Гётевский Прометей: заметки на полях. Окончание
Итак, предыдущая статья закончилась тем, что у Гёте и в «Прометее», и в «Фаусте» смерть выглядит одинаково. Она венчает самое яркое мгновение жизни - прекрасное мгновение, которое хочется остановить. Смерть хороша, смерть притягательна. Миг смерти по своей силе сродни любовному экстазу. О борьбе со смертью не может быть и речи.
Так говорит о смерти Прометей своей любимой дочери Пандоре:
Прометей
То миг, который исполняет все,
Все, что стремило нас тоской.
Что снилось нам, что ожидалось нами,
Чего страшились,
Пандора,- это смерть!
Пандора
Смерть?
Прометей
Когда из сокровенной глубины
Ты чувствуешь себя
Во всем существованье потрясенной,
Все, что когда-либо в тебя вливало
И радость и страданье,
И сердце, полно бурей,
Слезами облегчиться хочет
И пыл свой умножает,
И все в тебе звучит и все трепещет,
И чувства тмятся,
И кажется тебе, исходишь ты
И никнешь,
И все вокруг тебя в ночи
Крушится,
И ты, все в более незнанном чувстве,
Объемлешь целый мир:
Тогда-то умирает человек.
В вопросах загробной жизни Гёте снова следует представлениям специфической античности: он говорит о вечном возвращении, опираясь в этом, как минимум, на «Энеиду» Вергилия.
Опять же, возвращение души в телесную оболочку - это не наказание. Это счастье - возможность вновь желать, чувствовать, радоваться, страдать. Жизнь ради самой жизни, по Гёте, того стоит. Он отрицает всякое стремление вперед и вверх, всякую направленность к Богу и высшему благу. Тоже мне христианин...
Вот так читаешь это произведение - и все время видишь своеобразные «качели». Здесь, вроде, воспеваются человек, свобода, творческий труд и радость познания - всё, что сопутствует гуманизму. Но и некая ирония проскальзывает у Гёте по отношению к замыслу Прометея: и Зевс относится к Прометею со снисхождением, как к мальчишке, и сам Прометей отнюдь не титан, равный Зевсу, а его сын, да и бунт Прометея напоминает ребяческий. А человечество - «род червяков» - для олимпийских богов всего лишь «умножает число рабов».
Гёте, как всегда, сложен, противоречив и загадочен.
Но, в любом случае, его стоит прочитать.
Так говорит о смерти Прометей своей любимой дочери Пандоре:
Прометей
То миг, который исполняет все,
Все, что стремило нас тоской.
Что снилось нам, что ожидалось нами,
Чего страшились,
Пандора,- это смерть!
Пандора
Смерть?
Прометей
Когда из сокровенной глубины
Ты чувствуешь себя
Во всем существованье потрясенной,
Все, что когда-либо в тебя вливало
И радость и страданье,
И сердце, полно бурей,
Слезами облегчиться хочет
И пыл свой умножает,
И все в тебе звучит и все трепещет,
И чувства тмятся,
И кажется тебе, исходишь ты
И никнешь,
И все вокруг тебя в ночи
Крушится,
И ты, все в более незнанном чувстве,
Объемлешь целый мир:
Тогда-то умирает человек.
В вопросах загробной жизни Гёте снова следует представлениям специфической античности: он говорит о вечном возвращении, опираясь в этом, как минимум, на «Энеиду» Вергилия.
Опять же, возвращение души в телесную оболочку - это не наказание. Это счастье - возможность вновь желать, чувствовать, радоваться, страдать. Жизнь ради самой жизни, по Гёте, того стоит. Он отрицает всякое стремление вперед и вверх, всякую направленность к Богу и высшему благу. Тоже мне христианин...
Вот так читаешь это произведение - и все время видишь своеобразные «качели». Здесь, вроде, воспеваются человек, свобода, творческий труд и радость познания - всё, что сопутствует гуманизму. Но и некая ирония проскальзывает у Гёте по отношению к замыслу Прометея: и Зевс относится к Прометею со снисхождением, как к мальчишке, и сам Прометей отнюдь не титан, равный Зевсу, а его сын, да и бунт Прометея напоминает ребяческий. А человечество - «род червяков» - для олимпийских богов всего лишь «умножает число рабов».
Гёте, как всегда, сложен, противоречив и загадочен.
Но, в любом случае, его стоит прочитать.