(no subject)
Я, собственно, вот что хотел сказать последними постами ( 1, 2) про Пушкина в 1937 г. Это, если хотите, - продолжение моего спора с уважаемым platonic'ом:
P. (цитируя чье-то высказывание): Мнѣ всегда казалось, что разъ есть Пушкинъ, то коммунизмъ ложенъ.
Я: Не могу не отметить, что особый статус Пушкина, так же, как, например, особый статус Нового года, в немалой степени введен в общественное сознание сами-знаете-кем. И это - не случайность, а связано с просветительскими устремлениями большевиков.
Попробую высказать вот какую спорную гипотезу: всюду, где мы видим, что какой-то культурный элемент советской или постсоветской жизни носит тотальный характер - это следствие сознательной политики советского начальства.
Вот, особый статус Пушкина и Новый год я уже перечислил. В советские времена столь же всеобщим был культ Ленина. В других журналах обсуждали культ кофе мужского рода. Или то, что уступают места старушкам. Или то, насколько профессионально работали в советские времена корректоры и дикторы.
Уже в брежневские времена было создано особое отношение к Войне. Как это ни кощунственно звучит, оно должно было обслуживать новый советский консерватизм: "Хотят ли русские войны?" и "Мы за Чехословакию кровь проливали, не допустим ее ухода из Советского блока".
Разумеется, успех, в данном случае, пропагандистской машины состоял в народности: Пушкин, действительно, наше если не всё, то кое-что; спрос на нерелигиозный аполитичный праздник действительно был; ну, и к войне у всех действительно особое отношение.
P. (цитируя чье-то высказывание): Мнѣ всегда казалось, что разъ есть Пушкинъ, то коммунизмъ ложенъ.
Я: Не могу не отметить, что особый статус Пушкина, так же, как, например, особый статус Нового года, в немалой степени введен в общественное сознание сами-знаете-кем. И это - не случайность, а связано с просветительскими устремлениями большевиков.
Попробую высказать вот какую спорную гипотезу: всюду, где мы видим, что какой-то культурный элемент советской или постсоветской жизни носит тотальный характер - это следствие сознательной политики советского начальства.
Вот, особый статус Пушкина и Новый год я уже перечислил. В советские времена столь же всеобщим был культ Ленина. В других журналах обсуждали культ кофе мужского рода. Или то, что уступают места старушкам. Или то, насколько профессионально работали в советские времена корректоры и дикторы.
Уже в брежневские времена было создано особое отношение к Войне. Как это ни кощунственно звучит, оно должно было обслуживать новый советский консерватизм: "Хотят ли русские войны?" и "Мы за Чехословакию кровь проливали, не допустим ее ухода из Советского блока".
Разумеется, успех, в данном случае, пропагандистской машины состоял в народности: Пушкин, действительно, наше если не всё, то кое-что; спрос на нерелигиозный аполитичный праздник действительно был; ну, и к войне у всех действительно особое отношение.