Илья Эренбург. Облава || «Красная звезда» 17 января 1943 года
«Для германца война это охота. Мы окружаем русских и потом выкуриваем их. Дорогая Эльза, это очень весело», - так писал в августе унтер-офицер Конрад Шиллер. Теперь он валяется мертвый в снегу. «Охотники» превратились в зверей.
Остатки двадцати двух вражеских дивизий агонизируют под Сталинградом. Немцы пришли к Волге, соблазненные рассказами о поживе. Им грезились соболя, сказочные колосья, огромные осетры, молочные реки и кисельные берега. Они долго шли. Они пришли к смерти.
В конце ноября немецкое командование еще скрывало от своих солдат катастрофу. Отпускники еще уезжали в Германию. От'ехав на двадцать километров, они возвращались и перепуганные бубнили: «Мы с передовой попали на передовую».
Генерал-лейтенант фон Габленц писал своей супруге: «Дорогая Вита! Как всегда, когда я задумываюсь, я больше всего вспоминаю тебя. Мы переживаем здесь большой кризис, и как всегда, неизвестно, чем это кончится. Положение в общем и целом настолько критическое, что, по моему скромному разумению, дело похоже на то, что было год тому назад под Москвой». Генерал скромничал: под Москвой немцы узнали клещи, под Сталинградом они ознакомились с железным кольцом.
Фон Габленц не делился с фрицами своими опасениями: фрицы не Вита. О происшедшем солдаты узнали по супу. Когда фриц услышал зловоние, шедшее от миски, он взволнованно залопотал: «Что это?» Офицеры об’ясняли: «Конина». Но солдат Бернгард Шульце ответил: «Во-первых, это не конина, а собака. Конину едят господа офицеры. Во-вторых, теперь всё ясно - мы попали в котел»...
Германское командование возлагало надежды на транспортную авиацию. На аэродроме в Морозовском находилось свыше двухсот «Ю-52». Они подбрасывали осажденным боеприпасы и горючее. На аэродроме в Тацинской находились самолеты для перевозки продовольствия. Каждая машина брала две тонны хлеба. Немецкие летчики уютно расположились в Тацинском. Пленный летчик Пауль Шен, облизываясь, вспоминает: «Мы пили водку, играли в карты. Командование открыло в Тацинском публичный дом с пятнадцатью девушками»... Потом его голос становится грустным: «Но каждый день мы недосчитывали многих. Ваши истребители и ваши зенитчики работали великолепно. Мы боялись вылетать. Один летчик кричал, что у него болят зубы и он не может летать. Не зубы у него заболели. У него болело сердце - он предчувствовал, что его собьют»... Каждый день падали, как камни, десятки «Ю-52». Всё тоньше и тоньше становились ломтики хлеба, выдаваемые фрицам. Потом части Красной Армии захватили аэродромы в Морозовском и в Тацинской.
Немецкие генералы поддерживали своих подчиненных рассказами о дивизиях, которые фюрер послал на выручку окруженных. В начале декабря генерал фон Паулюс об'явил, что семь немецких дивизий движутся от Котельникова на Сталинград. Фрицы ждали и не дождались. Тогда командование заявило, что окружение будет прорвано не позднее 23 декабря: «К нам едет танковая армия генерала Гоодта. Рождество мы будем справлять с ними». Но вот подошло 23 декабря. Фон Паулюс об'явил, что генерал Гоодт не пришел и не придет: фюрер направил генерала Гоодта на средний Дон, где русским удалось прорвать фронт. Генерал фон Паулюс пояснил, что ждать придется долго - может быть два месяца, может быть и три.
Настал сочельник. Нельзя сказать, чтобы он был для окруженных веселым. Правда, по случаю праздника каждый фриц получил вместо ста триста граммов хлеба. Но вместо подарков командир 230 полка 76 пехотной дивизии подполковник Гайнце преподнес фрицам рождественский приказ. Подполковник сообщал, что с каждым днем увеличивается число перебежчиков. Подполковник грозил суровыми карами. Сглотнув праздничные триста граммов хлеба, фрицы слушали и вздыхали. Может быть они вспоминали недавнее прошлое? Фрицы 71-й дивизии пожаловали к Сталинграду из Реймса. Еще весной они лакали шампанское. Фрицы 371 дивизии приехали из Безансона. Эти могли вспоминать монбельярскую колбасу.
Шли дни. Шли недели. Немцев гнали от среднего Дона к Северному Донцу, от Котельникова к Сальской степи. Хотя среди окруженных было чрезвычайно мало румын, чванливые фрицы хотели взвалить вину на своих «союзников». Лейтенант Курт Гофман писал в дневнике: «Румыны бегут без оглядки. Их офицеры своевременно смылись под предлогом совещания. Они попрошайничают. И с таким сбродом мы должны победить!» Румыны из 1-й кавалерийской дивизии бродили, как беспризорные. Немцы сожрали румынских коней, а румынских конников загнали в немецкие пехотные полки. Но от этого дела фон Паулюса не улучшились.
Настала зима. Как известно, зимой многие фрицы замерзают по вине природы. Под Сталинградом фрицы стали замерзать сознательно - по своей вине. Из осажденного лагеря вывозили раненых, и фрицы, замерзая, надеялись на спасение. 4 января генерал Енеке, командующий 371-й пехотной дивизией, подписал следующий приказ: «Обмораживания второй и третьей степени увеличиваются с угрожающей быстротой. Во многих случаях установлено, что они связаны с умышленным самоувечением. В нашем положении долгом каждого солдата является защита себя не только от русских, но и от холода, поскольку это хотя бы в малейшей степени зависит от него... В дальнейшем обмораживание второй степени и легкие случаи обмораживания третьей степени должны подвергаться лечению в частях. Прием в госпитали и эвакуация из крепости будут производиться исключительно по заключению армейского врача. Во всех случаях обмораживания нужно тщательно выяснить, не надлежит ли предать обмороженного суду… Мне доподлинно известно, что из боевого состава выбывают от 20 до 30 процентов солдат в результате обморожения. Мы находимся в окружении, и естественно, что командование не может нас снабдить теплым обмундированием и строительным материалом. Настоящий приказ довести до сведения, а потом уничтожить». Приказ генерала Енеке был обнаружен на замерзшем немце. Мы предоставляем генералу судить, случайно ли замерз этот фриц или предумышленно.
Все туже становится немцам с транспортными самолетами. 28 декабря летчик обер-фельдфебель Оскар Пауст еще пьянствовал в монмартрском кабачке. У него была тихая профессия: он возил немецких офицеров из Берлина в Париж и назад. Вдруг бедного Оскара отправили в Сальск. Вечером обер-лейтенант Дитморск сказал ему: «Вы сейчас полетите в окруженную группировку с хлебом». Напрасно Оскар Пауст докладывал, что он не привык к ночным полетам, ему говорили: «Скорее!» Что же, он привез хлеб, но не фрицам, а русским - он сделал вынужденную посадку.
Немцы отощали. Недавно из окруженной территории выбралась колхозница Евдокия Сучкова. Она рассказывает: «Немец мою кошку с'ел». Это не образ, это сухая действительность. Фрицы больше не прислушиваются к гудению самолетов. Их интересует мяукание. Сверхчеловеки, мечтавшие о завоевании Европы, перешли на кошатину.
Пленный Бернгард Шульце говорит: «Ефрейтор Альбрехт был силачом, а теперь он не может поднять винтовку»...
Голодных фрицев пожирают голодные вши. Конрад Дассан об'ясняет: «В последний раз я был в бане в Данциге»...
Части Красной Армии не дают окруженным покоя. Они врезаются в лагерь осажденных. Они сжимают кольцо. Идет облава на немецкого волка.
«Мы бы капитулировали, но нам не позволяют», - говорят солдаты. Окруженная под Сталинградом немецкая группировка это как бы макет гитлеровской Германии. Германия тоже не сдастся: она отвыкла от мыслей и привыкла к тупому повиновению. Ее нужно окружить, а окружив, взять. Ее можно взять не посулами, но оружием и только оружием.
Немцы в окружении остаются немцами. Они заставляют умирающих военнопленных подносить на передний край боеприпасы. Они выгнали из хат русских женщин и детей. «Нас ненавидят за то, что мы родились немцами», - пишет лейтенант Курт Гофман. Нет, мы их ненавидим за то, что они сделали. Есть русская поговорка: не за то волка бьют, что он сер, а за то, что он овцу с'ел.
Многие десятки тысяч немцев еще сопротивляются у Сталинграда. Гитлер обрек их на верную смерть. Гибель этих людей поучительна. Они умирают далеко от своей родины. Они пришли к Сталинграду, как завоеватели, как грабители, как палачи. Они всё уничтожали на своем пути. Им казалось, что они подошли к торжеству. Им казалось, что в их жадных руках богатства мира. Теперь они охотятся за кошками и мечтают о воронах. Но уже ничто не спасет ни окруженную армию. ни Гитлера. Слишком долго волки рыскали по нашей земле. Слишком много горя изведал наш народ. Теперь началась облава. || Илья Эренбург.
+ + + + + + +
Источник: «Красная звезда» №14, 17 января 1943 года
# Н.Вирта. Сталинград || «Правда» №27, 27 января 1943 года
# К.Симонов. "Сталинград" || «Красная звезда» №59, 12 марта 1943 года
# В.Гроссман. Сталинградская армия || "Красная звезда" №10, 13 января 1943 года