СУМАСШЕДШИЕ
Буйных сумасшедших как-то изолировали, а тихим, неагрессивным, представляли полную свободу бродить по городу сколько угодно.
Начну с тетки очень симпатичного паренька Борьки Левонтина, выросшего в бедной семье. Имя ее я не запомнил. Она выходила по вечерам в темном старом платье, в надвинутом на глаза черном платке и неслышно двигалась, пугливо озираясь по сторонам. Когда замечала освещенное окно, подходила к нему и, прижавшись лицом к стеклу с наружной стороны, стояла до тех пор, пока ее не заметят, а тогда сразу исчезала.
Особенно она любила странствовать осенними вечерами в пятницу, когда у евреев уже наступает праздник субботы. Люди, измученные тяжким повседневным трудом, после вечерней молитвы ужинали и сразу укладывались спать. Для меня наступали блаженные часы. Я усаживался за книжку и в тишине сонной квартиры, без каких бы то ни было помех предавался чтению, переносившему меня в волшебный мир, так не похожий на наши унылые уездные будни. И вдруг, взглянув ненароком в темное окно, я обнаруживал устремленные на меня безумные глаза Борькиной тетки. И ту же она отправлялась искать какое-либо другое освещенное окно.
Иной была сумасшедшая Сашка, молоденькая миловидная девчонка, которая в любую погоду бегала босиком и всегда громко смеялась. Какие-то негодяи научили ее всяким мерзким словам, смысла которых она, очевидно, не понимала. Они их с хохотом повторяла.
Другим было безумие обедневшего шляхтича Ивана Павловича Хлюдзинского, по прозвищу Бадека. Жил он в хорошем, по оршанским понятиям, двухэтажном каменном доме с двумя пожилыми незамужними сестрами. Одет был довольно прилично. Ходил, медленно переваливаясь с ноги на ногу. Я ни разу не слышал, чтобы он произнес хотя бы единое слово. Был кроток и послушен. Когда какой-либо озорной мальчишка ему приказывал расстегнуть брюки, он тотчас это выполнял.
Расскажу еще об одном умалишенном - Бинёке, красивом парне лет двадцати. Он расхаживал в какой-то несуразной кофте, в завернутой поле которой носил всякую дрянь, извлеченную из мусорной ямы. Он всегда жалобно хныкал. Мальчишки иногда приказывали ему плясать, и он беспрекословно слушал, не переставая хныкать.
В заключении два слова об Арончике-Студенте. Такое прозвище он получил потому, что носил студенческую фуражку. Этот подчас дерзил и сквернословил, но встречая отпор, сразу стушевывался.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА
Начну с тетки очень симпатичного паренька Борьки Левонтина, выросшего в бедной семье. Имя ее я не запомнил. Она выходила по вечерам в темном старом платье, в надвинутом на глаза черном платке и неслышно двигалась, пугливо озираясь по сторонам. Когда замечала освещенное окно, подходила к нему и, прижавшись лицом к стеклу с наружной стороны, стояла до тех пор, пока ее не заметят, а тогда сразу исчезала.
Особенно она любила странствовать осенними вечерами в пятницу, когда у евреев уже наступает праздник субботы. Люди, измученные тяжким повседневным трудом, после вечерней молитвы ужинали и сразу укладывались спать. Для меня наступали блаженные часы. Я усаживался за книжку и в тишине сонной квартиры, без каких бы то ни было помех предавался чтению, переносившему меня в волшебный мир, так не похожий на наши унылые уездные будни. И вдруг, взглянув ненароком в темное окно, я обнаруживал устремленные на меня безумные глаза Борькиной тетки. И ту же она отправлялась искать какое-либо другое освещенное окно.
Иной была сумасшедшая Сашка, молоденькая миловидная девчонка, которая в любую погоду бегала босиком и всегда громко смеялась. Какие-то негодяи научили ее всяким мерзким словам, смысла которых она, очевидно, не понимала. Они их с хохотом повторяла.
Другим было безумие обедневшего шляхтича Ивана Павловича Хлюдзинского, по прозвищу Бадека. Жил он в хорошем, по оршанским понятиям, двухэтажном каменном доме с двумя пожилыми незамужними сестрами. Одет был довольно прилично. Ходил, медленно переваливаясь с ноги на ногу. Я ни разу не слышал, чтобы он произнес хотя бы единое слово. Был кроток и послушен. Когда какой-либо озорной мальчишка ему приказывал расстегнуть брюки, он тотчас это выполнял.
Расскажу еще об одном умалишенном - Бинёке, красивом парне лет двадцати. Он расхаживал в какой-то несуразной кофте, в завернутой поле которой носил всякую дрянь, извлеченную из мусорной ямы. Он всегда жалобно хныкал. Мальчишки иногда приказывали ему плясать, и он беспрекословно слушал, не переставая хныкать.
В заключении два слова об Арончике-Студенте. Такое прозвище он получил потому, что носил студенческую фуражку. Этот подчас дерзил и сквернословил, но встречая отпор, сразу стушевывался.
Все по порядку:
БАЗАР. ДНЕПР. ОРШИЦА
ДЕТСТВО
ДЕТСТВО (продолжаю)
ХЕДЕР
ГОРОДСКОЕ УЧИЛИЩЕ
ПОГРОМ
ПАНТЕЛЕЙМОН НИКОЛАЕВИЧ ЛЕПЕШИНСКИЙ
ДЕЛА БОЖЕСТВЕННЫЕ
МАССОВКА
ПУРГА