Два представления о Церкви Христовой (или мой отклик на «Комментарий» двух епископов) -6-
Для иллюстрации вышесказанного (что еретики до поры до времени находятся в структуре видимой церковной организации, т. е. что «плевелы» растут вместе с «пшеницей» на одном поле) уместно будет напомнить о чудесном явлении на первой седмице Великого поста во время царствования Юлиана Отступника (360-363 гг.) св. влкмч. Феодора Тирона Константинопольскому Архиепископу Евдоксию, которого (вместе с его паствой) Великомученик уберёг от осквернения идоложертвенной кровью. Но интересно, что Архиеп. Евдоксий был одним из лидеров аномейской ереси (разновидности арианства) - т. е. «плевелом». И, несмотря на это, ради спасения его паствы, вернее, имеющейся среди неё «пшеницы», св. Феодор по повелению Божиему не погнушался явиться еретику, которому не было тогда отказано в епископском достоинстве, и помог ему изменить ход событий. Причём, аномейская ересь была предана анафеме лишь только на Втором Вселенском Соборе (в 381 г.), когда неосуждённый (во время явления св. влкмч. Феодора) еретик Евдоксий уже скончался.
*****
Конечно, современных зилотов не устраивает святоотеческое толкование важной для правильного понимания догмата о Церкви Евангельской притчи о плевелах, т. к. оно разбивает «в пух и прах» их сектантскую конструкцию «вселенской» церкви, которая на основании этого толкования является совсем в ином виде. И они пытаются наперекор св. Златоусту свести «плевелы» лишь только к грешникам, погрешающим нравственно, или нелепо указывать на «ересь киприонитов».
Но также оно не понималось и не признавалось и их древними предтечами: сектантами/еретиками донатистам, с которыми долго и упорно боролись святые Отцы западной Церкви в IV-V веках, и в первую очередь блаженный Августин («великий ум древности», по слову свт. Филарета Исповедника), внёсший, благодаря преодолению лжеучения донатистов, огромный вклад в раскрытие догмата о Церкви.
«И вот как рассуждает о ней (Церкви Христовой - ипд.ВК) блаж. Учитель (столп западной Церкви, свт. Августин, Епископ Иппонийский):
1) Истинная Церковь Христова есть Церковь вселенская: та, которая будучи создана на основании Пророков и Апостолов, а на краеугольном камне - Христе, распространяется по вселенной в лице преемников служения Апостольскаго и проповедников Евангельскаго учения. Потому не должно искать её в какой нибудь секте, а в единении всех церквей, имеющих общим началом Церковь Апостольскую, а основанием - Священное Писание.
2) Кто отделяется от Церкви, тот теряет плоды союза с нею и лишается благодати Божией; точно также кто родился и воспитался вне союза с Церковью, тот хотя бы и запечатлен был христианскими таинствами, не пользуется благодатною силою таин как больной. Тем не менее тогда, как последний соединяется с Церковью, не следует повторять над ним неповторяемых таинств; потому что ему недоставало не самых таинств, а только спасительнаго действия их.
3) Церковь не престает быть святою и освященною, если в ней есть служители недостойные (в широком смысле, и таковые остаются служителями, пока они не будут запрещены законно в священнослужении - ипд.ВК) - и члены грешные. Ни Апостол, ни сам Христос не отвергали грешников от общения своего, а только исправляли. Каков бы ни был священник, когда он молится за народ, молитва возносится к Богу; когда он учит согласно с писанием, поучения его спасительны; когда священнодействует, его священнодействия остаются с силою таин Христовых» («Историческое учение об Отцах Церкви» Филарета Архиепископа Черниговскаго и Нежинскаго. 1882 г.).
Теперь, не касаясь внешней (бурной и сложной) истории раскола донатистов, попробую с целью выяснения аналогий с позицией современных зилотов, определить, в чём же заключается его догматическое основание?
Прежде всего, как писал авторитетный исследователь истории Церкви проф. В. В. Болотов («Лекции по истории древней Церкви». Т. 2. С. 415), имеется «догматическая связь донатизма с полемикой по вопросу о крещении еретиков». На этой догматической почве «в начале деятельности императора Константина на Западе» образовалась ересь донатистов, которые требовали «повторения крещения над отпадшими во время гонений христианами. Эта ересь, отвергнутая двумя поместными соборами, была окончательно осуждена Миланским Собором 316 года» (http://days.pravoslavie.ru/Life/life1116.htm). Отношение к донатистам получило отражение и в св. Канонах (Прав. Карф. Соб. 57, 68, 77, 79, 80, 112).
Как писал этот маститый профессор, «Раскол донатистов, который я связываю с предшествующим спором Киприана со Стефаном, представляет особый интерес. Он показывает, как опасны заблуждения гения. Малейшая ошибка, допущенная в гениальной аргументации, последовательно приводит иногда к розни, которой гений не предвидит, и к таким следствиям, что часто нужно бывает много усилий для исправления ошибки гения. Как ни блестящи воззрения Киприана, но в них была такая крайность, что нужен был гений Августина, чтобы нейтрализовать и обезвредить взгляды Киприана...».
Увы, и до сего времени крайние взгляды св. Киприана Карфагенского положены во главу угла конструкции современных зилотов, в то время как позиция блаж. Августина вызывает у них трудно сдерживаемую неприязнь. Согласно учению св. Киприана, Таинства (в частности, крещение) совершаются лишь только достойными священниками, не нарушившими «закон веры». Поэтому, еретиков (в то время ересью называли гностицизм - другой не было) и раскольников (новатиан, не изменивших вероучение, но выделившихся в отдельное сообщество) необходимо по этому учению принимать только через крещение. «Как может мертвый сам оживотворить другого? Совершенно необходимо потому, чтобы обращающийся в церковь был обновлен и освящен святыми… Здесь Киприан вступает уже на скользкий путь субъективизма в своих воззрениях. Правда, он держится еще такого субъективизма, под которым лежит крепко объективная почва: свят для него тот, кто принадлежит к единой святой церкви, кто исповедует кафолическую веру. Но приводимые им основания бьют далее его наличной цели. Кто начинает толковать о грешном священнике, как о неспособном совершать иерархические действия, тот находится в серьезной опасности с почвы объективно-церковно-догматической перейти на шаткое основание субъективно-личной нравственности… Практический вывод из всех этих частных положений у Киприана звучит очень категорично: у врагов и антихристов нет ни крещения, ни благодати, потому что у них нет церкви; они то же, что язычники; приходящих из них в церковь нужно крестить как некрещеных» (В. В. Болотов. Указ. соч. С. 394). Таким образом, согласно киприановскому учению, Таинства совершаются только святым священнослужителем, не погрешающим в вопросах веры и нравственности, что и делает Церковь святой. Св. Киприану Церковь рисовалась в виде почти идеальных, святых (харизматических) общин, возглавляемых святой жизни епископами, исповедующими Православие во всей его чистоте и находящихся на высоте нравственного совершенства. И, наверное, в III веке он действительно видел перед своими глазами примеры таких общин и таких епископов, отсюда и проистекали его известные определения и выражения, говорившие о высоком достоинстве епископа и его основополагающем значении. В идеале так действительно и должно было бы быть, но в реальности, сталкиваясь с гонениями, некоторые, бывшие верными, отступали и шли на компромисс с гонителями, а также с падением нравственности и духовного горения после окончания гонений, когда христианство стало господствующим, епископами становились люди, зачастую, недостойные высокого епископского звания, и члены общин уже не всегда показывали примеры, достойные подражания, не говоря уже о том, что в Церковь «тихой сапой» постоянно прокрадывались лжеучения, пытающиеся исказить Православие, и ими могли начать увлекаться некоторые члены «святых» общин, включая представителей клира. И киприановская схема идеальных, святых общин (идеальной, однородной организации) с идеальными епископами и клиром, высокой духовной жизни и безупречного вероисповедания, не отвечала имеющейся реальности (когда появлялись в изобилии недостойные епископы, и в одном церковном пространстве вместе с «пшеницей» находились и «плевелы»). И нужен был гениальный ум блж. Августина, св. Отца западной Церкви, который был бы способен внести свои коррективы: углубить и развить дальше догмат о Церкви, которая (в своём земном аспекте) вырисовывалась тогда в несколько ином виде. И киприановские высокие определения (типа, «Церковь - в епископе; кто не с епископом, тот и не в Церкви») не всегда имели, в состоянии упадка духовного горения и дисгармонии (разладе) между недостойной главой церковной организации (мертвым членом) и её телом (частью которого, несмотря на отступление главы, являлся благочестивый церковный народ) своего универсального, основополагающего значения. И эта реальность требовала своего объяснения, т. е. дальнейшего развития догмата о Церкви, что и было блестяще сделано Блаженным Августином, Епископом Иппонийским.
Прежде всего, этот блаженный Отец по сравнению со св. Киприаном Карфагенским выяснил в чём состоит святость Церкви: в святости ли клира (из которого св. Киприан требовал исключать «падших» членов) или в святости благодатных Даров, подаваемых в Церкви грешникам Самим Христом (освящающим всё Тело). И определил, исходя из этого, что в организациях могут иметься и истинные члены Церкви, и мертвые («пшеница» и «плевелы»). Далее, блж. Августин углубил важный вопрос о действительности и действенности св. Таин.
Как писал известный исследователь этого вопроса доцент МДА Владимир Троицкий (впоследствии Архиепископ Иларион) в своем фундаментальном труде: «Очерки из истории догмата о Церкви» (Сергиев Посад. 1913. С. 479), «История самого догмата о Церкви после времени св. Киприана сосредоточена была в западной Церкви (ярким представителем которой был и свт. Августин Блаженный - ипд.ВК) и касалась тех пунктов, которые едва затронуты были во время жизни и деятельности св. Киприана и не получили тогда же своего полного раскрытия: церковная мысль сосредоточилась на уяснении характера и действительности благодатных освещающих средств в Церкви».
Тем не менее, несмотря на отличия в учении, эти свв. Отцы (Киприан и Августин) полностью сходились во мнении в отношении кафоличности, единственности и единства Церкви Христовой.
Но как это часто бывает, киприановские последователи - «излиха ревнители» донатисты для оправдания существования своей «святой» секты и отделения её от «не святой» и «падшей» Вселенской Церкви (раз там есть отступники) пошли дальше и, горя «ревностью не по разуму», «значительно видоизменили положение Киприана» (В. В. Болотов). Так и современные зилоты-сектанты, не рассматривают догмат о Церкви в своей исторической перспективе, в своём развитии, в приложении к реальной, земной церковной организации, а останавливаются на каком-то этапе (в частности, киприановском), и на этом идеальном (частном) основании пытаются строить свои логические конструкции, не всегда имеющие отношение к реальному положению вещей. И чтобы им оправдать возникновение своей сектантской группы, они должны наподобие донатистов представить её в виде святой и чистой (не только в нравственном отношении, но и в строго догматическом отношении), а остальных «нечистых» самопроизвольно объявить (вне вселенской, соборной традиции) отпавшими. Причём, они верят в святость, чистоту и незыблемость своей организации, но отказывают Кафолическому Телу в возможности выздороветь при посещении его болезнями (лжеучениями и отступлению). Хотя история Воинствующей Вселенской Церкви, которую по слову Спасителя не смогут одолеть врата ада, свидетельствует об обратном.
И сколько раз казалось, что Вселенская Церковь уже захвачена могущественными еретиками (арианами, иконоборцами и т. д.), изгоняющими православных иерархов со своих кафедр, убивающими и мучащими православный народ? - Многократно.
Свт. Григорию Богослову не нашлось место в Константинополе, охваченном арианами, и он устроил домашнюю церковь у своих родственников. Сколько раз изгоняли св. Афанасия Великого с кафедры и отправляли его в многолетнее изгнание и не его одного? - Пять раз. Скольких замучили? - Несметное количество.
Но все эти многочисленные и продолжительные гонения от лжебратии не смогли одолеть Церковь, потому что гарантом её победы является её глава - Христос.
И разве наша эпоха является чем-то исключительным? Конечно, у неё есть свои особенности, но не на столько, чтобы ради них ломать установившейся в Церкви порядок. Единственно стоит отметить, что во времена св. Киприана еретики не таились и открыто исповедовали свои лжеучения, и зачастую наряду с раскольниками-сектантами создавали свои организации, отличные от Кафолической Церкви, что и облегчало задачу их идентификации. Сейчас же еретичествующие находятся внутри церковных организаций, занимая высокие церковные должности. И стараются выдавать себя за строго православных, зачастую не исповедуя открыто свои лжеучения, к которым церковный народ не имеет прямого отношения. Поэтому, не так и легко «схватить их за руку» и в душу к ним просто так не залезешь. И тогда вырывая преждевременно эти «плевелы», обязательно повредится и «пшеница». И чтобы сделать это отделение для неё максимально безболезненным, надо ждать, когда изнутри создаться и окрепнет сопротивление отступлению.
С другой стороны, как не были сильны в своё время многочисленные донатисты (как и прочие древние секты), от них остался след лишь только в исторической литературе и заменись собой Кафолическую Церковь им так и не удалось. Ничего не получится, надо полагать, и у современных «излиха ревнителей».
*****
Но вернёмся к предтечам совремённых сектантов - донатистам. «Камнем преткновения» у них было различное (по сравнению с православными-кафоликами) отношение к епископам-отступникам («традиторам» - т. е. к «тем, кто предал»), которые пошли на вынужденную сделку с гонителями во время гонения Диоклетиана (что-то наподобие митр. Сергия Страгородского и его епископов, которые, пойдя на вынужденную сделку ради легализации церковной организации, вынуждены были потом допустить богоборцем контролировать её).
Правда, как писал свт. Оптат Милевийский, «грех отступничества или предания священных книг не настолько уж велик, что совершенно уничтожает святость Церкви; присутствие в Церкви традиторов нельзя считать достаточным основанием для отрицания ея святости и для отделения от нея. Даже ап. Петр отрекся от Христа и однако прочие апостолы не удалили его из своей среды… Оптат повторяет рассуждение Киприана о том, что отступничество, как грех вынужденный, не столь тяжкий, как грехи добровольные» (В. Троицкий - указ. соч. С. 487).
«В своих догматических представлениях о Церкви донатисты выходили из строгаго понятия о святости Церкви и об ея единстве. Церковь, принимающая в общение традиторов, не может быть святой. Традиторы-епископы не могут сообщать никакой благодати; поэтому в Церкви, имеющей епископов традиторов (отступников), нет и таинств. Личное недостоинство епископа лишает благодати всю Церковь. В Церкви (принявшей в общение отступников - ипд.ВК) не имеет значение и крещение, а поэтому желающего из Церкви перейти в общество донатистов, которое и есть единая истинная и святая церковь, должно крестить. Можно заметить, что донатисты усвоили некоторые идеи св. Киприана и обратили их против Церкви… (В нашем случае, согласно позиции зилотов-епископов, если в церковной организации имеются «плевелы»: сторонники экуменизма, то вся она становится безблагодатной или если есть «сергиане», то вся МП - безблагодатна и к этому они прибавили «притянутые за уши» анафемы на экуменизм и в большей степени на сергианство, которую провозгласил не Всероссийский Собор, а лишь Собор РПЦЗ(В), и эти анафемы они, не стесняясь, перетолковали произвольно свой манер - ипд.ВК.)
Уже при самом возникновении донатизма мы видим соборныя определения нормирующие, отношение к раскольникам. Собор в Арле (314 г.) восьмым правилом постановил крестить только тех епископов, которые не исповедают Троицы; африканский же обычай крестить всех обращающихся к Церкви (на котором настаивал св. Киприан - ипд.ВК) объявляется частным и незаслуживающим одобрения. В течение всего 4-го века мы вообще встречаем целый ряд соборных определений, где таинства, совершенные в схизматических обществах признаются действительными… В основе этой практики, очевидно, лежит несколько иное догматическое учение об отношении Церкви к таинствам, чем учение св. Киприана, по которому Церковь есть исключительная обладательница благодати… в основе утвердившийся практики лежит та мысль, что раскольники не совсем уж чужды Церкви. Наравне с язычниками поставлены только еретики, искажавшие самое понятие о Триединстве Божества» (В. Троицкий - указ. соч. С. 480-482).
Продолжение: Часть 7