«Целое поколение русское, погибшее духовно и телесно…»

[nampuom_pycu]

Comments

[livejournal]

Здравствуйте! Ваша запись попала в топ-25 популярных записей LiveJournal Беларуси! Подробнее о рейтинге читайте в Справке.

[holera_ham]

Вопрос об организации под Москвой сети еврейских детских колоний был поднят весной 1918 г. Его инициировал Еврейский комиссариат Наркомнаца. В обращении в Наркомпрос указывалось, что в Наркомнац стекаются многочисленные просьбы об устройстве площадок для «нуждающихся, погибающих детей еврейской бедноты» и что таких площадок в самое ближайшее время потребуется как минимум на 800 человек - «16 в 50 детей каждая». «Из Москвы придется отправить не меньше пяти таких колоний и уже запись произведена, - сообщал Наркомнац. - Подходящий персонал для этих учреждений у нас имеется, так как еврейское общество этим занималось, а теперь это переходит в наши руки». Отклик Наркомпроса последовал незамедлительно: по распоряжению А.В. Луначарского Еврейскому комиссариату Наркомнаца был открыт кредит в размере ста тысяч рублей «на колонии и площадки для детей дошкольного возраста»2

[holera_ham]

Выбор места был неслучаен. Поселок Малаховка в 27 верстах от Москвы - давний центр еврейского проживания, во многом сохранявший традиционный жизненный уклад. Местная еврейская община содержала небольшой детский дом для сирот и готова была оказать помощь беженцам. В 1919 г. в Малаховке было уже пять детских приютов. Приехавший в Москву из Киева молодой педагог-коммунист Борух Шварцман6, откомандированный Наробразом в Малаховку и вскоре назначенный директором (председателем) школы-колонии, так отзывался о порядках в здешних приютах: «Что я нашел в Малаховке? 125 детей, сбежавшихся со всех концов России, чтобы спастись в столице. Различными путями они попадали в еврейские Тарбут-школы, которые были религиозными. Тогда они еще существовали в Москве. Большинство учителей - сионисты, они старались снабдить детей тфилин, также учили их петь «Атикву». Никто из учителей не думал организовывать детей в товарищеский коллектив, не заботился об их будущем... Я подумал: под крылом советской власти можно вести настоящую педагогическую работу»7

[holera_ham]

На момент открытия в Малаховской колонии было собрано около ста детей и примерно двадцать сотрудников - педагоги и технический персонал. Колонисты - дети от 8 до 16 лет - «это сироты или полусироты - дети трудового элемента»14. Педагоги - группа молодых женщин, приехавших из Киева, уже имевших опыт работы с погромленными детьми и, как позже скажет о них Шагал, «мечтавших воплотить в жизнь самые передовые педагогические теории»15. Все педагоги, включая директора, трудились на равных, состояли в должности школьного работника, получали одинаковую зарплату - 20.400 рублей (сумма по тем временам немалая) и жили вместе с колонистами16

[holera_ham]

Другим направлением в музыкальной работе было слушание музыки. Ему придавалось очень большое значение, ибо, по убеждению Энгеля, только на почве такого слушания и может создаться в колонии «здоровая, вовлекающая в себя, разносторонняя музыкальная атмосфера»39. Слушание музыки происходило в двух формах: в музыкальных кружках для воспитанников и педагогов и в концертах для всей колонии. В обоих случаях ведущая роль принадлежала Антонине Константиновне. Она владела обширным репертуаром. Ада вспоминала, как «летними вечерами мы слушали мамину игру, и каждый мог попросить исполнить свое любимое; отец нередко называл произведения Рахманинова, реже Листа»40. В музыкальных кружках Антонина Константиновна «играла на фортепиано и тут же рассказывала детям и учителям о композиторе, эпохе и исполняемых произведениях»41. За год с лишним (с апреля 1921 по июль 1922 гг.) детских слушаний состоялось около шестидесяти - примерно по три в месяц. 26 октября 1921 г. состоялось юбилейное 25-е собрание, на котором, как записал Энгель, «Антонина

[takoe_nebo]

Всё было "правильно" устроено в коммунистическом режиме. Когда русские дети побирались на улицах и умирали от голода - еврейские дети играли классическую музыку...