А. Шутценбергер. Синдром предков
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/296990.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИМЕРЫ С УПРОЩЁННЫМИ ГЕНОСОЦИОГРАММАМИ
Синдром годовщины и семейная невидимая лояльность
Перейдём к рассмотрению нескольких клинических случаев. При этом я изложу свои объяснения, полученные мной лично и проверенные на практике.
В течение примерно двадцати лет я занималась тяжело больными людьми, страдающими раком в последней стадии, старалась помочь им облегчить жизнь. К своему большому удивлению, я обнаружила среди родственников этих людей повторяющиеся случаи тяжёлых болезней (не передающихся по наследству)[1].
Всё происходит так, как если бы что-то проявлялось и передавалось от деда к внуку или внучке.
1 Vouioirguerir, reed, cornpl. 1991, с генограммой.
Можно сказать, что всё происходит так, как если бы нечто, о чём нельзя забыть, передавалось из поколения в поколение (нельзя было забыть о каком-то событии в жизни - нельзя ни забыть, ни говорить о нём, а лишь молча передавать).
Шарль: синдром годовщины и невидимая лояльность семье
Рассмотрим клинический случай человека, больного раком. Я писала о нём в моей книге «Стремиться к исцелению» и опубликовала его упрощённую геносоциограмму.
Я хочу описать ситуацию этого человека. Его зовут, скажем, Шарль, он страдает раком яичек. Ему тридцать девять лет, он работает коммивояжёром. Его оперируют, он чувствует себя хорошо. Всё нормально, как обычно. Через шесть месяцев у него наступает ухудшение. В лёгких появляются метастазы. Так бывает. Но он отказывается от химиотерапии и от любого другого лечения. Его состояние ухудшается, без врачебного вмешательства он умрёт.
Мы стараемся вместе с ним разобраться в его ситуации: он женат*, у него девятилетняя дочь, он любит свою жену и свою профессию, он происходит из старинной семьи из Савойи. Возникает вопрос: почему он согласился на хирургическую операцию, а химиотерапию и любое другое лечение отвергает? Мы говорим с ним об этом, и то, что он сообщает о своей семье, записывается в его присутствии, вместе с ним и для него в виде генеалогического древа с комментариями (геносоциограммы).
* Ради упрощения схемы их брачный союз обозначен одной линией.
Начинаем с него самого, его жены и их дочери, затем поднимаемся по восходящей линии генеалогического древа: его отцу семьдесят лет, матери - шестьдесят девять; его отец - мясник, он здоров. Здесь, если отметить, что отец Шарля мясник и что больной согласился на операцию, возможно, появится гипотеза: поскольку отец в совершенстве владеет ножом, Шарль верит в силу ножа: нож ему кажется знакомым предметом, и он согласился на хирургическую операцию. Но тогда почему он впоследствии отказывается от лечения? Все ещё непонятно, почему Шарль отвергает химиотерапию.
Поднимаемся выше по генеалогическому древу: дед Шарля умер в тридцать девять лет от удара верблюда в пах (мы это не выдумали!). Удары ноги верблюда не наследуются! Вот почему я для иллюстрации .своих рассуждений выбрала этот пример.
Итак, очевидно, что Шарль готов умереть в том же возрасте, что и его дед, и поражён у него тот же орган: можно даже сказать, что у него «случайно» оказалось заболевание яичек, т.е. в том же месте, что и у деда, умершего от этого («невидимая лояльность»?)!
Продолжаем изучать генеалогию Шарля по материнской линии: мать тоже рано осталась сиротой. Отец его матери, то есть дед, погиб на войне в тридцать девять с половиной лет во время газовой атаки, то есть от поражения лёгких.
Здесь можно констатировать следующее (это будет встречаться и в других клинических случаях, поскольку моя картотека составляет примерно три-четыре сотни геносоциограмм): когда люди женятся, это происходит совсем не случайно; часто они находят себе супругов, имеющих ту же семейную конфигурацию, что и у них самих, или те же болезни или даже те же имена, одинаковые детские травмы.
Две родительские семьи такой пары зеркально отражаются.
Рассмотрим историю родителей Шарля более детально. Его мать рано осталась сиротой, отец стал сиротой в девять лет, оба деда умерли в тридцать девять лет. Дед по материнской линии умер от поражения лёгких во время газовой атаки. Теперь нам не будет казаться странным, что когда у Шарля выявилось поражение лёгких, он отказывается от химиотерапии: она, как известно, является производной от горчичного газа (который использовали немцы во время войны 1914-1918 гг. под Ипром и Верденом, а также в окопах в 1915 г.).
У Шарля оказались поражёнными те же органы, что и у двух дедов (яички и лёгкие). Можно было бы сказать, что через «неосознанную и невидимую лояльность по отношению к семье» [2] он выражает смерть обоих дедов, поскольку в том же возрасте у него оказались поражены те же органы, которые вызвали смерть дедов. Можно также заметить, что его жену зовут Мари, как и его сестру и бабушку (но это распространённое имя, следовательно, для статистики значимости не представляет).
2 Используя и расширяя терминологию Бузормени-Надя.
Если проводить поиск ещё выше по структуре семьи, мы увидим, что дед умер в 39 лет, оставив девятилетнего ребёнка, и Шарль готовится к смерти в 39 лет, имея девятилетнего ребёнка... Структура семьи идентична той, что была у деда [3].
3 Этот клинический случай типичен для сотен больных, у которых на семейном уровне я наблюдала повторение несчастных случаев (в связи с автокатастрофой) или тяжёных болезней и смертей по возрастам и даже датам и поражению частей тела в трёх-десяти поколениях. Именно это я называю теперь синдромом годовщины, развивая понятие Жозефины Хилград о возрасте, датах, критических периодах или "годах уязвимости". Мы будем вновь к этому возвращаться.
Можно задать вопрос: почему он отказывается лечиться после повторного витка заболевания в том же возрасте, когда умер дед? Случайна ли эта смерть? Откуда берется такая невидимая лояльность семье? Уникален ли этот случай или же типичен среди большого числа других?
Идёт ли речь о многочисленных клинических случаях, которые многие из нас замечали? Напомним, что психоанализ родился из нескольких клинических случаев - хорошо описанных, ставших классикой.
Однако из работ Жозефины Хилгард по статистическому учёту всех пациентов одной из американских больниц за четыре года мы знаем, что синдром годовщины, или двойного повторения возраста (возраста пострадавшего родителя и возраста ребёнка в момент этого травмирующего события) имеет статистическую значимость (см. примечание 3 на с. 90 и Приложение), что усиливает наши выводы по клиническим случаям повторения.
Комментарий. Можно было бы сказать, что Шарль «вписывает» в своё тело болезнь и риск смерти, свои трансгенерационные связи и лояльность по отношению к семье: у него поражены яички, как и у его деда по линии отца (ДО), осложнение с лёгкими, как у деда по линии матери (ДМ, отравлен газом), которые -проявилась в том же возрасте (39 лет). Он соглашается на хирургическую операцию, но отказывается от других видов лечения (химиотерапии, радиотерапии локальной медицины), как сын мясника, доверяя только ножу. Все женщины семейства отличаются очень сильным характеров, две бабушш рано стали вдоаами. Кроме того, отец Шарля остался без отца в 9 лет и дочь Шарля рискует остаться сиротой в 9 лет, так как он считает себя безнадёжным, а его жена рискует остаться молодой адовой. В семье существует повторяющийся сценарий смерти отца в 39 лет, оставляющего посте себя девятилетнего ребёнка. Обращает на себя внимание повторение имея женщин (Мари-Анн и Анн).
Проанализировав всё это вместе с Шарлем, мы пытаемся помочь ему «обрести другие рамки» и перестроить жизненный сценарий неудачника (смерть в раннем возрасте) на сценарий победителя: можно любить своего деда, но не обязательно умирать, как он, молодым.
(Чем закончилось это пиздоболство, информации не предоставляется - H.B.)
Марк: семейное повторение несчастных случаев
А сейчас рассмотрим психологическую наследственность, связанную с попаданием в дорожно-транспортные происшествия или авиакатастрофы. Здесь тоже встречаются «повторения».
Начнём с примера несчастного случая при взлёте (дельтаплана).
В одной моей психодраматической группе участвовал молодой человек, обладающий всеми качествами, чтобы нравиться людям, - очаровательный, энергичный, раскованный, улыбчивый. Он очень быстро управлялся со своим маленьким инвалидным креслом. Марк приехал на машине один, проделав путь в 600 км. Возвращался он тоже один: подъезжал в кресле к машине, открывал дверцу, запрыгивал на переднее сиденье, складывал кресло и бросал его на заднее сиденье. Это было не просто спортивно, а совершенно потрясающе.
Я делаю «глупое» замечание:
- Мсье, вы так веселы и подвижны, наверняка вы здоровы и прикованы к креслу ненадолго?
- Ошибаетесь, мадам, это пожизненно, у меня паралич, я упал с дельтаплана и могу двигать только головой и руками! - отвечает он.
- Как это случилось?
- Если бы вы только знали! Это так глупо! Я люблю спорт. Обычно я тренировался в команде. В тот раз мои приятели из команды не смогли прийти. Я всё же пошёл на лётное поле. Незнакомый человек сказал мне: «Если хочешь, я тебя отбуксирую». Я согласился. Он меня потянул. Товарищ, который обычно меня буксирует, всегда спрашивает, хорошо ли я пристегнут, я проверяю и отвечаю ему «да». Этот же ничего у меня не спросил, а я забыл пристегнуться. Дельтаплан взлетел, я же упал на спину и стал паралитиком. Это глупо. Я много занимался поиском причины, даже с помощью психоанализа, гештальт-психологии, биоэнергетики, и не понял, как и отчего я мог сделать такую глупость!
- Давайте попробуем составить то, что я называю гено- социограммой, - предложила я.
Спрашиваю, сколько ему лет, он отвечает: «Мне 32 года».
- У Вас есть дети?
- Нет!
- Вы женаты?
- Нет, но вроде того: я живу с подругой.
- Кто-нибудь в вашей семье был прикован к инвалидному креслу?
- Я долго вспоминал - никто!
Меня это очень удивляет:
- Вспоминайте получше!
- Ах да, правда, мой отец! (И он об этом забыл!)
- Почему ваш отец был в инвалидном кресле?
- Отец был сослан на принудительные работы в Германию, работал в литейном цехе вместе с группой французов. Однажды бригада, с которой он работал, не смогла выйти, и он пошёл на завод один. Кто-то другой работал с ним в паре, этот человек забыл привязать ковш с чугуном, и ковш, полный кипящего чугуна, опрокинулся отцу на ноги. Это было ужасно, он не мог больше ходить...
Мы вместе вспоминаем даты: это случилось с его отцом в том же возрасте - в 32 года, в том же месяце, в июле (день он не вспомнил).
Такой несчастный случай не может передаваться по наследству!
И всё же это одна семейная история в двух поколениях (мы не смогли подняться выше): кто-то в рискованной ситуации делает что-то опасное, причём в присутствии товарищей опасности нет; а в их отсутствие меры безопасности не принимаются, и происходит глупый несчастный случай, в результате чего пострадавший лишается ног. Несчастный случай и с отцом, и с сыном происходит в том же возрасте, в том же месяце и при тех же психологических обстоятельствах.
То, что рабочий, угнанный в Германию, мог в какой-то момент забыть привязать ковш с чугуном, не кажется невероятным, но то, что можно забыть пристегнуться, занимаясь дельтапланеризмом, - это случай куда более редкий!
Здесь мы видим простой повтор или простую невидимую и неосознанную лояльность по отношению к семье, или синдром годовщины (повторение события в том же возрасте).
Мы много работали с Марком, он испытывал одновременно удивление от совпадения и облегчение от того, что найдена причина произошедшего, пусть неразумная и нелогичная. Сейчас он живёт неплохо, работает, зарабатывает на жизнь, передвигается самостоятельно, они по-прежнему вместе с подругой. Марк снова занимается дельтапланеризмом; у него почти нормальная эмоциональная, семейная, социальная, профессиональная жизнь. Два года спустя после занятий в группе и отработки семейной ситуации у него родился ребёнок.
Можно выдвинуть гипотезу о невидимой лояльности семье: произошло серьёзное событие, о котором в семье не говорили, «это было несправедливо».
Прозошло то, о чём нельзя было забыть, но и помнить запрещено.
Не забыть забыть... «Do remember to forget»
Когда я спросила у Марка: «В вашей семье кто-то был прикован к инвалидному креслу?», его первый ответ был «Нет!»
Он забыл о том, что с его отцом случилось почти то же самое. И в то же время он ничего не забывает, поскольку он не забыл забыть пристегнуться в том же возрасте и в том же месяце, что и его отец, когда на его ноги упало то, что забыли привязать... Отчего он не смог больше ходить.
Кант говорил: «Напомним себе забыть».
Итак, важно не забывать забыть, не забывая и не имея права говорить об этом.
Это почти парадоксальное предписание (по терминологии группы Пало Альто) или же «двойное послание, накладывающее двойные обязательства», double-bind.
Не вполне ясно, что происходит и каким образом, отчего возникает такой повтор? Почему несчастный случай произошел именно с Марком, а не с его братом? То есть почему пострадал один из братьев, а не другой или не оба?
Можно утверждать, что прослеживается повторение событий в семье, можно почти предсказывать, что, если не «лечить» генеалогическое древо, то плохие события будут повторяться, но нельзя предсказать, кто из детей (братьев-сестёр или группы двоюродных братьев-сестёр) возьмёт на себя невидимую лояльность по отношению к семье. При современном уровне знаний это повторение констатируют a posteriori.
И это мы тоже называем синдромом годовщины.
Жаклин: армянский геноцид
В одной из групп, которую я проводила во Франции, участвовала очаровательная молодая женщина. Она разрешила мне рассказать о своём случае. Её зовут Жаклин. В ту пору она носила на шее специальную повязку, поддерживающую голову. Когда её спросили, почему, она сказала, что это результат дорожного происшествия. Когда это случилось? Вскоре после того, как она похоронила своего ребёнка. Я стала расспрашивать её об обстоятельствах: она была замужем (говорю в прошедшем времени, так как она развелась с мужем), у неё была дочь, которая умерла в десятилетнем возрасте. Её дочка родилась, обвитая пуповиной вокруг шеи, долго была в коме, в реанимации, и стала инвалидом церебрально-двигательной системы; десять лет она находилась в специальном учреждении и умерла в апреле 1986 г.
Я спросила Жаклин, кто она по профессии, - оказалось, что парикмахер. Я спросила, были ли у неё другие дети, она ответила: «Нет, когда я увидела мою племянницу, мне не захотелось иметь других детей!»
- Вашу племянницу?
- Да, дочь моей сестры.
У её сестры была дочь, родившаяся с цервикальной грыжей, Жаклин пояснила: мозг выходил наружу из головы. Каждая из сестёр присутствовала при родах второй. У обеих были трудные роды. Жаклин не захотелось повторения.
Я стала расспрашивать о других деталях: в семье было две дочери (Жаклин и её сестра), и у обеих дети имели серьёзные проблемы, связанные с головой. Когда? При рождении. А браки? Обе сестры вышли замуж в один день. Я начала строить геносоциограмму: отец парикмахер, мать парикмахер. Поднимаемся выше, к бабушке - и она парикмахер, значит, эта семья занимается головами уже в третьем поколении.
Я спрашиваю, где они родились. Во Франции, в горах. А отец? В Бейруте. А бабушка и дедушка? Бабушка - в Турции. Я говорю: «Вот как! В Турции? Но почему ваши родители приехали во Францию?»
- Мы приехали во Францию после армянского геноцида. Это было ужасно. Турки убили тысячи людей. Моя бабушка видела, как мимо пронесли на пиках головы двух её сестёр и матери - много голов! Было более двух миллионов убитых.
Я спрашиваю дату армянского геноцида: 24 апреля 1915 г., дочь Жаклин умерла 24 апреля 1986 г.
Можно обсуждать вопросы наследственности в случае с раком, сердечными болезнями, но несчастные случаи за рулём, на дельтаплане или... отрезанные головы - это генетически не передаётся! Физически это не передаётся через гены.
(Вообще - передаются стереотипы поведения. Но на джанный случай это не распространяется - H.B.)
Следует признать: для меня было шоком услышать, что все эти женщины работали парикмахерами. Бабушка видела отрезанные головы, с тех пор все дочери исправляют и улучшают головы, кроме одной: сестра Жаклин работает анестезиологом в реанимации. (Не «исправляет» ли она смерть?)
(Тот же вопрос: что следует из этого осознания? - H.B.)
Выражать своим телом
Есть ощущение, что эти француженки армянского происхождения и их дети странным образом выражают своим телом и телами своих детей то, что произошло с их сообществом и семьёй. Как будто надо было одновременно искупить геноцид и напомнить о нём, о несправедливости, о смерти несправедливой и преждевременной.
Не существует никакого объяснения: ни медицинского, ни парамедицинского, ни психоаналитического, ни с помощью толкования сновидений - никаким способом невозможно объяснить, почему через три поколения после того, как отрезанные головы пронесли на пиках, две маленькие девочки родились с проблемами в области шеи и головы. И почему мать, рассказывающая об этом, должна носить вокруг шеи специальное ортопедическое приспособление, чтобы поддерживать собственную голову.
При более пристальном рассмотрении выясняется, что Жаклин хотела быть преподавателем гимнастики. Но накануне конкурса она вывихнула лодыжку (Неудавшееся действие? Классовый невроз? Потребность в провале, чтобы затем продолжить семейную традицию?) Жаклин не прошла конкурс, стала парикмахером, как мать и бабушка. Её мать (француженка) рано стала сиротой, потеряв мать, как и её турецкая бабушка.
Дети, особенно дочери, с колыбели наслушались историй о турецком терроризме и ужасах. (Это ключевая фраза во всём этом пиздоболстве - H.B.)
Непонятный факт, но я констатирую: чем больше я веду поиск, строю геносоциограммы, тем больше вижу проявлений невидимой лояльности по отношению к семье и немыслимых повторений. Вероятно, можно сказать, что с научной точки зрения всё это чистая случайность? Чистое совпадение? История этой армянской семьи поразительна, может быть, таинственна, поскольку совсем непонятно, как такое возможно.
Мой коллега и друг Пьер Вейль, преподаватель психологии в университете Бело Оризонте, провёл три года, три месяца и три дня в монастыре тибетских монахов во Франции. Он полагает, что следовало бы говорить о возможной реинкарнации. Но это не мой путь и не мой ход мыслей.
Я констатирую факты, собираю клинические случаи и надеюсь, что междисциплинарные исследования в области психонейроиммунологии и трансгенерационного психоанализа дадут некоторые ответы.
Валери и Роже: существует ли «наследственная предрасположенность» к дорожно-транспортным происшествиям?
Сейчас я хочу коснуться вопроса о вероятной психологической наследственности дорожно-транспортных происшествий как неосознанной лояльности по отношению к семье и разновидности синдрома годовщины.
Время от времени я провожу в больницах семинары, обучая приёмам работы с серьёзными больными, в том числе онкологическими, а также подготовке больных к хирургическому вмешательству. Я даю персоналу практическое задание и, для того чтобы им было понятнее, что такое настоящий стресс, прошу их рассказать о последнем стрессе, который они сами пережили, и мы вместе его анализируем.
Очаровательная медсестра с севера Франции говорит: «Со мной ничего серьёзного не случалось, только маленькое дорожно-транспортное происшествие, но это не настоящий стресс!»
- Как это произошло?
- Я везла на машине мою маленькую дочку, и на нас налетел другой шофёр, кстати, он был виноват в столкновении.
- Сколько вам лет?
- Мне двадцать восемь, дочке четыре года.
- У вас уже были дорожные происшествия?
- Никогда!
- Подумайте хорошо!
- О! Когда я была маленькой девочкой, мы попали в аварию с моим отцом, мне было четыре года. Действительно, у меня с дочкой авария произошла точно в том месте, на той же дороге, когда моей дочке было столько же лет, сколько мне тогда, когда я ехала с отцом. Странно, я никогда об этом не думала, я забыла.
Совпадали возраст, обстоятельства, был двойной повтор годовщины, а она об этом забыла.
Возьмём другой пример психологической «наследственности» дорожных происшествий. Речь пойдёт о молодом человеке по имени Роже. Он врач, ему двадцать семь лет. Он рассказывает о небольшом дорожном происшествии, которое произошло в Париже на углу авеню Моцарта в день, когда он собирался в первый раз отправить своего ребёнка в школу. Он женат, его ребёнку шесть лет. Это случилось в сентябре, и происшествие было пустяковое - только вмятина на машине.
Я спрашиваю у него:
- А с кем-то в вашей семье или с вами прежде случались дорожные происшествия?
- Никогда!
- Подумайте хорошо. ,
- Ах, да, когда я был ребёнком.
Потом я прошу его расспросить своего отца и бабушку с дедушкой. Он выясняет, что, когда ему было шесть лет и он в первый раз шёл в школу со своим отцом (это было 1 октября), произошла авария. И у его отца случилось то же самое, когда он первый раз шёл в школу с отцом (дедом Роже).
У его деда происшествий по дороге в школу не было, так как он туда не ходил. Его отца убили под Верденом, семья была очень бедная (в те времена вдовы солдат не получали пенсии, по крайней мере, сразу). Поэтому его отправили пасти коров, а он заглядывался на школу.
С тех пор в каждом поколении начало учебного года омрачалось дорожным происшествием по пути в школу, когда ребёнок ехал со своим отцом, вызывавшимся его проводить (заметим, что обычно матери отводят ребёнка в школу в первый раз). Происходило это каждый раз в начале учебного года (иногда в октябре, иногда в сентябре, по-разному, в зависимости от начала учёбы).
Почему происходит авария и только один раз ?
Почему именно в день начала учёбы, по дороге в школу?
Чистая случайность? Но правдоподобно ли это с точки зрения статистики?
И что в самом деле случайно в четырёх поколениях из пяти? Или же это вызвано какой-то внутренней потребностью?
Как? Почему? Что срабатывало в памяти? Что нельзя забывать, поскольку это как-то помечено: смертью в молодости во время войны, кажущейся несправедливой? У матери долго не было военной пенсии? Сын героя войны жил в бедности? Его лишили возможности учиться в школе? Окружающие - общество, семья - были безразличны к его судьбе? И чувство (обида) передаётся по наследству? Дата начала учебного года в пяти поколениях менялась (то сентябрь, то октябрь), но период тот же (начало учебного года, первый день, по дороге в школу), та же конфигурация (двойная годовщина) и тот же контекст с той же семейной ситуацией (отец вводит сына в жизнь через школу).
Итак, ещё раз повторяется двойная годовщина при тех же обстоятельствах или, скорее, в той же конфигураций.
Семейная конфигурация и синдром «двойной годовщины»
Под семейной конфигурацией я имею в виду одного из родителей (отца или мать в определённом возрасте, скажем, в 31 год), с ребёнком определённого возраста (скажем, б лет) и жизненное событие (здесь автомобильная авария по пути в школу в день начала учебного года).
Я уже более десяти лет работаю с геносоциограммами и теперь у меня есть обширная картотека описаний клинических случаев с многочисленными повторениями конфигурации, двойными годовщинами в двух-трёх, а иногда в пяти и более поколениях.
В итоге я стала думать, что у людей, возможно, существует период уязвимости, когда они приближаются к возрасту, в котором с кем-то из членов их семьи произошли неприятности, несчастья или травмы: серьёзная болезнь, несчастный случай, смерть... или несправедливость. Этот период становится периодом годовщины.
Годовщина - период уязвимости, «стресс годовщины»
Симона де Бовуар умерла (точнее, «дала себе умереть») ночью 16 апреля 1986 г., через несколько лет после смерти Жана-Поля Сартра (15 апреля 1980 г.), в тот же день недели, той же ночью с 15-го на 16-е, плюс -минус несколько часов.
В жизни каждого человека бывают плохие периоды, чёрные серии неприятностей и неудач. Люди не знают, что их томит, им не по себе, они плохо спят, плохо себя чувствуют, подхватывают любую инфекцию, с ними случается то грипп, то небольшое дорожное происшествие, то вывих лодыжки, то что-то более серьёзное, а иногда и смертельное. Они часто испытывают недомогание, которое не выявляет ни рентген, ни анализ крови. Они переживают полосу неудач, сами не зная отчего. Они ходят по врачам, которые ничего не выявляют. Но иногда у них обнаруживается рак или срочно нужна операция, а с ними что-нибудь неожиданно случается во время операции или же возникают послеоперационные осложнения, а возможно, дорожное происшествие.
При составлении геносоциограммы, т.е. генеалогического древа, на котором отмечаются важные события жизни, даты и возраст, можно заметить, что очень часто всё это происходит в тот же самый период и в том возрасте, в котором кто-то в их семье умер, или расстался с кем-то, или лежал в больнице.
Вот пример: Жанна очень испугалась во время маленького дорожного происшествия, когда ей пришлось толкать заглохшую машину по туннелю; она испугалась смерти. Потом она укоряла себя за небрежность (её панель управления указывала на неисправность, но она проигнорировала предупреждение техники). Во время совместного исследования она вдруг вспомнила, что ей тогда было столько же лет, сколько её отцу, когда тот попал в автокатастрофу, от которой умер. Это произошло того же числа, 6 декабря.
(Напомним, что президент Кеннеди сам отказался ставить пуленепробиваемый верх на свою машину в Далласе 22 ноября 1963 г., «забыв» об угрозе смерти и о том, что отец его деда Патрик умер 22 ноября 1858 г. Он забыл об этом событии, а рисковать не забыл).
Вероятно, можно было бы предположить, что Жанна бессознательно пошла на риск, который мог оказаться смертельным, в годовщину смерти, дату которой она забыла.
Два брата, выживший и умерший
Уже десять лет я читаю лекции по невысказываемым семейным эмоциям в университете Ниццы. Однажды я захотела в качестве примера показать на доске геносоциограмму. Один студент, с виду какой-то «опустошённый», вызвался добровольцем. Ему было тридцать три года. Назовём его Бернар.
Когда составляли геносоциограмму Бернара, его генеалогическое древо, выяснилось, что его старший брат Люсьен умер (не скажу «покончил жизнь самоубийством») от непроизвольной передозировки лекарств в возрасте тридцати трёх лет. Когда Бернар приблизился к этому возрасту, у него началась полоса болезней и происшествий: гриппы, бронхиты, пневмония, дорожное происшествие...
Когда мы смогли поговорить об этом и выявить возможную связь со смертью брата, его симптомы исчезли (без формальной психотерапии, само рассмотрение его случая с учебной целью и последующие разговоры дали терапевтический эффект).
Бернар заметил, что он и вправду как бы стал жить за брата, взял его жизнь такой, какой она была.
У старшего брата Люсьена было двое детей, родившихся с разницей в три года, и у него самого тоже было двое детей с такой же разницей в возрасте. Его брат жил в большом доме, он тоже только что купил большой дом, похожий на дом брата. Бернар практически идентифицировался с Люсьеном и в тоске ждал тридцатитрёхлетия и... окончания своей жизни.
Упрощённая геносоциограмма Люсьена и Бернара. Идентификация с умершим старшим братом
Он больше ничего не планировал. Плохо спал. Никто из окружающих не понимал, что с ним происходит, - ни его семья, ни врач, ни психотерапевт, к которому он обратился.
Мы начали вместе работать, попытались обнаружить внутреннее (неосознанное) самопрограммирование [4], выявить его жизненный сценарий, а затем «извлечь программу» и «перепрограммировать заново». С моей помощью он решил, что не обязан умирать в том же возрасте, что и брат. Как только Бернар осознал повторяющуюся ситуацию и решил не копировать жизнь брата из-за невидимой лояльности семье, он вновь обрёл силы, расцвёл и самоутвердился. Он полностью изменил свою жизнь. У него родился третий ребёнок, чему он был очень рад, они с женой даже подумывают о четвёртом. Бернар сменил профессию. Продал свой большой дом и приобрёл квартиру в другом месте.
4 Мы отметили, что в детстве во время обучения в католическом колледже, брат Бернара считался умным и прилежным мальчиком; кроме того, он придавал большое значение Страстям Христовым, его смерти в 33 года и читал книги в подражание Иисусу Христу. А с Бернаром мы вновь увиделись 10 лет спустя, в 1994 г.: у него всё в порядке, он чувствует себя хорошо.
Эту бессознательную идентификацию с братом довольно легко понять, но вернёмся к истории Бернара, поскольку мы сталкиваемся с совершенно необъяснимыми с рациональной точки зрения фактами. Можно было бы говорить о случайных необъяснимых фактах, повторяющихся в семье. Но случайность ли это или внутренняя потребность? Вспомним историю его семьи.
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/296990.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/296990.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont
КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИМЕРЫ С УПРОЩЁННЫМИ ГЕНОСОЦИОГРАММАМИ
Синдром годовщины и семейная невидимая лояльность
Перейдём к рассмотрению нескольких клинических случаев. При этом я изложу свои объяснения, полученные мной лично и проверенные на практике.
В течение примерно двадцати лет я занималась тяжело больными людьми, страдающими раком в последней стадии, старалась помочь им облегчить жизнь. К своему большому удивлению, я обнаружила среди родственников этих людей повторяющиеся случаи тяжёлых болезней (не передающихся по наследству)[1].
Всё происходит так, как если бы что-то проявлялось и передавалось от деда к внуку или внучке.
1 Vouioirguerir, reed, cornpl. 1991, с генограммой.
Можно сказать, что всё происходит так, как если бы нечто, о чём нельзя забыть, передавалось из поколения в поколение (нельзя было забыть о каком-то событии в жизни - нельзя ни забыть, ни говорить о нём, а лишь молча передавать).
Шарль: синдром годовщины и невидимая лояльность семье
Рассмотрим клинический случай человека, больного раком. Я писала о нём в моей книге «Стремиться к исцелению» и опубликовала его упрощённую геносоциограмму.
Я хочу описать ситуацию этого человека. Его зовут, скажем, Шарль, он страдает раком яичек. Ему тридцать девять лет, он работает коммивояжёром. Его оперируют, он чувствует себя хорошо. Всё нормально, как обычно. Через шесть месяцев у него наступает ухудшение. В лёгких появляются метастазы. Так бывает. Но он отказывается от химиотерапии и от любого другого лечения. Его состояние ухудшается, без врачебного вмешательства он умрёт.
Мы стараемся вместе с ним разобраться в его ситуации: он женат*, у него девятилетняя дочь, он любит свою жену и свою профессию, он происходит из старинной семьи из Савойи. Возникает вопрос: почему он согласился на хирургическую операцию, а химиотерапию и любое другое лечение отвергает? Мы говорим с ним об этом, и то, что он сообщает о своей семье, записывается в его присутствии, вместе с ним и для него в виде генеалогического древа с комментариями (геносоциограммы).
* Ради упрощения схемы их брачный союз обозначен одной линией.
Начинаем с него самого, его жены и их дочери, затем поднимаемся по восходящей линии генеалогического древа: его отцу семьдесят лет, матери - шестьдесят девять; его отец - мясник, он здоров. Здесь, если отметить, что отец Шарля мясник и что больной согласился на операцию, возможно, появится гипотеза: поскольку отец в совершенстве владеет ножом, Шарль верит в силу ножа: нож ему кажется знакомым предметом, и он согласился на хирургическую операцию. Но тогда почему он впоследствии отказывается от лечения? Все ещё непонятно, почему Шарль отвергает химиотерапию.
Поднимаемся выше по генеалогическому древу: дед Шарля умер в тридцать девять лет от удара верблюда в пах (мы это не выдумали!). Удары ноги верблюда не наследуются! Вот почему я для иллюстрации .своих рассуждений выбрала этот пример.
Итак, очевидно, что Шарль готов умереть в том же возрасте, что и его дед, и поражён у него тот же орган: можно даже сказать, что у него «случайно» оказалось заболевание яичек, т.е. в том же месте, что и у деда, умершего от этого («невидимая лояльность»?)!
Продолжаем изучать генеалогию Шарля по материнской линии: мать тоже рано осталась сиротой. Отец его матери, то есть дед, погиб на войне в тридцать девять с половиной лет во время газовой атаки, то есть от поражения лёгких.
Здесь можно констатировать следующее (это будет встречаться и в других клинических случаях, поскольку моя картотека составляет примерно три-четыре сотни геносоциограмм): когда люди женятся, это происходит совсем не случайно; часто они находят себе супругов, имеющих ту же семейную конфигурацию, что и у них самих, или те же болезни или даже те же имена, одинаковые детские травмы.
Две родительские семьи такой пары зеркально отражаются.
Рассмотрим историю родителей Шарля более детально. Его мать рано осталась сиротой, отец стал сиротой в девять лет, оба деда умерли в тридцать девять лет. Дед по материнской линии умер от поражения лёгких во время газовой атаки. Теперь нам не будет казаться странным, что когда у Шарля выявилось поражение лёгких, он отказывается от химиотерапии: она, как известно, является производной от горчичного газа (который использовали немцы во время войны 1914-1918 гг. под Ипром и Верденом, а также в окопах в 1915 г.).
У Шарля оказались поражёнными те же органы, что и у двух дедов (яички и лёгкие). Можно было бы сказать, что через «неосознанную и невидимую лояльность по отношению к семье» [2] он выражает смерть обоих дедов, поскольку в том же возрасте у него оказались поражены те же органы, которые вызвали смерть дедов. Можно также заметить, что его жену зовут Мари, как и его сестру и бабушку (но это распространённое имя, следовательно, для статистики значимости не представляет).
2 Используя и расширяя терминологию Бузормени-Надя.
Если проводить поиск ещё выше по структуре семьи, мы увидим, что дед умер в 39 лет, оставив девятилетнего ребёнка, и Шарль готовится к смерти в 39 лет, имея девятилетнего ребёнка... Структура семьи идентична той, что была у деда [3].
3 Этот клинический случай типичен для сотен больных, у которых на семейном уровне я наблюдала повторение несчастных случаев (в связи с автокатастрофой) или тяжёных болезней и смертей по возрастам и даже датам и поражению частей тела в трёх-десяти поколениях. Именно это я называю теперь синдромом годовщины, развивая понятие Жозефины Хилград о возрасте, датах, критических периодах или "годах уязвимости". Мы будем вновь к этому возвращаться.
Можно задать вопрос: почему он отказывается лечиться после повторного витка заболевания в том же возрасте, когда умер дед? Случайна ли эта смерть? Откуда берется такая невидимая лояльность семье? Уникален ли этот случай или же типичен среди большого числа других?
Идёт ли речь о многочисленных клинических случаях, которые многие из нас замечали? Напомним, что психоанализ родился из нескольких клинических случаев - хорошо описанных, ставших классикой.
Однако из работ Жозефины Хилгард по статистическому учёту всех пациентов одной из американских больниц за четыре года мы знаем, что синдром годовщины, или двойного повторения возраста (возраста пострадавшего родителя и возраста ребёнка в момент этого травмирующего события) имеет статистическую значимость (см. примечание 3 на с. 90 и Приложение), что усиливает наши выводы по клиническим случаям повторения.
Комментарий. Можно было бы сказать, что Шарль «вписывает» в своё тело болезнь и риск смерти, свои трансгенерационные связи и лояльность по отношению к семье: у него поражены яички, как и у его деда по линии отца (ДО), осложнение с лёгкими, как у деда по линии матери (ДМ, отравлен газом), которые -проявилась в том же возрасте (39 лет). Он соглашается на хирургическую операцию, но отказывается от других видов лечения (химиотерапии, радиотерапии локальной медицины), как сын мясника, доверяя только ножу. Все женщины семейства отличаются очень сильным характеров, две бабушш рано стали вдоаами. Кроме того, отец Шарля остался без отца в 9 лет и дочь Шарля рискует остаться сиротой в 9 лет, так как он считает себя безнадёжным, а его жена рискует остаться молодой адовой. В семье существует повторяющийся сценарий смерти отца в 39 лет, оставляющего посте себя девятилетнего ребёнка. Обращает на себя внимание повторение имея женщин (Мари-Анн и Анн).
Проанализировав всё это вместе с Шарлем, мы пытаемся помочь ему «обрести другие рамки» и перестроить жизненный сценарий неудачника (смерть в раннем возрасте) на сценарий победителя: можно любить своего деда, но не обязательно умирать, как он, молодым.
(Чем закончилось это пиздоболство, информации не предоставляется - H.B.)
Марк: семейное повторение несчастных случаев
А сейчас рассмотрим психологическую наследственность, связанную с попаданием в дорожно-транспортные происшествия или авиакатастрофы. Здесь тоже встречаются «повторения».
Начнём с примера несчастного случая при взлёте (дельтаплана).
В одной моей психодраматической группе участвовал молодой человек, обладающий всеми качествами, чтобы нравиться людям, - очаровательный, энергичный, раскованный, улыбчивый. Он очень быстро управлялся со своим маленьким инвалидным креслом. Марк приехал на машине один, проделав путь в 600 км. Возвращался он тоже один: подъезжал в кресле к машине, открывал дверцу, запрыгивал на переднее сиденье, складывал кресло и бросал его на заднее сиденье. Это было не просто спортивно, а совершенно потрясающе.
Я делаю «глупое» замечание:
- Мсье, вы так веселы и подвижны, наверняка вы здоровы и прикованы к креслу ненадолго?
- Ошибаетесь, мадам, это пожизненно, у меня паралич, я упал с дельтаплана и могу двигать только головой и руками! - отвечает он.
- Как это случилось?
- Если бы вы только знали! Это так глупо! Я люблю спорт. Обычно я тренировался в команде. В тот раз мои приятели из команды не смогли прийти. Я всё же пошёл на лётное поле. Незнакомый человек сказал мне: «Если хочешь, я тебя отбуксирую». Я согласился. Он меня потянул. Товарищ, который обычно меня буксирует, всегда спрашивает, хорошо ли я пристегнут, я проверяю и отвечаю ему «да». Этот же ничего у меня не спросил, а я забыл пристегнуться. Дельтаплан взлетел, я же упал на спину и стал паралитиком. Это глупо. Я много занимался поиском причины, даже с помощью психоанализа, гештальт-психологии, биоэнергетики, и не понял, как и отчего я мог сделать такую глупость!
- Давайте попробуем составить то, что я называю гено- социограммой, - предложила я.
Спрашиваю, сколько ему лет, он отвечает: «Мне 32 года».
- У Вас есть дети?
- Нет!
- Вы женаты?
- Нет, но вроде того: я живу с подругой.
- Кто-нибудь в вашей семье был прикован к инвалидному креслу?
- Я долго вспоминал - никто!
Меня это очень удивляет:
- Вспоминайте получше!
- Ах да, правда, мой отец! (И он об этом забыл!)
- Почему ваш отец был в инвалидном кресле?
- Отец был сослан на принудительные работы в Германию, работал в литейном цехе вместе с группой французов. Однажды бригада, с которой он работал, не смогла выйти, и он пошёл на завод один. Кто-то другой работал с ним в паре, этот человек забыл привязать ковш с чугуном, и ковш, полный кипящего чугуна, опрокинулся отцу на ноги. Это было ужасно, он не мог больше ходить...
Мы вместе вспоминаем даты: это случилось с его отцом в том же возрасте - в 32 года, в том же месяце, в июле (день он не вспомнил).
Такой несчастный случай не может передаваться по наследству!
И всё же это одна семейная история в двух поколениях (мы не смогли подняться выше): кто-то в рискованной ситуации делает что-то опасное, причём в присутствии товарищей опасности нет; а в их отсутствие меры безопасности не принимаются, и происходит глупый несчастный случай, в результате чего пострадавший лишается ног. Несчастный случай и с отцом, и с сыном происходит в том же возрасте, в том же месяце и при тех же психологических обстоятельствах.
То, что рабочий, угнанный в Германию, мог в какой-то момент забыть привязать ковш с чугуном, не кажется невероятным, но то, что можно забыть пристегнуться, занимаясь дельтапланеризмом, - это случай куда более редкий!
Здесь мы видим простой повтор или простую невидимую и неосознанную лояльность по отношению к семье, или синдром годовщины (повторение события в том же возрасте).
Мы много работали с Марком, он испытывал одновременно удивление от совпадения и облегчение от того, что найдена причина произошедшего, пусть неразумная и нелогичная. Сейчас он живёт неплохо, работает, зарабатывает на жизнь, передвигается самостоятельно, они по-прежнему вместе с подругой. Марк снова занимается дельтапланеризмом; у него почти нормальная эмоциональная, семейная, социальная, профессиональная жизнь. Два года спустя после занятий в группе и отработки семейной ситуации у него родился ребёнок.
Можно выдвинуть гипотезу о невидимой лояльности семье: произошло серьёзное событие, о котором в семье не говорили, «это было несправедливо».
Прозошло то, о чём нельзя было забыть, но и помнить запрещено.
Не забыть забыть... «Do remember to forget»
Когда я спросила у Марка: «В вашей семье кто-то был прикован к инвалидному креслу?», его первый ответ был «Нет!»
Он забыл о том, что с его отцом случилось почти то же самое. И в то же время он ничего не забывает, поскольку он не забыл забыть пристегнуться в том же возрасте и в том же месяце, что и его отец, когда на его ноги упало то, что забыли привязать... Отчего он не смог больше ходить.
Кант говорил: «Напомним себе забыть».
Итак, важно не забывать забыть, не забывая и не имея права говорить об этом.
Это почти парадоксальное предписание (по терминологии группы Пало Альто) или же «двойное послание, накладывающее двойные обязательства», double-bind.
Не вполне ясно, что происходит и каким образом, отчего возникает такой повтор? Почему несчастный случай произошел именно с Марком, а не с его братом? То есть почему пострадал один из братьев, а не другой или не оба?
Можно утверждать, что прослеживается повторение событий в семье, можно почти предсказывать, что, если не «лечить» генеалогическое древо, то плохие события будут повторяться, но нельзя предсказать, кто из детей (братьев-сестёр или группы двоюродных братьев-сестёр) возьмёт на себя невидимую лояльность по отношению к семье. При современном уровне знаний это повторение констатируют a posteriori.
И это мы тоже называем синдромом годовщины.
Жаклин: армянский геноцид
В одной из групп, которую я проводила во Франции, участвовала очаровательная молодая женщина. Она разрешила мне рассказать о своём случае. Её зовут Жаклин. В ту пору она носила на шее специальную повязку, поддерживающую голову. Когда её спросили, почему, она сказала, что это результат дорожного происшествия. Когда это случилось? Вскоре после того, как она похоронила своего ребёнка. Я стала расспрашивать её об обстоятельствах: она была замужем (говорю в прошедшем времени, так как она развелась с мужем), у неё была дочь, которая умерла в десятилетнем возрасте. Её дочка родилась, обвитая пуповиной вокруг шеи, долго была в коме, в реанимации, и стала инвалидом церебрально-двигательной системы; десять лет она находилась в специальном учреждении и умерла в апреле 1986 г.
Я спросила Жаклин, кто она по профессии, - оказалось, что парикмахер. Я спросила, были ли у неё другие дети, она ответила: «Нет, когда я увидела мою племянницу, мне не захотелось иметь других детей!»
- Вашу племянницу?
- Да, дочь моей сестры.
У её сестры была дочь, родившаяся с цервикальной грыжей, Жаклин пояснила: мозг выходил наружу из головы. Каждая из сестёр присутствовала при родах второй. У обеих были трудные роды. Жаклин не захотелось повторения.
Я стала расспрашивать о других деталях: в семье было две дочери (Жаклин и её сестра), и у обеих дети имели серьёзные проблемы, связанные с головой. Когда? При рождении. А браки? Обе сестры вышли замуж в один день. Я начала строить геносоциограмму: отец парикмахер, мать парикмахер. Поднимаемся выше, к бабушке - и она парикмахер, значит, эта семья занимается головами уже в третьем поколении.
Я спрашиваю, где они родились. Во Франции, в горах. А отец? В Бейруте. А бабушка и дедушка? Бабушка - в Турции. Я говорю: «Вот как! В Турции? Но почему ваши родители приехали во Францию?»
- Мы приехали во Францию после армянского геноцида. Это было ужасно. Турки убили тысячи людей. Моя бабушка видела, как мимо пронесли на пиках головы двух её сестёр и матери - много голов! Было более двух миллионов убитых.
Я спрашиваю дату армянского геноцида: 24 апреля 1915 г., дочь Жаклин умерла 24 апреля 1986 г.
Можно обсуждать вопросы наследственности в случае с раком, сердечными болезнями, но несчастные случаи за рулём, на дельтаплане или... отрезанные головы - это генетически не передаётся! Физически это не передаётся через гены.
(Вообще - передаются стереотипы поведения. Но на джанный случай это не распространяется - H.B.)
Следует признать: для меня было шоком услышать, что все эти женщины работали парикмахерами. Бабушка видела отрезанные головы, с тех пор все дочери исправляют и улучшают головы, кроме одной: сестра Жаклин работает анестезиологом в реанимации. (Не «исправляет» ли она смерть?)
(Тот же вопрос: что следует из этого осознания? - H.B.)
Выражать своим телом
Есть ощущение, что эти француженки армянского происхождения и их дети странным образом выражают своим телом и телами своих детей то, что произошло с их сообществом и семьёй. Как будто надо было одновременно искупить геноцид и напомнить о нём, о несправедливости, о смерти несправедливой и преждевременной.
Не существует никакого объяснения: ни медицинского, ни парамедицинского, ни психоаналитического, ни с помощью толкования сновидений - никаким способом невозможно объяснить, почему через три поколения после того, как отрезанные головы пронесли на пиках, две маленькие девочки родились с проблемами в области шеи и головы. И почему мать, рассказывающая об этом, должна носить вокруг шеи специальное ортопедическое приспособление, чтобы поддерживать собственную голову.
При более пристальном рассмотрении выясняется, что Жаклин хотела быть преподавателем гимнастики. Но накануне конкурса она вывихнула лодыжку (Неудавшееся действие? Классовый невроз? Потребность в провале, чтобы затем продолжить семейную традицию?) Жаклин не прошла конкурс, стала парикмахером, как мать и бабушка. Её мать (француженка) рано стала сиротой, потеряв мать, как и её турецкая бабушка.
Дети, особенно дочери, с колыбели наслушались историй о турецком терроризме и ужасах. (Это ключевая фраза во всём этом пиздоболстве - H.B.)
Непонятный факт, но я констатирую: чем больше я веду поиск, строю геносоциограммы, тем больше вижу проявлений невидимой лояльности по отношению к семье и немыслимых повторений. Вероятно, можно сказать, что с научной точки зрения всё это чистая случайность? Чистое совпадение? История этой армянской семьи поразительна, может быть, таинственна, поскольку совсем непонятно, как такое возможно.
Мой коллега и друг Пьер Вейль, преподаватель психологии в университете Бело Оризонте, провёл три года, три месяца и три дня в монастыре тибетских монахов во Франции. Он полагает, что следовало бы говорить о возможной реинкарнации. Но это не мой путь и не мой ход мыслей.
Я констатирую факты, собираю клинические случаи и надеюсь, что междисциплинарные исследования в области психонейроиммунологии и трансгенерационного психоанализа дадут некоторые ответы.
Валери и Роже: существует ли «наследственная предрасположенность» к дорожно-транспортным происшествиям?
Сейчас я хочу коснуться вопроса о вероятной психологической наследственности дорожно-транспортных происшествий как неосознанной лояльности по отношению к семье и разновидности синдрома годовщины.
Время от времени я провожу в больницах семинары, обучая приёмам работы с серьёзными больными, в том числе онкологическими, а также подготовке больных к хирургическому вмешательству. Я даю персоналу практическое задание и, для того чтобы им было понятнее, что такое настоящий стресс, прошу их рассказать о последнем стрессе, который они сами пережили, и мы вместе его анализируем.
Очаровательная медсестра с севера Франции говорит: «Со мной ничего серьёзного не случалось, только маленькое дорожно-транспортное происшествие, но это не настоящий стресс!»
- Как это произошло?
- Я везла на машине мою маленькую дочку, и на нас налетел другой шофёр, кстати, он был виноват в столкновении.
- Сколько вам лет?
- Мне двадцать восемь, дочке четыре года.
- У вас уже были дорожные происшествия?
- Никогда!
- Подумайте хорошо!
- О! Когда я была маленькой девочкой, мы попали в аварию с моим отцом, мне было четыре года. Действительно, у меня с дочкой авария произошла точно в том месте, на той же дороге, когда моей дочке было столько же лет, сколько мне тогда, когда я ехала с отцом. Странно, я никогда об этом не думала, я забыла.
Совпадали возраст, обстоятельства, был двойной повтор годовщины, а она об этом забыла.
Возьмём другой пример психологической «наследственности» дорожных происшествий. Речь пойдёт о молодом человеке по имени Роже. Он врач, ему двадцать семь лет. Он рассказывает о небольшом дорожном происшествии, которое произошло в Париже на углу авеню Моцарта в день, когда он собирался в первый раз отправить своего ребёнка в школу. Он женат, его ребёнку шесть лет. Это случилось в сентябре, и происшествие было пустяковое - только вмятина на машине.
Я спрашиваю у него:
- А с кем-то в вашей семье или с вами прежде случались дорожные происшествия?
- Никогда!
- Подумайте хорошо. ,
- Ах, да, когда я был ребёнком.
Потом я прошу его расспросить своего отца и бабушку с дедушкой. Он выясняет, что, когда ему было шесть лет и он в первый раз шёл в школу со своим отцом (это было 1 октября), произошла авария. И у его отца случилось то же самое, когда он первый раз шёл в школу с отцом (дедом Роже).
У его деда происшествий по дороге в школу не было, так как он туда не ходил. Его отца убили под Верденом, семья была очень бедная (в те времена вдовы солдат не получали пенсии, по крайней мере, сразу). Поэтому его отправили пасти коров, а он заглядывался на школу.
С тех пор в каждом поколении начало учебного года омрачалось дорожным происшествием по пути в школу, когда ребёнок ехал со своим отцом, вызывавшимся его проводить (заметим, что обычно матери отводят ребёнка в школу в первый раз). Происходило это каждый раз в начале учебного года (иногда в октябре, иногда в сентябре, по-разному, в зависимости от начала учёбы).
Почему происходит авария и только один раз ?
Почему именно в день начала учёбы, по дороге в школу?
Чистая случайность? Но правдоподобно ли это с точки зрения статистики?
И что в самом деле случайно в четырёх поколениях из пяти? Или же это вызвано какой-то внутренней потребностью?
Как? Почему? Что срабатывало в памяти? Что нельзя забывать, поскольку это как-то помечено: смертью в молодости во время войны, кажущейся несправедливой? У матери долго не было военной пенсии? Сын героя войны жил в бедности? Его лишили возможности учиться в школе? Окружающие - общество, семья - были безразличны к его судьбе? И чувство (обида) передаётся по наследству? Дата начала учебного года в пяти поколениях менялась (то сентябрь, то октябрь), но период тот же (начало учебного года, первый день, по дороге в школу), та же конфигурация (двойная годовщина) и тот же контекст с той же семейной ситуацией (отец вводит сына в жизнь через школу).
Итак, ещё раз повторяется двойная годовщина при тех же обстоятельствах или, скорее, в той же конфигураций.
Семейная конфигурация и синдром «двойной годовщины»
Под семейной конфигурацией я имею в виду одного из родителей (отца или мать в определённом возрасте, скажем, в 31 год), с ребёнком определённого возраста (скажем, б лет) и жизненное событие (здесь автомобильная авария по пути в школу в день начала учебного года).
Я уже более десяти лет работаю с геносоциограммами и теперь у меня есть обширная картотека описаний клинических случаев с многочисленными повторениями конфигурации, двойными годовщинами в двух-трёх, а иногда в пяти и более поколениях.
В итоге я стала думать, что у людей, возможно, существует период уязвимости, когда они приближаются к возрасту, в котором с кем-то из членов их семьи произошли неприятности, несчастья или травмы: серьёзная болезнь, несчастный случай, смерть... или несправедливость. Этот период становится периодом годовщины.
Годовщина - период уязвимости, «стресс годовщины»
Симона де Бовуар умерла (точнее, «дала себе умереть») ночью 16 апреля 1986 г., через несколько лет после смерти Жана-Поля Сартра (15 апреля 1980 г.), в тот же день недели, той же ночью с 15-го на 16-е, плюс -минус несколько часов.
В жизни каждого человека бывают плохие периоды, чёрные серии неприятностей и неудач. Люди не знают, что их томит, им не по себе, они плохо спят, плохо себя чувствуют, подхватывают любую инфекцию, с ними случается то грипп, то небольшое дорожное происшествие, то вывих лодыжки, то что-то более серьёзное, а иногда и смертельное. Они часто испытывают недомогание, которое не выявляет ни рентген, ни анализ крови. Они переживают полосу неудач, сами не зная отчего. Они ходят по врачам, которые ничего не выявляют. Но иногда у них обнаруживается рак или срочно нужна операция, а с ними что-нибудь неожиданно случается во время операции или же возникают послеоперационные осложнения, а возможно, дорожное происшествие.
При составлении геносоциограммы, т.е. генеалогического древа, на котором отмечаются важные события жизни, даты и возраст, можно заметить, что очень часто всё это происходит в тот же самый период и в том возрасте, в котором кто-то в их семье умер, или расстался с кем-то, или лежал в больнице.
Вот пример: Жанна очень испугалась во время маленького дорожного происшествия, когда ей пришлось толкать заглохшую машину по туннелю; она испугалась смерти. Потом она укоряла себя за небрежность (её панель управления указывала на неисправность, но она проигнорировала предупреждение техники). Во время совместного исследования она вдруг вспомнила, что ей тогда было столько же лет, сколько её отцу, когда тот попал в автокатастрофу, от которой умер. Это произошло того же числа, 6 декабря.
(Напомним, что президент Кеннеди сам отказался ставить пуленепробиваемый верх на свою машину в Далласе 22 ноября 1963 г., «забыв» об угрозе смерти и о том, что отец его деда Патрик умер 22 ноября 1858 г. Он забыл об этом событии, а рисковать не забыл).
Вероятно, можно было бы предположить, что Жанна бессознательно пошла на риск, который мог оказаться смертельным, в годовщину смерти, дату которой она забыла.
Два брата, выживший и умерший
Уже десять лет я читаю лекции по невысказываемым семейным эмоциям в университете Ниццы. Однажды я захотела в качестве примера показать на доске геносоциограмму. Один студент, с виду какой-то «опустошённый», вызвался добровольцем. Ему было тридцать три года. Назовём его Бернар.
Когда составляли геносоциограмму Бернара, его генеалогическое древо, выяснилось, что его старший брат Люсьен умер (не скажу «покончил жизнь самоубийством») от непроизвольной передозировки лекарств в возрасте тридцати трёх лет. Когда Бернар приблизился к этому возрасту, у него началась полоса болезней и происшествий: гриппы, бронхиты, пневмония, дорожное происшествие...
Когда мы смогли поговорить об этом и выявить возможную связь со смертью брата, его симптомы исчезли (без формальной психотерапии, само рассмотрение его случая с учебной целью и последующие разговоры дали терапевтический эффект).
Бернар заметил, что он и вправду как бы стал жить за брата, взял его жизнь такой, какой она была.
У старшего брата Люсьена было двое детей, родившихся с разницей в три года, и у него самого тоже было двое детей с такой же разницей в возрасте. Его брат жил в большом доме, он тоже только что купил большой дом, похожий на дом брата. Бернар практически идентифицировался с Люсьеном и в тоске ждал тридцатитрёхлетия и... окончания своей жизни.
Упрощённая геносоциограмма Люсьена и Бернара. Идентификация с умершим старшим братом
Он больше ничего не планировал. Плохо спал. Никто из окружающих не понимал, что с ним происходит, - ни его семья, ни врач, ни психотерапевт, к которому он обратился.
Мы начали вместе работать, попытались обнаружить внутреннее (неосознанное) самопрограммирование [4], выявить его жизненный сценарий, а затем «извлечь программу» и «перепрограммировать заново». С моей помощью он решил, что не обязан умирать в том же возрасте, что и брат. Как только Бернар осознал повторяющуюся ситуацию и решил не копировать жизнь брата из-за невидимой лояльности семье, он вновь обрёл силы, расцвёл и самоутвердился. Он полностью изменил свою жизнь. У него родился третий ребёнок, чему он был очень рад, они с женой даже подумывают о четвёртом. Бернар сменил профессию. Продал свой большой дом и приобрёл квартиру в другом месте.
4 Мы отметили, что в детстве во время обучения в католическом колледже, брат Бернара считался умным и прилежным мальчиком; кроме того, он придавал большое значение Страстям Христовым, его смерти в 33 года и читал книги в подражание Иисусу Христу. А с Бернаром мы вновь увиделись 10 лет спустя, в 1994 г.: у него всё в порядке, он чувствует себя хорошо.
Эту бессознательную идентификацию с братом довольно легко понять, но вернёмся к истории Бернара, поскольку мы сталкиваемся с совершенно необъяснимыми с рациональной точки зрения фактами. Можно было бы говорить о случайных необъяснимых фактах, повторяющихся в семье. Но случайность ли это или внутренняя потребность? Вспомним историю его семьи.
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/297880.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/296990.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/294689.html#cont