Насколько качественными должны быть переводы?
Сейчас неподходящее время для переводчиков художественной литературы на русский, да и для авторов тоже. Поэтому если люди и читают какие-то современные переводы (в противоположность тому, чтобы, как правило, не читать литературы вообще), то обычно это поспешные, невычитанные, любительские или даже едва приглаженные машинные переводы (целые типы произведений переведены таким образом, например, японские ранобэ). Если поставить такой перевод рядом с советским образчиком, когда публиковаться и переводить могли только специально обученные единицы, которые отвечали за обращение с русским языком головой, то просадка качества будет заметна сильно: в современном тексте вы увидите тавтологии, неуклюжие конструкции, потерянные подтексты, неудачные идиомы, даже банальные ошибки - смысловые и грамматические. В сущности, качество будет черновым, а сколько-нибудь тонкие или витьеватые места, которые современному переводчику не под силу, будут опущены или не угаданы.
(Надеюсь, здесь вы поверите мне на слово, потому что по той же причине, почему я около года переводила несчастные 56 страниц "Кирпичной луны", мне не хватает времени и привести подробные примеры с разбором. Если в будущем обстоятельства позволят, я сделаю запись об этом. А пока что вот вам сообщество грустных переводов sadtranslations.)
Тем не менее, те оставшиеся люди, которые читают переводы научной фантастики, фэнтези, комиксов, ранобэ и прочих текстов, к переводу которых подходят на отвяжись - эти читатели вполне воспринимают прочитанный текст, имеют мнение о вымышленных событиях, о персонажах, переживают за развитие сюжета, хотя по всему выходит, что в переводе передан только самый скелет исходного произведения, да и тот часто с искажениями, в духе "Рабинович напел". Что это значит? Значит ли это, что у хорошего произведения настолько крепкая основа, чтобы достаточно было перевести лишь её, чтобы читатель мог проникнуться? Или что не важно, что закладывал автор, главное, что читатель сам домыслит и переосмыслит из прочтения? Нужны ли вообще качественные переводы? Нужно ли, в частности, мне бороться с тавтологиями, громоздкими конструкциями чернового перевода и за передачу манеры каждого автора и персонажа - или я проделываю зряшний труд? В конце концов, скорость перевода - это ещё и количество перевода, а количество - это охват. Возможно, охват полезнее, чем качество.
Представим себе перевод на суахили. Возможно, я зря гоню на этот язык, но по моим впечатлениям - это язык с ограниченной, в основном практической лексикой, поэтому имеющиеся слова в нём часто используются для образности. Например, носитель великого и могучего напишет "Небо роняло тяжёлые капли дождя, накрывающие всё сущее сплошным серым полотном, которое, казалось, душило саму идею радости", чтобы вызвать у читателя печаль и безысходность; а в суахили просто скажут "Земля растрескалась", рассчитывая, что читатель сам прочувствует всю глубину этого феномена и, будучи опытным улавливателем подтекста и метафор, поймёт, что автор говорит не только о состоянии почвенного покрова. Как переводчику и инженеру, такой КПД словоизлияния кажется мне восхитительным. Возможно ли, что литературный русский язык движется к такому же состоянию? Машинный перевод скажет русскоязычному читателю будущего:
Это было лучшее время, это было худшее время, это был век мудрости, это был период глупости, это была эпоха веры, это была эпоха недоверия, это был сезон Света, это был сезон Тьмы, это была весна надежды, это была зима отчаяния, у нас было все до нас, у нас не было ничего впереди, мы все направлялись на Небеса, мы все шли прямым путем - в Короче говоря, этот период был до сих пор подобен нынешнему периоду, что некоторые из его самых шумных властей настаивали на его получении навсегда или злом только в превосходной степени сравнения.
...и читатель поймёт из этого главную мысль, что текст ритмичен и с ехидством отзывается о суете настоящего времени, а значение последней части фразы, которую машина не поняла вовсе, а переводчик-любитель без знания языка оригинала сможет только переврать - это лишь нюанс, для понимания настроя текста не требующийся. (Вариант ещё дореволюционного профессионального перевода на русский можно почитать здесь.)
Или всё-таки дело обстоит по-другому, и способность русского языка выражать тонкости и подтексты, а также умение старой школы перевода передавать их из других языков - это достижение, которое было бы обидно потерять и которое может влиять на жизнь общества так же, как влияют интернет и образование? Я уже жаловалась, что из-за дурных онлайн-переводов комиксов, о качестве переводов которых многие не подозревают ("что там переводить-то, в комиксе?"), я никому не могу объяснить, какие из себя комиксы на самом деле. Мы просто читаем разные комиксы, даже если они под одной и той же обложкой, ведь я читаю тонкое, ироничное бумажное кино, а те, кто довольствуются переводами на любительских сайтах - что-то топорное, переведённое в спешке с лёгкой брезгливостью, которую и разделяют к комиксам большая часть россиян - получается самоисполняющееся пророчество... (Заметка: сейчас в книжных магазинах стоят целые полки и шкафы премиум-изданий комиксов - супергероических, классических, альтернативных... - нередко в завидном переводе, но большая часть читателей по тем или иным причинам всё же ограничивается любительскими онлайн-переводами.)
Когда хочется разобраться в тонкостях человеческого восприятия, я стараюсь проанализировать это с точки зрения животного мозга. Под капотом у нас примерно то же самое, что миллион лет назад, и различные порывы, наития, увлечения и глубинные эмоции часто можно понять с этой точки зрения. Например, увлекательность простых жанров видеоигр - аркад, "три-в-ряд"... - я люблю объяснять тем, что животный мозг считает оттачивание рефлексов и наблюдательности заведомо полезным, что выражается в нескучности процесса.
Чтение литературы в таком случае - это суррогат жизненного опыта и общения с людьми. Люди и приматы вообще очень чувствительны к тонкостям общения и поведения друг друга, а также паттернам в среде. Сейчас постоянно сообщают о новых исследованиях вида "Ещё не научившить говорить, младенцы умеют..." (пример), да и исследований вида "Приматы тоже понимают..." тоже хватает (пример). Отражением этого является наш язык, полный тонкостей, которыми мы пользуемся даже неосознанно - например, разная лексика и выговор для разных слоёв населения и мест страны (хотя бы те же два противоборствующих лагеря со звонИть и звОнить, готовые на основе одного этого слова строить друг о друге далекоидущие выводы). В реальной жизни мы используем язык сложным образом вместе с неязыковыми средствами: мимикой, жестами, контекстом, ассоциациями... Многое из этого мы считываем и применяем так же неосознанно или интуитивно (например, пытаясь распознать ложь на основе впечатления, а не логики).
Литература использует совершенно другие выразительные средства: даже диалоги, прямой аналог происходящего в реальной жизни, совершенно иначе составлены в книгах, чем в реальности. В общем-то, даже интервью в прессе приводятся иначе, чем просто стенография, потому что запинки, оговорки, спонтанность и другие особенности речи теряют свою роль и смысл в формате текста. Тем не менее, если литература после перевода скатывается до уровня "он пошёл... она сказала... он был рыжий и среднего роста... она любила яичницу...", то она, наверное, теряет нюансы выразительности, повышающие её до суррогата жизненного опыта.
Взять те же тавтологии: в русском принято, чтобы их не было, и для этого автору дан богатый набор синонимов и конструкций (не во всех языках тавтологии - это плохо; но, видимо, если держишь молоток - а именно, богатый набор синонимов - то всё кажется гвоздём). Значит, опытный в чтении текстов человек - хотя бы со школы - по-разному воспринимает тексты с тавтологиями и без. Значит, что текст с ними будет восприниматься неопрятно, как низкое произведение, провоцирующее недоверие к автору. Что и происходит с любительскими переводами комиксов (их проблемы, конечно, не сводятся к тавтологиям - там целый заповедник). Недоверие к автору, скажу я, способно убить любое произведение: тогда перестаёшь гадать, соврал ли персонаж и является ли он тайным злодеем, и начинаешь - хватило бы у автора умения вписать тайного злодея или нет. Если бы русский язык ровно относился к тавтологиям, и мне не пришлось бы тратить время на поиск очередного синонима к повторяющемуся "девушка" или "он" из английского текста... Возможно, пришлось бы трудиться над чем-то другим? Если теория о суррогате жизненного опыта верна, то развивающаяся литература будет стремиться к отражению глубины реального восприятия, а значит, будет обрастать нюансами, которые не могут совпадать у двух языков и культур, и мирить их должен будет переводчик.
Вернёмся к "суахили-переводам" - так я в данном тексте обзову переводы, лишённые всех нюансов оригинала и искажённые домыслами и угадыванием переводчика. Очевидно, русскоязычные люди их вполне потребляют. Вокруг некоторых произведений даже образуются фэндомы. И очень редко когда эти фэндомы пытаются как-то поправить перевод любимого (вроде как) произведения... Я такое слышала только о фанатах саги о Форкосиганах, все остальные же держатся за Хоруса и Эльдар, за названия видов покемонов с большой буквы, за "непереводимые" говорящие имена пони, за Багиру женского пола, за кошек Огонька и Синичку, за драконов Ореолу и Глина... Тем не менее, значит ли это, что перевод имеет самостоятельную ценность, раз его так любят в ущерб оригиналу? Я думаю, фэндомы имеют самостоятельную ценность - маленькие творческие субкультуры, заполняющие пустые места плохих переводов своим самовыражением. Если плохой перевод привёл к зарождению фэндома, качественный привёл бы к тому же и даже в большем объёме... Обратное утверждать было бы странно: "Ах, если бы только перевод был хуже, у произведения появился бы шанс на русскоязычный фэндом". Самостоятельную ценность может иметь перевод-пересказ или произведение по мотивам ("Буратино", "Волшебник Изумрудного города", "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями"), но где вы в последнее время видели такое? Среди переводчиков-любителей в чести буквализм, а не авторское переосмысление. Из чего мне хочется сделать вывод: образование фэндома вокруг плохого или ленивого перевода - счастливое исключение, "ошибка выжившего", а не аргумент в пользу мысли, что хорошему творчествую любой перевод сгодится. Возможно, это зависит от возможности отделить и кристаллизировать саму идею произведения; от того, является ли оно "high-concept" - можно ли выразить его привлекательные отличительные черты в двух словах ("Подростковая книга про общество драконов!", "Приключения и отношения весёлых цветных пони!").
Итог: придётся продолжать трудиться над переводами :( И совет-мечта всем - осваивайте иностранные языки, чтобы плохие переводы больше не прошли незамеченными.
Спасибо, что прочли. На десерт - эксперимент с переводом литературной фразы через много языков, где хорошо заметно, насколько сложно протащить верблюда исходного смысла в игольное ушко культурно далёких (индонезийский) и лексически ограниченных языков (йоруба, бамбара). Плохой перевод наносит исходному тексту примерно такой же ущерб, как пять этапов в этом эксперименте.
(Надеюсь, здесь вы поверите мне на слово, потому что по той же причине, почему я около года переводила несчастные 56 страниц "Кирпичной луны", мне не хватает времени и привести подробные примеры с разбором. Если в будущем обстоятельства позволят, я сделаю запись об этом. А пока что вот вам сообщество грустных переводов sadtranslations.)
Тем не менее, те оставшиеся люди, которые читают переводы научной фантастики, фэнтези, комиксов, ранобэ и прочих текстов, к переводу которых подходят на отвяжись - эти читатели вполне воспринимают прочитанный текст, имеют мнение о вымышленных событиях, о персонажах, переживают за развитие сюжета, хотя по всему выходит, что в переводе передан только самый скелет исходного произведения, да и тот часто с искажениями, в духе "Рабинович напел". Что это значит? Значит ли это, что у хорошего произведения настолько крепкая основа, чтобы достаточно было перевести лишь её, чтобы читатель мог проникнуться? Или что не важно, что закладывал автор, главное, что читатель сам домыслит и переосмыслит из прочтения? Нужны ли вообще качественные переводы? Нужно ли, в частности, мне бороться с тавтологиями, громоздкими конструкциями чернового перевода и за передачу манеры каждого автора и персонажа - или я проделываю зряшний труд? В конце концов, скорость перевода - это ещё и количество перевода, а количество - это охват. Возможно, охват полезнее, чем качество.
Представим себе перевод на суахили. Возможно, я зря гоню на этот язык, но по моим впечатлениям - это язык с ограниченной, в основном практической лексикой, поэтому имеющиеся слова в нём часто используются для образности. Например, носитель великого и могучего напишет "Небо роняло тяжёлые капли дождя, накрывающие всё сущее сплошным серым полотном, которое, казалось, душило саму идею радости", чтобы вызвать у читателя печаль и безысходность; а в суахили просто скажут "Земля растрескалась", рассчитывая, что читатель сам прочувствует всю глубину этого феномена и, будучи опытным улавливателем подтекста и метафор, поймёт, что автор говорит не только о состоянии почвенного покрова. Как переводчику и инженеру, такой КПД словоизлияния кажется мне восхитительным. Возможно ли, что литературный русский язык движется к такому же состоянию? Машинный перевод скажет русскоязычному читателю будущего:
Это было лучшее время, это было худшее время, это был век мудрости, это был период глупости, это была эпоха веры, это была эпоха недоверия, это был сезон Света, это был сезон Тьмы, это была весна надежды, это была зима отчаяния, у нас было все до нас, у нас не было ничего впереди, мы все направлялись на Небеса, мы все шли прямым путем - в Короче говоря, этот период был до сих пор подобен нынешнему периоду, что некоторые из его самых шумных властей настаивали на его получении навсегда или злом только в превосходной степени сравнения.
...и читатель поймёт из этого главную мысль, что текст ритмичен и с ехидством отзывается о суете настоящего времени, а значение последней части фразы, которую машина не поняла вовсе, а переводчик-любитель без знания языка оригинала сможет только переврать - это лишь нюанс, для понимания настроя текста не требующийся. (Вариант ещё дореволюционного профессионального перевода на русский можно почитать здесь.)
Или всё-таки дело обстоит по-другому, и способность русского языка выражать тонкости и подтексты, а также умение старой школы перевода передавать их из других языков - это достижение, которое было бы обидно потерять и которое может влиять на жизнь общества так же, как влияют интернет и образование? Я уже жаловалась, что из-за дурных онлайн-переводов комиксов, о качестве переводов которых многие не подозревают ("что там переводить-то, в комиксе?"), я никому не могу объяснить, какие из себя комиксы на самом деле. Мы просто читаем разные комиксы, даже если они под одной и той же обложкой, ведь я читаю тонкое, ироничное бумажное кино, а те, кто довольствуются переводами на любительских сайтах - что-то топорное, переведённое в спешке с лёгкой брезгливостью, которую и разделяют к комиксам большая часть россиян - получается самоисполняющееся пророчество... (Заметка: сейчас в книжных магазинах стоят целые полки и шкафы премиум-изданий комиксов - супергероических, классических, альтернативных... - нередко в завидном переводе, но большая часть читателей по тем или иным причинам всё же ограничивается любительскими онлайн-переводами.)
Когда хочется разобраться в тонкостях человеческого восприятия, я стараюсь проанализировать это с точки зрения животного мозга. Под капотом у нас примерно то же самое, что миллион лет назад, и различные порывы, наития, увлечения и глубинные эмоции часто можно понять с этой точки зрения. Например, увлекательность простых жанров видеоигр - аркад, "три-в-ряд"... - я люблю объяснять тем, что животный мозг считает оттачивание рефлексов и наблюдательности заведомо полезным, что выражается в нескучности процесса.
Чтение литературы в таком случае - это суррогат жизненного опыта и общения с людьми. Люди и приматы вообще очень чувствительны к тонкостям общения и поведения друг друга, а также паттернам в среде. Сейчас постоянно сообщают о новых исследованиях вида "Ещё не научившить говорить, младенцы умеют..." (пример), да и исследований вида "Приматы тоже понимают..." тоже хватает (пример). Отражением этого является наш язык, полный тонкостей, которыми мы пользуемся даже неосознанно - например, разная лексика и выговор для разных слоёв населения и мест страны (хотя бы те же два противоборствующих лагеря со звонИть и звОнить, готовые на основе одного этого слова строить друг о друге далекоидущие выводы). В реальной жизни мы используем язык сложным образом вместе с неязыковыми средствами: мимикой, жестами, контекстом, ассоциациями... Многое из этого мы считываем и применяем так же неосознанно или интуитивно (например, пытаясь распознать ложь на основе впечатления, а не логики).
Литература использует совершенно другие выразительные средства: даже диалоги, прямой аналог происходящего в реальной жизни, совершенно иначе составлены в книгах, чем в реальности. В общем-то, даже интервью в прессе приводятся иначе, чем просто стенография, потому что запинки, оговорки, спонтанность и другие особенности речи теряют свою роль и смысл в формате текста. Тем не менее, если литература после перевода скатывается до уровня "он пошёл... она сказала... он был рыжий и среднего роста... она любила яичницу...", то она, наверное, теряет нюансы выразительности, повышающие её до суррогата жизненного опыта.
Взять те же тавтологии: в русском принято, чтобы их не было, и для этого автору дан богатый набор синонимов и конструкций (не во всех языках тавтологии - это плохо; но, видимо, если держишь молоток - а именно, богатый набор синонимов - то всё кажется гвоздём). Значит, опытный в чтении текстов человек - хотя бы со школы - по-разному воспринимает тексты с тавтологиями и без. Значит, что текст с ними будет восприниматься неопрятно, как низкое произведение, провоцирующее недоверие к автору. Что и происходит с любительскими переводами комиксов (их проблемы, конечно, не сводятся к тавтологиям - там целый заповедник). Недоверие к автору, скажу я, способно убить любое произведение: тогда перестаёшь гадать, соврал ли персонаж и является ли он тайным злодеем, и начинаешь - хватило бы у автора умения вписать тайного злодея или нет. Если бы русский язык ровно относился к тавтологиям, и мне не пришлось бы тратить время на поиск очередного синонима к повторяющемуся "девушка" или "он" из английского текста... Возможно, пришлось бы трудиться над чем-то другим? Если теория о суррогате жизненного опыта верна, то развивающаяся литература будет стремиться к отражению глубины реального восприятия, а значит, будет обрастать нюансами, которые не могут совпадать у двух языков и культур, и мирить их должен будет переводчик.
Вернёмся к "суахили-переводам" - так я в данном тексте обзову переводы, лишённые всех нюансов оригинала и искажённые домыслами и угадыванием переводчика. Очевидно, русскоязычные люди их вполне потребляют. Вокруг некоторых произведений даже образуются фэндомы. И очень редко когда эти фэндомы пытаются как-то поправить перевод любимого (вроде как) произведения... Я такое слышала только о фанатах саги о Форкосиганах, все остальные же держатся за Хоруса и Эльдар, за названия видов покемонов с большой буквы, за "непереводимые" говорящие имена пони, за Багиру женского пола, за кошек Огонька и Синичку, за драконов Ореолу и Глина... Тем не менее, значит ли это, что перевод имеет самостоятельную ценность, раз его так любят в ущерб оригиналу? Я думаю, фэндомы имеют самостоятельную ценность - маленькие творческие субкультуры, заполняющие пустые места плохих переводов своим самовыражением. Если плохой перевод привёл к зарождению фэндома, качественный привёл бы к тому же и даже в большем объёме... Обратное утверждать было бы странно: "Ах, если бы только перевод был хуже, у произведения появился бы шанс на русскоязычный фэндом". Самостоятельную ценность может иметь перевод-пересказ или произведение по мотивам ("Буратино", "Волшебник Изумрудного города", "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями"), но где вы в последнее время видели такое? Среди переводчиков-любителей в чести буквализм, а не авторское переосмысление. Из чего мне хочется сделать вывод: образование фэндома вокруг плохого или ленивого перевода - счастливое исключение, "ошибка выжившего", а не аргумент в пользу мысли, что хорошему творчествую любой перевод сгодится. Возможно, это зависит от возможности отделить и кристаллизировать саму идею произведения; от того, является ли оно "high-concept" - можно ли выразить его привлекательные отличительные черты в двух словах ("Подростковая книга про общество драконов!", "Приключения и отношения весёлых цветных пони!").
Итог: придётся продолжать трудиться над переводами :( И совет-мечта всем - осваивайте иностранные языки, чтобы плохие переводы больше не прошли незамеченными.
Спасибо, что прочли. На десерт - эксперимент с переводом литературной фразы через много языков, где хорошо заметно, насколько сложно протащить верблюда исходного смысла в игольное ушко культурно далёких (индонезийский) и лексически ограниченных языков (йоруба, бамбара). Плохой перевод наносит исходному тексту примерно такой же ущерб, как пять этапов в этом эксперименте.