. Это происходило на протяжении некоторого времени, это выстраивалось в сложной динамике, которая определялась собственно экономическими причинами, экономическими мотивами, экономической конъюнктурой. Это было сломано одним ударом сегодня. И в этой ситуации система будет выходить на новую точку равновесия. В этой точке равновесия мы будем получать продукты худшего качества по той же цене либо продукты того же качества по цене более высокой.
Вот я держу в руках интересное письмо, которое получили сегодня очень многие московские магазины и рестораны. Это письмо, которое было разослано крупнейшим в Москве (ну, я думаю, что и в России) поставщиком свежей рыбы и всяких морепродуктов. Есть такая компания под названием «La Marée», которая действительно наловчилась - это было очень нелегко и получилось очень не сразу - наловчилась за последние годы поставлять в Россию не очень большой, но все-таки кое-какой очень стабильный и достаточно качественный ассортимент рыбной продукции. Поставляли они ее из Франции, поставляли из североафриканских стран, Марокко, Туниса, поставляли из Испании. В общем, кое-что у них начало получаться.
И вот они рассылают сегодня письмо своим партнерам, письмо следующего содержания. Зачитываю. «Доводим до вашего сведения, что в связи с принятием указа президента Российской Федерации от 6 августа «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации», возникли временные трудности с поставками европейской продукции, а так же продукции из США, Канады, Австралии и Королевства Норвегии. И мы вынуждены пересмотреть цены на реализуемые товары». Вот то самое, о чем я говорю. Тот же товар по более высокой цене. Почему? Да потому что будет лишний посредник. Да потому что эту норвежскую семгу мы будем получать теперь через какую-нибудь другую российскую компанию, которая наловчится покупать эту норвежскую семгу где-нибудь в Гонконге, например. Как она там оказалась, в Гонконге? Бог ее знает. Или еще где-нибудь. Появляется лишний посредник, появляется кружной путь, появляется добавка к цене. Кто заплатит эту лишнюю цену? Мы, потребители.
И вот что пишет дальше компания «La Marée»: «Новый прайс-лист будет действовать с 11 августа 2014 года». То есть, с 11 августа 2014 года они надеются восстановить часть утраченного, продукция эта снова появится на российском рынке, но несколько по другой цене.
Как вы думаете, повлияет ли это на ту продукцию, которая не имеет никакого отношения к компании «La Marée»? Ну, конечно, потому что она подтянется на освободившееся место. Теперь, когда рыба из «La Marée» и всякие там какие-то моллюски, креветки и всякое такое прочее залезло в цене повыше, место в этой ценовой лестнице освободилось - и туда подтянутся продукты снизу. Окажется, что у них есть возможность несколько прибавить в цене, потому что не может быть же этого разрыва. Не может быть же такого, что треска стоит, там, в три раза дешевле, чем какая-то рыба, приходящая из Европы. Не бывает таких разрывов. Значит, треска подтянется, чтобы стоить опять с той же самой разницей, с которой она стоит и сегодня.
Это произойдет во всех категориях товаров. Не говоря уже о том, что существуют простейшие наблюдения, которые нам с вами необходимо сделать над нашими собственными отечественными продуктами.
Вот на этом самом стуле, где сижу я, сегодня утром сидел человек, который говорил о том, что на просторах нашей родины мяса, ягод, фруктов и овощей - завались. Ну, что хочется сказать этому молодому человеку, отрабатывающему здесь на «Эхе Москвы» свою нелегкую службу? Хочется сказать ему, что он давно не держал в руках собранного с дерева русского яблока. Вот что в этом русском авторе, отчасти даже русском писателе, я вижу, когда обнаруживаю такую его точку зрения. Потому что если бы он это яблоко, сорванное с дерева, держал бы, он бы знал, как трудно довезти его до дома. Потому что оно совершенно нетранспортабельное; потому что оно совершенно не предназначено для хранения; потому что из него очень трудно выжать сок; потому что оно совершенно не для этого, потому что это сорта садовых яблок, предназначенные для потребления на месте, очень недолговечные, очень непромышленные. Прекрасные, ароматные, чудесные, пахучие и так далее, но, между прочим, не только с очень коротким сроком хранения, но и с очень коротким периодом плодоношения. У нас сезон очень маленький на это все.
Мы с вами успели, между прочим, забыть о том, что существуют сезоны на самые разные виды продуктов. Ну, мы еще помним кое-как, что вот арбузы бывают в июле и в августе, а более или менее в другое время никаких арбузов не бывает. Хотя отдельные пижоны умудряются арбуз и в январе купить. Но это все-таки некоторое извращение. Но мы с вами давно забыли, что бывает сезон у петрушки, у укропа и у кинзы, потому что мы потребляем это круглый год. Мы давно забыли о том, что бывает сезон у яблок и груш, у помидоров и огурцов. Потому что когда в мире, на планете в одном месте кончаются огурцы, в другом месте в этот самый месяц в этом самом сезоне наоборот начинаются огурцы. И человечество научилось этим пользоваться.
Правда, для этого образовались какие-то специализированные цепочки. Например, действительно огромное количество овощей и фруктов, в том числе таких, которые совершенно никогда в жизни не произрастали в европейских широтах, мы получаем из Голландии. Да, Голландия - один из крупнейших мировых торговцев экзотическими фруктами и овощами. Экзотическими в каком смысле? Это не то, что это какой-то рамбутан, или, я не знаю, что-то еще, или какой-то dragon fruit, к которому не знаешь, как подступиться. Нет, экзотические в том смысле, что они не растут в Европе. Ну, киви, там, я не знаю, бананы, малина, ежевика - она тоже экзотическая оттого, что она выросла на другом континенте и в другом, может быть, полушарии.
Давайте наблюдать за этой ситуацией, отдавая себе отчет в том, что мы снова попали в положение, когда политика пришла в наш дом. И люди, которые говорили на протяжении многих месяцев и лет, что «эта ваша политика» их не касается, теперь обнаружат эту политику в своей собственной потребительской корзинке, той самой железной корзинке, с которой они подходят к кассе супермаркета. Счастливо вам расплатиться.
"Эхо Москвы", 08.08.2014
http://www.echo.msk.ru/programs/sut/1375350-echo/
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/5698785.html
"Суть событий", 08.08.2014
<> Давайте все-таки вспомним о том, что экономика, в сущности, устроена очень просто. Она устроена на одном простейшем соотношении - на соотношении между ценой и качеством. И всякий товар в какой-то момент оказывается в таком сбалансированном состоянии, в состоянии, когда определилась цена, по которой люди готовы его покупать, отдавая себе отчет в том, каково качество этого товара. Как только мы попытаемся, или кто-нибудь попытается грубой посторонней внеэкономической силой нарушить этот баланс, вмешаться в это соотношение, все, что он сможет сделать - это установить его на каком-нибудь новом уровне.
А как это может произойти? Либо окажется, что тот же самый товар продается теперь за другую цену, либо окажется, что за эту самую цену продается товар другого качества. Вот только так это может произойти. И, как мы с вами понимаем, цена может только расти, а качество может только падать. Потому что иначе изначально это соотношение установилось бы на другом уровне. Если вы вмешиваетесь в этот баланс, то оказывается, что за тот же товар нужно платить больше. А если вы хотите платить столько же, вы получаете за это худший товар. Вот и все. И это единственный результат, который может получиться в результате, в итоге вот такого насильственного вторжения в экономические сферы. В сущности, это то самое, что мы наблюдаем сегодня вот с этими самыми продовольственными санкциями, которые руководство России наложило на саму Россию.
Что здесь важно понимать? Важно понимать то, что вот все как-то бросились со страшным нетерпением и страшным возбуждением читать указ президента, постановление правительства и бесконечные перечни того, что уже сегодня запрещено. И люди принялись радоваться тому, что какие-то вещи они в этом списке не обнаруживают. Ой, все-таки это осталось. Ой, все-таки осталось то.
Я сам опубликовал сегодня у себя в Фейсбуке и в ЖЖ два очень любопытных письма. Один мой знакомый московский, владелец ресторана, переслал мне два письма, которые он получил от своих поставщиков: одного поставщика, который поставляет ему всякую растительную пищу, овощи и фрукты, а другой - мясо, птицу, рыбу, всякие полуфабрикаты, там, замороженные продукты, гастрономию и всякое такое прочее. И вот оба они прислали списки того, чего у них больше не будет, и за чем пока, ну, на протяжении какого-то времени, просьба к ним не обращаться, просьба их не беспокоить. Это, конечно, эпическое зрелище, оба этих списка, они огромные. И вот я их вывесил, и большое количество моих читателей проводило время за тем, что внимательно вчитывались в эти списки и пытались понять: это есть - а то? Ой, а вот того нет. А это здесь откуда взялось?
На самом деле гораздо важнее другое. Гораздо важнее то, что этим президентским указом… это вот будет последняя мысль перед перерывом, дальше мы с вами продолжим после новостей. Так вот, этим самым президентским указом был, так сказать, установлен рычаг, и к этому рычагу был открыт доступ чиновников. Отныне можно запрещать и разрешать, разрешать и запрещать, закрывать и открывать, не пускать, а потом снова говорить «Добро пожаловать» относительно любого товара, любой продукции, любого поставщика, не придумывая для этого никаких специальных предлогов.
Ведь до сих пор все эти перекрытия, они происходили при помощи какого-нибудь Роспотребнадзора, и для этого придумывались какие-нибудь удивительные мотивы. А вот мы обнаружили здесь плодожорку, в этой капусте. А в вине какой-то подозрительный осадок. А вот вода какая-то очень железистая. А зеленый горошек как-то, кажется, немножечко чем-то припахивает, в нем есть какие-то подозрительные еще вещества.
Каждый раз приходилось что-нибудь выдумывать, каждый раз приходилось сочинять какие-нибудь фантастические мотивы. Теперь не нужно. Теперь на вопрос «Почему вы это запрещаете?», следует ответ «По кочану». Вот запрещаем, и все. И можно этим рычагом двигать туда и обратно сколько угодно раз.
Вот, собственно, из текста президентского указа следует, что список этих товаров может в любой момент по любому поводу простой волей российского администратора изменяться в одну или в другую сторону. Что это означает - поговорим с вами после новостей.
<> И вот что касается смсок. У меня с недоумением спрашивают: «А что, разве не спрос и предложение цену формируют?» Да конечно, именно что спрос и предложение, вот именно они и образуют этот баланс, о котором я говорил в первой половине программы, баланс между ценой и качеством. Именно они вдвоем и устанавливают какое-то разумное соотношение между этими двумя критериями. И дальше выясняется, что, нарушив этот баланс, мы получаем либо продукт за ту же цену, но ниже качеством, либо продукт того же качества, но за большую цену - никаких других вариантов на самом деле у нас нет.
И вот как это происходит в этом конкретном случае. Дело в том, что не существует никакого отдельного рынка, давайте все-таки отдадим себе тоже в этом отчет, никакого отдельного рынка, скажем, дорогих продуктов, в отличие от дешевых. Не существует никакого отдельного рынка импортных товаров, в отличие от отечественных. Все это происходит, грубо говоря, на одном прилавке, все это происходит в одном магазине, все это взаимосвязано. Если исчезает высококачественный продукт, то тот, который качеством ниже, оказывается в привилегированном положении. Выясняется, что конкуренция стала меньше, он может не опасаться конкуренции со стороны этого высококачественного продукта. И вот этот продукт, плохой, слабый, я не знаю, невкусный в нашем случае, просто поднимается на ценовую ступеньку выше и занимает место качественного. Вот и все, ничего больше.
И если вы думаете, что исчезновение с прилавков каких-то дорогих продуктов, качественных продуктов, продуктов, может быть, которые вас совершенно не интересовали, и в сторону которых вы никогда даже не смотрели, не отразится на рынке того, чем питаетесь вы, то вы ошибаетесь, все это связанные вещи. Потому что цены образуют некоторую единую систему, и как только на этом рынке образуется какая-то дырка, товары начинают двигаться, качество их начинает цениться по-другому, дефицит начинает влиять на формирование цены. И оказывается, что вся ценовая цепочка сдвигается - хотел сказать, в одну или в другую сторону. Да только в одну сторону она сдвигается, только в сторону повышения цены.
Вот мы говорили с вами о мировом разделении труда и о том, что все, собственно, взаимосвязано. Многие говорят сегодня: ну, хорошо, в конце концов, не все продукты на свете производятся в тех странах, о которых идет речь в президентском указе. Есть масса других стран, есть дружественная нам Аргентина… почему-то все чаще называют именно ее, хотя в чем, собственно, такая уж исключительная ее дружественность - не очень понятно. Есть дружественный нам Китай - тоже хороший вопрос, до какой степени он нам дружественный, и почему, собственно, он должен оказывать России какие-то дружеские услуги. Вот, что называется, возьмем оттуда.
Давайте посмотрим на примере некоторых вполне очевидных вот таких вот цепочек.
Кофе растет в Кении, в Венесуэле или, скажем, в Индонезии. Но проблема в том, что он не растет там жареным, он не растет там молотым и не растет там упакованным в удобные пакетики, в которых мы покупаем его в магазине. И выясняется, что очень небольшое количество стран умеют разумным качественным образом обработать этот кофе. Ну, например, одним из таких лидеров является Италия, или Германия. И огромное количество кофе, который появляется на наших прилавках, на самом деле итальянского или немецкого происхождения, хотя кофе там не растет.
Или, например, шоколад. Ну, в конце концов, вопрос не только в том, купили или не купили вы плитку шоколада. Шоколад есть много где. Шоколад есть и в мороженом, я не знаю, и глазированный сырок хорош только потому, что у него есть вот эта вот прекрасная шоколадная оболочка. И какао по утрам. И вообще где только нет этого шоколада.
Шоколад, наоборот, растет, если можно так сказать, а именно вот это самое какао, растет в очень небольшом числе стран, в тех самых ужасных странах, про которые мы в последнее время все чаще слышим в связи вот с этой самой лихорадкой, вспышкой лихорадки Эбола. Это Западная Африка, Берег Слоновой Кости, Либерия, всякий Сенегал - вот эти вот страны, которые находятся вот в этой части Африки. Но так вышло, что почти весь мировой шоколад продается по всему миру через несколько американских фирм - через фирму «Cargill» и через фирму «Archer Daniels Midland». Это любому человеку, связанному с гастрономией, с пищевым производством, вот с этой частью экономики, хорошо известные названия.
Вот эти две фирмы научились за последние 150 лет каким-то образом добывать эти какао-бобы из этих ужасных африканских мест, вывозить их и превращать их в продукты, которые пригодны для дальнейшего использования, во всякие вот первичные какао-продукты: там, масло какао, пасту какао, какао-порошок, эссенцию и всякое такое прочее. Весь мировой шоколад, где бы он ни производился, откуда бы он ни брался, включая конфеты «Мишка», или, я не знаю, какие-нибудь белорусские батончики, или все что угодно еще - все это происходит из этих американских компаний, которые распоряжаются мировыми запасами этих самых какао-бобов.
Или еще пример. Много разговоров про сыр. Вот шоколад и кофе, они пока не попали в список этих санкций. А сыр, например, попал. И приходится очень часто слышать о том, как люди говорят: ну, отлично - значит, у нас есть российский, костромской, ярославский, угличский, адыгейский и всякие прочие, сами будем варить.
Вы знаете, сыр не состоит из молока, сыр состоит из довольно большого перечня разных ингредиентов. И весь мировой сыр, включая весь российский сыр, производится при помощи одного удивительного вещества, которое называется реннетом - это вытяжка из телячьего желудка. Иногда она бывает настоящая, иногда она бывает фальшивая, химическая. Но, так или иначе, вот этот вот так называемый фермент, с помощью которого производится сырная закваска, он имеет всего два происхождения. Есть две фирмы, которые наполняют этим продуктом весь мировой сыроваренный рынок. Одна из них находится в Японии, другая из них находится в Дании. Во всем мире, в какую бы сыроварню вы ни зашли, вы видите одни и те же бутылочки с одной и той же этикеткой. Реннета этого нужно очень немного, буквально несколько капель на огромный чан молока, поэтому хватает его надолго. И, тем не менее, вы видите и на производстве любого российского сыра, любого адыгейского, любого ярославского, вы видите совершенно одно и то же.
Вопрос: можно ли это заменить? Можно, но только это можно заменить либо продуктом, который существенно выше по цене, либо продуктом, который существенно ниже качеством. И это касается абсолютно всего. Вообще интересная история о том, как сегодня люди наполняются всякими фантазиями и всякими иллюзиями относительно того самого, что они едят.
Штука ведь, - здесь я возвращаюсь к тому, о чем мы говорили с вами до перерыва, - что вот этим рычагом, рычагом санкций, можно теперь двигать сколько угодно раз. Можно разрешать и запрещать одно и то же много раз. И расширять и сокращать этот список сколько угодно раз. Понятно, что люди, которые принимали об этом решение, политики, они интересуются политическими соображениями, вот как мы и говорили, своим рейтингом, своей популярностью, восторгом толпы по их поводу, всякими суперпатриотическими настроениями, которые, как им кажется, они возбуждают таким способом. Но применять это все будут чиновники, а чиновники озабочены прежде всего обогащением. И мы увидим с вами большую игру этими запретами и разрешениями на протяжении ближайших месяцев, а, может быть, и лет.
К чему это приведет? Это приведет к тому, что нам с вами постепенно предстоит выяснить, из чего на самом деле происходят наши продукты. Вот я начал говорить о том, что очень много иллюзий относительно того, из чего, собственно, состоит то, что мы едим. Знаете, йогурт не состоит из молока. Вот те малюсенькие буковки, которые вы никогда не читаете на крышечке от йогурта… иногда они даже написаны с внутренней стороны, вот с той стороны, которую всякий нормальный человек облизывает, когда отрывает крышечку от йогурта. Так вот, эти малюсенькие буковки содержат массу неожиданного и массу каких-то удивительных фактов для всякого, кто этим заинтересуется. Выясняется, что в этом простейшем молочном продукте есть целая куча каких-то эмульгаторов, стабилизаторов, каких-то подсластителей, подкистителей, увкуснителей, каких-то ароматизаторов, каких-то красителей… Чего там только нет!
И возникает вопрос: если это все перекрыть, может быть, мы, наконец, будем есть натуральное? Наконец, может быть, не будет всей этой ужасной химии, и, наконец, может быть, нам достанется нормальный природный продукт? Нифига подобного, вы не будете есть натуральное, вы будете есть просто плохое. Потому что производитель этого самого йогурта, он добудет свой окиститель, увкуснитель, подсластитель, стабилизатор, эмульгатор и все остальное. Он где-нибудь это достанет. Но он достанет другой, он достанет дешевый и он достанет плохой, который до сих пор проигрывал конкуренцию хорошему, а теперь, в отсутствие хорошего, потому что чиновник запретил его, сможет, наконец, расправить плечи и, наконец, сможет появиться на рынке.
Чем отличается вот вся вот эта маленькая химия хорошая от плохой? Знаете чем? Тем, что она не проходила такого количества разнообразных тестирований, и разнообразных сертификаций, и разнообразных испытаний, как это происходит с продукцией хороших дорогих компаний, которые до сих пор поставляли это все на российский рынок. Тех самых европейских компаний и тех самых американских компаний. Теперь вы получите это китайское, вы получите это индийское, вы получите это вьетнамское, вы получите это еще какого-нибудь удивительного таинственного происхождения, которое ничем не будет отличаться от предыдущего, ничем не будет отличаться от настоящего, за исключением одного: тех сертификатов у него не будет. А так - оно такое же ровно. Оно такого же цвета, такого же вкуса, такого же запаха, но только отравиться этим можно совсем по-другому.
И вот так выясняется, что, по существу, любой продукт, который мы считаем нашим или не нашим, на самом деле включает в себя огромное количество всяких мелких деталей. Так устроена современная пищевая промышленность. Так устроена современная пищевая цепочка. Так устроено современное производство. Оно требует постоянно каких-то усовершенствований, каких-то уточнений, каких-то тонкостей и хитростей.
Хлеб не состоит из муки и воды. Хлеб состоит из муки, воды и дрожжей. И в этот момент выясняется, что российские дрожжи, по-хорошему, годятся только на самогон. Ну, в крайнем случае они годятся на то, чтобы дома один раз испечь пирог. А через неделю испечь другой пирог. И удивительным образом это будут два разных пирога, потому что выясняется, что в двух совершенно одинаковых пачках дрожжей, купленных в одном и том же месте, на протяжении нескольких дней вы находите совершенно разный продукт, совершенно разного качества, совершенно разной, что называется, подъемной силы, если мы говорим об этих конкретных дрожжах.
Никакой хлебозавод этого пережить не может, никакое серьезное современное хлебопекарное производство не будет иметь дело с этими прыжками и этим галопом: сегодня одно, завтра другое. Поэтому весь российский хлеб выпекается на хороших французских химических дрожжах. Франция является одной из мировых держав, лидирующих в области производства химических дрожжей для хлебопекарной промышленности. И поэтому, когда вы говорите о русском хлебе, производящемся здесь, попомните, пожалуйста, эти самые французские дрожжи.
Или давайте перейдем к дорогому и близкому для многих из нас продукту под названием пиво. Если вы зайдете в любой российский магазин, вы обнаружите там огромное количество всяких иностранных сортов пива, которые, при ближайшем рассмотрении - о, да! - оказываются сваренными в Российской Федерации. Все эти бесконечные Гиннессы, все эти Пилзнеры, все эти бесчисленные Гролши и самые иногда удивительные сорта пива, будто бы бельгийские, кажется, французские, возможно, голландские, немецкие, чешские и так далее - все это производится на Малой Арнаутской улице, а именно на нескольких российских крупных пивоваренных заводах.
Из чего? И тут выясняется, что импортируется солод, импортируются пивные дрожжи, импортируются всякие добавки, импортируются всякие колоранты, импортируется то, се, все на свете, для того чтобы это пиво хоть в какой-то мере было бы похоже на натуральное.
Таким образом, оказывается, что то, что нам казалось уделом каких-то отдельных гурманов, которые жить не могут без итальянской ветчины, без каких-то там испанских оливок, без каких-то поразительных американских бифштексов и всякого такого прочего, на самом деле это касается абсолютно всех, кто хоть что-нибудь ест. Вы просто не знаете на самом деле, что содержится в упаковках тех продуктов, которые вы каждый день приносите домой. Вам предстоит теперь это выяснить.
Потому что чиновники, конечно, не упустят этой возможности. Давайте отдавать себе отчет в том, что каждое перекрытие и каждое открытие вновь - это взятка, это чьи-то интересы, это откат кому-то, это возможность с кем-то поторговаться за то, будет это сделано сегодня или все-таки завтра; будет сделано это строго или поэтапно; будет сделано это сейчас или будет сделано это чуть позже. И чиновники наши с вами, несомненно, не упустят такой возможности. Не говоря уже о том, что такая ситуация, ситуация абсолютной нестабильности на рынке поставок чего угодно, превращает в ад всякую биржевую торговлю, потому что торговля ценными бумагами превращается прежде всего в торговлю информацией, в торговлю инсайдом.
Вот что произошло с человеком, который за сутки до того, как было принято решение включить вот в эти самые сегодняшние продуктовые санкции еще и норвежского лосося, узнал об этом? Что произошло с человеком, который владел компанией «Русское море», которая подскочила на 30%, если я правильно понимаю, когда он получил заранее эту информацию? Он очень сильно обогатился. У меня есть сильное подозрение, что это господин Тимченко, который имеет прямое отношение к этой самой компании «Русское море».
И так будет каждый раз. Всякий раз, когда принимается решение о запрете чего бы то ни было или разрешении чего бы то ни было, информация об этом оказывается отдельным самостоятельным товаром, который можно продать и купить. Люди, которые задумывали эти санкции, я повторяю это, преследовали совершенно другие цели. Они имели в виду что-то важное политическое, они не будут зарабатывать на запрете крыжовника и на разрешении корня хрена. На этом заработают другие люди, которые будут реализовывать, воплощать это решение. Так устроена Россия, и у нас нет никаких оснований полагать, что в этом конкретном деле она устроена каким-то другим способом.
Я думаю, что эффект для российской экономики от принятых несколько дней, собственно, два дня тому назад принятых этих санкций, будет колоссальным, потому что речь идет о массовом разрушении связей. Связи - это самое дорогое, что есть в экономике, вне зависимости от того, восстановятся эти поставки, будут они заменены чем-нибудь. Хаос от слома этих связей, от того, что для огромного количества людей их бизнес, их работа, их успех, их качество связано с тем, что им удалось наладить некоторую цепочку: цепочку поставок, цепочку логистики. Они регулярно получают одно и то же одного и того же качества и производят из этого регулярно одну и ту же продукцию, которую поставляют одному и тому же потребителю по одной и той же цене. Это происходило на протяжении некоторого времени, это выстраивалось в сложной динамике, которая определялась собственно экономическими причинами, экономическими мотивами, экономической конъюнктурой. Это было сломано одним ударом сегодня. И в этой ситуации система будет выходить на новую точку равновесия. В этой точке равновесия мы будем получать продукты худшего качества по той же цене либо продукты того же качества по цене более высокой.
Вот я держу в руках интересное письмо, которое получили сегодня очень многие московские магазины и рестораны. Это письмо, которое было разослано крупнейшим в Москве (ну, я думаю, что и в России) поставщиком свежей рыбы и всяких морепродуктов. Есть такая компания под названием «La Marée», которая действительно наловчилась - это было очень нелегко и получилось очень не сразу - наловчилась за последние годы поставлять в Россию не очень большой, но все-таки кое-какой очень стабильный и достаточно качественный ассортимент рыбной продукции. Поставляли они ее из Франции, поставляли из североафриканских стран, Марокко, Туниса, поставляли из Испании. В общем, кое-что у них начало получаться.
И вот они рассылают сегодня письмо своим партнерам, письмо следующего содержания. Зачитываю. «Доводим до вашего сведения, что в связи с принятием указа президента Российской Федерации от 6 августа «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации», возникли временные трудности с поставками европейской продукции, а так же продукции из США, Канады, Австралии и Королевства Норвегии. И мы вынуждены пересмотреть цены на реализуемые товары». Вот то самое, о чем я говорю. Тот же товар по более высокой цене. Почему? Да потому что будет лишний посредник. Да потому что эту норвежскую семгу мы будем получать теперь через какую-нибудь другую российскую компанию, которая наловчится покупать эту норвежскую семгу где-нибудь в Гонконге, например. Как она там оказалась, в Гонконге? Бог ее знает. Или еще где-нибудь. Появляется лишний посредник, появляется кружной путь, появляется добавка к цене. Кто заплатит эту лишнюю цену? Мы, потребители.
И вот что пишет дальше компания «La Marée»: «Новый прайс-лист будет действовать с 11 августа 2014 года». То есть, с 11 августа 2014 года они надеются восстановить часть утраченного, продукция эта снова появится на российском рынке, но несколько по другой цене.
Как вы думаете, повлияет ли это на ту продукцию, которая не имеет никакого отношения к компании «La Marée»? Ну, конечно, потому что она подтянется на освободившееся место. Теперь, когда рыба из «La Marée» и всякие там какие-то моллюски, креветки и всякое такое прочее залезло в цене повыше, место в этой ценовой лестнице освободилось - и туда подтянутся продукты снизу. Окажется, что у них есть возможность несколько прибавить в цене, потому что не может быть же этого разрыва. Не может быть же такого, что треска стоит, там, в три раза дешевле, чем какая-то рыба, приходящая из Европы. Не бывает таких разрывов. Значит, треска подтянется, чтобы стоить опять с той же самой разницей, с которой она стоит и сегодня.
Это произойдет во всех категориях товаров. Не говоря уже о том, что существуют простейшие наблюдения, которые нам с вами необходимо сделать над нашими собственными отечественными продуктами.
Вот на этом самом стуле, где сижу я, сегодня утром сидел человек, который говорил о том, что на просторах нашей родины мяса, ягод, фруктов и овощей - завались. Ну, что хочется сказать этому молодому человеку, отрабатывающему здесь на «Эхе Москвы» свою нелегкую службу? Хочется сказать ему, что он давно не держал в руках собранного с дерева русского яблока. Вот что в этом русском авторе, отчасти даже русском писателе, я вижу, когда обнаруживаю такую его точку зрения. Потому что если бы он это яблоко, сорванное с дерева, держал бы, он бы знал, как трудно довезти его до дома. Потому что оно совершенно нетранспортабельное; потому что оно совершенно не предназначено для хранения; потому что из него очень трудно выжать сок; потому что оно совершенно не для этого, потому что это сорта садовых яблок, предназначенные для потребления на месте, очень недолговечные, очень непромышленные. Прекрасные, ароматные, чудесные, пахучие и так далее, но, между прочим, не только с очень коротким сроком хранения, но и с очень коротким периодом плодоношения. У нас сезон очень маленький на это все.
Мы с вами успели, между прочим, забыть о том, что существуют сезоны на самые разные виды продуктов. Ну, мы еще помним кое-как, что вот арбузы бывают в июле и в августе, а более или менее в другое время никаких арбузов не бывает. Хотя отдельные пижоны умудряются арбуз и в январе купить. Но это все-таки некоторое извращение. Но мы с вами давно забыли, что бывает сезон у петрушки, у укропа и у кинзы, потому что мы потребляем это круглый год. Мы давно забыли о том, что бывает сезон у яблок и груш, у помидоров и огурцов. Потому что когда в мире, на планете в одном месте кончаются огурцы, в другом месте в этот самый месяц в этом самом сезоне наоборот начинаются огурцы. И человечество научилось этим пользоваться.
Правда, для этого образовались какие-то специализированные цепочки. Например, действительно огромное количество овощей и фруктов, в том числе таких, которые совершенно никогда в жизни не произрастали в европейских широтах, мы получаем из Голландии. Да, Голландия - один из крупнейших мировых торговцев экзотическими фруктами и овощами. Экзотическими в каком смысле? Это не то, что это какой-то рамбутан, или, я не знаю, что-то еще, или какой-то dragon fruit, к которому не знаешь, как подступиться. Нет, экзотические в том смысле, что они не растут в Европе. Ну, киви, там, я не знаю, бананы, малина, ежевика - она тоже экзотическая оттого, что она выросла на другом континенте и в другом, может быть, полушарии.
Давайте наблюдать за этой ситуацией, отдавая себе отчет в том, что мы снова попали в положение, когда политика пришла в наш дом. И люди, которые говорили на протяжении многих месяцев и лет, что «эта ваша политика» их не касается, теперь обнаружат эту политику в своей собственной потребительской корзинке, той самой железной корзинке, с которой они подходят к кассе супермаркета. Счастливо вам расплатиться.
"Эхо Москвы", 08.08.2014
http://www.echo.msk.ru/programs/sut/1375350-echo/
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/5698785.html