Игры для серьезных мужчин
В октябре 1776 года 28-летний английский адвокат Джереми Бентам написал едкую ремарку в ответ на подписание американским Континентальным Конгрессом декларации независимости 4-го июля: "Они считают это "очевидной истиной". В то же время для защиты этих прав они учреждают правительство. Они не видят, что ничто, когда-либо называемое правительством, не могло существовать без попрания тех или иных прав. В этих доктринах они превзошли сумасбродство всех фанатиков прошлого". Впоследствии Бентам еще раз проехался по американским республиканцам в своем трактате "Введение в основания нравственности и законодательства", изданном в 1780 году. Вскоре публикация Бентама привлекла внимание только что учрежденного Форин-офиса (Министерства иностранных дел) и британской службы внешней разведки, которую курировал Уильям Петти, граф Шелберн. Впоследствии граф даже выделил для Бентама апартаменты в своем поместье Бовуд, и дал ему в распоряжение двух редакторов, один из которых был франкоговорящим, чтобы философ мог тиражировать свои сочинения на все англо- и франкоговорящие страны. Впоследствии работы Бентама получили широкое распространение в Европе и Латинской Америке, где вдохновили немало будущих борцов с испанским владычеством включая Симона Боливара. Сложно сказать, рассчитывал ли лорд Шелберн, который в скором времени стал премьер-министром, на такой эффект, и чем было по сути его покровительство Бентаму - посильной помощью восхищенного поклонника или хладнокровным расчетом опытного ветерана "игр теней" (не стоит забывать, какое ведомство он курировал до повышения).
Уильям Петти, граф Шелберн
Именно в тот момент, когда граф привлек для сотрудничества Бентама, он начинал главную схватку в своей жизни. В июне 1780 года Шелберн, задумал подсидеть премьер-министра Фредерика Норта, политика крайне непопулярного, в вину которому вменяли неудачи британцев в войне с мятежными американскими колониями. Для этого он, при поддержке дружественного ему Банка братьев Бэринг (Barings Bank) и Ост-Индской компании, профинансировал антикатолические погромы, произошедшие 2-7 июня 1780 года и впоследствии названные Бунтом лорда Гордона. Дело в том, что правительство Норта приняло ряд законов, облегчавших положение католиков Великобритании (в народе проект получил название "ирландских реформ" и "акта о папистах") с целью привлекать больше ирландских призывников в армию, которой с каждым годом все тяжелее давались боевые действия в Северной Америке. В Ирландии тем временем были очень сильны про-американские настроения, которые чуть не привели к отрытому вооруженному бунту в 1779 году. Шелберн рассчитывал убить двух зайцев одним выстрелом - инициировать отставку кабинета Норта и как следует "прижать" симпатизировавших американцам католиков.
Джереми Бентам
Первые лица "венецианского банка": Фрэнсис Баринг (слева), его брат Джон и зять Чарльз Уолл. Художник Т. Лоуренс
Во главе разъяренной толпы протестантских фанатиков и городской бедноты встал лорд Джордж Гордон, глава "Ассоциации протестантов", и его сторонники в числе 40 с лишним тысяч человек, приколов к шляпам голубые кокарды (символ Ассоциации) 2 июня маршем двинулись к Вестминстерскому дворцу. Парламентарии приняли Гордона, однако ультиматум протестантов был отклонен, и толпа, заводимая антикатолическими лозунгами своих вожаков, начала крушить все, что попадалось под руку. Почтенных лордов-членов парламента отлавливали, выволакивали из карет и избивали. Затем погромщики двинулись к ирландскому кварталу в районе Мурфилд, по дороге разгромив посольства Баварии и Сардинии. В течение шести дней толпа громила столицу, была взята штурмом и практически полностью разрушена тюрьма Ньюгейт, заключенные которой частично разбежались, частично - присоединились к погромщикам. На стену здания тюрьмы была нанесена надпись "Его Величество король Толпа". Лорд Шелберн, будучи главой внутреннего комитета Палаты лордов, только подливал масло в огонь, всячески откладывая введение Акта о беспорядках, который санкционировал бы использование армии против погромщиков. Разъяренную толку удалось угомонить лишь 7 июня, когда "красные мундиры" наконец получили приказ накормить бунтовщиков свинцом. Лондон был разграблен и разрушен, и под руинами ирландского квартала была погребена и карьера лорда Норта - в марте 1782 года король принял его отставку.
Джордж Гордон
Что же касается Шелберна, то он на несколько месяцев вошел в состав кабинета нового премьер-министра маркиза Рокингема в качестве министра иностранных дел по Северному направлению, к которому относилась и Северная Америка. Именно в этой должности Шелберн будет вести переговоры в Париже, сидя за одним столом с Бенджамином Франклином. Король Георг III к тому времени прочно попал под влияние Шелберна и его сторонников - представителей истеблишмента Ост-Индской компании, которых в кулуарах называли Венецианской партией (старая традиция, уходившая корнями в правление Генриха VIII, активно пользовавшегося субсидиями венецианских финансистов; в 80-е годы XVIII века так называли сторонников Ост-Индской компании в парламенте, а банк компании на территории Англии - банк Бэрингов - "венецианским банком"). Это позволило теневому правительству взять под контроль официальный государственных аппарат, а все разведывательные операции, ранее осуществлявшиеся силами Ост-Индской компании, перешли в ведение Министерства иностранных дел и секретной разведывательной службы.
Что же касается лорда Гордона - наемного провокатора Шелберна, то он угодил в Таэур, откуда, однако, вскоре вышел, благодаря вмешательству своего патрона, и уехал в Нидерланды. Там он, к удивлению своих дружков из числа протестантских фанатиков, обратился в иудаизм, взяв себе имя Исраэль Бар Авраам. Как считали многие современники, сделал он это из "шкурных" интересов, поскольку проворачивал какие то дела с голландскими банкирами-евреями. Впоследствии новообращенный иудей перебрался во Францию, где вошел в круг доверенных лиц королевы Марии-Антуанетты, и, пользуясь положением, шпионил за французским двором. Впоследствии что-то там не срослось, и Гордона, которого обвинили в нанесении оскорбления королеве, экстрадировали в Англию, где он был посажен в отстроенную после его же погромов тюрьму Ньюгейт. Там же он и скончался от брюшного тифа в 1793 году - его бывший патрон Шелберн к тому моменту ушел отошел от большой политики. Схожесть же революционных погромов в Париже, знаковыми для которых стал штурм тюрьмы Бастилия, с гордоновскими беспорядками в Лондоне в 1780 году до сих пор является предметом спекуляции у многих авторов.
Фредерик Норт
Шелберн, будучи министром иностранных дел, занял позицию, согласно которой Соединенные Штаты вновь должны были быть приведены под британское управление, но не силой оружия, а посредством, как он выражался, "свободной торговли". Еще в 1763 году , посещая Эдинбург, Шелберн заказал другому апологету свободной торговли Адаму Смиту работу, которая могла бы стать Библией той экономической модели, которую он вынашивал в голове. Смит закончил свой труд, получивший название "Исследование о природе и причинах богатства народов" в 1776 году. В 1787 году другой протеже Шелберна, уже упоминавшийся выше Джереми Бентам, опубликовал часть писем из России, адресованных Адаму Смиту, которые были собраны в брошюру под названием "Защита лихвы". В них Бентам критиковал своего визави за недостаточный радикализм в вопросах свободной торговли, в частности - за ограничение ростовщических процентных ставок. В представлении Бентама любые ограничения мешали развитию модели свободного рынка, за которую он ратовал.
Защита лихвы, написанная Бентамом в России
Что касается Шелберна, свой ход он сделал в 1783 году, уже пребывая на посту премьер-министра. Несмотря на то, что он входил в так называемый "секретный комитет" Ост-Индской компании, состоявших из трех человек, именно премьерские полномочия казались идеальным инструментом для проведения нужной ему политики. 27 января 1783 года он выступил перед Палатой лордов, чтобы обсудить вопрос о ратификации Парижского мирного договоры с США, Францией и Испанией. Помимо прочего, он произнес: "Вы дали Америке, к братству с которой призывает нас каждый голос под эти небом, долю в торговле, монополию на которую вы грязно сохранили для себя. Монополии, так или иначе, получают праведное наказание. Они запрещают соперничество, а соперничество является самой сутью благосостояния торговли. Я признаю, что монополия всегда неразумна, но если и есть какая-нибудь нация под небесами, которая должна первой отвергнуть монополии, то это англичане. Поскольку мы находимся между Старым светом и Новым, между южной и северной Европой, все, чего мы должны желать на Земле - это свободная торговля. Обладая большим количеством промышленности, большим капиталом, большим числом предприятий и мастерских чем любая другая торговая нация на Земле, это должно стать нашим кличем: пусть каждый рынок будет открытым!". У миролюбивой риторики Шелберна было двойное дно - суть его идеи была в том, чтобы посредством неограниченной торговли захватить американские рынки и естественным образом задавить североамериканскую конкуренцию на них, что в перспективе могло привести к государственному банкротству США, которое сделало бы возвращение мятежных колоний в лоно британской монархии не самым сложным делом. Американцы прекрасно понимали, куда клонит в своих сладких речах премьер-министр, и спешили как можно скорее договориться в Конгрессе о необходимости принятия конституции, которая регулировала бы, в том числе, и вопросы торговли. Политик Александр Гамильтон высказался по этому поводу без купюр в 11-й статье своего "Федералиста" от ноября 1787 года: "Американский авантюрный дух уже взволновал некоторые морские державы Европы. Если мы будем продолжать объединяться, мы сможем разными способами противодействовать политике, столь недружественной нашему процветанию. Предположим, например, что наше правительство окажется способным изгнать Великобританию из всех наших портов. Как бы это сказалось на ее политике? Разве это не позволило бы нам вести переговоры с явной перспективой успеха в статусе самого привилегированного и ценного доминиона в этом королевстве?".
Поджог тюрьмы Ньюгейт
Гордоновский погром
Дела с Америкой не клеились, и Шелберн обратил свое внимание на другого противника - бурбоновскую Францию. Семилетняя война лишила французов их мощного флота и существенно подорвала престиж на международной арене, а участие в Американской революции основательно опустошило казну. Экономический кризис был предпосылкой для политического хаоса и всеобщего восстания, и Шелберн вновь собрал в своем поместье Бовуд узкий круг писателей из числа своих агентов, где оказался все тот же Бентам, уроженец Женевы Этьен Дюмон и англичанин Сэмюэль Ромилли. Это компания подготовила революционные прокламации и речи, которые были переведены на французский, доставлены дипломатической почтой в Париж, и запущены там "в народ". Многие лидеры французских якобинцев, такие как Дантон и Марат, выступали перед публикой с зажигательными речами, подготовленными кудесниками революций из Бовуда. Отчеты о выплатах, сделанных Ост-Индской компанией некоторым видным якобинцам до сих пор хранятся в Британском музее.
Уильям Петти, граф Шелберн
Именно в тот момент, когда граф привлек для сотрудничества Бентама, он начинал главную схватку в своей жизни. В июне 1780 года Шелберн, задумал подсидеть премьер-министра Фредерика Норта, политика крайне непопулярного, в вину которому вменяли неудачи британцев в войне с мятежными американскими колониями. Для этого он, при поддержке дружественного ему Банка братьев Бэринг (Barings Bank) и Ост-Индской компании, профинансировал антикатолические погромы, произошедшие 2-7 июня 1780 года и впоследствии названные Бунтом лорда Гордона. Дело в том, что правительство Норта приняло ряд законов, облегчавших положение католиков Великобритании (в народе проект получил название "ирландских реформ" и "акта о папистах") с целью привлекать больше ирландских призывников в армию, которой с каждым годом все тяжелее давались боевые действия в Северной Америке. В Ирландии тем временем были очень сильны про-американские настроения, которые чуть не привели к отрытому вооруженному бунту в 1779 году. Шелберн рассчитывал убить двух зайцев одним выстрелом - инициировать отставку кабинета Норта и как следует "прижать" симпатизировавших американцам католиков.
Джереми Бентам
Первые лица "венецианского банка": Фрэнсис Баринг (слева), его брат Джон и зять Чарльз Уолл. Художник Т. Лоуренс
Во главе разъяренной толпы протестантских фанатиков и городской бедноты встал лорд Джордж Гордон, глава "Ассоциации протестантов", и его сторонники в числе 40 с лишним тысяч человек, приколов к шляпам голубые кокарды (символ Ассоциации) 2 июня маршем двинулись к Вестминстерскому дворцу. Парламентарии приняли Гордона, однако ультиматум протестантов был отклонен, и толпа, заводимая антикатолическими лозунгами своих вожаков, начала крушить все, что попадалось под руку. Почтенных лордов-членов парламента отлавливали, выволакивали из карет и избивали. Затем погромщики двинулись к ирландскому кварталу в районе Мурфилд, по дороге разгромив посольства Баварии и Сардинии. В течение шести дней толпа громила столицу, была взята штурмом и практически полностью разрушена тюрьма Ньюгейт, заключенные которой частично разбежались, частично - присоединились к погромщикам. На стену здания тюрьмы была нанесена надпись "Его Величество король Толпа". Лорд Шелберн, будучи главой внутреннего комитета Палаты лордов, только подливал масло в огонь, всячески откладывая введение Акта о беспорядках, который санкционировал бы использование армии против погромщиков. Разъяренную толку удалось угомонить лишь 7 июня, когда "красные мундиры" наконец получили приказ накормить бунтовщиков свинцом. Лондон был разграблен и разрушен, и под руинами ирландского квартала была погребена и карьера лорда Норта - в марте 1782 года король принял его отставку.
Джордж Гордон
Что же касается Шелберна, то он на несколько месяцев вошел в состав кабинета нового премьер-министра маркиза Рокингема в качестве министра иностранных дел по Северному направлению, к которому относилась и Северная Америка. Именно в этой должности Шелберн будет вести переговоры в Париже, сидя за одним столом с Бенджамином Франклином. Король Георг III к тому времени прочно попал под влияние Шелберна и его сторонников - представителей истеблишмента Ост-Индской компании, которых в кулуарах называли Венецианской партией (старая традиция, уходившая корнями в правление Генриха VIII, активно пользовавшегося субсидиями венецианских финансистов; в 80-е годы XVIII века так называли сторонников Ост-Индской компании в парламенте, а банк компании на территории Англии - банк Бэрингов - "венецианским банком"). Это позволило теневому правительству взять под контроль официальный государственных аппарат, а все разведывательные операции, ранее осуществлявшиеся силами Ост-Индской компании, перешли в ведение Министерства иностранных дел и секретной разведывательной службы.
Что же касается лорда Гордона - наемного провокатора Шелберна, то он угодил в Таэур, откуда, однако, вскоре вышел, благодаря вмешательству своего патрона, и уехал в Нидерланды. Там он, к удивлению своих дружков из числа протестантских фанатиков, обратился в иудаизм, взяв себе имя Исраэль Бар Авраам. Как считали многие современники, сделал он это из "шкурных" интересов, поскольку проворачивал какие то дела с голландскими банкирами-евреями. Впоследствии новообращенный иудей перебрался во Францию, где вошел в круг доверенных лиц королевы Марии-Антуанетты, и, пользуясь положением, шпионил за французским двором. Впоследствии что-то там не срослось, и Гордона, которого обвинили в нанесении оскорбления королеве, экстрадировали в Англию, где он был посажен в отстроенную после его же погромов тюрьму Ньюгейт. Там же он и скончался от брюшного тифа в 1793 году - его бывший патрон Шелберн к тому моменту ушел отошел от большой политики. Схожесть же революционных погромов в Париже, знаковыми для которых стал штурм тюрьмы Бастилия, с гордоновскими беспорядками в Лондоне в 1780 году до сих пор является предметом спекуляции у многих авторов.
Фредерик Норт
Шелберн, будучи министром иностранных дел, занял позицию, согласно которой Соединенные Штаты вновь должны были быть приведены под британское управление, но не силой оружия, а посредством, как он выражался, "свободной торговли". Еще в 1763 году , посещая Эдинбург, Шелберн заказал другому апологету свободной торговли Адаму Смиту работу, которая могла бы стать Библией той экономической модели, которую он вынашивал в голове. Смит закончил свой труд, получивший название "Исследование о природе и причинах богатства народов" в 1776 году. В 1787 году другой протеже Шелберна, уже упоминавшийся выше Джереми Бентам, опубликовал часть писем из России, адресованных Адаму Смиту, которые были собраны в брошюру под названием "Защита лихвы". В них Бентам критиковал своего визави за недостаточный радикализм в вопросах свободной торговли, в частности - за ограничение ростовщических процентных ставок. В представлении Бентама любые ограничения мешали развитию модели свободного рынка, за которую он ратовал.
Защита лихвы, написанная Бентамом в России
Что касается Шелберна, свой ход он сделал в 1783 году, уже пребывая на посту премьер-министра. Несмотря на то, что он входил в так называемый "секретный комитет" Ост-Индской компании, состоявших из трех человек, именно премьерские полномочия казались идеальным инструментом для проведения нужной ему политики. 27 января 1783 года он выступил перед Палатой лордов, чтобы обсудить вопрос о ратификации Парижского мирного договоры с США, Францией и Испанией. Помимо прочего, он произнес: "Вы дали Америке, к братству с которой призывает нас каждый голос под эти небом, долю в торговле, монополию на которую вы грязно сохранили для себя. Монополии, так или иначе, получают праведное наказание. Они запрещают соперничество, а соперничество является самой сутью благосостояния торговли. Я признаю, что монополия всегда неразумна, но если и есть какая-нибудь нация под небесами, которая должна первой отвергнуть монополии, то это англичане. Поскольку мы находимся между Старым светом и Новым, между южной и северной Европой, все, чего мы должны желать на Земле - это свободная торговля. Обладая большим количеством промышленности, большим капиталом, большим числом предприятий и мастерских чем любая другая торговая нация на Земле, это должно стать нашим кличем: пусть каждый рынок будет открытым!". У миролюбивой риторики Шелберна было двойное дно - суть его идеи была в том, чтобы посредством неограниченной торговли захватить американские рынки и естественным образом задавить североамериканскую конкуренцию на них, что в перспективе могло привести к государственному банкротству США, которое сделало бы возвращение мятежных колоний в лоно британской монархии не самым сложным делом. Американцы прекрасно понимали, куда клонит в своих сладких речах премьер-министр, и спешили как можно скорее договориться в Конгрессе о необходимости принятия конституции, которая регулировала бы, в том числе, и вопросы торговли. Политик Александр Гамильтон высказался по этому поводу без купюр в 11-й статье своего "Федералиста" от ноября 1787 года: "Американский авантюрный дух уже взволновал некоторые морские державы Европы. Если мы будем продолжать объединяться, мы сможем разными способами противодействовать политике, столь недружественной нашему процветанию. Предположим, например, что наше правительство окажется способным изгнать Великобританию из всех наших портов. Как бы это сказалось на ее политике? Разве это не позволило бы нам вести переговоры с явной перспективой успеха в статусе самого привилегированного и ценного доминиона в этом королевстве?".
Поджог тюрьмы Ньюгейт
Гордоновский погром
Дела с Америкой не клеились, и Шелберн обратил свое внимание на другого противника - бурбоновскую Францию. Семилетняя война лишила французов их мощного флота и существенно подорвала престиж на международной арене, а участие в Американской революции основательно опустошило казну. Экономический кризис был предпосылкой для политического хаоса и всеобщего восстания, и Шелберн вновь собрал в своем поместье Бовуд узкий круг писателей из числа своих агентов, где оказался все тот же Бентам, уроженец Женевы Этьен Дюмон и англичанин Сэмюэль Ромилли. Это компания подготовила революционные прокламации и речи, которые были переведены на французский, доставлены дипломатической почтой в Париж, и запущены там "в народ". Многие лидеры французских якобинцев, такие как Дантон и Марат, выступали перед публикой с зажигательными речами, подготовленными кудесниками революций из Бовуда. Отчеты о выплатах, сделанных Ост-Индской компанией некоторым видным якобинцам до сих пор хранятся в Британском музее.