Про Майдан
В ответ на позицию жителей востока Украины, изложенную Сергеем Гуркиным
Здравствуйте, Сергей.
Я был очень рад, когда прочел ваш текст насчёт позиции жителей Восточной Украины, и мне захотелось высказаться. Сейчас любая попытка найти общий язык ценна как никогда, поэтому я очень благодарен Вам за этот текст. Попробую тоже кратко изложить позицию, на основании чего люди Майдана считают себя правыми. Говорить за весь Майдан было бы самонадеянно, я не имею социологической картинки и ориентируюсь на себя, своих друзей, соцсети и некоторый опыт личного общения с людьми на майдане, но я надеюсь, что по большей части не сильно искажаю картину.
Итак, в 2010 году Виктор Федорович был избран президентом. Западная Украина и Киев крякнули, но промолчали, потому что избран он был вполне легитимно, и с этим все считались. Планировали как-нибудь пережить 5 лет до выборов, а дальше будет видно. В течение этого времени, по мере зажимания свободы властью, росло подозрение, что так просто на выборах они уходить не собираются, но больших поводов выступить не было, и все готовились к решающему бою за честные выборы в 2015 году. Затем случилось неожиданное: власть оттопталась на главнейшем мифе проевропейской части народа. Это вызвало протесты, но опять же, всерьёз о чём-то большем, чем возвращении в русло евроинтеграции речь не шла. Не в том смысле, что об этом не говорилось, а в том, что людей по большей части бы удовлетворило само это возвращение. За неделю с небольшим протесты почти сошли на нет, и вдруг, неожиданно для протестующих, случился разгон 30 ноября.
Я не знаю, чем руководствовался Виктор Федорович, принимая это решение. Я не знаю, в какой степени этот жестокий разгон задуман им, а в какой это низовая самодеятельность. Но люди восприняли этот разгон жестокое избиение людей в ситуации, когда их можно было просто оттеснить как совершенно недвусмысленный месседж: «Решения правительства не обсуждаются, а исполняются. Кто будет против получит по голове». На фоне растущих подозрений об отсутствии намерений власти уйти демократическим путём в 15 году, ситуация выглядела прозрачной: или сейчас мы покажем власти, что с нами шутить нельзя, или Янукович станет пожизненным президентом.
Опять-таки, не возьмусь говорить за всех, но я уверен, что у большинства вышедших на площадь не было намерения свергать власть. Намерение было другое заставить власть сделать шаг назад, заставить её продемонстрировать, что она готова уступать хотя бы в тех случаях, когда одновременно а) она явно и сильно неправа (думаю, ни у кого нет сомнений, что «Беркут» превысил полномочия), б) люди массово возмущены этим. Сослагательное наклонение опасно, но мне кажется, что я не ошибусь, если скажу, что если бы в первые же дни после того, как люди вышли на улицы, Янукович уволил министра внутренних дел, начальника «Беркута» и открыл несколько уголовных дел за превышение служебных полномочий, то он до сих пор был бы президентом.
Тогда, 1 декабря, людей, пытающихся штурмовать Администрацию Президента, не поддержал никто ни политики, ни общественные активисты, ни основная масса протестующих. Люди вышли на мирный протест и планировали отстоять своё право на свободные собрания то есть добиться наказания виновных. Однако власть не пошла даже на косметические уступки, более того, начала пакостить исподтишка отлавливать и сажать активистов по надуманным поводам, нанимать бандитов для запугивания людей и т.д. Что удивительно даже для меня такое поведение не привело к радикализации протестующих, они по-прежнему были нацелены на мирный протест и политическое решение кризиса, а с пакостями от власти боролись локально скажем, масштабным добровольным патрулированием города и более-менее успешно.
Да, пока не забыл. Политиков на Майдане изначально не привечали. Мы уже привыкли, что от политиков, любых, ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому все даже без особых расстройств, как к погоде, отнеслись к тому, что всё придётся делать своими руками, а политики обязательно будут мешать. И поэтому политики привлекались только там, где без них было не обойтись например, для переговоров с властью, или для централизованной координации, в ситуациях, когда важно единство действия. И сейчас их точно так же не любят и не ждут ничего хорошего. Единственное общепризнанное на Майдане преимущество нынешней временной власти над предыдущей это то, что они не собираются сидеть на штыках. Любое другое их положительное качество, поверьте, будет оспорено немалым процентом протестующих.
Так вот, за полтора месяца сложилась паритетная ситуация протестующие приходят по воскресеньям на Вече, дежурят на Майдане в течение недели и локально разбираются со всеми мелкими пакостями от власти. Если люди чего-то и ждали, то это того, что в Партии Регионов найдется достаточно вменяемых людей, чтобы Рада пошла на уступки людям, после чего можно было бы вздохнуть более-менее спокойно и ждать выборов готовиться к следующему бою, бою за честные выборы. Лозунги об отставке Януковича, конечно, были, но, насколько можно судить, если бы Янукович пошёл на более-менее убедительные уступки, люди бы под этими лозунгами так до очередных выборов и достояли бы.
Ситуация изменилась 16 января. Фракция ПР с коммунистами приняли пакет законов, криминализирующих широкий спектр вариантов протестного поведения, применяющихся митингующими. Справедливости ради, сами по себе эти законы не были чем-то особенным ни в Украине (у нас таких глупостей принималось-отменялось за последние 20 лет пачками), ни по меркам Европы. Однако они прозвучали как совершенно недвусмысленная декларация о намерениях: «Вы никто, звать вас никак. Мы больше не будем вас отлавливать и сажать по надуманным поводам, мы вас всех посадим на совершенно законных основаниях, так как законы пишем мы».
Ещё раз, за всё время протестов от власти прозвучало только два значимых месседжа:
1. «Мы не собираемся наказывать милиционеров, превысивших служебные полномочия. Наоборот, мы планируем пользоваться их услугами впредь».
2. «А кто против, на тех мы напишем подходящие законы и посадим».
Я не уверен, что подписанная Януковичем бумажка «Да, я узурпатор!» выглядела бы для людей убедительнее. Протестующие, во всяком случае, по их собственному мнению, сделали абсолютно всё возможное для защиты от узурпации в рамках мирного протеста, и оставалось два варианта: либо авторитарный недемократический режим, либо бунт.
На очередном вече, 19 числа, люди ожидали от оппозиционных политиков какого-нибудь плана действий, т.к. все были убеждены, что так дальше нельзя. Политики, естественно, ничего не предложили. Вместо них план предложил активист Автомайдана Сергей Коба: «Пойдёмте к Верховной Раде, обложим её, и не выпустим депутатов, пока они что-то не сделают». Идея была преглупая, т.к. депутатов в Раде на тот момент не было. Закончилось всё столкновениями с милицией. Причём не закончиться так не могло, не было бы этого повода был бы другой. Просто потому, что люди не готовы были терпеть дальше.
Таким образом, ситуация перешла в фазу активных столкновений. Понятно, что оправдать метание зажигательной смеси в людей в полной мере нельзя. Но я напишу соображения, по которым люди были готовы считать себя правыми даже несмотря на. Главная причина узурпация названа выше, я привожу дополнительные соображения:
1. Агрессия была направлена исключительно против милиции, которая защищала власть. Протестующие и даже боевики довольно уважительно относились к частной собственности, и кроме магазина на Грушевского, оказавшегося ровно на линии огненной баррикады и сгоревшего, за первый месяц столкновений ни одно помещение не пострадало. На Майдане и Крещатике продолжали штатно работать многие организации, включая даже ювелирные магазины (!!!). Не могу точно сказать насчёт автомобилей, но пострадавших частных автомобилей в любом случае тоже гораздо меньше, чем сгоревших грузовиков силовиков, счёт идёт, как максимум, на единицы, с учётом повреждённых сотрудниками милиции.
2. Агрессия была направлена на милицию исключительно как на защитников узурпационной власти. Если бы милиция отошла, её бы никто не трогал, уверяю вас. Да что там мои уверения после принятия Радой решения об отводе силовиков их никто не трогал, они спокойно разъехались.
3. Важным фактором осознания собственной правоты было поведение силовиков прямо скажем, далёкое от идеального. Можно понять жестокое поведение силовиков к комбатантам на войне как на войне. Но то, как они себя вели по отношению к медикам, журналистам, а также мирным протестующим (а таких оставалось большинство) не может быть оправдано никакими обстоятельствами. В глазах протестующих всегда оставалась очень существенная фора между тем, что позволяли себе силовики, и тем, что позволяли себе протестующие. Это проявилось, среди прочего, в том, что первые погибшие среди протестующих появились на третий день столкновений, а среди милиции больше чем через месяц.
Возвращаясь к хронологии событий. После начала столкновений и после первых погибших фракция ПР, наконец, пошла на уступки, которые выразились в половинчатой отмене «диктаторских» законов и в странного вида амнистии, избавлявшей от наказания как протестующих (которые по большей части сидели по надуманным обвинениям, хотя было и некоторое число действительно сидевших за дело), так и силовиков, с выступлений за наказание которых, собственно говоря, всё и началось. Вдобавок условием амнистии было освобождение протестующими зданий. Последнее было расценено как захват заложников: «мы выпустим ваших без вины сидящих сторонников только если вы нам покажете своё подчинение». Дело в том, что к тому моменту уже произошло несколько случаев, когда власть в ответ на уступки, вместо встречных уступок, начинала наступление на протестующих. Таким образом, веры в то, что освобождение зданий действительно приведёт к освобождению заложников, не было (что, кстати, потом подтвердилось). Тем не менее, даже такое половинчатое решение позволило заморозить столкновения. Люди ожидали очередной сессии ВР, на которой планировалось рассмотрение возвращения к конституции-2004, сокращение полномочий президента. Эта идея исходила по большей части не от Майдана, а от политиков, и вряд ли бы она людей удовлетворила, но это существенно сняло бы напряжание.
В день предполагаемого голосования, 18 февраля, протестующие, как жест доброй воли, освободили некоторые здания, и пошли под Раду. В самой Раде вопрос включения в повестку дня вопроса об изменение конституции даже не был поставлен на голосование то есть был сорван даже не депутатами, а лично спикером. Я уж точно не знаю, после чего и каким образом, но под стенами ВР началось столкновение, точнее, побоище между митингующими и правоохранителями, причём правоохранители вели себя, мягко говоря, очень недостойно, уже к обеду было много погибших. После обеда остановили метро, а вечером началась попытка зачистки Майдана, которая перешла в затяжные бои и продолжалась почти три дня. Закончилось дело подписанием известного соглашения (которое, понятно, никого на Майдане удовлетворить не могло, что бы не говорили политики: ещё 9 месяцев правления человека, попытка узурпации власти которым привела к сотне погибших - это была бы просто насмешка), угрозой захвата Администрации Президента со стороны самообороны Майдана и решением Рады насчёт отвода силовиков из центра Киева.
Подчеркну, если это ещё не стало понятно из предыдущего текста: направление протеста направлялось не решениями оппозиционных политиков, а именно мнением и настроениями протестующих. Когда эти мнения расходились, ситуация двигалась в русле настроений митингующих, а не решений политиков. Скажем, 19 января политики решили объявить «провокаторами» людей, устроивших столкновения с них только посмеялись. В то время как точно такое же заявление 1 декабря, когда общее настроение было ещё другое, привело к быстрому затуханию столкновений люди их не поддержали, и сами активно препятствовали «провокаторам». Реальных рычагов управления Майданом у политиков не было, они имели только очень ограниченную возможность влиять на некоторые вопросы по координации действий. И соглашение от 21 февраля не разрешило бы кризис в любом случае, т.к. оно даже с самой большой натяжкой не входило в область допустимого компромисса со стороны протестующих в сложившейся ситуации. Янукович, похоже, до самого последнего момента считал, что это оппозиционные политики мутят народ, и если с ними договориться, то всё будет нормально. Это было изначально не так. Майдан жил своей жизнью, на самообеспечении. Не будь политиков, он бы точно так же стоял и так же действовал.
После отвода силовиков, кстати, никаких захватов административных зданий протестующими не произошло. Потому что протестующие изначально не планировали посадить кого-то в кресло, их цель была перевыборы и наказание силовиков. Если вы думаете, что Яценюка, Кличка или Турчинова Майдан сильно любит вы ошибаетесь. Если они вздумают узурпировать власть, ситуация повторится. Их терпят как временное решение, до перевыборов, а там уже будет видно, ху из ху.
Я нарочно не упоминал в этом тексте о националистах по одной простой причине: их роль как идеологической составляющей была очень малой. Если не принимать в рассчёт антиимперские идеи (т.е. враждебность российскому империализму, который ассоциировался с Кремлём, а не с народом России), то их идеологическое влияние было околонулевым. Поэтому мне они совершенно безразличны, при всей моей сильной нелюбви к национализму. Они ни на что не влияют, поверьте.
Точно так же сознательно я исключил вопрос евроинтеграции. Так как после 30 ноября он отошёл на второй план, и множество протестующих, включая меня, поддерживали протесты, не поддерживая евроинтеграцию (в том смысле, в котором о ней говорится сейчас).
Если из этого текста запомнится один тезис, то мне хотелось бы, чтобы он выглядел так: люди боролись в первую очередь не против представителя Востока, а против узурпатора, и большая часть из них точно так же выступила против узурпатора, если бы такой оказался с противоположной части страны. Ничего большего, чем нормальная демократия, где людям позволено свободно выбирать себе правительство, нам не нужно.
И напоследок. В 20-х числах февраля, после побега Януковича, я, хотите верьте, хотите нет, больше всего мечтал о мирных выступлениях людей на Востоке Украины под лозунгами усиления местного самоуправления. Политики вам этого не скажут, им это неинтересно, а ведь местное самоуправление было одной из важных тем, обсуждавшихся на Майдане, и такая мера была бы поддержана большей частью протестующих. И совместная поддержка этой идеи людьми Восточной Украины, которых политикам срочно надо было задобрить, и протестующими, перед которыми как перед электоратом им надо было покрасоваться, делало шансы на успех этой затеи очень большими. Сейчас, увы, этот шанс упущен.
Перепост приветствуется. Первый раз в жизни пишу эту фразу.