Две вариации на заданную тему
Сегодня - антология одной пьесы. Драматург - современник, написал ее к бенефису Алена Делона. По расхожей версии именно она выдернула некогда секс-символа на театральную сцену после долгого перерыва. Еще одна версия утверждает, что именно Ален Фабьенович настоял на том, что будет играть не Нобелевского лауреата, которые, по его мнению, все старые и страшные, а лауреата некоей несуществующей премии Хемингуэя. Позже уже, после шумного турне «Загадочные вариации» Эрика Шмитта обрели свои театральные прописки во многих городах. В нынешнем сезоне их можно увидеть на двух столичных площадках: Народной театр-студии «Ассорти» (русский перевод Андрея Наумова) и в Киевском академическом молодом театре (украинский перевод Неды Нежданой). Смотрел обе постановки с разницей меньше недели, поэтому и пост один на двоих.
Предупреждение для тех, кто с пьесой не знаком, но собирается спектакль смотреть - в тексте ниже упоминаются некоторые ключевые моменты пьесы, которые было бы хорошо сохранить в тайне для приятного просмотра.
Пожалуй, начать следует с пьесы, которая захватывает читателя бесповоротно и до последней реплики. История на двоих (как указано в аннотации), или история на троих (как хочется уточнить после прочтения). Действующие персонажи пьесы: нобелевский лауреат Абель Знорко, учитель музыки Эрик Ларсен и… «Загадочные вариации» Эдварда Элгара. Мое глубокое убеждение, что «Вариации» в пьесе не менее главный персонаж, чем живые люди. Уверенности в этом добавляет сам автор, который выводит музыкальную композицию в заглавие пьесы.
Звучащая из проигрывателя мелодия в пьесе, исполняется живьем героями народного театра (если есть на сцене рояль - грех ним не воспользоваться). Актеры без музыкальной школы выучили необходимые фрагменты, и третий герой пьесы во всей красе присутствовал в спектакле. Любопытно, чем руководствовался Андрей Билоус, когда задвинул музыкальное произведение на такой дальний план, что расслышать его без специальной подготовки и не получается. Звучать мелодия начинает от прикосновения к кнопочке на дистанционном пульте. Происходит это единожды и, что ходить вокруг да около, не оправдывает даже своего присутствия в заглавии. Вся ветка истории про единственное, что дала Элен двум любящим ее мужчинам, выкорчевана с корнем.
Что же еще режиссеры привнесли в пьесу? Решение театра Ассорти и постановщика спектакля Алины Чуешовой построено на присоединение к героям страхов Абеля. Это достаточно-таки осязаемые актеры в черном, с раскрашенными лицами, которые в кульминационные моменты усиливают напряжение. К тому же пространство задних кулис решено с помощью силуэтного приема, когда воспоминания из прошлого, подобно теням, возникают в сознании героев и на глазах у зрителя. ИМХО, это решение не на 100% идеально, поскольку нарушается интимность происходящего - в плоскость, где есть двое, вторгаются еще кто-либо. Пусть даже эфемерные страхи и теневые проекции. И все же…
Сценографы двух спектаклей постарались «обмундировать» актеров антуражем на длинную дистанцию. Двухчасовое действо, признанное удерживать внимание зрителя в течение двух часов должно опираться на эдакие зацепки. В Молодом - это «ледяная» стилистика дома Знорко (белая мебель, белый бар, белый стол…) Достаточно навороченная конструкция из натянутых экранов, которую намостили исключительно для финальной проекции Элен… Да пару-тройку раз конструкция поднимается-опускается. Игра пространства читается, но от подобного наворота хотелось бы большего, как например, смены дня и ночи на норвежском небосводе (у Шмитта достаточно красноречиво подчеркнуто место и время происходящего)… Интереснее всего решен длинный стол на переднем плане, особенно в моменте, когда оппоненты на нем встречаются лежа лицом к лицу. Очень понравилось.
В плюсы записал бы и верхнюю одежду Знорко - пушистую объемную белую шубу. Очень под стать антуражу дома. А вот одежда Ларсена вызвала больше вопросов - это пальто халатного покроя добавляет в образ не присущие в пьесе оттенки. Хотя, именно их режиссер и высосал из текста и выпятил в спектакле гомоэротическую грань, которая играет на потребу случайной публике, при этом разрушая саму пьесу (я совершенно не против выворачивания пьес наизнанку, Борис Бланк, например, выворотил чеховские «Три сестры» настолько, что Соленый методично домогается мужской любви с выстрелами и смертью). У Билоуса же эта гомо-карта разыграна скорее не концептуально, а на потеху публике. Пошло и совершенно не интересно!
Что же у Ассорти на сценографию? В глубине сцены - большой письменный стол, заваленный книгами. Над столом болтается лампочка под абажуром. Именно на этом столе лежит, распластавшись Знорко, «убитый» финальными откровениями Ларсена.
Левая часть сцены отдана функциональной этажерке, куда модно присесть, взобраться/вскарабкаться, а правая часть - роялю, о котором уже писал выше, но с удовольствием повторюсь, ибо вкрапление живой музыки - это всегда беспроигрышно. Беспроигрышен и вариант с мелкими фигурками на шахматной доске. Дуэлянты в начале, для затравки, начинают шахматную партию, и по ходу пьесы простой учитель музыки обыгрывает нобелевского лауреата по литературе на его же литературном поле! Емкая ассоциация, и что немаловажно, абсолютно органична.
Решение по костюмам «Ассорти» попроще академического, по понятным причинам, но так же концептуально. Классически черный низ - белый верх у учителя музыки из провинции, и халат у мировой знаменитости, в которую тот залезает как черепаха в свой защитный панцирь.
Резюмируя, в сухом остатке получается, что Народный театр без профессиональных актеров и пекторальных режиссеров обыграл на поле «Вариаций» Академический! Да, хотелось бы, конечно, от актеров-аматоров чуть большей глубины (при этом Александр, исполнитель роли Альберта Знорко явный фаворит в номинации за лучшую мужскую роль). По иронии исполнитель роли Эрика Ларсена, Алексей Вертинский, уже получил «Киевскую пектораль. Поэтому, говоря об актерстве, стоит заметить, что спектакль Молодого, как по мне, только и держится на Вертинском. Награда вполне заслуженная. Ведь именно он, подобно барону Мюнхгаузену вытягивает его на смотрибельный уровень. А наибольшие провалы/провисы постановке связаны со Станиславом Бокланом, особенно, когда на его плечи ложатся большие монологи. Не Аллен, ни Делон…
При этом смотреть хочется оба спектакля. Разве что в Молодой не стоит идти, заранее зная пьесу. Тогда, подозреваю, фабула господина драматурга дополнительно играет на руку приятному восприятию.
Впечатления закончились, а вопросы остаются. Адресованы они режиссеру Андрею Билоусу. Первый: где делся, или почему пропал третий выстрел Знорко? И второй: с чего все-таки спектакль называется «Загадочные вариации»? Вопросы, на которые кроме как банальная халатность, ответа найти совершенно не могу.
PS. Тенденция антагонистичных двух «Ш» в киевских театрах сохраняется. Нет ни одного посмотренного убедительного спектакля по Шекспиру, при этом все спектакли по Шмитту, пусть с уточнениями и поправками - проходят черту удобоваримости.
Предупреждение для тех, кто с пьесой не знаком, но собирается спектакль смотреть - в тексте ниже упоминаются некоторые ключевые моменты пьесы, которые было бы хорошо сохранить в тайне для приятного просмотра.
Пожалуй, начать следует с пьесы, которая захватывает читателя бесповоротно и до последней реплики. История на двоих (как указано в аннотации), или история на троих (как хочется уточнить после прочтения). Действующие персонажи пьесы: нобелевский лауреат Абель Знорко, учитель музыки Эрик Ларсен и… «Загадочные вариации» Эдварда Элгара. Мое глубокое убеждение, что «Вариации» в пьесе не менее главный персонаж, чем живые люди. Уверенности в этом добавляет сам автор, который выводит музыкальную композицию в заглавие пьесы.
Звучащая из проигрывателя мелодия в пьесе, исполняется живьем героями народного театра (если есть на сцене рояль - грех ним не воспользоваться). Актеры без музыкальной школы выучили необходимые фрагменты, и третий герой пьесы во всей красе присутствовал в спектакле. Любопытно, чем руководствовался Андрей Билоус, когда задвинул музыкальное произведение на такой дальний план, что расслышать его без специальной подготовки и не получается. Звучать мелодия начинает от прикосновения к кнопочке на дистанционном пульте. Происходит это единожды и, что ходить вокруг да около, не оправдывает даже своего присутствия в заглавии. Вся ветка истории про единственное, что дала Элен двум любящим ее мужчинам, выкорчевана с корнем.
Что же еще режиссеры привнесли в пьесу? Решение театра Ассорти и постановщика спектакля Алины Чуешовой построено на присоединение к героям страхов Абеля. Это достаточно-таки осязаемые актеры в черном, с раскрашенными лицами, которые в кульминационные моменты усиливают напряжение. К тому же пространство задних кулис решено с помощью силуэтного приема, когда воспоминания из прошлого, подобно теням, возникают в сознании героев и на глазах у зрителя. ИМХО, это решение не на 100% идеально, поскольку нарушается интимность происходящего - в плоскость, где есть двое, вторгаются еще кто-либо. Пусть даже эфемерные страхи и теневые проекции. И все же…
Click to viewСценографы двух спектаклей постарались «обмундировать» актеров антуражем на длинную дистанцию. Двухчасовое действо, признанное удерживать внимание зрителя в течение двух часов должно опираться на эдакие зацепки. В Молодом - это «ледяная» стилистика дома Знорко (белая мебель, белый бар, белый стол…) Достаточно навороченная конструкция из натянутых экранов, которую намостили исключительно для финальной проекции Элен… Да пару-тройку раз конструкция поднимается-опускается. Игра пространства читается, но от подобного наворота хотелось бы большего, как например, смены дня и ночи на норвежском небосводе (у Шмитта достаточно красноречиво подчеркнуто место и время происходящего)… Интереснее всего решен длинный стол на переднем плане, особенно в моменте, когда оппоненты на нем встречаются лежа лицом к лицу. Очень понравилось.
В плюсы записал бы и верхнюю одежду Знорко - пушистую объемную белую шубу. Очень под стать антуражу дома. А вот одежда Ларсена вызвала больше вопросов - это пальто халатного покроя добавляет в образ не присущие в пьесе оттенки. Хотя, именно их режиссер и высосал из текста и выпятил в спектакле гомоэротическую грань, которая играет на потребу случайной публике, при этом разрушая саму пьесу (я совершенно не против выворачивания пьес наизнанку, Борис Бланк, например, выворотил чеховские «Три сестры» настолько, что Соленый методично домогается мужской любви с выстрелами и смертью). У Билоуса же эта гомо-карта разыграна скорее не концептуально, а на потеху публике. Пошло и совершенно не интересно!
Что же у Ассорти на сценографию? В глубине сцены - большой письменный стол, заваленный книгами. Над столом болтается лампочка под абажуром. Именно на этом столе лежит, распластавшись Знорко, «убитый» финальными откровениями Ларсена.
Левая часть сцены отдана функциональной этажерке, куда модно присесть, взобраться/вскарабкаться, а правая часть - роялю, о котором уже писал выше, но с удовольствием повторюсь, ибо вкрапление живой музыки - это всегда беспроигрышно. Беспроигрышен и вариант с мелкими фигурками на шахматной доске. Дуэлянты в начале, для затравки, начинают шахматную партию, и по ходу пьесы простой учитель музыки обыгрывает нобелевского лауреата по литературе на его же литературном поле! Емкая ассоциация, и что немаловажно, абсолютно органична.
Решение по костюмам «Ассорти» попроще академического, по понятным причинам, но так же концептуально. Классически черный низ - белый верх у учителя музыки из провинции, и халат у мировой знаменитости, в которую тот залезает как черепаха в свой защитный панцирь.
Резюмируя, в сухом остатке получается, что Народный театр без профессиональных актеров и пекторальных режиссеров обыграл на поле «Вариаций» Академический! Да, хотелось бы, конечно, от актеров-аматоров чуть большей глубины (при этом Александр, исполнитель роли Альберта Знорко явный фаворит в номинации за лучшую мужскую роль). По иронии исполнитель роли Эрика Ларсена, Алексей Вертинский, уже получил «Киевскую пектораль. Поэтому, говоря об актерстве, стоит заметить, что спектакль Молодого, как по мне, только и держится на Вертинском. Награда вполне заслуженная. Ведь именно он, подобно барону Мюнхгаузену вытягивает его на смотрибельный уровень. А наибольшие провалы/провисы постановке связаны со Станиславом Бокланом, особенно, когда на его плечи ложатся большие монологи. Не Аллен, ни Делон…
При этом смотреть хочется оба спектакля. Разве что в Молодой не стоит идти, заранее зная пьесу. Тогда, подозреваю, фабула господина драматурга дополнительно играет на руку приятному восприятию.
Впечатления закончились, а вопросы остаются. Адресованы они режиссеру Андрею Билоусу. Первый: где делся, или почему пропал третий выстрел Знорко? И второй: с чего все-таки спектакль называется «Загадочные вариации»? Вопросы, на которые кроме как банальная халатность, ответа найти совершенно не могу.
PS. Тенденция антагонистичных двух «Ш» в киевских театрах сохраняется. Нет ни одного посмотренного убедительного спектакля по Шекспиру, при этом все спектакли по Шмитту, пусть с уточнениями и поправками - проходят черту удобоваримости.