Рынок и План
Рынкосрачи и планосрачи - ведутся давно. И обычно именно в таком формате. При этом, последнее время их актуальность стала возрастать.
Во-первых, от разных представителей политической элиты зазвучали какие-то робкие заявления о необходимости возрождении «элементов Госплана». Во-вторых, накаляющаяся обстановка в мире заставляет все напряженнее смотреть в сторону советского опыта мобилизации. В-третьих, напряженность всматривания в опыт СССР увеличивают катастрофы, наподобие Чусовской и другие экономические беды.
Про «элементы Госплана» выскажу такое мнение, что пока по описанию они похожи на резиновые изделия для самоудовлетворения: оторванностью от целого и бесплодностью. Без национализации в том или ином виде все эти «элементы» - мертвому припарка. Чусовой продемонстрировал, насколько бессмысленны какие-либо государственные «планы» при невозможности контролировать и направлять деятельность предприятий и банков. Эксперты проводят анализ, чиновники пишут красивые бумажки, а предприниматели и банки ими подтираются.
Но я про другое хотел сказать. Во всех этих спорах о плановой и рыночной экономике часто, зарываясь в детали, уходят от главного. От вопроса о развитии. Куда направлен и кем регулируется вектор развития в той или иной модели? Это основное, считаю.
Коммерческая деятельность по определению направлена на извлечение прибыли. Все остальное - это что угодно, но не коммерция (хобби, благотворительность и т.д.). Соответственно, всё развитие предприятий направлено в сторону увеличения прибыли. Но увеличение прибыли одного, значит уменьшение прибыли другого. Это война всех со всеми. Результирующая этих индивидуальных векторов, во-первых, мала, во-вторых, нерегулируема, в-третьих, не имеет устойчивого направления. В рыночной экономике развивается то, что способно приносить большую прибыль здесь и сейчас. (Понятно, что государство пытается вмешиваться, ограничивать, подстегивать и т.д. - но это всегда лишь более или менее успешная попытка приручить волка, который смотрит только в лес.) Рынок обессмысливает всё, подчиняя всё одной неотменяемой цели - увеличению прибыли.
В плановом хозяйстве предприятия выполняют план. План составляют специалисты, исходя из некоей стратегической цели. Есть, например, стратегическая цель - колонизировать Марс. Она определяет, какие исследования надо провести, что необходимо построить, сколько и чего для этого нужно произвести, добыть и т.д. На каждом уровне план детализируется: необходимость строительства космодрома диктует необходимость производства такого-то количества стройматериалов, проведения таких-то дополнительных исследований и т.д. Таким образом, в плановой экономике, величина и направление вектора развития задается и регулируется государством. Плановая экономика - это осмысленное развитие.
А значит, главное, о чем нужно говорить: Рынок против Плана - это Хаос против Разума, Пустота против Смысла и, наконец, Природа против Человека.
Мне, кстати, непонятно, когда адепты рыночной экономики с восхищением говорят, что она лучше, потому что подражает законам природы. Дескать, всё как жизни: слабые гибнут, сильные - процветают, и в итоге конкуренция эволюция ведет в счастливое будущее. «Невидимая рука рынка» и всё вот это.
Люди, они, вообще-то, на то и люди, чтобы противостоять природе и руководствоваться разумом и ценностями, а не инстинктами. В каком-то смысле, для человека нет ничего более естественного, чем искусственное. Лиши его искусственной среды, культуры, морали - и он превратится в больное ущербное существо, хуже животного (которое, по крайней мере, может быть здоровым, оставаясь животным). Ну, все слышали про настоящих маугли…
Понятное дело, что у плановой экономики масса проблем (конечно же, решаемых), но, в итоге, лучше ехать на ржавом велосипеде в нужную сторону, чем нестись на поезде по рельсам в никуда.
Этот главный вопрос сразу выявляет тех, кто считает, что люди - это животные, что развитие - не нужно, что главное - это вкусно жрать и сладко спать, а не «эти ваши колонизации», что мораль, культура и ценности - это рабская чушь, а также разного рода неадекватов. После того, как они отсеются, с оставшимися можно о чем-то говорить.