Путин и евразийство: русская идея
Фрагмент интервью Валерия Коровина французскому режиссёру документального кино, лауреату многих международных премий и победителю кинематографических конкурсов Жану-Мишелю Карре (Jean-Michel Carrė)
Жан-Мишель Карре: Евразийская идея сама по себе не то, что не нова, идея «не сегодняшнего дня», она сформировалась ещё где-то в XIX веке. Значит, первая часть вопроса: в чём отличие евразийской философии, идеи сегодня и тех основ, которые тоже называли евразийскими идеями, но существовали, или начали формироваться в XIX веке? И вторая: какого рода прагматический, практический инструмент предлагает евразийская концепция, то есть, инструменты, которыми может воспользоваться прагматик Путин?
Валерий Коровин: Вся история развития русской цивилизации представляет собой евразийский синтез. Но до начала ХХ века в таких терминах все эти исторические предпосылки развития России как евразийской цивилизации не артикулировались. Сам концепт евразийства возник в эмигрантской среде уже после Октябрьской революции как интуиция о том, что в большевистском режиме проклёвываются все те же государственнические константы, которые присутствовали на протяжении всей истории развития и существования российской государственности. Представители белой эмигрантской среды в какой-то момент обнаружили в большевистском режиме, который они изначально жёстко отрицали и не принимали ни в каком виде, то, что, собственно, для них всегда являлось ценностью. А именно: утверждение российской, русской по своей сути, государственности; укрепление державности; пересборка, но под другим брендом, романовской империи, усиление её, и даже выход за пределы в определённых областях. То есть, создание столь же могущественного государства, но уже с учётом интересов русского большинства - русского народа, - что не учитывалось романовскими элитами, и привело, в итоге, к отчуждению.
Российская элита в конце существования романовской империи стала абсолютно чужеродной. И это отчуждение от русского народа нарастало. Элиты были ориентированы строго на Запад, они говорили на французском и немецком, они роднились с королевскими домами западных государств, и в упор не замечали свой народ, который жил сам по себе, и не видел эту элиту онтологически своей. Поэтому, когда отчуждение превысило все возможные масштабы, произошла революция, которая снесла романовскую элиту целиком, уже не разбирая, кто плохой, а кто хороший. И не только элиту, но всю систему государственного устройства. И в этом евразийцы обнаружили свою правду, то есть, они поняли, что народ имел право так поступить, потому что элита стала абсолютно отчуждённой, а большевики стали выразителями воли народа, который хотел большего соучастия в истории своего государства, а это и есть народная демократия - соучастие в истории. Это главное действие, осуществлённое большевиками - восстановление российской государственности. Плюс социальные принципы в экономике, основанная на идее социальной справедливости - это русская черта, для евразийцев плюс. Исходя из этих предпосылок, евразийцы признают большевистский режим частично допустимым и возможным к трансформации и реформированию в интересах русской государственности и русской цивилизации. Вот, собственно, на чём основывалось евразийство, возникшее в эмигрантской среде, лидерами которого были Пётр Савицкий, Устрялов, Николай Трубецкой, Эренджер Харадован, Яков Бромберг и другие евразийцы, которые изначально не принимали в принципе большевистскую революцию.
Евразийство, таким образом, это, в первую очередь, некая попытка обосновать большевистскую государственность, которая при Сталине стала национал-большевистской, т.е. в чистом виде евразийской, без революционно-марксистских примесей, и склонить на свою сторону остальную часть эмигрантского сообщества, которое постепенно начинало признавать и выявлять в большевистской государственности признаки собственно русской государственности. Это евразийство историческое.
Современное евразийство, которое излагает Александр Дугин, - это неоевразийство, это евразийство, адаптированное под нынешние условия, и главными его признаками являются следующие: во-первых, это тюркофилия русских. Русские, как некий исторический продукт этногенеза, как это определял ещё один известный евразиец Лев Николаевич Гумилёв, этногенеза восточнославянских, финно-угорских и тюркских племён, которые сложились в один супер-этнос, или народ - лаос (в греческой терминологии), то есть, в надэтническую культурно-цивилизационную общность, взявшую общее название, создавшую континентальное государство и имеющую своё уникальное видение развития исторических цивилизационных процессов - это русский народ. Он полиэтничен. Он не этничен. Он включает в себя и тюркскую компоненту, и финно-угорскую, и восточнославянскую, и кавказскую, и вкрапления множества других народов и этносов. То есть, по сути, произошло сложение, синтез нового народа, и тюркофилия является составляющей компонентой евразийской цивилизации. И ответная ей русофилия со стороны тюрок. Именно взаимное уважение и познание и создают ту гармонию, которая позволяет сохраняться этому огромному континентальному пространству, населённому тюрками, славянами, и народами Кавказа.
Именно благодаря сохранению идентичности и уважение к идентичности другого, что устанавливается евразийским подходом, не происходит никакого взаимного перемалывания, то есть, принудительной ассимиляции, что, например, мы наблюдаем на Западе. Западная цивилизация пытается загнать всех в свои цивилизационные рамки, то есть, европеизировать, ассимилировать, жёстко, не спрашивая, хочет кто-то этого или нет. Евразийство отличается от западных идеологий тем, что оно не навязывает, создавая возможность сохранить идентичность. Это вторая категория.
И третья - геополитическая: евразийство выступает за справедливое устройство мира, в котором не доминирует один цивилизационный центр, возомнивший себя квинтэссенцией развития человеческой цивилизации в целом, а допускает плюрализм, плюревёрсфум, то есть, многообразие идентичностей, которые уживаются в рамках больших пространств, в формате государства-империи. Не государства-нации Запада - etat-nation - национальное государство, а государство-империя, Imperium, подразумевающее стратегическое единство многообразия.
Вот три основные категории: тюркофилия и русофилия, сохранение идентичности и цивилизационное многообразие, а так же геополитическая альтернатива атлантистской геополитике - есть составляющие современного неоевразийства, которое представлет собой развитие тех идей и тех тенденций, которые сложились в эмигрантской среде в начале ХХ века после Октябрьской революции в России, но на современном этапе.
Кстати, о том, что мы получаем на практике, какая практическая польза от евразийства - это возможность формировать альтернативу для тех государств, которые не приемлют однополярную американскую глобализацию и западный путь развития. А это в абсолютных величинах большая часть человечества. Большинство не приемлет высокомерия Запада, который претендует на истину в последней инстанции, но когда нет альтернативы, то некому консолидировать это большинство. Путин, принимая евразийство, имеет возможность консолидировать вокруг России абсолютное большинство человечества. Это Китай, Индия, Арабский мир, Иран и даже, в какой-то момент, Европа, которая всё больше тяготится американской доминацией. То есть принятие евразийской идеологии даёт явные геополитические преимущества Путину.
Предыдущий фрагмент: Дугин и Путин: историческая правота и политическая задержка
Жан-Мишель Карре: Евразийская идея сама по себе не то, что не нова, идея «не сегодняшнего дня», она сформировалась ещё где-то в XIX веке. Значит, первая часть вопроса: в чём отличие евразийской философии, идеи сегодня и тех основ, которые тоже называли евразийскими идеями, но существовали, или начали формироваться в XIX веке? И вторая: какого рода прагматический, практический инструмент предлагает евразийская концепция, то есть, инструменты, которыми может воспользоваться прагматик Путин?
Валерий Коровин: Вся история развития русской цивилизации представляет собой евразийский синтез. Но до начала ХХ века в таких терминах все эти исторические предпосылки развития России как евразийской цивилизации не артикулировались. Сам концепт евразийства возник в эмигрантской среде уже после Октябрьской революции как интуиция о том, что в большевистском режиме проклёвываются все те же государственнические константы, которые присутствовали на протяжении всей истории развития и существования российской государственности. Представители белой эмигрантской среды в какой-то момент обнаружили в большевистском режиме, который они изначально жёстко отрицали и не принимали ни в каком виде, то, что, собственно, для них всегда являлось ценностью. А именно: утверждение российской, русской по своей сути, государственности; укрепление державности; пересборка, но под другим брендом, романовской империи, усиление её, и даже выход за пределы в определённых областях. То есть, создание столь же могущественного государства, но уже с учётом интересов русского большинства - русского народа, - что не учитывалось романовскими элитами, и привело, в итоге, к отчуждению.
Российская элита в конце существования романовской империи стала абсолютно чужеродной. И это отчуждение от русского народа нарастало. Элиты были ориентированы строго на Запад, они говорили на французском и немецком, они роднились с королевскими домами западных государств, и в упор не замечали свой народ, который жил сам по себе, и не видел эту элиту онтологически своей. Поэтому, когда отчуждение превысило все возможные масштабы, произошла революция, которая снесла романовскую элиту целиком, уже не разбирая, кто плохой, а кто хороший. И не только элиту, но всю систему государственного устройства. И в этом евразийцы обнаружили свою правду, то есть, они поняли, что народ имел право так поступить, потому что элита стала абсолютно отчуждённой, а большевики стали выразителями воли народа, который хотел большего соучастия в истории своего государства, а это и есть народная демократия - соучастие в истории. Это главное действие, осуществлённое большевиками - восстановление российской государственности. Плюс социальные принципы в экономике, основанная на идее социальной справедливости - это русская черта, для евразийцев плюс. Исходя из этих предпосылок, евразийцы признают большевистский режим частично допустимым и возможным к трансформации и реформированию в интересах русской государственности и русской цивилизации. Вот, собственно, на чём основывалось евразийство, возникшее в эмигрантской среде, лидерами которого были Пётр Савицкий, Устрялов, Николай Трубецкой, Эренджер Харадован, Яков Бромберг и другие евразийцы, которые изначально не принимали в принципе большевистскую революцию.
Евразийство, таким образом, это, в первую очередь, некая попытка обосновать большевистскую государственность, которая при Сталине стала национал-большевистской, т.е. в чистом виде евразийской, без революционно-марксистских примесей, и склонить на свою сторону остальную часть эмигрантского сообщества, которое постепенно начинало признавать и выявлять в большевистской государственности признаки собственно русской государственности. Это евразийство историческое.
Современное евразийство, которое излагает Александр Дугин, - это неоевразийство, это евразийство, адаптированное под нынешние условия, и главными его признаками являются следующие: во-первых, это тюркофилия русских. Русские, как некий исторический продукт этногенеза, как это определял ещё один известный евразиец Лев Николаевич Гумилёв, этногенеза восточнославянских, финно-угорских и тюркских племён, которые сложились в один супер-этнос, или народ - лаос (в греческой терминологии), то есть, в надэтническую культурно-цивилизационную общность, взявшую общее название, создавшую континентальное государство и имеющую своё уникальное видение развития исторических цивилизационных процессов - это русский народ. Он полиэтничен. Он не этничен. Он включает в себя и тюркскую компоненту, и финно-угорскую, и восточнославянскую, и кавказскую, и вкрапления множества других народов и этносов. То есть, по сути, произошло сложение, синтез нового народа, и тюркофилия является составляющей компонентой евразийской цивилизации. И ответная ей русофилия со стороны тюрок. Именно взаимное уважение и познание и создают ту гармонию, которая позволяет сохраняться этому огромному континентальному пространству, населённому тюрками, славянами, и народами Кавказа.
Именно благодаря сохранению идентичности и уважение к идентичности другого, что устанавливается евразийским подходом, не происходит никакого взаимного перемалывания, то есть, принудительной ассимиляции, что, например, мы наблюдаем на Западе. Западная цивилизация пытается загнать всех в свои цивилизационные рамки, то есть, европеизировать, ассимилировать, жёстко, не спрашивая, хочет кто-то этого или нет. Евразийство отличается от западных идеологий тем, что оно не навязывает, создавая возможность сохранить идентичность. Это вторая категория.
И третья - геополитическая: евразийство выступает за справедливое устройство мира, в котором не доминирует один цивилизационный центр, возомнивший себя квинтэссенцией развития человеческой цивилизации в целом, а допускает плюрализм, плюревёрсфум, то есть, многообразие идентичностей, которые уживаются в рамках больших пространств, в формате государства-империи. Не государства-нации Запада - etat-nation - национальное государство, а государство-империя, Imperium, подразумевающее стратегическое единство многообразия.
Вот три основные категории: тюркофилия и русофилия, сохранение идентичности и цивилизационное многообразие, а так же геополитическая альтернатива атлантистской геополитике - есть составляющие современного неоевразийства, которое представлет собой развитие тех идей и тех тенденций, которые сложились в эмигрантской среде в начале ХХ века после Октябрьской революции в России, но на современном этапе.
Кстати, о том, что мы получаем на практике, какая практическая польза от евразийства - это возможность формировать альтернативу для тех государств, которые не приемлют однополярную американскую глобализацию и западный путь развития. А это в абсолютных величинах большая часть человечества. Большинство не приемлет высокомерия Запада, который претендует на истину в последней инстанции, но когда нет альтернативы, то некому консолидировать это большинство. Путин, принимая евразийство, имеет возможность консолидировать вокруг России абсолютное большинство человечества. Это Китай, Индия, Арабский мир, Иран и даже, в какой-то момент, Европа, которая всё больше тяготится американской доминацией. То есть принятие евразийской идеологии даёт явные геополитические преимущества Путину.
Предыдущий фрагмент: Дугин и Путин: историческая правота и политическая задержка