Ацтеки. История, религия, идеология. Ч. 3
Часть 1
Часть 2
Классы
Аристократия
Аристократия у теночка в целом именовалась пилли (множественное число пипильтин), что дословно переводится как «дети» с той коннотацией, что эти люди могли вывести свое элитное происхождение от первого верховного правителя теночка из тольтекской династии, который пришел из Кулуакана. В более широком метафорическом смысле аристократы именовались потомками бога Кецалькоатля. Они наследовали право контролировать землю и труд связанных с ней людей, имели привилегированный доступ к управлению, а также к государственным и религиозным должностям. Старшие и младшие линии знатных родов имели свою клиентелу.
Ацтекский храм в Малиналько. Статуи изображают орлов и ягуаров
Поскольку титул равноправно передавался по мужской и женской линии и поскольку один из ранних правителей Теночтитлана повыдавал своих многочисленных дочерей замуж за лидеров всех групп, которые формировали оригинальное сообщество теночка, эта аристократия была довольно многочисленной, хотя и неоднородной по своему статусу. Так, по оценке Хассига, число мужчин в возрасте от 20 до 50 лет, которые окончили специальные школы для знати, составляло 1600 - 2150 человек на город с населением 150 - 200 тысяч. Между выходцами из знатных семей существовала острая конкуренция за первенство и привилегии, за доступ к получению дани, за должности. Юноша из аристократического рода, не проявивший себя на войне, мог утратить свой высокий статус, а его потомки - перейти в разряд простолюдинов.
Аристократия имела ряд привилегий, в число которых входили не только специальные суды и преимущественный доступ к должностям, но и право жить в двухэтажном доме, пить шоколад, носить одежду из хлопка, украшения, уборы из перьев и определенные цветы. Тела пленных, принесенных в жертву, считались наполненными сверхъестественной силой, и право поедать их плоть в актах ритуального каннибализма приравнивало аристократию к богам. Простолюдины к актам ритуального каннибализма, по утверждению Дурана, не допускались, т. к. это была пища «для прославленных и благородных людей».
Данный набор прав и обязанностей не был присущ только теночка, а разделялся аристократией других городов-государств. Эти аристократические элиты взаимодействовали политически и экономически, через заключение браков и через то, что Майкл Смит назвал «периодические ритуалы потребления», а именно торжественные отмечания таких событий, как коронации, посвящения храмов и похороны. На подобные мероприятия прибывали знатные гости из других городов, обычно состоящие в родстве с правящей династией, в том числе приглашались традиционные враги. У теночка эти празднества, как правило, сопровождались массовыми жертвоприношениями, причем размах этих жертвоприношений, как утверждается, приводил в ужас гостей-аристократов, знакомых с самой практикой, но не привыкших к такому масштабу.
Захватывая пленных для принесения в жертву, аристократы удостаивались почестей и строили карьеру, но малейший каприз судьбы делал их самих пищей для богов. Снабжение богов пропитанием и ответственность за поддержание вселенной, в том числе через вероятность собственной гибели на жертвенном камне, становилось предметом статусной гордости, которая разделялась представителями знати других науаязычных городов-государств.
Статуэтки
Простолюдины
К категории простолюдинов относились земледельцы, рыбаки, ремесленники. В их обязанности входило платить дань и участвовать в общественных работах.
Среди простонародья выделялась статусная категория лиц, сделавших военную карьеру и за счет этого включенных правителем в число знати, т. н. «орлиная аристократия». Они могли занять место в военном совете и присоединиться к аристократическим военным «орденам», получить должность или землю в пользование. В то же время, они не могли сдать полученную землю в аренду или продать ее простолюдинам, и между ними и реальной аристократией, связанной происхождением с тольтекской династией, всегда оставался барьер. С точки зрения правителя, такая категория, обязанная ему титулами, давала ему контроль над стратегически важной военной группой, не зависящей от других социальных группировок.
Торговцы
Теночтитлан также был домом для многочисленных торговцев, начиная с мелких продавцов, торговавших либо на постоянной основе, либо от случая к случаю, и кончая серьезными купцами, участвовавшими в крупномасштабной торговле на большие дистанции. Профессиональные купцы или почтека, чья численность, по оценке Сандерса, превышала 10 000, жили в отдельных районах и объединялись в специальные ассоциации, куда входили купцы не только из собственно Теночтитлана, но и из его соседа Тлателолько, который до насильственного объединения был самостоятельным городом-государством, поднявшимся благодаря коммерции. Эти торговые ассоциации поддерживали связи с группами торговцев в других городах долины Мехико и за ее пределами. Они владели домами и складами в этих городах и использовали их как перевалочные пункты во время путешествий на атлантическое и тихоокеанское побережье, а также на юг, вплоть до Гватемалы. К этим вояжам обычно присоединялись и купцы из других торговых городов.
Весьма вероятно, что идентичность и организация почтека сложились раньше появления Теночтитлана. Мигель Акоста Сайгенс полагал, что они имели тольтекское или даже дотольтекское происхождение, поскольку у них было много общих черт с культурами атлантического побережья, и они поддерживали организации во многих городах, исторически связанных с тольтеками. Роль почтека стабильно росла по мере экспансии Теночтитлана, они участвовали в торговле предметами роскоши, работорговле, а также занимались шпионажем, за что их ценили ацтекские правители. Некоторые ученые характеризуют этих торговцев как «подлинный средний класс», хотя их, вероятно, можно лучше понять, если рассматривать как наследственную профессиональную группу, задействованную в торговле, которая зависела от государства и государством поддерживалась.
Рынок в Тлателолько. Художественная реконструкция
Торговые ассоциации существовали отдельно от классов аристократии и простолюдинов, хотя их члены были внутренне стратифицированы, варьируясь от богатых и влиятельных «главных купцов» до лиц с самыми низкими рангами. Почтека имели ряд привилегий, обычно доступных только аристократии, включая право носить украшения и приносить в жертву рабов на профессиональном празднике, однако их положение едва ли можно было назвать устойчивым и безопасным. С одной стороны, их ценили и награждали правители, с другой, они опасались «зависти» и старались не выпячивать свое богатство на публике. Известен случай, когда тлатоани был «огорчен» недобросовестным поведением некоторых торговцев, после чего огорчившие правителя были убиты, а их имущество раздали отличившимся воинам. Почтека старались подражать стилю поведения военной аристократии и использовали празднества и раздачи подарков, чтобы заручиться благосклонностью правителя и знати, но никакая деятельность не могла затушевать «общего ощущение пребывания в осаде, связанного с жизнью торговцев в имперском городе».
Рабы
Внизу социальной лестницы находилась категория, называемая тлакотин (ед. число тлакотли). Этот термин в испанских источниках обычно переводится как «раб», иногда как «слуга». По факту в данную категорию попадали люди весьма разнообразного происхождения и положения, что наводит на мысль о связи термина тлакотин с неким свойством ритуальной нечистоты, приписываемой социальным маргиналам. Некоторые тлакотин были домашними слугами, другие обрабатывали землю или становились помощниками ремесленников. Некоторые женились, заводили семью и даже владели другими рабами. В рабство попадали пленные, а также те, кто добровольно продавал себя или членов своих семей, чтобы спастись от нищеты и голода. Также в рабство попадали должники, не способные вернуть долг или выплатить подати, проигравшиеся игроки и лица, осужденные за криминальные преступления - обычно воры, но иногда и убийцы. На потомков тлакотин их статус обычно не распространялся, и они были свободными, хотя известны случаи долгового рабства, переходившего по наследству. Если раб отказывался работать, его можно было продать на базаре, и после третьей подобной продажи он был обречен на принесение в жертву в качестве имперсонатора какого-нибудь божества.
Заключение
У истоков того, что впоследствии стало ацтекским государством, стояла бедная и маргинальная группа наемников, которые оказывали военные услуги более сильным правителям в обмен на разрешение селиться на их территориях. С этого очевидно неблагоприятного старта ацтекская полития на протяжении столетия преобразилась во внушительную политическую и военную силу, став региональной империей. Критическим поворотом в ее восхождении стало восстание, организованное военизированной группировкой в руководстве теночка против правителя Аскапоцалько. Успешный исход этого восстания переместил царскую власть в руки ядра из новых лидеров, связанных как родством, так и общим интересом в удержании и распространении суверенной власти.
Даже в период своего расцвета государство теночка сталкивалось с многочисленными кризисными ситуациями, варьировавшихся от экологической нестабильности долины Мехико до организационных стрессов, обусловленных резким урбанистическим ростом и имперской экспансией. Последствия этих кризисов сказывались как на обществе в целом, так и на его руководстве, создавая обстановку тревожности и неуверенности. Лидеры теночка выводили свою легитимность от древних тольтекских владык, но их династия, приглашенная из соседнего Кулуакана, не выделялась на фоне династий окрестных городов-государств и не могла обосновать свои имперские претензии, ссылаясь на древность и особое происхождение царского рода. В итоге для оправдания военной экспансии в Теночтитлане была создана новая мифология, включавшая миф о жертвоприношении богов в Теотиуакане, и идеология, которая провозглашала необходимость постоянного ведения войны с последующим принесением в жертву пленных для поддержания вселенной. Постоянные праздники с песнями, танцами и жертвоприношениями способствовали поддержанию в городе военной истерии и готовности к мобилизации, а возможность повысить социальное положение в результате захвата пленника воодушевляла на поле боя как аристократию, так и простолюдинов. Приток дани, получаемой в результате военных походов, шел на удовлетворение повышенных запросов знати, но также позволял прокормить население города в целом, резко возросшее в результате имперского подъема.
Новая идеология создавалась в кризисной обстановке, и ее создатели руководствовались не только личными предпочтениями, но и вполне прагматичными намерениями, надеясь решить вполне конкретные задачи. Тем не менее, идеология быстро обрела собственную жизнь и стала сама влиять на курс развития общества, толкая его в определенную колею и воздействуя на сознание не только представителей простонародья, но и лидеров. Она позволяла решить одни проблемы, но сама по себе создавала другие, раскручивая вал насилия, масштабы которого уже не соответствовали каким-либо прагматичным соображениям. В перспективе эти практики подрывали устойчивость государства, которое в других отношениях вело себя вполне адекватно и рационально. Так, господство теночка сделало возможным существенную сельскохозяйственную интенсификацию, способствовало расширению рынков, а также обусловило заметное усложнение социальной организации и рост политического контроля в регионе.
Основной источник - Eric Wolf «Envisioning Power: Ideologies of Dominance and Crisis» 1999 г.
Часть 2
Классы
Аристократия
Аристократия у теночка в целом именовалась пилли (множественное число пипильтин), что дословно переводится как «дети» с той коннотацией, что эти люди могли вывести свое элитное происхождение от первого верховного правителя теночка из тольтекской династии, который пришел из Кулуакана. В более широком метафорическом смысле аристократы именовались потомками бога Кецалькоатля. Они наследовали право контролировать землю и труд связанных с ней людей, имели привилегированный доступ к управлению, а также к государственным и религиозным должностям. Старшие и младшие линии знатных родов имели свою клиентелу.
Ацтекский храм в Малиналько. Статуи изображают орлов и ягуаров
Поскольку титул равноправно передавался по мужской и женской линии и поскольку один из ранних правителей Теночтитлана повыдавал своих многочисленных дочерей замуж за лидеров всех групп, которые формировали оригинальное сообщество теночка, эта аристократия была довольно многочисленной, хотя и неоднородной по своему статусу. Так, по оценке Хассига, число мужчин в возрасте от 20 до 50 лет, которые окончили специальные школы для знати, составляло 1600 - 2150 человек на город с населением 150 - 200 тысяч. Между выходцами из знатных семей существовала острая конкуренция за первенство и привилегии, за доступ к получению дани, за должности. Юноша из аристократического рода, не проявивший себя на войне, мог утратить свой высокий статус, а его потомки - перейти в разряд простолюдинов.
Аристократия имела ряд привилегий, в число которых входили не только специальные суды и преимущественный доступ к должностям, но и право жить в двухэтажном доме, пить шоколад, носить одежду из хлопка, украшения, уборы из перьев и определенные цветы. Тела пленных, принесенных в жертву, считались наполненными сверхъестественной силой, и право поедать их плоть в актах ритуального каннибализма приравнивало аристократию к богам. Простолюдины к актам ритуального каннибализма, по утверждению Дурана, не допускались, т. к. это была пища «для прославленных и благородных людей».
Данный набор прав и обязанностей не был присущ только теночка, а разделялся аристократией других городов-государств. Эти аристократические элиты взаимодействовали политически и экономически, через заключение браков и через то, что Майкл Смит назвал «периодические ритуалы потребления», а именно торжественные отмечания таких событий, как коронации, посвящения храмов и похороны. На подобные мероприятия прибывали знатные гости из других городов, обычно состоящие в родстве с правящей династией, в том числе приглашались традиционные враги. У теночка эти празднества, как правило, сопровождались массовыми жертвоприношениями, причем размах этих жертвоприношений, как утверждается, приводил в ужас гостей-аристократов, знакомых с самой практикой, но не привыкших к такому масштабу.
Захватывая пленных для принесения в жертву, аристократы удостаивались почестей и строили карьеру, но малейший каприз судьбы делал их самих пищей для богов. Снабжение богов пропитанием и ответственность за поддержание вселенной, в том числе через вероятность собственной гибели на жертвенном камне, становилось предметом статусной гордости, которая разделялась представителями знати других науаязычных городов-государств.
Статуэтки
Простолюдины
К категории простолюдинов относились земледельцы, рыбаки, ремесленники. В их обязанности входило платить дань и участвовать в общественных работах.
Среди простонародья выделялась статусная категория лиц, сделавших военную карьеру и за счет этого включенных правителем в число знати, т. н. «орлиная аристократия». Они могли занять место в военном совете и присоединиться к аристократическим военным «орденам», получить должность или землю в пользование. В то же время, они не могли сдать полученную землю в аренду или продать ее простолюдинам, и между ними и реальной аристократией, связанной происхождением с тольтекской династией, всегда оставался барьер. С точки зрения правителя, такая категория, обязанная ему титулами, давала ему контроль над стратегически важной военной группой, не зависящей от других социальных группировок.
Торговцы
Теночтитлан также был домом для многочисленных торговцев, начиная с мелких продавцов, торговавших либо на постоянной основе, либо от случая к случаю, и кончая серьезными купцами, участвовавшими в крупномасштабной торговле на большие дистанции. Профессиональные купцы или почтека, чья численность, по оценке Сандерса, превышала 10 000, жили в отдельных районах и объединялись в специальные ассоциации, куда входили купцы не только из собственно Теночтитлана, но и из его соседа Тлателолько, который до насильственного объединения был самостоятельным городом-государством, поднявшимся благодаря коммерции. Эти торговые ассоциации поддерживали связи с группами торговцев в других городах долины Мехико и за ее пределами. Они владели домами и складами в этих городах и использовали их как перевалочные пункты во время путешествий на атлантическое и тихоокеанское побережье, а также на юг, вплоть до Гватемалы. К этим вояжам обычно присоединялись и купцы из других торговых городов.
Весьма вероятно, что идентичность и организация почтека сложились раньше появления Теночтитлана. Мигель Акоста Сайгенс полагал, что они имели тольтекское или даже дотольтекское происхождение, поскольку у них было много общих черт с культурами атлантического побережья, и они поддерживали организации во многих городах, исторически связанных с тольтеками. Роль почтека стабильно росла по мере экспансии Теночтитлана, они участвовали в торговле предметами роскоши, работорговле, а также занимались шпионажем, за что их ценили ацтекские правители. Некоторые ученые характеризуют этих торговцев как «подлинный средний класс», хотя их, вероятно, можно лучше понять, если рассматривать как наследственную профессиональную группу, задействованную в торговле, которая зависела от государства и государством поддерживалась.
Рынок в Тлателолько. Художественная реконструкция
Торговые ассоциации существовали отдельно от классов аристократии и простолюдинов, хотя их члены были внутренне стратифицированы, варьируясь от богатых и влиятельных «главных купцов» до лиц с самыми низкими рангами. Почтека имели ряд привилегий, обычно доступных только аристократии, включая право носить украшения и приносить в жертву рабов на профессиональном празднике, однако их положение едва ли можно было назвать устойчивым и безопасным. С одной стороны, их ценили и награждали правители, с другой, они опасались «зависти» и старались не выпячивать свое богатство на публике. Известен случай, когда тлатоани был «огорчен» недобросовестным поведением некоторых торговцев, после чего огорчившие правителя были убиты, а их имущество раздали отличившимся воинам. Почтека старались подражать стилю поведения военной аристократии и использовали празднества и раздачи подарков, чтобы заручиться благосклонностью правителя и знати, но никакая деятельность не могла затушевать «общего ощущение пребывания в осаде, связанного с жизнью торговцев в имперском городе».
Рабы
Внизу социальной лестницы находилась категория, называемая тлакотин (ед. число тлакотли). Этот термин в испанских источниках обычно переводится как «раб», иногда как «слуга». По факту в данную категорию попадали люди весьма разнообразного происхождения и положения, что наводит на мысль о связи термина тлакотин с неким свойством ритуальной нечистоты, приписываемой социальным маргиналам. Некоторые тлакотин были домашними слугами, другие обрабатывали землю или становились помощниками ремесленников. Некоторые женились, заводили семью и даже владели другими рабами. В рабство попадали пленные, а также те, кто добровольно продавал себя или членов своих семей, чтобы спастись от нищеты и голода. Также в рабство попадали должники, не способные вернуть долг или выплатить подати, проигравшиеся игроки и лица, осужденные за криминальные преступления - обычно воры, но иногда и убийцы. На потомков тлакотин их статус обычно не распространялся, и они были свободными, хотя известны случаи долгового рабства, переходившего по наследству. Если раб отказывался работать, его можно было продать на базаре, и после третьей подобной продажи он был обречен на принесение в жертву в качестве имперсонатора какого-нибудь божества.
Заключение
У истоков того, что впоследствии стало ацтекским государством, стояла бедная и маргинальная группа наемников, которые оказывали военные услуги более сильным правителям в обмен на разрешение селиться на их территориях. С этого очевидно неблагоприятного старта ацтекская полития на протяжении столетия преобразилась во внушительную политическую и военную силу, став региональной империей. Критическим поворотом в ее восхождении стало восстание, организованное военизированной группировкой в руководстве теночка против правителя Аскапоцалько. Успешный исход этого восстания переместил царскую власть в руки ядра из новых лидеров, связанных как родством, так и общим интересом в удержании и распространении суверенной власти.
Даже в период своего расцвета государство теночка сталкивалось с многочисленными кризисными ситуациями, варьировавшихся от экологической нестабильности долины Мехико до организационных стрессов, обусловленных резким урбанистическим ростом и имперской экспансией. Последствия этих кризисов сказывались как на обществе в целом, так и на его руководстве, создавая обстановку тревожности и неуверенности. Лидеры теночка выводили свою легитимность от древних тольтекских владык, но их династия, приглашенная из соседнего Кулуакана, не выделялась на фоне династий окрестных городов-государств и не могла обосновать свои имперские претензии, ссылаясь на древность и особое происхождение царского рода. В итоге для оправдания военной экспансии в Теночтитлане была создана новая мифология, включавшая миф о жертвоприношении богов в Теотиуакане, и идеология, которая провозглашала необходимость постоянного ведения войны с последующим принесением в жертву пленных для поддержания вселенной. Постоянные праздники с песнями, танцами и жертвоприношениями способствовали поддержанию в городе военной истерии и готовности к мобилизации, а возможность повысить социальное положение в результате захвата пленника воодушевляла на поле боя как аристократию, так и простолюдинов. Приток дани, получаемой в результате военных походов, шел на удовлетворение повышенных запросов знати, но также позволял прокормить население города в целом, резко возросшее в результате имперского подъема.
Новая идеология создавалась в кризисной обстановке, и ее создатели руководствовались не только личными предпочтениями, но и вполне прагматичными намерениями, надеясь решить вполне конкретные задачи. Тем не менее, идеология быстро обрела собственную жизнь и стала сама влиять на курс развития общества, толкая его в определенную колею и воздействуя на сознание не только представителей простонародья, но и лидеров. Она позволяла решить одни проблемы, но сама по себе создавала другие, раскручивая вал насилия, масштабы которого уже не соответствовали каким-либо прагматичным соображениям. В перспективе эти практики подрывали устойчивость государства, которое в других отношениях вело себя вполне адекватно и рационально. Так, господство теночка сделало возможным существенную сельскохозяйственную интенсификацию, способствовало расширению рынков, а также обусловило заметное усложнение социальной организации и рост политического контроля в регионе.
Основной источник - Eric Wolf «Envisioning Power: Ideologies of Dominance and Crisis» 1999 г.