Жигули-тур (часть 2: Киев)
Краткое содержание предыдущей серии:
Отважные герои, Майкл, Крис и Камилла, собрались в поездку по ледникам и скалам Беларуси, но тут в дело вмешался Джон, который давно и безответно, как выяснилось, влюблен в Майкла.
Но Камилла давным давно считала Майкла своим парнем, он даже преподнес ей обручальное кольцо - как выяснилось, доставшееся ему после неудачного предложения Крису.
Камилла не смогла стерпеть столь бесцеремонного вторжения, в пиццерии у них происходит напряженный разговор, во время которого Майкл во всем признается, а огорченная Камилла изменяет ему тут в же в пиццерии с одноклассником Шоном, к которому у нее внезапно вновь вспыхнули чувства.
Майкл и Крис решают отомстить Шону, так как с Камиллой у них связаны особенные переживания детства, игра в прятки на раздевание, но Шон внезапно рассказывает всё Джону, и было вспыхнувшие чувства у Джона и Майкла вновь омрачаются ссорой, с киданием кусков недоеденной пиццы в гнусные очи супостата.
Удастся ли нашим отважным героям найти и отвоевать свое счастье? Кто получит любовь, а кому придется уйти ни с чем? Какие сюрпризы готовят нам наши полюбившиеся герои? Об всём этом вы узнаете в новой серии Жигули-тура
Если вы читаете эти строки, значит вы свой, и не купились на ту туфту, которую я вам там вначале нагнал.
На самом деле вкратце дело обстояло так - я с моей тогдашней супружницей поехал кататься на Жигулях-семерке в странствия дальние - а именно в Беларусь, с дальнейшим прицелом на Западную Украину, Молдову- Приднестровье, Одессу и иже с ними.
Потусили на белорусских озерах, докатились до Минска, там взяли Романыча, и гоголями, белыми лебедями, прошуровали через всю Чернобыльскую зону заражения до малолюдного тамошнего погранперехода в братскую Украину
Итак, колеса Жигуля въехали на благословенную Черниговскую землю.
Эх-ма, руби налево-направо, нагайкой хлесть по лицу
Такое дело, такое время, подступ, взрыв и кранты бойцу
Руби штандарты, пали знамена, я разрешаю, я атаман
Мне наплевать, кто там сплоченный, всех раскидает наш ураган
Вот на казацкий разъезд напоролись - ой, мама, держи меня!
Я не знаю, за что вы боролись, но попался - пеняй на себя
Мама-анархия
Мама-анархия!
И портвейн тут примешивать не надо, это уже ваши, кацапские выдумки. Не было в оригинале никакого портвейна.
Портвейн - благородный, вкусный португальский алкогольный напоi, под него фисташки, винтажный стакан, да вид на Лиссабон из окна.
А тут - Украйна
Отдай свою душу боец, без остатка
Не жди когда света наступит конец
Анархия - мать порядка
Хаос - порядка отец
Каждый раз, когда я машиной прорываюсь в Украину, я начинаю горланить разбойничьи гайдамачьи песни, и сам вскоре поражаюсь, сколько я их, на самом-то деле, помню.
Так и тут - выглянуло солнце, сине-зеленым заблестела роса. Щебет птиц, пьянящее ощущение Родины, воля, леса и поля, усё наше, а им нихрена (ну говорю же, песни сами лезут).
Здесь всё моё, и я отсюда родом, и васильки, и я, и тополя.
Обогнули Михайло-Коцюбинское, махнули на трассу, та, которая Е-95.
Молодежь, знающая одноименную вещь Алисы, сейчас, наверное, в толк не возьмет, о чем она - а на момент ее написания просто была другая классификация дорог. Е-95 была трассой Москва-Питер, а сейчас Е-95 это трасса идущая в идеале от норвежского Киркенеса, через Мурманск до Одессы (а дальше и вовсе продолжается по морю, но Турции).
Там меня, горланящего песни, и заловил за превышение мент.
Вот уж правда, глядя на них начинаешь верить, что в милицию шли за реваншем те, кому в детстве по губам водили.
Поторговались мы с ним как на базаре, сбил цену до 50, кажись, гривен, и поехал дальше - немного отревленный, стараясь лишний раз не превышать.
От Чернигова до Киева - чудесная дорога. Населенных пунктов излишне много, зато начинаются светлые домики, песчаник, украинские хаты.
Часто подвозишь людей - голосуют, до следующего села. Отдают по одной-две гривне - так принято, даже если начнешь отказываться. Я сердобольный - все подвожу, оттого к концу пути мятая кучка купюрок, с гетьманами - как раз какой-нибудь пирожок с потрошками у бабушки купить.
И аисты - все столбы в аистиных гнездах. Есть в этом что-то сказочное, благодатное. Что-то из сюжетов иллюстраций народных сказок - звери в вышиванках, ставенки, крыночки, порожки, окошки.
Печь, с уютным огнем внутри, и прислоненный к белёной стене ухват.
Мне на Харьковский массив - сворачиваю с трассы, она в Дарницу упирается, иду в сторону Борисполя.
Это еще один из городов детства, но так же, как и Днепропетровск, практически не оставшийся в памяти - дюже уж я был мал.
Впрочем чем - я хорошо запомнил, что при выходе из подъезда была огромная кочка, и меня, сидящего в коляске, на ней подбрасывало как кавуны в кузове.
А еще - за домом, вот прямо-прямо за домом, совсем рядом, было болото.
Мы детьми ходили на него, и бросали в него камни, пытаясь вызвать оттуда водяного.
Но ночам в болоте пели свадебную песнь лягушки.
Ничего не изменилось. Вся та же кочка - всё там же.
И болото за домом - точно такое же
Со стороны Борисполя выезд на самую крутую трассу из всех виданных на всём постсоветском пространстве.
По пять полос, идеального качества магистраль, ну просто немецкий взлётно-посадочный автобан, кроме шуток.
Я ее по детству помню - эти характерные переходы, светящиеся желтым, сумрачным светом. Темный, хвойный лес.
Поселок "Салют" - там жила бабка-костоправка, которая меня в детстве на ноги поставила, когда я серьезно повредил себе хребет, уронив в школе не прикрепленные к стене шкафчики.
Меня к ней внесли, ходить я уже не мог, а вышел я оттуда уже на своих ногах.
В то время мануальных терапевтов не было.
Помню этот уютный запах, рушники, занавесочки на окнах, с четырехлистниками. И бабка - древняя уже, вся в паутине морщинок, но светлая какая-то, тоже, как из сказок.
Помню мне всегда нравился момент - лес вдруг размыкается, и выскакивает Харьковский массив - сейчас здесь метро Бориспольская и Красный Хутор, чуть дальше Вырлица и Харьковская - моя.
Красный Хутор - уникальная такая станция, находится в лесу.
Ну правда в лесу, больше тут ничего нет
Пять минут - сворот на Бажана.
У метро Макдональдс - украинский Макдональдс во сто крат вкуснее российского. Продукты ибо другие.
И более культурный - он приучил меня в Макдональдсе всегда убирать за собой - это вообще в украинских Макдональдсах, в отличие от российских, принято.
Улица Декабристов, знакомый с детства двор.
14 этаж, мой самый любимый вид из окна.
Бесценное ощущение "я дома".
Брательник мой живет нехитрым методом - чуть-чуть подрабатывает, и сдает в 3-х комнатой хате две комнаты очаровательным девкам из Хмельницкого, которые его по бабьи любят, подкармливают, и вообще - когда женщины в доме, это ж сразу заметно.
Денег зарабатывает мало, но он и тратит мало - может за сутки одну "Мивину" съесть, и ему нормально. Или поехать специально на вокзал, где у него знакомая бабушка, и слопать там припасенный для него беляш.
Так что периодически он себе то зеркалку купит, то еще что-то - какой-то руль для каких-то компьютерных гонок, еще что-то - я с него фигею.
Да, интересная деталь - по городу, в том числе до вокзала, он запросто может поехать велосипедом.
Когда он учился, а учился в заведении, расположенном на территории Киево-Печерской Лавры, то и туда велосипедом ездил.
В общем Женюша - органичный такой киевлянин, плоть от плоти благословенного города.
Нередко Киев использовался как перекладная база - грех по городу не погулять, остановившись на пару-тройку деньков.
Когда я в Киеве - я часто гуляю с братом. Ну, и какая еще компания подберется
Ходим обязательно по бытовым местам - как в детстве, придумывая абсурдные и веселые истории, происходящие нередко в столь же абсурдных декорациях
Вот например, улица Ташкентская - частный сектор, совершенно селянские домики, только сквозь, прямо по грунтовке, ходит трамвай
И мало того, что ходит - весь этот частный сектор упирается в метро. Тоже, еще одна станция в лесу.
На разное Киев располагает.
Однажды, в один из визитов, ночевало нас трое мужиков в комнате.
Романыч еще с вечера ушел на свидание - Киев для него был городом прогрессивного секс-туризма, а мы, умотавшиеся с Архангелом, завалились спать.
Сплю я, снится мне какой-то безобидный, но бред - что-то про средневекового мастера Иоганна, который запускает свою мануфактуру, и советуется об этом со мной.
В этот момент, уже ночь приближалась к утру, со своих утех вернулся Романыч - а внизу домофон (не работающий), а консьержки его не пускают.
Он мне звонит, а я сплю, и мастера Иоганна вижу во сне.
Звонил он мне черт знает сколько, в итоге я кое-как проснулся, беру в руку телефон, и мне мерещится - "Мастер Иоганн звонит...". Я нажимаю кнопку приема, говорю - "да, Иоганн...", ожидая, что он мне про манфуктуру сейчас чего-то будет толкать.
А он мне - "открой внизу дверь, или консьержке скажи, что я свой, я тут замерзну сейчас нахрен".
Я некоторое время не допетривал, какая дверь, какая консьержка, нахрен это всё сдалось мануфактурщику Иоганну?
И только потом - э-э, погоди, какой нахер Иоганн?!
Открыл Романычу дверь, наскоро рассказал ему историю, все провалились спать.
Но что было утром... Архангел проснулся, хитро на нас посмотрел, и сказал лишь - "мастер Иоганн" - и мы как давай ржать, до боли в животе, до темноты в глазах.
Ё-моё, это ж надо какая бредятина спросонью привидится.
Еще однажды пошел я с Романычем в гости к Максимильяно.
Ну и как обычно - сперва одну кружечку наливки, потом другую. Потом наливка кончилась, пошла брага. Жесткая такая брага, после нее утром смотришь в зеркало - глаз заплыл, как у боцмана с похмелюги.
А потом и пыхнуть захотелось.
А как браги попил и пыхнул - так и гулять хочется - ну, в общем как обычно.
Поперлись мы в Парк Партизанской Славы, а там из темноты леса внезапно валит очень клёвый гоа-транс - ребятки притащили колонки, вертушку и валят в ночное.
До этой прогулки я у Романыча попросил его камуфляжные брюки - мои все разом в стирке оказались.
Он, как будто чуял, спросил - а ты их не завякаешь?
Я ему довел ситуацию до абсурда - "завякаю. Вот прямо брякнусь в них в лужу, и буду в них бултыхаться".
Он подумал - ну и правда, вряд ли я буду в них бултыхаться в луже - и дал.
Ну вот - а там дождь был, мы, пьяные и накуренные, приперлись на гоа-пати, я там как дурак до утра прыгал, а потом идем уже в предрассветных сумерках домой - я сперва один раз подскользнулся, штанами в грязь, потом второй, а потом и вовсе - дыдых в лужу, и пока из нее, со своей-то измененной координацией выбрался, так вдоволь его штаны во всяким дерьмище избултыхал.
И тоже - утром не до этого было, там до койки бы добраться, но как проснулись, вспомнили про штаны, наскоро кинутые в тазик, и снова ржач до колик в животе.
Не, ну правда - я попросил штаны, и честно сказал, что я из изговнякаю - пацан сказал, пацан сделал.
Ах, Киев, ну как можно не любить такой город. Хочешь-не хочешь - а сподвигает он людей на счастье.
Я вздохнул свободно, уснул крепко, а проснулся в купе вагона уже тогда, когда ярким теплым утром мы подъезжали к какому-то невиданно прекрасному городу.
С грохотом мчались мы по высокому железному мосту. Широкая лазурная река, по которой плыли большие белые и голубые пароходы, протекала под нами.
Пахло смолой, рыбой и водорослями. Кричали белогрудые серые чайки - птицы, которых я видел первый раз в жизни.
Высокий цветущий берег крутым обрывом спускался к реке. И он шумел листвой, до того зеленой и сочной, что, казалось, прыгни на нее сверху - без всякого парашюта, а просто так, широко раскинув руки - и ты не пропадешь, не разобьешься, а нырнешь в этот шумливый густой поток и, раскидывая, как брызги, изумрудную пену листьев, вынырнешь опять наверх, под лучи ласкового солнца.
А на горе, над обрывом, громоздились белые здания, казалось - дворцы, башни, светлые, величавые. И, пока мы подъезжали, они неторопливо разворачивались, становились вполоборота, проглядывая одно за другим через могучие каменные плечи, и сверкали голубым стеклом, серебром и золотом.
Дядя дернул меня за плечо:
- Друг мой! Что с тобой: столбняк, отупение? Я кричу, я дергаю... Давай собирай вещи.
- Это что? - как в полусне, спросил я, указывая рукой за окошко.
- А, это? Это все называется город Киев.
Светел и прекрасен был этот веселый и зеленый город. Росли на широких улицах высокие тополи и тенистые каштаны. Раскинулись на площадях яркие цветники. Били сверкающие под солнцем фонтаны. Да как еще били! Рвались до вторых, до третьих этажей, переливали радугой, пенились, шумели и мелкой водяной пылью падали на веселые лица, на открытые и загорелые плечи прохожих.
И то ли это слепило людей южное солнце, то ли не так, как на севере, все были одеты - ярче, проще, легче - только мне показалось, что весь этот город шумит и улыбается.
- Киевляне! - вытирая платком лоб, усмехнулся дядя. - Это такой народ! Его колоти, а он все танцевать будет!
(с) Аркадий Гайдар, "Судьба барабанщика".
Но ветер странствий звал в путь. И путь однажды состоялся - с утра, дабы застать самую вкусную дорогу, мы покинули Киев и двинули на запад.
Нас ждал Бандерштадт, но это будет совсем другая история, в других выпусках Жигули-тура.
Жигули-тур (часть 1: Беларусь)
Киев
Киев. Пирогово. Самый крупный в Европе музей под открытым небом
Киев. Гуляючи. Бытовое
Киев - планета обезьян
Киев. Май 2012 - по местам боевой славы
Киев. Разнобой - смешались сиськи-ноги в доме Облонских
Киев. Хаотичное и блаженное
Киев. Нудистский пляж на Трухановом острове
Киев. Лето
Киевские лики