Экспорт зерна в 1930-1933
Вопрос об экспорте зерна в начале коллективизации вообще и голодных годах 1932-1933 в частности возникает в каждой второй дискуссии о причинах голода. В рафинированном виде мнения противоборствующих сторон звучат примерно как "вывезли 13 млн тонн, а народ голодал", и "в период голода вывезли всего 300 тыс. тонн, и это ни на что не повлияло".
Сначала немного предыстории. Несмотря на довольно быстрое восстановление сельского хозяйства с урожаями примерно в 90% от довоенных, советская власть периода нэпа не смогла поставить это явление себе на пользу. Низкие заготовительные цены приводили к тому, что излишки зерна вкладывались в рабочий скот, а не выносились на рынок. При средних урожаях 1920-х годов в 70-75 млн тонн рекордный экспорт не дотянул и до 2.5 миллионов, что было особенно обидно на фоне довоенных 10-13 млн тонн и текущих сравнительно высоких ценах на мировых рынках.
Постулируя, что основной причиной низкой товарности с\х являлась раздробленность крестьянских хозяйств, власти видели выход в различных формах кооперации, а конкретно сталинская группа - в коллективизации и обобществлении максимально возможного количества средств производства.Тем временем развернувшаяся индустриализация требовала много валюты для импорта оборудования; чрезвычайные меры свели количество доступного государству зерна к минимуму, не разрешающему экспорт вообще; а курс на развитие собственных промышленных культур вроде хлопка и сахарной свеклы в зернопроизводящих районах настойчиво требовал повышения урожайности и товарности культур зерновых. В этих условиях,воспользовавшись дискредитацией сторонников умеренных мер (группы Бухарина-Рыкова-Томского), сталинская группа запустила маховик коллективизации на полную катушку.
1929 год был еще благополучным в плане цен. Однако средний урожай позволил экспортировать до лета 1930 года только 1 млн тонн зерна, да и тот в свете проблем с продовольствием весной 1930 выглядел весьма сомнительным достижением. Все перекрыло лето 1930 года, давшее небывалый урожай. Несмотря на фактический провал колхозной политики, хлебозаготовки, хоть и начавшись с задержкой, в итоге составили очень большую сумму - более 22 млн тонн. В июле-сентябре было экспортировано 1.2 млн тонн, а до конца года - еще 2.8 миллиона.
Но было поздно. Охвативший планету экономический кризис обрушил цены на зерно в два с половиной раза, что опустило предполагаемые доходы СССР от экспорта зерна до уровня 1926 года. Наиболее благоприятные месяцы для экспорта - июль и август - не были использованы в связи с задержкой заготовок. 12 августа Сталин просит Микояна всеми силами форсировать экспорт - итог малоутешителен. 6 сентября Политбюро выставило план экспорта на сентябрь в 1.6 млн тонн, но вывезти удалось только 0.7 млн. 25 сентября было выпущено постановление вывезти 2.2 млн тонн в октябре.Оно было выполнено только к зиме.
Зимой и весной 1931 года экспорт продолжался, хотя и был уже заметно меньше осеннего. Сохранилась телеграмма Сталина от 10 февраля руководству Украины,Нижней Волги и Северного Кавказа о недопущении срыва экспорта. Однако советское руководство уже начало осознавать, что время хлеба как наиболее выгодной статьи экспорта прошло. С развитием мирового экономического кризиса все сильнее падали цены, и все выше становились торговые пошлины. В ряде случаев советский импорт был объявлен демпинговым с соответствующими последствиями.
Все эти факты привели Сталина к мысли о невыгодности экспорта хлеба. 4 сентября 1931 года он резко указывает Политбюро в лице Кагановича о бессмысленности нажима на хлеб, ибо "он стоит копейки". Однако растущий внешний долг и острейший недостаток валютных средств заставляли продолжать экспорт хоть в каком-нибудь виде. Еще до письма Сталина, 15 июля 1931 года было принято решение об экспорте 4.5 млн тонн за весь 1931. 31 августа было решено вывезти 1.3 млн тонн в сентябре.
Во втором письме от 14 сентября Сталин подчеркивал, что хлеб нужен для внутренних нужд. Трудно сказать, насколько продолжавшийся и после экспорт противоречил его итоговому мнению. Однако можно утверждать, что итоговый экспорт примерно 4.5 млн тонн из плохого урожая 1931 года (большая часть - в конце 1931 года) стал своеобразной точкой невозвращения - ввиду отсутствия резервов следующий неурожай мог стать фатальным. Это и произошло.
К концу 1931 года внешний долг СССР, выросший до 1.4 млрд рублей, стал предметом серьезного беспокойства зарубежных кредиторов. Существующий план импорта не позволял надеяться на сколько-нибудь серьезное улучшение положения в короткие сроки. Надо было сокращать импорт и увеличивать экспорт. Нарком торговли Розенгольц в своем письме на имя Сталина и Молотова в апреле 1932 года представил краткий план таких действий. Серьезный упор предполагалось сделать на экспорт драгметаллов. Об экспорте хлеба Розенгольц не просил.
План экспорта зерна в 1932 году, принятый Политбюро в январе, предусматривал экспорт порядка 6 млн тонн. Эта огромная цифра могла быть выполнена только при высоком урожае, которого еще надо дождаться (и на который уже тогда было мало надежд). За первую половину 1932 года было вывезено 750 тысяч тонн, но уже в мае в связи с голодом часть этого экспорта была возвращена обратно, а порядка 100 тыс. тонн - закуплено за границей.
Из урожая 1932 года первоначально предлагалось вывезти 4 млн тонн. В июне сначала Политбюро, а затем и сам Сталин указали на необходимость снижения этой цифры примерно до 2 млн тонн. В итоге во второй половине 1932 года было вывезено чуть больше 1 млн тонн, а в первой, голодной, половине 1933 года - почти 360 тысяч тонн (большая часть - в январе-марте). К сожалению, нет детальной информации о том, почему экспорт во время голода был сохранен. Ясно только, что план по экспорту был опять сокращен.
После голода экспорт зерна, вопреки распространенному мнению, не прекратился. Из урожая 1933 года было вывезено порядка 1.5 млн тонн осенью. В дальнейшем, за исключением небольших перерывов, экспорт хлеба продолжался до самой войны, но он уже не носил того вынужденного характера, что в первой пятилетке. Сокращение импорта, девальвация мировых валют и экспорт драгметаллов уже к концу 1935 года привели советский внешний долг почти к нулевой отметке.
К описанным выше экономическим аспектам импорта необходимо добавить политические. После разгрома "правого уклона", сторонники которого в свое время агитировали за импорт зерна в условиях кризиса заготовок, успешный экспорт укреплял репутацию властей и подтверждал успешность текущего курса. Аналогичным образом во внешней торговле факт экспорта показывал кредиторам СССР его финансовую состоятельность и способность платить по долгам, что было жизненно важно в условиях постоянного кредитования импортных заказов.
По некоторому размышлению в итоговой таблице я решил не давать цифр урожая ввиду их очень большого разброса. Однако цифры экспорта тоже плавают. Приведенные в таблице - расчетные по данным справочников о внешней торговле и полугодовых отчетов. Цифры экспорта из хлебофуражных балансов дают примерно на 15% большие значения.
Индекс мировых цен
(1928 = 100)
Экспорт
I полугодие
Экспорт
II полугодие
Заготовки
из урожая соотв. года
1929
94
0
0.3
16.1
1930
48
0.8
4
22.1
1931
33
1.5
3.7
22.8
1932
36
0.75
1.07
18.5
1933
29
0.36
1.4
23.3
Сначала немного предыстории. Несмотря на довольно быстрое восстановление сельского хозяйства с урожаями примерно в 90% от довоенных, советская власть периода нэпа не смогла поставить это явление себе на пользу. Низкие заготовительные цены приводили к тому, что излишки зерна вкладывались в рабочий скот, а не выносились на рынок. При средних урожаях 1920-х годов в 70-75 млн тонн рекордный экспорт не дотянул и до 2.5 миллионов, что было особенно обидно на фоне довоенных 10-13 млн тонн и текущих сравнительно высоких ценах на мировых рынках.
Постулируя, что основной причиной низкой товарности с\х являлась раздробленность крестьянских хозяйств, власти видели выход в различных формах кооперации, а конкретно сталинская группа - в коллективизации и обобществлении максимально возможного количества средств производства.Тем временем развернувшаяся индустриализация требовала много валюты для импорта оборудования; чрезвычайные меры свели количество доступного государству зерна к минимуму, не разрешающему экспорт вообще; а курс на развитие собственных промышленных культур вроде хлопка и сахарной свеклы в зернопроизводящих районах настойчиво требовал повышения урожайности и товарности культур зерновых. В этих условиях,воспользовавшись дискредитацией сторонников умеренных мер (группы Бухарина-Рыкова-Томского), сталинская группа запустила маховик коллективизации на полную катушку.
1929 год был еще благополучным в плане цен. Однако средний урожай позволил экспортировать до лета 1930 года только 1 млн тонн зерна, да и тот в свете проблем с продовольствием весной 1930 выглядел весьма сомнительным достижением. Все перекрыло лето 1930 года, давшее небывалый урожай. Несмотря на фактический провал колхозной политики, хлебозаготовки, хоть и начавшись с задержкой, в итоге составили очень большую сумму - более 22 млн тонн. В июле-сентябре было экспортировано 1.2 млн тонн, а до конца года - еще 2.8 миллиона.
Но было поздно. Охвативший планету экономический кризис обрушил цены на зерно в два с половиной раза, что опустило предполагаемые доходы СССР от экспорта зерна до уровня 1926 года. Наиболее благоприятные месяцы для экспорта - июль и август - не были использованы в связи с задержкой заготовок. 12 августа Сталин просит Микояна всеми силами форсировать экспорт - итог малоутешителен. 6 сентября Политбюро выставило план экспорта на сентябрь в 1.6 млн тонн, но вывезти удалось только 0.7 млн. 25 сентября было выпущено постановление вывезти 2.2 млн тонн в октябре.Оно было выполнено только к зиме.
Зимой и весной 1931 года экспорт продолжался, хотя и был уже заметно меньше осеннего. Сохранилась телеграмма Сталина от 10 февраля руководству Украины,Нижней Волги и Северного Кавказа о недопущении срыва экспорта. Однако советское руководство уже начало осознавать, что время хлеба как наиболее выгодной статьи экспорта прошло. С развитием мирового экономического кризиса все сильнее падали цены, и все выше становились торговые пошлины. В ряде случаев советский импорт был объявлен демпинговым с соответствующими последствиями.
Все эти факты привели Сталина к мысли о невыгодности экспорта хлеба. 4 сентября 1931 года он резко указывает Политбюро в лице Кагановича о бессмысленности нажима на хлеб, ибо "он стоит копейки". Однако растущий внешний долг и острейший недостаток валютных средств заставляли продолжать экспорт хоть в каком-нибудь виде. Еще до письма Сталина, 15 июля 1931 года было принято решение об экспорте 4.5 млн тонн за весь 1931. 31 августа было решено вывезти 1.3 млн тонн в сентябре.
Во втором письме от 14 сентября Сталин подчеркивал, что хлеб нужен для внутренних нужд. Трудно сказать, насколько продолжавшийся и после экспорт противоречил его итоговому мнению. Однако можно утверждать, что итоговый экспорт примерно 4.5 млн тонн из плохого урожая 1931 года (большая часть - в конце 1931 года) стал своеобразной точкой невозвращения - ввиду отсутствия резервов следующий неурожай мог стать фатальным. Это и произошло.
К концу 1931 года внешний долг СССР, выросший до 1.4 млрд рублей, стал предметом серьезного беспокойства зарубежных кредиторов. Существующий план импорта не позволял надеяться на сколько-нибудь серьезное улучшение положения в короткие сроки. Надо было сокращать импорт и увеличивать экспорт. Нарком торговли Розенгольц в своем письме на имя Сталина и Молотова в апреле 1932 года представил краткий план таких действий. Серьезный упор предполагалось сделать на экспорт драгметаллов. Об экспорте хлеба Розенгольц не просил.
План экспорта зерна в 1932 году, принятый Политбюро в январе, предусматривал экспорт порядка 6 млн тонн. Эта огромная цифра могла быть выполнена только при высоком урожае, которого еще надо дождаться (и на который уже тогда было мало надежд). За первую половину 1932 года было вывезено 750 тысяч тонн, но уже в мае в связи с голодом часть этого экспорта была возвращена обратно, а порядка 100 тыс. тонн - закуплено за границей.
Из урожая 1932 года первоначально предлагалось вывезти 4 млн тонн. В июне сначала Политбюро, а затем и сам Сталин указали на необходимость снижения этой цифры примерно до 2 млн тонн. В итоге во второй половине 1932 года было вывезено чуть больше 1 млн тонн, а в первой, голодной, половине 1933 года - почти 360 тысяч тонн (большая часть - в январе-марте). К сожалению, нет детальной информации о том, почему экспорт во время голода был сохранен. Ясно только, что план по экспорту был опять сокращен.
После голода экспорт зерна, вопреки распространенному мнению, не прекратился. Из урожая 1933 года было вывезено порядка 1.5 млн тонн осенью. В дальнейшем, за исключением небольших перерывов, экспорт хлеба продолжался до самой войны, но он уже не носил того вынужденного характера, что в первой пятилетке. Сокращение импорта, девальвация мировых валют и экспорт драгметаллов уже к концу 1935 года привели советский внешний долг почти к нулевой отметке.
К описанным выше экономическим аспектам импорта необходимо добавить политические. После разгрома "правого уклона", сторонники которого в свое время агитировали за импорт зерна в условиях кризиса заготовок, успешный экспорт укреплял репутацию властей и подтверждал успешность текущего курса. Аналогичным образом во внешней торговле факт экспорта показывал кредиторам СССР его финансовую состоятельность и способность платить по долгам, что было жизненно важно в условиях постоянного кредитования импортных заказов.
По некоторому размышлению в итоговой таблице я решил не давать цифр урожая ввиду их очень большого разброса. Однако цифры экспорта тоже плавают. Приведенные в таблице - расчетные по данным справочников о внешней торговле и полугодовых отчетов. Цифры экспорта из хлебофуражных балансов дают примерно на 15% большие значения.
Индекс мировых цен
(1928 = 100)
Экспорт
I полугодие
Экспорт
II полугодие
Заготовки
из урожая соотв. года
1929
94
0
0.3
16.1
1930
48
0.8
4
22.1
1931
33
1.5
3.7
22.8
1932
36
0.75
1.07
18.5
1933
29
0.36
1.4
23.3