Пионеры и певчие
А вы уж небось подзабыли, дорогие френды (и подписчики анонимные), что в этом ЖЖ я пишу не только дневник, но и свои мемуары. То и другое, собственно, нужно мне (и мне только) для поддержки дряхлеющей памяти, но по отзывам знаю, что мемуары-то те не только меня интересовали. Я тут оправдывалась неоднократно, что для регулярности этого проекта мне время требуется (и вдохновение, само собой), но того и другого у меня слишком мало. Проект начался бойко довольно-таки в январе 2019-го (были сопутствующие обстоятельства), но со временем (а вернее, с его сокращением - чем дальше, тем хуже) - регулярность постов мемуарных хирела. Последний (и незаконченный кстати) я тут запостила (стыдно признаться) уже более полугода назад. Он заканчивался намеком на то, что в моей детской душе (девяти лет от роду) начал зреть конфликт - может, первый в моей жизни нелепой, а может, и нет (я всего-то не анализирую, но поверьте - не вру ни о чем).
Начало всей саги можно читать вот тут, в конце каждой главы есть ссылка на следующую.
А я продолжу, где не закончила, как ни в чем не бывало. Сегодня выдался повод: и бокальчик поднять за здоровье твое, sergofan_prok, и подарок преподнести - в виде новой главы, потому как из всех читателей своих мемуаров в тебе вижу самого благодарного.
🍷 🍷 🍷
Итак, глава 45. Пионеры и певчие
Не сказать, чтобы с назревающем в моей юной душе новым конфликтом, я подалась во все тяжкие, нет. Ну разве что иногда не учила уроки, либо их делала наспех, небрежно, не практиковала скрипичные этюды и гаммы ежедневно, как положено, по часу в день. Да и вообще весна грянула вдруг - до гамм ли, когда у меня красный велик! “Школьник” “дамской” конструкции - старенький, по наследству доставшийся мне от детей тети Клавы и нуждающийся в починке раза три за сезон. А чинила его мне, конечно же, мама: она в этом знала толк: разбирала чуть ли ни до последней гайки, цепь соляркой смазывала, меняла подшипники, латала истертые шины. То же самое проделывала она и со своим мотороллером “Вятка Электрон”, едва лишь от сошедшего снега подсыхала проезжая часть Краснофлотской. Только вот что с мотороллером стало, когда она переехала на Кырля, я не помню: возможно, мебель в квартиру купила, благодаря его продаже. Зато велик мой какое-то время занимал часть обширного коридора новой квартиры, когда и меня вместе с ним туда перевезли, правда, это случилось не раньше, чем я окончила третий класс.
[Вот такой он у меня в точности был - фото из интернета]
Последнюю четверть учились мы во вторую смену, и по утрам я, бывало, в музыкалку пешком шла через школьный двор, с завистью глядя, как в груде металлолома лазали пацаны-одноклассники, повязав напоказ новые красные галстуки поверх кургузых форменных пиджачков. Нас ведь приняли в пионеры в том мае, и мальчишки, должно быть, играли в войнушку, каждый представлял себя Валей Котиком, Леней Голиковым или Маратом Казеем.
Новоиспеченный наш пионерский отряд боролся за право носить имя Ольги Тихомировой - землячки, героя ВОВ. Мне поручили на пионерский сбор привести ее тетю: я о той (не без лишнего хвастовства) проболталась, что, дескать, лично знакома. Вернее, с теткой землячки-героя общалась моя бабушка Ксенья, и хоть они вместе пели в церковном хоре, недолюбливала ее, называла Цепаихой. Настоящего имени Тихомировской тетки не помню: за глаза бабушка всем, кто не нравился ей, раздавала кликухи: были в том хоре, помимо Цепаихи, еще Тёнка Киринская, Маруся-Хромушка и прочие. Полагаю, Цепаиха получила свое емкое прозвище от фамилии Цепаева, уменьшительное “Тёнка” возникло от имени “Матрёна” - уроженки деревни Кирино, ну с Марусей понятно и так: одна нога чуть короче, бывает. И не только моя бабушка Ксенья недолюбливала кого-то из певчих - те сами друг с дружкой не шибко ладили и, собираясь на спевки, стремились прийти одна другой раньше, дабы об остальных почесать языками. Или о себе рассказать что-нибудь. Так узнала я, между делом, что Цепаиха-то, и действительно, родная тетя героической Ольги, но она о племяннице ничего интересного сообщить не могла, тему меняла на более близкую сердцу: “Спекулянтка она, Мотька-то!” - визжала Цепаиха громко, имея в виду Тёнку Киринскую. Цепаиха была женщиной мощных размеров, обладала противным пронзительным голосом. “Не поет, - говорила о ней за глаза в свою очередь Тёнка Киринская, - а орет она некорысно!”
Бабушка лишь поддакивала той и другой. Слово “некорысно” было у них в обиходе, диалектно-просторечное, как и много других смешных слов, которых, возможно, нет в толковых словарях русского языка: оно не имело отношения к корысти (потому и не думаю, что писалось бы через “т”), а имело значение типа “громко-несдержанно, во всю силу, что есть мочи, во всю ивановскую”. От возмущения Тёнка Киринская кривила рот: он и так-то был у нее скособоченный сильно. “Не гляди, не гляди, что у меня рот кривой, - говорила она в оправдание, мол, она с таким не уродилась, - это лошадь меня лягнула в колхозе”.
Когда вся их труппа собиралась у бабушки в доме и начинала “спеваться” - мне рядом быть становилось зазорно: всех этих “Отче наш, Иже еси на небесех” или “Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, иже везде сый” не выносила честь юного ленинца. Я садилась на велик, испытывая особую гордость в том, что он красного цвета, и мчалась через два квартала к баракам на улице Машиностроителей, где жила моя одноклассница Люда Смирнова.
🚵
P.S. Еще кусочек чуть позже запощу, дабы “подарок для Сергофана” не получился уж слишком скудным. С днем рождения, дружище. Здоровья тебе сибирского (ну и ебли, конечно же, регулярной).
Читать дальше
Начало всей саги можно читать вот тут, в конце каждой главы есть ссылка на следующую.
А я продолжу, где не закончила, как ни в чем не бывало. Сегодня выдался повод: и бокальчик поднять за здоровье твое, sergofan_prok, и подарок преподнести - в виде новой главы, потому как из всех читателей своих мемуаров в тебе вижу самого благодарного.
🍷 🍷 🍷
Итак, глава 45. Пионеры и певчие
Не сказать, чтобы с назревающем в моей юной душе новым конфликтом, я подалась во все тяжкие, нет. Ну разве что иногда не учила уроки, либо их делала наспех, небрежно, не практиковала скрипичные этюды и гаммы ежедневно, как положено, по часу в день. Да и вообще весна грянула вдруг - до гамм ли, когда у меня красный велик! “Школьник” “дамской” конструкции - старенький, по наследству доставшийся мне от детей тети Клавы и нуждающийся в починке раза три за сезон. А чинила его мне, конечно же, мама: она в этом знала толк: разбирала чуть ли ни до последней гайки, цепь соляркой смазывала, меняла подшипники, латала истертые шины. То же самое проделывала она и со своим мотороллером “Вятка Электрон”, едва лишь от сошедшего снега подсыхала проезжая часть Краснофлотской. Только вот что с мотороллером стало, когда она переехала на Кырля, я не помню: возможно, мебель в квартиру купила, благодаря его продаже. Зато велик мой какое-то время занимал часть обширного коридора новой квартиры, когда и меня вместе с ним туда перевезли, правда, это случилось не раньше, чем я окончила третий класс.
[Вот такой он у меня в точности был - фото из интернета]
Последнюю четверть учились мы во вторую смену, и по утрам я, бывало, в музыкалку пешком шла через школьный двор, с завистью глядя, как в груде металлолома лазали пацаны-одноклассники, повязав напоказ новые красные галстуки поверх кургузых форменных пиджачков. Нас ведь приняли в пионеры в том мае, и мальчишки, должно быть, играли в войнушку, каждый представлял себя Валей Котиком, Леней Голиковым или Маратом Казеем.
Новоиспеченный наш пионерский отряд боролся за право носить имя Ольги Тихомировой - землячки, героя ВОВ. Мне поручили на пионерский сбор привести ее тетю: я о той (не без лишнего хвастовства) проболталась, что, дескать, лично знакома. Вернее, с теткой землячки-героя общалась моя бабушка Ксенья, и хоть они вместе пели в церковном хоре, недолюбливала ее, называла Цепаихой. Настоящего имени Тихомировской тетки не помню: за глаза бабушка всем, кто не нравился ей, раздавала кликухи: были в том хоре, помимо Цепаихи, еще Тёнка Киринская, Маруся-Хромушка и прочие. Полагаю, Цепаиха получила свое емкое прозвище от фамилии Цепаева, уменьшительное “Тёнка” возникло от имени “Матрёна” - уроженки деревни Кирино, ну с Марусей понятно и так: одна нога чуть короче, бывает. И не только моя бабушка Ксенья недолюбливала кого-то из певчих - те сами друг с дружкой не шибко ладили и, собираясь на спевки, стремились прийти одна другой раньше, дабы об остальных почесать языками. Или о себе рассказать что-нибудь. Так узнала я, между делом, что Цепаиха-то, и действительно, родная тетя героической Ольги, но она о племяннице ничего интересного сообщить не могла, тему меняла на более близкую сердцу: “Спекулянтка она, Мотька-то!” - визжала Цепаиха громко, имея в виду Тёнку Киринскую. Цепаиха была женщиной мощных размеров, обладала противным пронзительным голосом. “Не поет, - говорила о ней за глаза в свою очередь Тёнка Киринская, - а орет она некорысно!”
Бабушка лишь поддакивала той и другой. Слово “некорысно” было у них в обиходе, диалектно-просторечное, как и много других смешных слов, которых, возможно, нет в толковых словарях русского языка: оно не имело отношения к корысти (потому и не думаю, что писалось бы через “т”), а имело значение типа “громко-несдержанно, во всю силу, что есть мочи, во всю ивановскую”. От возмущения Тёнка Киринская кривила рот: он и так-то был у нее скособоченный сильно. “Не гляди, не гляди, что у меня рот кривой, - говорила она в оправдание, мол, она с таким не уродилась, - это лошадь меня лягнула в колхозе”.
Когда вся их труппа собиралась у бабушки в доме и начинала “спеваться” - мне рядом быть становилось зазорно: всех этих “Отче наш, Иже еси на небесех” или “Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, иже везде сый” не выносила честь юного ленинца. Я садилась на велик, испытывая особую гордость в том, что он красного цвета, и мчалась через два квартала к баракам на улице Машиностроителей, где жила моя одноклассница Люда Смирнова.
🚵
P.S. Еще кусочек чуть позже запощу, дабы “подарок для Сергофана” не получился уж слишком скудным. С днем рождения, дружище. Здоровья тебе сибирского (ну и ебли, конечно же, регулярной).
Читать дальше