Ацтеки. История, религия, идеология. Ч. 2
Часть 1
Часть 3Точки кризиса
В непосредственном смысле гегемонический порядок, установленный теночка, был огромным успехом. Теночтитлан начал собирать дань с тридцати восьми провинций, иногда прямо через собственных должностных лиц, но чаще через добровольное или вынужденное посредничество местных правителей второго ранга. В то же время система часто впадала в кризис, и сама по себе производила кризисы. Одни кризисы случались из-за неконтролируемых условий окружающей среды, другие из-за ошибок в процессе преобразований этой среды, немало проблем было заложено в самом характере экспансии.
Карта провинций, зависевших от Тройственного союза, т. е. Теночтитлана и его союзников Тескоко и Тлакопана, на 1519 г.
Долина Мехико всегда была регионом периодически повторяющихся землетрясений. Науатские источники зафиксировали 15 землетрясений в период между 1455 и 1513 гг. Они также приводят список многочисленных снегопадов, случаев заморозков и града, и шесть крупных наводнений, а также нашествия саранчи и грызунов в тот же период. Одно масштабное наводнение более раннего периода, в 1385 г., уничтожило чинампы в северо-западной части долины, другие наводнения имели место в 1499, 1500 и 1501 (три года подряд). Также случались жестокие засухи. В 1450, 1451 и 1452 гг. комбинация заморозков и засухи породила по всей долине Великий Голод, известный как голод в год Один Кролик (т. е. 1454 год, который так назывался по ритуальному календарю).
Этот голод оказался гибельным не только сам по себе, но и по тому эффекту, который он произвел на лидеров теночка, рассматривавших себя как наследников тольтекских владык. По легенде, Тула пала после четырехлетней засухи, насланной богом дождя, чтобы покарать последнего тольтекского правителя за жадность. Такой природный катаклизм должен был отразиться на лидерах, которые провозглашали свое право и ответственность управлять в данный временной цикл, и ставил под вопрос легитимность правящих кадров. Эта неопределенность могла выразиться в мифах, связанных с тем, как теночка распоряжались тольтекским наследием, особенно в рассказах о попытке Мотекусомы Первого отправить мудрецов на поиски мифической пещеры в Астлане, откуда произошли теночка, а также в мифах, которые окружали фигуру тольтекского бога-правителя Кецалькоатля. Хотя мифические истории, связанные с этими фигурами, остаются туманными, возможно, что Кецалькоатль начал воплощать месоамериканские идеи об «идеальном» социокосмическом «центре», основанном на земледелии, городской культуре и мудром правлении. В этом свете, молитвенные обращения к Кецалькоатлю могли открывать возможность для открытой или скрытой критики той политики, которую проводило руководство теночка, и зарождали сомнения у самих правителей.
Головы богов Кецалькоатля и Тлалока с горельефов храма в Теотиуакане. Тлалок в образе бабочки, Кецалькоатль - пернатый змей. Эти боги были известны в Центральной Мексике задолго до прихода туда племен науа
После исчерпания локальных резервов в голодный 1454 год, пострадал как простой народ, так и представители аристократии. Люди уговаривали правителя разрешить им покинуть город и отправиться искать еду на собственный страх и риск в восточные низинные земли. Многие умерли от голода по дороге или продали детей в рабство, чтобы получить еду. Источники отмечают, что работорговцы в этот период прямо-таки благоденствовали.
Полстолетия спустя, последний доиспанский правитель теночка все еще был вынужден использовать свои сокровища, чтобы выкупить детей аристократии, проданных в рабство из-за голода.
1455 год дал богатый урожай, и была проведена церемония Нового Огня, чтобы отметить начало нового 52-летнего цикла. Государство теночка старалось решить свои экономические проблемы, стимулируя земледелие и перевозки на каноэ. Пока государство таким образом развивало производство и распределение, оно также интенсифицировало свое участие в войне, отчасти чтобы собирать больше дани и расширить масштабы своей торговли, а отчасти чтобы привести больше пленных для жертвоприношений и задобрить богов. Катастрофа Великого Голода в год Один Кролик также совпала с окончанием перестройки Главного Храма Теночтитлана и заново начатой войной в уастекском регионе, которая завершилась особо масштабными жертвоприношениями. Это наводит на мысль, что экологический и социальный кризис привел к интенсификации ритуала, вероятно, чтобы заново подкрепить обещание Уицилопочтли на фоне когнитивного диссонанса.
Продовольственные проблемы были связаны с быстрым ростом населения и городской концентрацией. До появления теночка население долины в целом могло составлять примерно 120 000, но оно достигло миллиона за период от 1200 до 1520 гг. Теночтитлан был изначально небольшим поселением, но к концу правления теночка он включал, по оценке, 160 000, а возможно, и 200 000 человек. Чтобы прокормить такое население, было необходимо развивать земледелие, строить каналы и дамбы. Крупнейшие из этих дамб, 9 миль в длину, были построены для задержки соленых вод озера Тескоко в начальные годы Великого Голода середины 15-го столетия, с помощью союзного правителя города Тескоко (у Теночтитлана имперского периода была два основных союзника - города Тескоко и Тлакопан). Однако, попытка построить новую дамбу в 1500 г. тлатоани Ауисотлем с целью перекрыть воды Койоакана не только окончилась неудачей, но и привела к ужасному наводнению, разрушившему большую часть столицы теночка. Историк Найджел Дэвис сравнивал это бедствие с Великим Пожаром в Лондоне. Город был буквально отстроен с нуля: Теночтитлан, который испанцы увидели в 1519 г., был этим отстроенным городом Ауисотля.
После этой рукотворной катастрофы в 1502 г. разражается новый голод, который длится 2 года.
Чтобы смягчить продовольственные трудности для беднейших слоев населения, в Теночтитлане практиковали раздачу маисовой каши голодным по случаю религиозного праздника в июле месяце, когда новый маис еще только взошел, и пищевые ресурсы были особенно скудны. Судя по сообщениям источников, еды на таких раздачах хватало далеко не всем желающим. Также были нищие, которые выпрашивали еду и на других праздниках.
Население города увеличивалось не только за счет внутреннего воспроизводства, но и за счет иммиграции. Мультиэтнический изначально, город включал новые группы людей на протяжении всей своей истории. Даже перед завоеванием Аскапоцалько в Теночтитлан прибывали переселенцы, откликаясь на приглашения селиться и заключать там браки. Ко времени правления Мотекусомы I государство с целью наведения порядка было вынуждено заниматься реорганизацией городского населения, теперь включавшего многочисленных иммигрантов. Среди этих иммигрантов были группы специализированных ремесленников, например, каменщики из Шочимилько и торговцы (почтека), вероятно, имевшие древние этнические связи с населением побережья Мексиканского залива. Население города также пополнялось бегущими от войны из долины Мехико и областей за ее пределами. Быстрый рост населения и его растущая неоднородность превратили маленькую деревушку с лачугами, слепленными из грязи, в огромный городской центр, сердце империи, за время жизни всего нескольких поколений. В результате, если внезапное обогащение Теночтитлана вызывало зависть и восхищение соседей, оно в то же время создавало и внутреннюю напряженность.
Щит, обшитый перьями. Таких изделий практически не сохранилось из-за хрупкости материала
Еще один источник кризиса был заложен в самом характере строительства империи теночка. Росс Хассиг убедительно доказал, что теночка стремились не к постоянному контролю над территорией, а старались поддерживать возможность гибкого нанесения удара превосходящими силами в любом месте, где это требовалось. Им часто приходилось подавлять восстания в только что «завоеванных» провинциях. Сравнительный анализ имперской стратегии теночка показал, что они проводили различие между провинциями, поставлявшими регулярную дань из специфических ресурсов и продуктов, и провинциями, которые служили главным образом базами для дальнейшей имперской экспансии в такие выгодные с точки зрения дани зоны, или же бастионами, необходимыми для сдерживания вражеского вторжения извне. Провинции, выплачивавшие дань, «экономический оплот империи», управлялись главным образом через делегирование власти местным элитам, под надзором сборщиков дани, направленных из центра. Имперские границы защищались либо силами клиентских государств, которые также поставляли вспомогательные воинские контингенты в обмен на «подарки» из центра, или более постоянными крепостями с гарнизонами теночка. Платящие дань провинции могли не всегда выполнять поставленные им квоты на товары и услуги, и стражи вдоль границ империи могли не всегда охранять крепости так преданно, как этого желал бы тлатоани. В любом случае, отсутствие постоянной армии накладывало дополнительную нагрузку на центр, требуя поддерживать высокую военную мотивацию и постоянную готовность выступить через непрерывное восхваление войны, становящейся уже стилем жизни.
В конечном счете, несмотря на апелляции к обещанию Уицилопочтли сделать их правителями земли, теночка в реальности проигрывали войны. Они потерпели тяжелое поражение в кампании 1479-1480 гг. против тарасков, потеряв почти 22 000 человек. В 1481 г. они были вынуждены согласиться свести войну «вничью» с Мецтитланом, который неоднократно давал убежище диссидентской аристократии из долины Мехико. Они так и не покорили Тлашкалу. Когда на месоамериканской сцене появились испанцы, они быстро нашли поддержку как среди противников, так и среди подданных теночка, что и обусловило их конечную победу в не меньшей степени, чем их собственная военная сила.
Наконец, хотя испанские источники восторженно отмечают, какой идеальный закон и порядок царили в государстве теночка перед конкистой, социальный контроль временами давал сбои. Несмотря на весьма суровые законы, в Теночтитлане попадались воры, убийцы и коррумпированные судьи. Даже борьба с пьянством, несмотря на жестокие наказания вплоть до смертной казни, по-видимому, была не до конца эффективной. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что текст наиболее длинной дворцовой речи, которую правитель произносил перед аудиторией из знатных мужчин и женщин, высокопоставленных чиновников и прославленных воинов, на две трети состоял из порицаний пьянства. В частности, в этой речи о вреде пьянства говорилось, что это «вихрь, ураган, который повсюду распространяет бедствия и злобу».
Сотворение мира
Теночка преобразовали имевшийся в их распоряжении набор космологических идей так, чтобы он объяснял их претензии на власть. Религиозные тексты начинаются с рассказа о сотворении мира. Вначале мир был погружен во тьму, вещи были лишены четких очертаний, мужское и женское начала существовали в неразделенном состоянии. Затем начинается процесс дифференциации, и прежняя двуполая основа всех вещей преобразуется в многочисленные божественные силы.
Эти божественные силы на науатле назывались теотль (множественное число тетео). Испанские монахи трактовали этот термин как бог/боги. Когда монах Саагун узнал об этих странных и незнакомых богах, он сравнил их с греческими и римскими античными божествами, о чем оставил записи на полях собранных текстов. Однако месоамериканские боги вовсе не были индивидуализированными персонами, как греко-римские. Месоамериканские идеи о сверхъестественном имели существенные особенности, отличавшие их от прочих традиций.
Примерно так изображаются в кодексах ацтекские божества
Месоамериканская космология не проводила четкой разделительной линии между сакральным и профанным. Аспекты сакрального могли присутствовать в кратковременных событиях, вещах, животных и людях. Префикс тео- мог применяться к широкому диапазону явлений, которые включали как солнце в его устрашающих аспектах, так и просто плохо ведущих себя детей, «экстремально плохие или хорошие вещи». Слово теотль, таким образом, обозначало скопление особой потенции «в спектре жизненных сил», некоторые из которых были наделены значительно большей энергией и действенностью, чем другие.
Божественные силы были подчинены пульсациям времени и ходу календаря. Серии мифов изображают, как боги переходили из своей сверхчеловеческой реальности в реальность нашего мира и становились существами, несущими в себе время и зависящими от времени, таким образом, подчиняясь циклу календарного ритуала.
Все архаичные цивилизации придавали первостепенное значение календарным расчетам и астрономии, но у цивилизаций Нового Света календарь играл совершенно особую роль. Контроль над временем давал в руки правящих элит основной инструмент социальной координации и контроля, календарные события интерпретировались как космические директивы, направляющие человеческое поведение. Месоамериканские календари ассоциировали последовательные интервалы времени не только с определенными видами человеческой деятельности, но также с особенностями неба и земли, направлениями в пространстве, компонентами человеческих тел, категориями гендера и возраста, болезнями, видами животных и растений, пищей и инструментами, именами и цветом. Каждая такая комбинация была привязана к сегментам и циклам календарного времени, которые, в свою очередь, сопоставлялись с точками и направлениями в пространстве.
Ребенку дают календарное имя 10 Кролик в соответствии с датой его рождения. Рисунок из кодекса.
Считалось, что определенная комбинация элементов складывается в сверхъестественное существо или силу. Каждая из более чем тридцати временных, пространственных и таксономических комбинаций признаков представляла собой проявление божественной силы, силы, которая начинала действовать в определенный момент временного цикла.
В то же время, «бог» мог временами нести атрибуты другого божества, поскольку считалось, что они занимают одинаковые позиции или действуют одинаковым образом в некоторой точке их бытия. Бог не всегда носил одни и те же эмблемы и костюмы, поскольку его структура, действия и обстоятельства постоянно менялись в этом мире. Боги могли комбинировать атрибуты из различных функциональных областей, и в то же время разделяться на части, принимая различные характеристики в каждом конкретном контексте пространства-времени. Многие из них также были двуполыми, проявляясь то в мужском, то в женском обличье. Эти обличья иногда представали как муж и жена, а в других случаях были разнополыми версиями одной и той же базовой комбинации свойств.
После того, как эти могущественные сверхъестественные силы нарушили изначальный покой, они начали формировать структуру космоса. Они создали мир, убив космического аллигатора (который, вероятно, был мужской формой богини земли), разорвав его на части. Верхняя часть стала небом и верхним миром, нижняя - землей и подземным миром. Небо изначально имело мужскую природу, находилось вверху, было твердым и сухим; земля имела женскую природу, находилась внизу, была мягкой и влажной. Этот дуализм мог служить для отражения различных частей одного целого, но также мог использоваться для обоснования космического императива, в соответствии с которым правящий класс, представлявший солнце и небо, мог упорядочивать и направлять сырую, пассивную, лишенную структуры землю - и людей, которые ее обрабатывают. Более того, этот дуализм изображался результатом космического насилия. Нашему миру настанет конец, когда небеса и подземный мир снова сольются, и космический аллигатор снова станет целым.
После того, как космос обрел структуру, он не остался стабильным, а прошел через несколько циклов создания и разрушения. Это была вторая основная тема мифов элиты. Месоамериканские мифы обычно содержат рассказ о четырех таких циклах создания и разрушения, причем в каждом из созданных миров господствовало особенное «солнце», был свой тип основной еды, и каждый из миров был разрушен отдельной стихией, а его обитатели превратились в обезьян, рыб, индюков и гигантов. К этой последовательности четырех миров или «солнц» теночка добавили пятое солнце, пятый цикл с календарным именем «Четыре Движение». Число 4 было символом полноты и завершенности. Пятый цикл должен закончиться землетрясениями, и нового солнца уже не будет. Этот миф о пятом солнце служил для обоснования претензий теночка на гегемонию.
Календарный камень
Третий набор тем для мифов, на этот раз специфический для эпохи Пятого Солнца, был посвящен отношениям обмена между божественными силами и людьми, когда божественные силы одаривали людей, а люди должны были отплатить за дары. Во-первых, новые люди были созданы на замену уничтоженным обитателям миров предыдущих солнц. Супербог Кецалькоатль добыл кости мертвых из подземного царства и окропил их кровью из полового органа, чтобы создать людей. Так люди получили дар жизни через пролитие крови божества и должны были адекватно отплатить. Во-вторых, людям надо было что-то есть. Два божества похитили растения, которые были основными пищевыми культурами, с горы, где те росли под охраной прислужников бога земли и воды. На этот раз речь в мифе шла о настоящей еде, маисе, а не условной несъедобной «еде», которая была доступна обитателям предыдущих «солнц». За дар пищи надо было адекватно отплатить.
В-третьих, божественные силы должны были поднять на небо новое солнце. Они собрались в Теотиуакане, и один из них добровольно прыгнул в пламя, чтобы превратиться в дневное светило. Новое солнце поднялось на небо, но не двигалось. Для того, чтобы привести его в движение, потребовалось ни много, ни мало, как коллективное жертвоприношение собравшихся богов. В одних версиях мифа они делают это по доброй воле, в других их убивает тот или иной супербог. После этого солнце пришло в движение, и начался новый календарный цикл. В этом мифе, по замечанию Давида Карраско, можно видеть не только «единичное жертвоприношение, но и внезапный рост числа человеческих жертвоприношений». Так взошло Пятое Солнце, солнце теночка.
Этот миф не только помещал массовое человеческое жертвоприношение в начало нового социокосмического порядка, но и вводил прототип ритуала, который должен был повторяться и дальше. Миф и ритуал совместно провозглашали войну необходимой для «питания кровью Солнца и Земли». В этом идеологически сконструированном мире, боги с преимущественно военными и кровавыми атрибутами побеждали и властвовали над сверхъестественными созданиями, наделенными атрибутами земледелия и ремесленного производства. Миф выводил на передний план воинскую доблесть теночка через «пропаганду жертвоприношения», в то же время маскируя материальные соображения государства, такие, как поползновения оккупировать чужую территорию, а также расширить и обезопасить приток дани. В то же время миф возвеличивал и оправдывал роль воинов в захвате пленных для жертвоприношения как главную движущую силу политической и экономической экспансии.
Жертвоприношения
Чтобы почтить богов, люди делали приношения, либо проливая собственную кровь, либо принося в жертву захваченных на войне врагов, либо убивая имперсонаторов богов в календарных ритуалах.
Жертвоприношения через пролитие собственной крови вменялись в обязанность всем членам общества, но особая ответственность возлагалась на аристократию, которая должна была служить примером остальным. Явной целью таких приношений было отплатить богам за посылаемые блага, но была и неявная цель: восстановить равновесие души и тела. Субстанция человеческой души, называемая тоналли, была связана с солнцем на небе и, таким образом, постоянно находилась под угрозой со стороны сверхъестественных сил, эманации которых исходили от земли, холода и воды. Для продолжения жизни люди нуждались в еде, но еда поступала с «тяжелой» земли, где умерщвленные растения и животные «заражали» ее смертью. Люди ели маис, но считалось, что маис умирает каждые восемь лет, и его молодость нужно восстанавливать на специальном празднике. Сексуальность тоже была желаемой, но в то же время несла проблемы, поскольку переизбыток секса, секс в чересчур молодом возрасте, в неправильное время или без оргазма угрожал сократить тоналли. Жизненная сила богов, людей и вещей убывала со временем, и даже само календарное время истощалось в силу энтропии.
Озабоченность тем, что вещи изнашиваются, становятся негодными, обрастают грязью на протяжении жизни, нашла выражение в концепции тласолли, что обычно переводится как «отбросы» или «грязь». Пролитие собственной крови в процессе жертвоприношения позволяло избавиться от тласолли, обновить жизненную энергию. Также считалось, что для защиты от тласолли помогает мытье, подметание и епитимья.
Если приношение собственной крови было преимущественно личным делом, на которое шли, чтобы очиститься от тласолли или заручиться поддержкой сверхъестественных сил в кризисный момент жизни, другие виды жертвоприношений были делом институциональной организации, публичными мероприятиями, которые спонсировались и проводились государством. Можно выделить два отдельных вида таких мероприятий: принесение в жертву имперсонаторов богов на праздниках в честь этих богов, и принесение в жертву военнопленных, обычно путем вырезания сердца.
Имперсонатор божества в результате публичного ритуала должен был наполнить божество новой энергией. Месоамериканские боги не могли прямо появиться в мире людей в силу своей нематериальной сущности. Но они могли воплотиться в той или иной материальной форме: в виде порыва ветра либо войдя в птицу, зверя или человека. Во время ритуала божество воплощалось в избранном имперсонаторе мужского или женского пола, который носил эмблемы и костюм этого божества. Последующее убийство имперсонатора заново наполняло божество жизненной силой. В годовом цикле можно насчитать 57 таких имперсонаторов конкретных богов, однако следует учитывать, что некоторых имперсонаторов приносили в жертву группами, и конечная цифра могла достигать нескольких сотен человек в год.
Ацтекский орел на кактусе. Справа схематическое изображение стены черепов, цомпантли. Рисунок из кодекса
Пленных приносили в жертву, чтобы напитать жизненной силой солнце и поддержать его движение по небосклону. Приносимые в жертву в таких ритуалах не являлись имперсонаторами божества; считалось, что после смерти они будут сопровождать солнце, перевоплотившись в бабочек или колибри. В ограниченных количествах пленных приносили в жертву по определенным календарным праздникам, однако особые случаи, как-то вступление на трон нового правителя, повторное освящение главного храма Теночтитлана после реконструкции или празднование конца 52-летнего цикла, могли отмечаться куда более масштабными жертвоприношениями. Наиболее внушительная цифра, которая называется в испанских источниках, это по 20 тысяч человек на протяжении 4 дней в 1487 г., т. е. всего 80 тысяч. Эта цифра выглядит сомнительно, так, Зантвик полагает, что это либо ошибка в записи, либо разновидность гиперболизации, такого же мнения придерживается Джоанна Брода. Число 20 000 присутствует в Кодексе Тельериано Ременсис; в Кодексе Мексиканус уже стоит 320. Если для оценки численности жертвоприношений по особым поводам не брать такие ненадежные случаи, остается опереться на свидетельство о принесении в жертву 2 тысяч человек во время правления Мотекусомы II после завоевания Теуктепека. Также имеется утверждение Тесосомока, что общее число черепов, помещенных в специальную стену цомпантли в Теночтитлане, за весь период с середины 14 столетия до 1520 г. составляет 62 000.
Божественные реципиенты этих даров виделись не как плохие или хорошие, а как одержимые вечным голодом и ведомые своими желаниями существа. Это касалось и солнца, и главного бога теночка Уицилопочтли, и богов земли и воды, и бога царства мертвых. Человеческая жизнь зависела от вечно голодных сверхъестественных сил. «Люди кормили космос и его обитателей; в свою очередь, космос кормил людей». Функционирование вселенной осмыслялось в кулинарных метафорах: все силы этого мира, включая людей, питались друг другом, добывали, готовили, ели и избавлялись от съеденного.
Если в функциональных терминах война служила для распространения контроля над ресурсами и людьми, и если захват пленных для жертвоприношений мотивировал солдат для этой прагматичной задачи, идеологически война представлялась как постоянное воспроизведение изначального кровавого ритуала, который дал начало космосу Пятого Солнца. Также этот изначальный акт устанавливал иерархический порядок вещей, в котором боги могли питаться людьми, а подобные богам аристократы могли пользоваться «трудом и продукцией, или даже самой жизнью нижестоящих».
Мифы и политика
Разработка и внедрение этой кровавой военизированной идеологии во многом является заслугой конкретных лидеров теночка. Это Мотекусома I, тлатоани Теночтитлана с 1440 по 1468 г., немало сделавший для консолидации государственной власти, и его сводный брат Тлакаэлель, активно продвигавший Уицилопочтли на позицию верховного военного божества теночка. Тлакаэлель стал главным администратором по внутренним делам, и занимал это положение до самой смерти в 1478 г.
Звание администратора по внутренним делам было сопряжено с титулом Сиуакоатль. Это имя богини, покровительствовавшей стратегически важному в экономическом плане чинамповому региону в южной части долины Мехико, откуда ее культ и изображение и были, вероятно, перенесены в Теночтитлан после того, как теночка завоевали эту область. Тогда же Тлакаэлель и принял титул, состоящий из имени этой богини. Кроме того, он занял престижный пост верховного жреца бога дождя Тлалока, представляя, таким образом, темные силы земли и воды. Богиня Сиуакоатль в одной из своих ипостасей считалась супругой Тлалока, в других же ипостасях она считалась матерью или сестрой Уицилопочтли.
Богиня земли Коатликуэ, родственная покровительнице чинампового региона богине Сиуакоатль
Как уже упоминалось, в Месоамерике земля и неба мыслились как базовые противоположности. С солнцем и небом ассоциировались неаграрные боги, связанные с огнем, войной, охотой, к их числу принадлежал и Уицилопочтли. Земля ассоциировалась с темнотой, влажностью, смертью, женской репродуктивностью и земледелием. Ее представляло мужское божество Тлалок и женские богини плодородия, Тлальтекутли и ее «сестры-вариации». Кажется вероятным, что в Теночтитлане эта оппозиция отыгрывалась через роль внутреннего правителя с титулом Сиуакоатль (т. е. богини, которая была такой «сестрой-вариацией») и через роль «оратора» тлатоани, полководца и внешнего правителя, представляющего Уицилопочтли и солнце.
Тлальтекутли. У этого божества имя мужского рода, а ипостаси в основном женские. Рисунок из кодекса
Эта оппозиция воплощалась в мифах и ритуалах, где сверхъестественные силы убивали своих оппонентов, чтобы напитать небо и землю. Некоторые из этих историй, вероятно, передают реальные политические конфликты, выраженные в мифической форме. Такова история победы Уицилопочтли над восставшей против него сестрой Койольшауки, которую он, по легенде, убил в Коатепеке, возле Тулы, заодно убив поддерживавших ее братьев. Эта победа отмечалась на ежегодном празднике, а изображение расчлененной богини на большом каменном диске было помещено у подножия лестницы Главного Храма.
Изначально Койольшауки могла представлять лидера враждебной группировки, связанной с теночка. Койольшауки почиталась в Тлателолько, отношения которого с Теночтитланом к 1473 г. успели сильно ухудшиться (теночка и тлателолька первоначально входили в одну общность, но раскололись в начале 14 века, основав два отдельных города). Правитель Тлателолько отказался материально поучаствовать в строительстве Главного Храма Теночтитлана. Случались и другие инциденты, так, юноши теночка насиловали девушек тлателолька, а тлателолька, в свою очередь, устраивали набеги на теночка. Последний властитель Тлателолько систематически обижал сестру тлатоани Теночтитлана, на которой был женат, а также построил в Тлателолько храм Койольшауки с тем, чтобы поиздеваться над теночка. В ответ тлатоани Теночтитлана штурмом взял Тлателолько, убил его правителя, и посадил на его место своего военного управляющего. Тлателолька должны были еще некоторое время платить дань, подметать дворцы Теночтитлана и обеспечивать рабов для жертвоприношений. Упоминавшийся каменный диск с изображением Койольшауки был изготовлен после победы над Тлателолько, и некоторые детали наводят на мысль, что на диске в издевательской форме запечатлен последний властитель Тлателолько в женском обличье.
Прорисовка того самого камня с изображением Койольшауки
Основной источник - Eric Wolf «Envisioning Power: Ideologies of Dominance and Crisis» 1999 г.
Часть 3Точки кризиса
В непосредственном смысле гегемонический порядок, установленный теночка, был огромным успехом. Теночтитлан начал собирать дань с тридцати восьми провинций, иногда прямо через собственных должностных лиц, но чаще через добровольное или вынужденное посредничество местных правителей второго ранга. В то же время система часто впадала в кризис, и сама по себе производила кризисы. Одни кризисы случались из-за неконтролируемых условий окружающей среды, другие из-за ошибок в процессе преобразований этой среды, немало проблем было заложено в самом характере экспансии.
Карта провинций, зависевших от Тройственного союза, т. е. Теночтитлана и его союзников Тескоко и Тлакопана, на 1519 г.
Долина Мехико всегда была регионом периодически повторяющихся землетрясений. Науатские источники зафиксировали 15 землетрясений в период между 1455 и 1513 гг. Они также приводят список многочисленных снегопадов, случаев заморозков и града, и шесть крупных наводнений, а также нашествия саранчи и грызунов в тот же период. Одно масштабное наводнение более раннего периода, в 1385 г., уничтожило чинампы в северо-западной части долины, другие наводнения имели место в 1499, 1500 и 1501 (три года подряд). Также случались жестокие засухи. В 1450, 1451 и 1452 гг. комбинация заморозков и засухи породила по всей долине Великий Голод, известный как голод в год Один Кролик (т. е. 1454 год, который так назывался по ритуальному календарю).
Этот голод оказался гибельным не только сам по себе, но и по тому эффекту, который он произвел на лидеров теночка, рассматривавших себя как наследников тольтекских владык. По легенде, Тула пала после четырехлетней засухи, насланной богом дождя, чтобы покарать последнего тольтекского правителя за жадность. Такой природный катаклизм должен был отразиться на лидерах, которые провозглашали свое право и ответственность управлять в данный временной цикл, и ставил под вопрос легитимность правящих кадров. Эта неопределенность могла выразиться в мифах, связанных с тем, как теночка распоряжались тольтекским наследием, особенно в рассказах о попытке Мотекусомы Первого отправить мудрецов на поиски мифической пещеры в Астлане, откуда произошли теночка, а также в мифах, которые окружали фигуру тольтекского бога-правителя Кецалькоатля. Хотя мифические истории, связанные с этими фигурами, остаются туманными, возможно, что Кецалькоатль начал воплощать месоамериканские идеи об «идеальном» социокосмическом «центре», основанном на земледелии, городской культуре и мудром правлении. В этом свете, молитвенные обращения к Кецалькоатлю могли открывать возможность для открытой или скрытой критики той политики, которую проводило руководство теночка, и зарождали сомнения у самих правителей.
Головы богов Кецалькоатля и Тлалока с горельефов храма в Теотиуакане. Тлалок в образе бабочки, Кецалькоатль - пернатый змей. Эти боги были известны в Центральной Мексике задолго до прихода туда племен науа
После исчерпания локальных резервов в голодный 1454 год, пострадал как простой народ, так и представители аристократии. Люди уговаривали правителя разрешить им покинуть город и отправиться искать еду на собственный страх и риск в восточные низинные земли. Многие умерли от голода по дороге или продали детей в рабство, чтобы получить еду. Источники отмечают, что работорговцы в этот период прямо-таки благоденствовали.
Полстолетия спустя, последний доиспанский правитель теночка все еще был вынужден использовать свои сокровища, чтобы выкупить детей аристократии, проданных в рабство из-за голода.
1455 год дал богатый урожай, и была проведена церемония Нового Огня, чтобы отметить начало нового 52-летнего цикла. Государство теночка старалось решить свои экономические проблемы, стимулируя земледелие и перевозки на каноэ. Пока государство таким образом развивало производство и распределение, оно также интенсифицировало свое участие в войне, отчасти чтобы собирать больше дани и расширить масштабы своей торговли, а отчасти чтобы привести больше пленных для жертвоприношений и задобрить богов. Катастрофа Великого Голода в год Один Кролик также совпала с окончанием перестройки Главного Храма Теночтитлана и заново начатой войной в уастекском регионе, которая завершилась особо масштабными жертвоприношениями. Это наводит на мысль, что экологический и социальный кризис привел к интенсификации ритуала, вероятно, чтобы заново подкрепить обещание Уицилопочтли на фоне когнитивного диссонанса.
Продовольственные проблемы были связаны с быстрым ростом населения и городской концентрацией. До появления теночка население долины в целом могло составлять примерно 120 000, но оно достигло миллиона за период от 1200 до 1520 гг. Теночтитлан был изначально небольшим поселением, но к концу правления теночка он включал, по оценке, 160 000, а возможно, и 200 000 человек. Чтобы прокормить такое население, было необходимо развивать земледелие, строить каналы и дамбы. Крупнейшие из этих дамб, 9 миль в длину, были построены для задержки соленых вод озера Тескоко в начальные годы Великого Голода середины 15-го столетия, с помощью союзного правителя города Тескоко (у Теночтитлана имперского периода была два основных союзника - города Тескоко и Тлакопан). Однако, попытка построить новую дамбу в 1500 г. тлатоани Ауисотлем с целью перекрыть воды Койоакана не только окончилась неудачей, но и привела к ужасному наводнению, разрушившему большую часть столицы теночка. Историк Найджел Дэвис сравнивал это бедствие с Великим Пожаром в Лондоне. Город был буквально отстроен с нуля: Теночтитлан, который испанцы увидели в 1519 г., был этим отстроенным городом Ауисотля.
После этой рукотворной катастрофы в 1502 г. разражается новый голод, который длится 2 года.
Чтобы смягчить продовольственные трудности для беднейших слоев населения, в Теночтитлане практиковали раздачу маисовой каши голодным по случаю религиозного праздника в июле месяце, когда новый маис еще только взошел, и пищевые ресурсы были особенно скудны. Судя по сообщениям источников, еды на таких раздачах хватало далеко не всем желающим. Также были нищие, которые выпрашивали еду и на других праздниках.
Население города увеличивалось не только за счет внутреннего воспроизводства, но и за счет иммиграции. Мультиэтнический изначально, город включал новые группы людей на протяжении всей своей истории. Даже перед завоеванием Аскапоцалько в Теночтитлан прибывали переселенцы, откликаясь на приглашения селиться и заключать там браки. Ко времени правления Мотекусомы I государство с целью наведения порядка было вынуждено заниматься реорганизацией городского населения, теперь включавшего многочисленных иммигрантов. Среди этих иммигрантов были группы специализированных ремесленников, например, каменщики из Шочимилько и торговцы (почтека), вероятно, имевшие древние этнические связи с населением побережья Мексиканского залива. Население города также пополнялось бегущими от войны из долины Мехико и областей за ее пределами. Быстрый рост населения и его растущая неоднородность превратили маленькую деревушку с лачугами, слепленными из грязи, в огромный городской центр, сердце империи, за время жизни всего нескольких поколений. В результате, если внезапное обогащение Теночтитлана вызывало зависть и восхищение соседей, оно в то же время создавало и внутреннюю напряженность.
Щит, обшитый перьями. Таких изделий практически не сохранилось из-за хрупкости материала
Еще один источник кризиса был заложен в самом характере строительства империи теночка. Росс Хассиг убедительно доказал, что теночка стремились не к постоянному контролю над территорией, а старались поддерживать возможность гибкого нанесения удара превосходящими силами в любом месте, где это требовалось. Им часто приходилось подавлять восстания в только что «завоеванных» провинциях. Сравнительный анализ имперской стратегии теночка показал, что они проводили различие между провинциями, поставлявшими регулярную дань из специфических ресурсов и продуктов, и провинциями, которые служили главным образом базами для дальнейшей имперской экспансии в такие выгодные с точки зрения дани зоны, или же бастионами, необходимыми для сдерживания вражеского вторжения извне. Провинции, выплачивавшие дань, «экономический оплот империи», управлялись главным образом через делегирование власти местным элитам, под надзором сборщиков дани, направленных из центра. Имперские границы защищались либо силами клиентских государств, которые также поставляли вспомогательные воинские контингенты в обмен на «подарки» из центра, или более постоянными крепостями с гарнизонами теночка. Платящие дань провинции могли не всегда выполнять поставленные им квоты на товары и услуги, и стражи вдоль границ империи могли не всегда охранять крепости так преданно, как этого желал бы тлатоани. В любом случае, отсутствие постоянной армии накладывало дополнительную нагрузку на центр, требуя поддерживать высокую военную мотивацию и постоянную готовность выступить через непрерывное восхваление войны, становящейся уже стилем жизни.
В конечном счете, несмотря на апелляции к обещанию Уицилопочтли сделать их правителями земли, теночка в реальности проигрывали войны. Они потерпели тяжелое поражение в кампании 1479-1480 гг. против тарасков, потеряв почти 22 000 человек. В 1481 г. они были вынуждены согласиться свести войну «вничью» с Мецтитланом, который неоднократно давал убежище диссидентской аристократии из долины Мехико. Они так и не покорили Тлашкалу. Когда на месоамериканской сцене появились испанцы, они быстро нашли поддержку как среди противников, так и среди подданных теночка, что и обусловило их конечную победу в не меньшей степени, чем их собственная военная сила.
Наконец, хотя испанские источники восторженно отмечают, какой идеальный закон и порядок царили в государстве теночка перед конкистой, социальный контроль временами давал сбои. Несмотря на весьма суровые законы, в Теночтитлане попадались воры, убийцы и коррумпированные судьи. Даже борьба с пьянством, несмотря на жестокие наказания вплоть до смертной казни, по-видимому, была не до конца эффективной. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что текст наиболее длинной дворцовой речи, которую правитель произносил перед аудиторией из знатных мужчин и женщин, высокопоставленных чиновников и прославленных воинов, на две трети состоял из порицаний пьянства. В частности, в этой речи о вреде пьянства говорилось, что это «вихрь, ураган, который повсюду распространяет бедствия и злобу».
Сотворение мира
Теночка преобразовали имевшийся в их распоряжении набор космологических идей так, чтобы он объяснял их претензии на власть. Религиозные тексты начинаются с рассказа о сотворении мира. Вначале мир был погружен во тьму, вещи были лишены четких очертаний, мужское и женское начала существовали в неразделенном состоянии. Затем начинается процесс дифференциации, и прежняя двуполая основа всех вещей преобразуется в многочисленные божественные силы.
Эти божественные силы на науатле назывались теотль (множественное число тетео). Испанские монахи трактовали этот термин как бог/боги. Когда монах Саагун узнал об этих странных и незнакомых богах, он сравнил их с греческими и римскими античными божествами, о чем оставил записи на полях собранных текстов. Однако месоамериканские боги вовсе не были индивидуализированными персонами, как греко-римские. Месоамериканские идеи о сверхъестественном имели существенные особенности, отличавшие их от прочих традиций.
Примерно так изображаются в кодексах ацтекские божества
Месоамериканская космология не проводила четкой разделительной линии между сакральным и профанным. Аспекты сакрального могли присутствовать в кратковременных событиях, вещах, животных и людях. Префикс тео- мог применяться к широкому диапазону явлений, которые включали как солнце в его устрашающих аспектах, так и просто плохо ведущих себя детей, «экстремально плохие или хорошие вещи». Слово теотль, таким образом, обозначало скопление особой потенции «в спектре жизненных сил», некоторые из которых были наделены значительно большей энергией и действенностью, чем другие.
Божественные силы были подчинены пульсациям времени и ходу календаря. Серии мифов изображают, как боги переходили из своей сверхчеловеческой реальности в реальность нашего мира и становились существами, несущими в себе время и зависящими от времени, таким образом, подчиняясь циклу календарного ритуала.
Все архаичные цивилизации придавали первостепенное значение календарным расчетам и астрономии, но у цивилизаций Нового Света календарь играл совершенно особую роль. Контроль над временем давал в руки правящих элит основной инструмент социальной координации и контроля, календарные события интерпретировались как космические директивы, направляющие человеческое поведение. Месоамериканские календари ассоциировали последовательные интервалы времени не только с определенными видами человеческой деятельности, но также с особенностями неба и земли, направлениями в пространстве, компонентами человеческих тел, категориями гендера и возраста, болезнями, видами животных и растений, пищей и инструментами, именами и цветом. Каждая такая комбинация была привязана к сегментам и циклам календарного времени, которые, в свою очередь, сопоставлялись с точками и направлениями в пространстве.
Ребенку дают календарное имя 10 Кролик в соответствии с датой его рождения. Рисунок из кодекса.
Считалось, что определенная комбинация элементов складывается в сверхъестественное существо или силу. Каждая из более чем тридцати временных, пространственных и таксономических комбинаций признаков представляла собой проявление божественной силы, силы, которая начинала действовать в определенный момент временного цикла.
В то же время, «бог» мог временами нести атрибуты другого божества, поскольку считалось, что они занимают одинаковые позиции или действуют одинаковым образом в некоторой точке их бытия. Бог не всегда носил одни и те же эмблемы и костюмы, поскольку его структура, действия и обстоятельства постоянно менялись в этом мире. Боги могли комбинировать атрибуты из различных функциональных областей, и в то же время разделяться на части, принимая различные характеристики в каждом конкретном контексте пространства-времени. Многие из них также были двуполыми, проявляясь то в мужском, то в женском обличье. Эти обличья иногда представали как муж и жена, а в других случаях были разнополыми версиями одной и той же базовой комбинации свойств.
После того, как эти могущественные сверхъестественные силы нарушили изначальный покой, они начали формировать структуру космоса. Они создали мир, убив космического аллигатора (который, вероятно, был мужской формой богини земли), разорвав его на части. Верхняя часть стала небом и верхним миром, нижняя - землей и подземным миром. Небо изначально имело мужскую природу, находилось вверху, было твердым и сухим; земля имела женскую природу, находилась внизу, была мягкой и влажной. Этот дуализм мог служить для отражения различных частей одного целого, но также мог использоваться для обоснования космического императива, в соответствии с которым правящий класс, представлявший солнце и небо, мог упорядочивать и направлять сырую, пассивную, лишенную структуры землю - и людей, которые ее обрабатывают. Более того, этот дуализм изображался результатом космического насилия. Нашему миру настанет конец, когда небеса и подземный мир снова сольются, и космический аллигатор снова станет целым.
После того, как космос обрел структуру, он не остался стабильным, а прошел через несколько циклов создания и разрушения. Это была вторая основная тема мифов элиты. Месоамериканские мифы обычно содержат рассказ о четырех таких циклах создания и разрушения, причем в каждом из созданных миров господствовало особенное «солнце», был свой тип основной еды, и каждый из миров был разрушен отдельной стихией, а его обитатели превратились в обезьян, рыб, индюков и гигантов. К этой последовательности четырех миров или «солнц» теночка добавили пятое солнце, пятый цикл с календарным именем «Четыре Движение». Число 4 было символом полноты и завершенности. Пятый цикл должен закончиться землетрясениями, и нового солнца уже не будет. Этот миф о пятом солнце служил для обоснования претензий теночка на гегемонию.
Календарный камень
Третий набор тем для мифов, на этот раз специфический для эпохи Пятого Солнца, был посвящен отношениям обмена между божественными силами и людьми, когда божественные силы одаривали людей, а люди должны были отплатить за дары. Во-первых, новые люди были созданы на замену уничтоженным обитателям миров предыдущих солнц. Супербог Кецалькоатль добыл кости мертвых из подземного царства и окропил их кровью из полового органа, чтобы создать людей. Так люди получили дар жизни через пролитие крови божества и должны были адекватно отплатить. Во-вторых, людям надо было что-то есть. Два божества похитили растения, которые были основными пищевыми культурами, с горы, где те росли под охраной прислужников бога земли и воды. На этот раз речь в мифе шла о настоящей еде, маисе, а не условной несъедобной «еде», которая была доступна обитателям предыдущих «солнц». За дар пищи надо было адекватно отплатить.
В-третьих, божественные силы должны были поднять на небо новое солнце. Они собрались в Теотиуакане, и один из них добровольно прыгнул в пламя, чтобы превратиться в дневное светило. Новое солнце поднялось на небо, но не двигалось. Для того, чтобы привести его в движение, потребовалось ни много, ни мало, как коллективное жертвоприношение собравшихся богов. В одних версиях мифа они делают это по доброй воле, в других их убивает тот или иной супербог. После этого солнце пришло в движение, и начался новый календарный цикл. В этом мифе, по замечанию Давида Карраско, можно видеть не только «единичное жертвоприношение, но и внезапный рост числа человеческих жертвоприношений». Так взошло Пятое Солнце, солнце теночка.
Этот миф не только помещал массовое человеческое жертвоприношение в начало нового социокосмического порядка, но и вводил прототип ритуала, который должен был повторяться и дальше. Миф и ритуал совместно провозглашали войну необходимой для «питания кровью Солнца и Земли». В этом идеологически сконструированном мире, боги с преимущественно военными и кровавыми атрибутами побеждали и властвовали над сверхъестественными созданиями, наделенными атрибутами земледелия и ремесленного производства. Миф выводил на передний план воинскую доблесть теночка через «пропаганду жертвоприношения», в то же время маскируя материальные соображения государства, такие, как поползновения оккупировать чужую территорию, а также расширить и обезопасить приток дани. В то же время миф возвеличивал и оправдывал роль воинов в захвате пленных для жертвоприношения как главную движущую силу политической и экономической экспансии.
Жертвоприношения
Чтобы почтить богов, люди делали приношения, либо проливая собственную кровь, либо принося в жертву захваченных на войне врагов, либо убивая имперсонаторов богов в календарных ритуалах.
Жертвоприношения через пролитие собственной крови вменялись в обязанность всем членам общества, но особая ответственность возлагалась на аристократию, которая должна была служить примером остальным. Явной целью таких приношений было отплатить богам за посылаемые блага, но была и неявная цель: восстановить равновесие души и тела. Субстанция человеческой души, называемая тоналли, была связана с солнцем на небе и, таким образом, постоянно находилась под угрозой со стороны сверхъестественных сил, эманации которых исходили от земли, холода и воды. Для продолжения жизни люди нуждались в еде, но еда поступала с «тяжелой» земли, где умерщвленные растения и животные «заражали» ее смертью. Люди ели маис, но считалось, что маис умирает каждые восемь лет, и его молодость нужно восстанавливать на специальном празднике. Сексуальность тоже была желаемой, но в то же время несла проблемы, поскольку переизбыток секса, секс в чересчур молодом возрасте, в неправильное время или без оргазма угрожал сократить тоналли. Жизненная сила богов, людей и вещей убывала со временем, и даже само календарное время истощалось в силу энтропии.
Озабоченность тем, что вещи изнашиваются, становятся негодными, обрастают грязью на протяжении жизни, нашла выражение в концепции тласолли, что обычно переводится как «отбросы» или «грязь». Пролитие собственной крови в процессе жертвоприношения позволяло избавиться от тласолли, обновить жизненную энергию. Также считалось, что для защиты от тласолли помогает мытье, подметание и епитимья.
Если приношение собственной крови было преимущественно личным делом, на которое шли, чтобы очиститься от тласолли или заручиться поддержкой сверхъестественных сил в кризисный момент жизни, другие виды жертвоприношений были делом институциональной организации, публичными мероприятиями, которые спонсировались и проводились государством. Можно выделить два отдельных вида таких мероприятий: принесение в жертву имперсонаторов богов на праздниках в честь этих богов, и принесение в жертву военнопленных, обычно путем вырезания сердца.
Имперсонатор божества в результате публичного ритуала должен был наполнить божество новой энергией. Месоамериканские боги не могли прямо появиться в мире людей в силу своей нематериальной сущности. Но они могли воплотиться в той или иной материальной форме: в виде порыва ветра либо войдя в птицу, зверя или человека. Во время ритуала божество воплощалось в избранном имперсонаторе мужского или женского пола, который носил эмблемы и костюм этого божества. Последующее убийство имперсонатора заново наполняло божество жизненной силой. В годовом цикле можно насчитать 57 таких имперсонаторов конкретных богов, однако следует учитывать, что некоторых имперсонаторов приносили в жертву группами, и конечная цифра могла достигать нескольких сотен человек в год.
Ацтекский орел на кактусе. Справа схематическое изображение стены черепов, цомпантли. Рисунок из кодекса
Пленных приносили в жертву, чтобы напитать жизненной силой солнце и поддержать его движение по небосклону. Приносимые в жертву в таких ритуалах не являлись имперсонаторами божества; считалось, что после смерти они будут сопровождать солнце, перевоплотившись в бабочек или колибри. В ограниченных количествах пленных приносили в жертву по определенным календарным праздникам, однако особые случаи, как-то вступление на трон нового правителя, повторное освящение главного храма Теночтитлана после реконструкции или празднование конца 52-летнего цикла, могли отмечаться куда более масштабными жертвоприношениями. Наиболее внушительная цифра, которая называется в испанских источниках, это по 20 тысяч человек на протяжении 4 дней в 1487 г., т. е. всего 80 тысяч. Эта цифра выглядит сомнительно, так, Зантвик полагает, что это либо ошибка в записи, либо разновидность гиперболизации, такого же мнения придерживается Джоанна Брода. Число 20 000 присутствует в Кодексе Тельериано Ременсис; в Кодексе Мексиканус уже стоит 320. Если для оценки численности жертвоприношений по особым поводам не брать такие ненадежные случаи, остается опереться на свидетельство о принесении в жертву 2 тысяч человек во время правления Мотекусомы II после завоевания Теуктепека. Также имеется утверждение Тесосомока, что общее число черепов, помещенных в специальную стену цомпантли в Теночтитлане, за весь период с середины 14 столетия до 1520 г. составляет 62 000.
Божественные реципиенты этих даров виделись не как плохие или хорошие, а как одержимые вечным голодом и ведомые своими желаниями существа. Это касалось и солнца, и главного бога теночка Уицилопочтли, и богов земли и воды, и бога царства мертвых. Человеческая жизнь зависела от вечно голодных сверхъестественных сил. «Люди кормили космос и его обитателей; в свою очередь, космос кормил людей». Функционирование вселенной осмыслялось в кулинарных метафорах: все силы этого мира, включая людей, питались друг другом, добывали, готовили, ели и избавлялись от съеденного.
Если в функциональных терминах война служила для распространения контроля над ресурсами и людьми, и если захват пленных для жертвоприношений мотивировал солдат для этой прагматичной задачи, идеологически война представлялась как постоянное воспроизведение изначального кровавого ритуала, который дал начало космосу Пятого Солнца. Также этот изначальный акт устанавливал иерархический порядок вещей, в котором боги могли питаться людьми, а подобные богам аристократы могли пользоваться «трудом и продукцией, или даже самой жизнью нижестоящих».
Мифы и политика
Разработка и внедрение этой кровавой военизированной идеологии во многом является заслугой конкретных лидеров теночка. Это Мотекусома I, тлатоани Теночтитлана с 1440 по 1468 г., немало сделавший для консолидации государственной власти, и его сводный брат Тлакаэлель, активно продвигавший Уицилопочтли на позицию верховного военного божества теночка. Тлакаэлель стал главным администратором по внутренним делам, и занимал это положение до самой смерти в 1478 г.
Звание администратора по внутренним делам было сопряжено с титулом Сиуакоатль. Это имя богини, покровительствовавшей стратегически важному в экономическом плане чинамповому региону в южной части долины Мехико, откуда ее культ и изображение и были, вероятно, перенесены в Теночтитлан после того, как теночка завоевали эту область. Тогда же Тлакаэлель и принял титул, состоящий из имени этой богини. Кроме того, он занял престижный пост верховного жреца бога дождя Тлалока, представляя, таким образом, темные силы земли и воды. Богиня Сиуакоатль в одной из своих ипостасей считалась супругой Тлалока, в других же ипостасях она считалась матерью или сестрой Уицилопочтли.
Богиня земли Коатликуэ, родственная покровительнице чинампового региона богине Сиуакоатль
Как уже упоминалось, в Месоамерике земля и неба мыслились как базовые противоположности. С солнцем и небом ассоциировались неаграрные боги, связанные с огнем, войной, охотой, к их числу принадлежал и Уицилопочтли. Земля ассоциировалась с темнотой, влажностью, смертью, женской репродуктивностью и земледелием. Ее представляло мужское божество Тлалок и женские богини плодородия, Тлальтекутли и ее «сестры-вариации». Кажется вероятным, что в Теночтитлане эта оппозиция отыгрывалась через роль внутреннего правителя с титулом Сиуакоатль (т. е. богини, которая была такой «сестрой-вариацией») и через роль «оратора» тлатоани, полководца и внешнего правителя, представляющего Уицилопочтли и солнце.
Тлальтекутли. У этого божества имя мужского рода, а ипостаси в основном женские. Рисунок из кодекса
Эта оппозиция воплощалась в мифах и ритуалах, где сверхъестественные силы убивали своих оппонентов, чтобы напитать небо и землю. Некоторые из этих историй, вероятно, передают реальные политические конфликты, выраженные в мифической форме. Такова история победы Уицилопочтли над восставшей против него сестрой Койольшауки, которую он, по легенде, убил в Коатепеке, возле Тулы, заодно убив поддерживавших ее братьев. Эта победа отмечалась на ежегодном празднике, а изображение расчлененной богини на большом каменном диске было помещено у подножия лестницы Главного Храма.
Изначально Койольшауки могла представлять лидера враждебной группировки, связанной с теночка. Койольшауки почиталась в Тлателолько, отношения которого с Теночтитланом к 1473 г. успели сильно ухудшиться (теночка и тлателолька первоначально входили в одну общность, но раскололись в начале 14 века, основав два отдельных города). Правитель Тлателолько отказался материально поучаствовать в строительстве Главного Храма Теночтитлана. Случались и другие инциденты, так, юноши теночка насиловали девушек тлателолька, а тлателолька, в свою очередь, устраивали набеги на теночка. Последний властитель Тлателолько систематически обижал сестру тлатоани Теночтитлана, на которой был женат, а также построил в Тлателолько храм Койольшауки с тем, чтобы поиздеваться над теночка. В ответ тлатоани Теночтитлана штурмом взял Тлателолько, убил его правителя, и посадил на его место своего военного управляющего. Тлателолька должны были еще некоторое время платить дань, подметать дворцы Теночтитлана и обеспечивать рабов для жертвоприношений. Упоминавшийся каменный диск с изображением Койольшауки был изготовлен после победы над Тлателолько, и некоторые детали наводят на мысль, что на диске в издевательской форме запечатлен последний властитель Тлателолько в женском обличье.
Прорисовка того самого камня с изображением Койольшауки
Основной источник - Eric Wolf «Envisioning Power: Ideologies of Dominance and Crisis» 1999 г.