Холокост и жилищный вопрос
24 сентября 1941 года спецгруппы НКВД взорвали весь центр оккупированного немцами Киева. В результате взрывов и последующих за ними пожаров без крова осталось 50 тысяч человек. 27-28 сентября по городу были развешаны объявления, начинающиеся словами «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября на угол улиц Мельниковской и Доктеривской. Все должны взять с собой документы, деньги, белье и другие ценные вещи. Кто не подчинится этому распоряжению, будет расстрелян. Кто займет еврейские квартиры или разграбит предметы в этих квартирах, будет расстрелян».
Что произошло после этого, известно. Хуже известно то, что произошло потом. А произошло вот что. Киевляне, оставшиеся без крова после взрывов и пожаров, были централизованно, на основании ордеров, выписанных домоуправлениями, вселены в освободившиеся квартиры. В результате бездомных в Киеве не осталось. Вот выписка из немецкого отчета:
«Нехватка жилья, особенно в Киеве, в результате обширных пожаров и взрывов была ощутимой, но после очищения от евреев ее удалось устранить благодаря вселению в освободившиеся квартиры… 29 и 30 сентября спецобработан 31771 еврей».
См. здесь.
После освобождения Киева в ноябре 1943 года эти квартиры остались в распоряжении тех, кто вселился в них в 1941-м по ордерам домоуправлений. Конечно, если жильцам удалось пережить оккупацию, и их жилье не было разрушено в ходе освобождения Киева.
То же самое происходило и во всех других местах на оккупированной территории. В Ростове на Дону 12 тысяч евреев были расстреляны в Змеиной балке, а их квартиры были централизованно распределены среди других местных жителей, оставшихся без крова. Так же было в Харькове.
Повсеместно ликвидация евреев использовалась немецкой оккупационной властью для решения жилищной проблемы нееврейского населения, потерявшего жилье в ходе войны. Повсеместно после освобождения оккупированных территорий бывшее еврейское жилье осталось закрепленным за теми, кто в него вселился.
Вот пример Давид-Городка в Полесье. Его «книга памяти», в отличие от других, полностью выложена в интернет. История этого городка достаточно характерна для аналогичных населенных пунков на «новой» (присоединенной в 1939 году) территории СССР.
Расположенный в глуши, не на железной или шоссейной дороге, городок поначалу мало интересует немцев. Немцы проходят мимо. Некоторые евреи до их прихода пытаются уйти пешком на восток, но их задерживают на старой границе заградотряды НКВД и отправляют обратно. Город оказывается предоставленным самому себе. Тогда «городчуки», как евреи называли нееврейское население городка, отправляют ходоков к немецкому коменданту Пинска и просят ввести в город немецкие войска, чтобы избавить его от власти жидов. Делегация возвращается, удовлетворенная ответом.
Потом по городу распространяются слухи о том, что Красная армия начала контрнаступление против немцев. Испуганные члены делегации бегут обратно в Пинск. Слухи оказываются ложными, и делегация возвращается вместе с немцами. В тот же день «городчуки» проводят митинг в честь «великого исторического дня». Немцы назначают руководителей делегации мэром и начальником полиции.
В начале августа эсэсовцы убивают всех еврейских мужчин. Женщинам и детям приказано покинуть город в течение часа. Они в течение двух недель блуждают по полям, никто их не принимает. За это время еврейские дома частично разобраны на бревна, и имущество в них растащено окрестными крестьянами, частично заняты «городчуками». Через две недели «городчуки» разрешили евреям вернуться, но не в свои бывшие дома, разумеется, а в гетто, созданное на окраине города. Там женщины и дети прожили еще год. В 1942 году они были перевезены в гетто Столина и вскоре уничтожены вместе с этим гетто.
Бывшие еврейские дома так и остались у тех, кто их занял. Советская власть , вернувшаяся в 1944 году, молча согласилась с таким переделом имущества.
Чтобы понять логику событий, стоит вернуться в довоенное время.
Есть очень интересная книжка «Соседи накануне Холокоста», изданная поляком и посвященная взаимоотношениям евреев, нееврейского населения и советской власти на присоединенных в 1939 году территориях в 1939-41 годах. Там показано, что евреи, в отличие от местного населения, восторженно встретили советскую власть и активно сотрудничали с этой властью. Поэтому мнение о том, что советская власть является еврейской, было очень широко распространено еще до немецкой оккупации. После начала оккупации слова «кончилась ваша власть», обращенные к евреям, звучали повсеместно как на «новой», так и на «старой» советской территории. Понятно, что немцы решили воспользоваться этими настроениями и представить себя как власть, ориентированную на интересы коренного населения. Не стоит дискутировать о том, была советская власть еврейской или нет. Важно, что она воспринималась в таком качестве очень многими неевреями повсеместно, от Прибалтики до северного Кавказа.
Перераспределение еврейского имущества после уничтожения евреев повсеместно использовалось немцами в качестве инструмента для обеспечения лояльности местного населения. И это действительно помогло существенно увеличить масштабы коллаборации.
В середине 1943 года Красная армия начала наступление, освобождая оккупированные территории. Сразу возник вопрос: «Что делать, на кого опираться?» Немцы повсеместно вооружали своих сторонников, надеясь на развертывание массовой партизанской войны в тылу Советской армии. Лейтмотивом пропаганды было: «Снова возвращается жидовская власть, вы должны с ней бороться». Советская власть должна была показать населению освобождаемых территорий, что она является народной, а не «жидовской». Сталина можно назвать какой угодно сволочью, но действовал он всегда как прагматик. В данном случае тоже. На высшем уровне было принято решение не допустить повторения ситуации 1939-41 годов. С середины 1943 года советский агитпроп начинает замалчивать тему уничтожения евреев, и появляется выражение «мирные советские граждане», украшавшее памятники погибшим на бывших оккупированных территориях вплоть до Перестройки.
Вернувшаяся советская власть всячески показывает, что рядовые граждане не будут наказаны за соучастие в убийстве евреев, и передела имущества не будет. В ответ от местного населения требуется одно - лояльность к новой власти. Репрессиям подвергаются только бывшие руководители оккупационной администрации и некоторые, наиболее отличившиеся полицаи. Всем остальным гарантируется забвение всего, что происходило в 1941-44 годах, в ответ на лояльность. В то же время когда ловят и судят активных противников советской власти, будь то члены УПА или прибалтийские «лесные братья», им припоминают участие в убийствах «мирных советских граждан», и они получают за это по полной программе, вплоть до высшей меры.
Такая тактика оказалось эффективной. Сопротивление советской власти на возвращенной территории оказалось значительно менее мощным, чем рассчитывали нацисты. Советская власть смогла поставить себя в качестве «народной» и обрела массовую опору среди местного нееврейского населения, которой ей не хватало в 1939-41 годах.
В то же время предпринимаются меры, призванные не допустить массового возвращения евреев из армии и из эвакуации на освобожденные территории. Это делается двумя способами. Во-первых, евреев под разными предлогами задерживают в местах эвакуации и не отпускают тех, кто хочет вернуться. Во-вторых, для жителей бывших «новых советских территорий» создается режим максимального благоприятствования при выезде на жительство в Польшу, а оттуда на Запад, в том числе и в Израиль. Власти закрывают глаза на то, что туда же выезжают после эвакуации и многие жители «старых» советских территорий.
В результате в СССР складывается ситуация, просуществовавшая в целом с 1945 по 1990 год, характеризующаяся сознательным умолчанием о Холокосте на бывших оккупированных территориях, в первую очередь относящихся к «новому» СССР. На Западе в то же самое время смещаются акценты по другим причинам, о которых я написал раньше. Происходит смещение акцентов с обеих сторон. Только в последние 15-20 лет постепенно удается избавиться от этого смещения акцентов.