Jenny Wren - это не вьюрок, а крапивник. ассоциируется с зарянкой (малиновкой), видимо, потому, что зимой обе эти птички встречаются в одних и тех же зарослях, нередко - близ человеческого жилья. зарянка нарядная, а крапивник - маленький, буренький (хотя и красивый, если удаётся рассмотреть его поближе).
поскольку имена для зарянки в русском языке только женского рода, а для крапивника - мужского, английскую балладу очень трудно точно перевести на русский язык.
кстати, по картинке заметно, что книгу издали в США. художник явно никогда не видел живьём зарянки, а вместо обыкновенного крапивника изобразил более обычного в США домового крапивника.
Вполне возможно. Оксфордский Русско-Английский словарь даёт три возможных перевода: вьюрок, королёк, крапивник.
О сложностях первода на русский - я уже говорил. Русский первод, который я нашёл в интернете был озаглавлен "Петух малиновки". В словаре Гальперина приводится старое значение "самец". В современном английском cock - это непечатный слэнг. Путаница родов при переводе на русский получается невероятная.
Буду благодарен за комментарии относительно роли щегла и обряда венчания. Хотя эта часть не слишком старая, мы имеем дело с достаточно простонародным языком и мне он не слишком понятен :)
у меня давно была мысль исхитриться и перевести эту балладу, однако именно из-за необходимости разбираться со сложностями обряда венчания я оставил эту идею.
любопытно отметить, что горлица на некоторых иллюстрациях сильно напоминает ныне вымершего странствующего голубя (когда была издана книжка, эта птица ещё существовала в природе, как раз в окрестностях Нью-Йорка).
Вы снова показали очень ценное для нас издание! Вхождение этих текстов в детскую литературу мне кажется вполне оправданным. Антропоморфизм чрезвычайно распространен и в фольклоре, и в детской литературе, здесь о птицах рассказывается как о людях, с ними происходят такие важные, самые ключевые события жизни, как свадьба и смерть, и совершаются они по человеческим обрядам. И, безусловно, в текстах очень интересен познавательный элемент: дети знакомятся с разными видами птиц.
Здесь есть и другой интересный аспект. Древний текст вдруг становится детской книгой. Почему? А лет через сто пятьдесят перестаёт быть детской книгой. Опять почему? Только ли детская смертность, которая в викторианском Лондоне доходила до 50%? Понятно выжившим сёстрам и братьям приходилось постоянно оправлятся от серьёзной травмы. А помощь в преодоление таких кризисов - это одна из функций детской книги. Или это всё же ритм второй (древней части поэмы)?
Нашла заметку, в которой говорится, что bull - это скорее bullfinch, зимородок, а не четвероногое. Если жука к птицам каким-то боком отнести можно (он же летает), то бык как-то выбивается из общего ряда.
В тексте и на иллюстрации всё-таки бык, хотя то, что Вы пишите - более логично. Логика в наших краях, правда, не везде присутствует. Кстати, заметил, что в своих ответах я написал bullfinch с одной "l", за что извиняюсь. Спасибо за интерес к этой книге. Совсем недавно я впервые прочёл "Листья" Тэда Хьюза (Leaves by Ted Hughes) - и даже использовал эту поэму в своём уроке английского через Скайп - прекрасная поэма, написана но основе "Кока Робина". Прочтите.
Ах, ну уж орфографические ошибки давайте друг другу простим, особенно в чужих языках. В данном случае это не принципиально.
Хьюза прочту, спасибо!
Иллюстрация-то в нашем случае не критерий. А лексическое значение слов может меняться на протяжении столетий. Или его морфологическое оформление. Или омонимия.
Вот в русском языке существует же рыба бычок! Или даже лягушка-бык, бычок. Или бычок как окурок. Иностранец, переводящий какой-нибудь русский текст сто лет спусти после нашей здесь беседы, удивится, прочтя про каких-то "бычков в томате". Может даже. не понимая реалий, перевести как "молодая говядина в томатном соусе".
Так и здесь. Там в конце сказано, что "все ПТИЦЫ вздыхали и всхлипывали". И муха, и жук - летают, их можно условно отнести к птицам. Но копытное-то млекопитающее как туда отнести?
Вспомнила ещё: в некоторых местах России водяным быком называют птицу выпь. А малую выпь называют волчком. Вообще посмотрите у Даля: оказывается, в диалектах Восточной Сибири быком могли даже самца медведя назвать, о как! А среди рыбок-
( ... )
Не хочу повторяться. Иллюстрация в данном случае критерий потому, что мы говорим об ЭТОЙ конкретной редакции текста. Каким он был в оригинале? Это вопрос экзегетики. Оригинала у меня нет. И есть ли он вообще? То, что Вы предлагаете - вполне логично, но в текстах, которые переписывались с других, а также с ошибками - логики может и не быть
( ... )
Comments 24
поскольку имена для зарянки в русском языке только женского рода, а для крапивника - мужского, английскую балладу очень трудно точно перевести на русский язык.
Reply
Reply
О сложностях первода на русский - я уже говорил. Русский первод, который я нашёл в интернете был озаглавлен "Петух малиновки". В словаре Гальперина приводится старое значение "самец". В современном английском cock - это непечатный слэнг. Путаница родов при переводе на русский получается невероятная.
Буду благодарен за комментарии относительно роли щегла и обряда венчания. Хотя эта часть не слишком старая, мы имеем дело с достаточно простонародным языком и мне он не слишком понятен :)
Reply
любопытно отметить, что горлица на некоторых иллюстрациях сильно напоминает ныне вымершего странствующего голубя (когда была издана книжка, эта птица ещё существовала в природе, как раз в окрестностях Нью-Йорка).
Reply
Reply
Вхождение этих текстов в детскую литературу мне кажется вполне оправданным. Антропоморфизм чрезвычайно распространен и в фольклоре, и в детской литературе, здесь о птицах рассказывается как о людях, с ними происходят такие важные, самые ключевые события жизни, как свадьба и смерть, и совершаются они по человеческим обрядам.
И, безусловно, в текстах очень интересен познавательный элемент: дети знакомятся с разными видами птиц.
Reply
Reply
One, two, three, four, five, six, seven,
All good children go to heaven;
When they die their sin`s forgiven,
One, two, three, four, five, six, seven.
а про обрядовость детской игровой поэзии я писал:
http://cettia.livejournal.com/147630.html
http://cettia.livejournal.com/148180.html
считалка и игры из этой вот книги: http://www.archive.org/details/childrensrhymesc00ford
Reply
Ring-a-ring-a-roses,
A pocket full of posies;
Hush! hush! hush! hush!
We’re all tumbled down.
То, что она воспроизводит симптомы и конечный эффект чумы - мнение, но мнение распостранённое.
Reply
https://professorhedgehogsjournal.wordpress.com/2016/06/05/ok-so-who-did-kill-cock-robin/
Reply
Reply
Хьюза прочту, спасибо!
Иллюстрация-то в нашем случае не критерий. А лексическое значение слов может меняться на протяжении столетий. Или его морфологическое оформление. Или омонимия.
Вот в русском языке существует же рыба бычок! Или даже лягушка-бык, бычок. Или бычок как окурок. Иностранец, переводящий какой-нибудь русский текст сто лет спусти после нашей здесь беседы, удивится, прочтя про каких-то "бычков в томате". Может даже. не понимая реалий, перевести как "молодая говядина в томатном соусе".
Так и здесь. Там в конце сказано, что "все ПТИЦЫ вздыхали и всхлипывали". И муха, и жук - летают, их можно условно отнести к птицам. Но копытное-то млекопитающее как туда отнести?
Вспомнила ещё: в некоторых местах России водяным быком называют птицу выпь. А малую выпь называют волчком. Вообще посмотрите у Даля: оказывается, в диалектах Восточной Сибири быком могли даже самца медведя назвать, о как! А среди рыбок- ( ... )
Reply
Reply
Кто убилъ Малиновку?
-
Кто убилъ малиновку-пѣвунью?:
«Я!-сказалъ сердитый воробей.-
Я убилъ малиновку изъ лука,
Я пронзилъ стрѣлою сердце ей!»
-
А кто видѣлъ смерть ея, пѣвуньи?
Отвѣчала крошка-мушка: «Я!
Смерть я видѣла малиновки-пѣвуньи,
Слышала послѣдній вздохъ ея!»
-
А собралъ кто кровь ея, пѣвуньи?
Отвѣчала рыбка: «Я была
Подъ водой студёной и на блюдо
Кровь малиновки-пѣвуньи собрала!»
-
А носильщикомъ ея кто будетъ?
Коршунъ сумрачно отвѣтилъ: «Я!
Погребутъ ее глухою ночью,-
Буду я носильщикомъ ея!»
-
А кто будѣтъ провожать пѣвунью?
«Я!-сказалъ печально голубокъ.-
Я оплакивать пѣвунью буду,-
Будетъ стонъ мой тяжекъ и глубокъ!»
-
А кто сдѣлаетъ покровъ ей новый?
«Я!-отвѣтилъ жукъ.- Своей
Я иголкою сошью изъ нитокъ,
Я сошью покровъ нарядный ей!»
-
А кто ей копать могилу будетъ?
«Я!-раздался стонъ глухой совы.-
Я могу ей выкопать могилу
Средь корней муравчатой травы».
-
А кто слово скажетъ надъ погибшей?
Грачъ отвѣтилъ: «Слово я скажу!
Я скажу прощальное ей слово,
На достоинства погибшей укажу!»
-
А споетъ кто пѣсни погребенья?
( ... )
Reply
Leave a comment