Как я стал морским львом (часть 4)
"В открытое море! К черту сокровища! Море, а не сокровища, кружит мне голову."
(с) сквайр Трелони
Начало тут: http://lev-vz.livejournal.com/46319.html
Вторая часть: http://lev-vz.livejournal.com/46532.html
Третья часть: http://lev-vz.livejournal.com/46726.html
На ходовые латыши вызвали директора фирмы - Каспарса, но он не успел приехать, поэтому вышли в море без него. Должны были выйти утром, но вышли только в 5 вечера. Впрочем, я не могу припомнить испытаний начавшихся вовремя, так что это было нормально.
Я первый раз в жизни находился в ходовой рубке морского судна. Это было круто! Кораблик наш показывал всё, на что способен - шёл полным 10-узловым ходом (около 18 км/ч), останавливался, шёл задним ходом до 4 узлов, крутился на месте, только что боком не плавал. Капитан капитанил вовсю и почти не стебался над окружающими. Крутился по чёрному экрану зелёный лучик радара, высвечивая какие-то зелёные пятна. Эти пятна тотчас появлялись на экране GPS-навигатора, причём некоторые накладывались на объекты карты, а некоторые - нет. Накладывались либо островки и банки, отмеченные на карте, либо отражения от судов, на которых работали такие же навигаторы. На соседнем экране трудился эхолот, показывал, сколько футов под килем.
По ходу, у меня рассеялись два заблуждения. Точнее анахронизма. Во-первых, капитан нифига не вглядывался в седую даль океана. Скоро стемнело, и стало не зги не видно, а мы продолжали идти по приборам. А во-вторых, давно уж нет штурвалов. Когда надо было повернуть, капитан набирал на цифровой клавиатуре новый курс, тыкал «Enter», судовая автоматика послушно разворачивала кораблик и держала новый курс с точностью до десятых долей градуса.
Всё шло нормально, пока я не повздорил с норвежским программистом. Это был тот самый неправильный норвежец, нанятый датчанами. Когда он появился на корабле, то сразу мне не понравился. Вроде бы и глаза красные, и пальца скрюченные, волосы сальные - нормальный программист, а вот не понравился и всё! Я никак не мог добиться от него нужной мне формы сигнала. Я уж и на бумажке рисовал, и на пальцах показывал, и матом ругался, а всё ни в какую. В результате у нас болтало обороты, и пару раз даже глох дизель. Эмоции нарастали, мы уже орали друг на друга, и капитан выставил нас из рубки, остыть на ветерке. Остыв, я вызвал Янку, он перевёл мои претензии норвежцу, потом претензии норвежца мне, я почесал репу и пошёл менять свою программу. Потому что норвежец, оказалось, свою программу менять не мог, мог только настроечки подрихтовать, а этого было недостаточно. Так я и знал, что это не настоящий программер!
Не буду утомлять подробностями, но с проблемой я справился.
И ещё одно лирическое отступление. О профессиях.
---
С детства вколачивали в нас, что все работы хороши, что романтику можно найти хоть в профессии менеджера, хоть инженера, хоть ассенизатора. Что если человек добросовестно делает своё дело то ... И так далее, и так далее, и тому подобное.
Так вот, это - ложь. Нет, не так... это - ЛОЖЬ! Любой карапуз из любого детского сада скажет: нет лучше работы, чем морской капитан! А кто не согласен - тот девчонка!
Даже космонавт - не так круто. Даже лётчик. Космонавта забрасывает на орбиту автоматическая ракета, потом он тупо крутится вокруг Земли, потом беспомощно сползает на парашюте обратно, засунутый в герметичный шарик, как консерв. Летчик, да, тот взлетает и садится по своей воле, но короток его полёт и до смешного мал подчинённый ему мир.
А каждый корабль - он как планета. И капитан - властелин её. Не каких-то там сраных колец, а огромной железной туши, с маршевыми двигателями и турбинами экстренного хода, гребными винтами и рулевой машиной (представляете - отдельная машина для руля!), отсеками и переборками, умелой командой и бестолковыми пассажирами, спассредствами и этой загадочной субстанцией - грузом. Капитан может всё! Он может плыть сквозь льды и туманы, а может ложиться в дрейф. Может по местам стоять и одновременно с якоря сниматься. Может свистать всех наверх или сгноить всех в трюме. Даже на абордаж может взять другую планету или на таран, например. Правда это уже по-другому называется, но тоже романтично.
---
Поэтому когда я оказался в рубке морского судна и увидел работу морского капитана, я испытал благоговейный (кажется, я правильно написал это слово, Word во всяком случае не ругается) трепет в душе. Я был до этого в рубке «Метеора», ну этого, который на подводных крыльях туристов в Петергоф возит - совсем не то. Там руль, как у автомобиля - стыд и позор, право слово.
Так вот, стою я, трепещу, но на экран своего нотбучка посматриваю. А там у меня, помимо прочего, показана загрузка дизелей. Вот правый у нас сейчас загружен на 70% , а левый на ... 0%, холостой ход у левого. А должны оба на 50%, это я знаю, потому что вижу, какие на них отданы команды.
Я дергаю за рукав Ларса, механика и показываю ему на цифры. Он зовёт капитана. Капитан некоторое время размышляет, потом сбрасывает нагрузку на правый до нуля, а на левый задирает до максимума. Скорость кораблика начинает быстро падать, левый дизель молотит на максимальных оборотах и без всякого эффекта - загрузка по-прежнему 0%. Левый винт не крутился.
Тут они накинулись на норвежского программиста, ведь его подряжала датская фирма «Механорд», которая отвечала за винты и руль. Датские механики давно всё сделали и свалили в Данию, а программисту теперь пришлось за них отдуваться перед соотечественниками. Я плохо понимаю по английски и совсем не понимаю по норвежски, но этот разговор я понял до последнего слова.
- Что там у вас сломалось?
- Откуда мне знать, я же программист!
- Ты - представитель «Механорда»?
- Да, но я программист!!
- Полезай в машинное, смотри, что сломалось.
- Я программист!!!
- Так и запишем: испытания сорваны по вине представителя фирмы «Механорд»…
- Хорошо-хорошо, я посмотрю. Но учтите, я простой прогрммист...
И полез он, болезный, под пайолы и ковырял там своими скрюченными пальцами и смотрел красными глазами, потом вылез и сказал уверенно:
- Я знаю, что у нас сломалось.
- ???????????
- Корабль!
Ничего не сказал капитан, только сплюнул в студёное море. И почапали мы на родную верфь на одном моторе. К счастью корабельная автоматика предусматривает такую возможность, поэтому по прежнему держала курс с точностью до долей градуса, и мы поспели даже до 11 вечера.
Усталые, но довольные вернулись мы в гостиницу, и тут вдруг Янка и Эрвинс говорят:
- До свиданья, Лёва, мы поехали!
- Как «до свидания»? Куда поехали?
- Ну, дизеля прошли испытания полностью, нам тут больше делать нечего! Мы поехали, сейчас как раз на дорогах посвободнее, да и домой уже хочется.
Я живо вспомнил норвежского программиста, которого так же вот бросили механики «потому что всё ихнее уже испытано». Я посмотрел на свои скрюченные от клацанья по клавиатуре пальцы, увидел в зеркале покрасневшие от монитора глаза и прошептал:
- Братцы, как же так? А если что-то сломается? Я же программист!
- Не сцы! - успокоил меня Янка. - Каспарс звонил, он выехал уже, завтра утром будет здесь.
На том мы и расстались. Они уехали в ночь, а я пошёл, забылся тревожным сном.
Окончание следует
(с) сквайр Трелони
Начало тут: http://lev-vz.livejournal.com/46319.html
Вторая часть: http://lev-vz.livejournal.com/46532.html
Третья часть: http://lev-vz.livejournal.com/46726.html
На ходовые латыши вызвали директора фирмы - Каспарса, но он не успел приехать, поэтому вышли в море без него. Должны были выйти утром, но вышли только в 5 вечера. Впрочем, я не могу припомнить испытаний начавшихся вовремя, так что это было нормально.
Я первый раз в жизни находился в ходовой рубке морского судна. Это было круто! Кораблик наш показывал всё, на что способен - шёл полным 10-узловым ходом (около 18 км/ч), останавливался, шёл задним ходом до 4 узлов, крутился на месте, только что боком не плавал. Капитан капитанил вовсю и почти не стебался над окружающими. Крутился по чёрному экрану зелёный лучик радара, высвечивая какие-то зелёные пятна. Эти пятна тотчас появлялись на экране GPS-навигатора, причём некоторые накладывались на объекты карты, а некоторые - нет. Накладывались либо островки и банки, отмеченные на карте, либо отражения от судов, на которых работали такие же навигаторы. На соседнем экране трудился эхолот, показывал, сколько футов под килем.
По ходу, у меня рассеялись два заблуждения. Точнее анахронизма. Во-первых, капитан нифига не вглядывался в седую даль океана. Скоро стемнело, и стало не зги не видно, а мы продолжали идти по приборам. А во-вторых, давно уж нет штурвалов. Когда надо было повернуть, капитан набирал на цифровой клавиатуре новый курс, тыкал «Enter», судовая автоматика послушно разворачивала кораблик и держала новый курс с точностью до десятых долей градуса.
Всё шло нормально, пока я не повздорил с норвежским программистом. Это был тот самый неправильный норвежец, нанятый датчанами. Когда он появился на корабле, то сразу мне не понравился. Вроде бы и глаза красные, и пальца скрюченные, волосы сальные - нормальный программист, а вот не понравился и всё! Я никак не мог добиться от него нужной мне формы сигнала. Я уж и на бумажке рисовал, и на пальцах показывал, и матом ругался, а всё ни в какую. В результате у нас болтало обороты, и пару раз даже глох дизель. Эмоции нарастали, мы уже орали друг на друга, и капитан выставил нас из рубки, остыть на ветерке. Остыв, я вызвал Янку, он перевёл мои претензии норвежцу, потом претензии норвежца мне, я почесал репу и пошёл менять свою программу. Потому что норвежец, оказалось, свою программу менять не мог, мог только настроечки подрихтовать, а этого было недостаточно. Так я и знал, что это не настоящий программер!
Не буду утомлять подробностями, но с проблемой я справился.
И ещё одно лирическое отступление. О профессиях.
---
С детства вколачивали в нас, что все работы хороши, что романтику можно найти хоть в профессии менеджера, хоть инженера, хоть ассенизатора. Что если человек добросовестно делает своё дело то ... И так далее, и так далее, и тому подобное.
Так вот, это - ложь. Нет, не так... это - ЛОЖЬ! Любой карапуз из любого детского сада скажет: нет лучше работы, чем морской капитан! А кто не согласен - тот девчонка!
Даже космонавт - не так круто. Даже лётчик. Космонавта забрасывает на орбиту автоматическая ракета, потом он тупо крутится вокруг Земли, потом беспомощно сползает на парашюте обратно, засунутый в герметичный шарик, как консерв. Летчик, да, тот взлетает и садится по своей воле, но короток его полёт и до смешного мал подчинённый ему мир.
А каждый корабль - он как планета. И капитан - властелин её. Не каких-то там сраных колец, а огромной железной туши, с маршевыми двигателями и турбинами экстренного хода, гребными винтами и рулевой машиной (представляете - отдельная машина для руля!), отсеками и переборками, умелой командой и бестолковыми пассажирами, спассредствами и этой загадочной субстанцией - грузом. Капитан может всё! Он может плыть сквозь льды и туманы, а может ложиться в дрейф. Может по местам стоять и одновременно с якоря сниматься. Может свистать всех наверх или сгноить всех в трюме. Даже на абордаж может взять другую планету или на таран, например. Правда это уже по-другому называется, но тоже романтично.
---
Поэтому когда я оказался в рубке морского судна и увидел работу морского капитана, я испытал благоговейный (кажется, я правильно написал это слово, Word во всяком случае не ругается) трепет в душе. Я был до этого в рубке «Метеора», ну этого, который на подводных крыльях туристов в Петергоф возит - совсем не то. Там руль, как у автомобиля - стыд и позор, право слово.
Так вот, стою я, трепещу, но на экран своего нотбучка посматриваю. А там у меня, помимо прочего, показана загрузка дизелей. Вот правый у нас сейчас загружен на 70% , а левый на ... 0%, холостой ход у левого. А должны оба на 50%, это я знаю, потому что вижу, какие на них отданы команды.
Я дергаю за рукав Ларса, механика и показываю ему на цифры. Он зовёт капитана. Капитан некоторое время размышляет, потом сбрасывает нагрузку на правый до нуля, а на левый задирает до максимума. Скорость кораблика начинает быстро падать, левый дизель молотит на максимальных оборотах и без всякого эффекта - загрузка по-прежнему 0%. Левый винт не крутился.
Тут они накинулись на норвежского программиста, ведь его подряжала датская фирма «Механорд», которая отвечала за винты и руль. Датские механики давно всё сделали и свалили в Данию, а программисту теперь пришлось за них отдуваться перед соотечественниками. Я плохо понимаю по английски и совсем не понимаю по норвежски, но этот разговор я понял до последнего слова.
- Что там у вас сломалось?
- Откуда мне знать, я же программист!
- Ты - представитель «Механорда»?
- Да, но я программист!!
- Полезай в машинное, смотри, что сломалось.
- Я программист!!!
- Так и запишем: испытания сорваны по вине представителя фирмы «Механорд»…
- Хорошо-хорошо, я посмотрю. Но учтите, я простой прогрммист...
И полез он, болезный, под пайолы и ковырял там своими скрюченными пальцами и смотрел красными глазами, потом вылез и сказал уверенно:
- Я знаю, что у нас сломалось.
- ???????????
- Корабль!
Ничего не сказал капитан, только сплюнул в студёное море. И почапали мы на родную верфь на одном моторе. К счастью корабельная автоматика предусматривает такую возможность, поэтому по прежнему держала курс с точностью до долей градуса, и мы поспели даже до 11 вечера.
Усталые, но довольные вернулись мы в гостиницу, и тут вдруг Янка и Эрвинс говорят:
- До свиданья, Лёва, мы поехали!
- Как «до свидания»? Куда поехали?
- Ну, дизеля прошли испытания полностью, нам тут больше делать нечего! Мы поехали, сейчас как раз на дорогах посвободнее, да и домой уже хочется.
Я живо вспомнил норвежского программиста, которого так же вот бросили механики «потому что всё ихнее уже испытано». Я посмотрел на свои скрюченные от клацанья по клавиатуре пальцы, увидел в зеркале покрасневшие от монитора глаза и прошептал:
- Братцы, как же так? А если что-то сломается? Я же программист!
- Не сцы! - успокоил меня Янка. - Каспарс звонил, он выехал уже, завтра утром будет здесь.
На том мы и расстались. Они уехали в ночь, а я пошёл, забылся тревожным сном.
Окончание следует