Невьянск. Блогеры на часах. Часть вторая.
Начало здесь.
Если первая часть моего поста про часы Невьянской башни была "технической", то вторая будет "исторической". Хотя в такой штуке как Невьянские часы техника, история и искусство идут рука об руку.
Говоря о Невьянской башне мы часто повторяем слово "таинственная". Часы тоже окружены ореолом тайны. Мы не знаем достоверно, когда и зачем была пострена башня, когда были сделаны часы. Кто был автором проекта башни, кто сконструировал часы. Поэтому вокруг башни одни загадки, домыслы, фантазии.
Юлия Яковлевна сказала нам, что башня строилась явно не как сторожевая. Строил её Демидов не для того, чтобы сидел наверху караульщик и смотрел, не пылит ли дорога, не едет ли государев ревизор князь Вяземский, чтоб уличить его в преступлениях. Если бы Демидову нужна была сторожевая башня, он построил бы её на вершине горы. Гора отсюда недалеко и оттуда обзор был бы куда лучше. К тому же Демидов не нуждался в таком вот примитивном способе предупреждения об опасности. У него были свои люди на самом верху и они всегда могли бы предупредить хозяина, если возникнет угроза его капиталам и жизни.
Юлия Яковлевна Привалова рассказывает нам об истории часов.
А вот зачем были сделаны часы - это вполне понятно. Развитое промышленное производство, каким был Невьянский завод, требовало учёта времени. Нужно было знать, когда выходить на работу, когда заканчивать. Нужно было отмерять время каких-то технологических операций. А карманных часов у людей в то время не было. Часы домашние считались роскошью.
Вот и построили часы башенные для того, чтобы весь заводской посёлок мог знать, который час. Часы выполняли для заводского населения ту же функцию, что заводской гудок, появившийся позже, в эпоху пара. Моё детство прошло под звук заводского гудка, я прекрасно помню, что он значил для людей моей малой родины -Рудянки. Гудок задвал весь ритм жизни небольшого заводского посёлка. А тогда вместо гудка были часы. По характеру звона можно было определять время с точностью до 15 минут. Для своего времени этого было достаточно.
И ещё одна вырисовывается загадка, когда думаешь о Невьянских часах. Часы - это ведь сложнейший механизм. По сути целый цех. А когда из краёв далёких привозят оборудование целого нового цеха, то вместе с ним приезжают люди , осуществляющие то, что мы теперь называем "шеф-монтаж". Они должны смонтировать оборудование на новом месте и показать, как оно работает, научить работать на нём местных специалистов.
В 18-м веке эта проблема тоже существовала. Кто-то знающий должен был приехать и рассказать, куда и как следует устанавливать часы, что нужно сделать, чтобы они успешно работали. Что это были за люди? Приехавшие из Лондона англичане или собственные невьянские специалисты? Если часы монтировали сами уральцы, то они были специалистами высочайшего уровня. Нет у нас ответа и на этот вопрос.
Вообще все эти тайны и загадки возникли благодаря тому, что весь архив Демидовых, относящийся к первым годам существования Невьянского завода сгорел. Оно и неудивительно, город-то был в основном деревянным. Только вот что странно. Для архива не может быть помещения лучше, чем сама башня. Её стены двухметровой толщины не прогрызёт никакой огонь. Это огромный сейф, несгораемый шкаф. Кстати в башне и было помещение "заводской архивы". Тогда почему...? Говорят, что архив сожгли наследники Демидова. Ибо там были горы разного компромата.
Как там в песне поётся: "И фальшивые монеты здесь Демидов шлёпал где-то. И играючи за это покупал весь белый свет". Может быть, денег он и не печатал. Но "весь свет" покупал - это да. Инкриминировать ему можно было то же, что и сегодняшним олигархам - уклонение от налогов, взятки. А то и измену родине - взаимовыгодные отношения с врагами Отечества. И если архив сожгли нарочно, то скорее всего именно из-за этого, а не из-за пресловутых "злодеяний демидовских" - разных там прикованных скелетов и затопленных сереброплавильщиков.
Юлия Яковлевна говорила нам о том, что отношения России с Англией были в то время весьма натянутыми. Или даже не было никаких отношений.
Click to viewИ подобные невьянским часам сложные механизмы по традиции заказывали в Голландии. А тут часы из Лондона. Нужно ведь было съездить туда, сделать заказ. Ехать туда нужно было с подробными замерами помещений, предназначенных под часы, ехать с чертежами. Потом отвезти деньги. Нужно было посылать в Лондон целое посольство. Инженеры, казначей, переводчики, охранники. Говорят, что за часы было отдано пять тысяч золотых рублей, больше, чем стоила сама башня..
Но это сведения недостоверные. Цифра в пять тысяч возникла только тогда, когда наследники Акинфия Демидова делили имущество. Надо было составить опись, что сколько стоит, чтобы потом разделить. Вот и оценили в пять тысяч. А сколько отдал за часы англичанам сам Акинфий - это опять же тайна.
А ещё непонятно - была ли башня построена специально "под часы"или наоборот, часы приспосабливали "под башню".
Нет ни чертежей, ни документов. Даже таблички нет, на которой были записаны мелодии, которые играли часы. Остались только отверстия с резьбой на том месте, где эта табличка была ранее прикручена. Единственные достоверные сведения - надписи на колоколах. "Ричард Фелпс. Лондон"- на малых колоколах, "Отлито в Невьянском заводе" - на большом.
Большой часовой колокол, отлитый на Невьянском заводе.
И непонятные клейма на станине часов. Английские специалисты приехали, посмотрели и сказали, что клейма эти не английские, а скорее всего шведские. Швеция после Северной войны была для России государством откровенно вражеским.
В общем пожар, уничтоживший Невьянские архивы был для Урала примерно тем же, чем был для всего мира пожар Александрийской библиотеки.
Часы делались в основном вручную. Кончено с применением приспособлений. Но в основном кузнечным молотком, напильником слесаря. Стандартизация тогда ещё не была наукой. И каждую шестерёнку, каждый болт и каждую гайку мастера делали и подгоняли индивидуально. Как говорил по этому поводу Владимирnepoymikto:
-Эвольвентного зацепления тогда ещё не придумали.
Не было ни зуборезных станков, ни формул рассчёта шестерёнок. Всё по наитию, всё методом проб и ошибок. Опыт использования зубчатых колёс был у человечества к тому времени накоплен уже большой, ведь появились они ещё в античные времена. Но. Напильник, он и есть напильник. Хотя, может быть, древние пользовались не ручным напильником, а каким-то устройством, приводимым в движение силой падающей воды. Других источников энергии в 18-м веке не было.
Всё это подгонялось вручную.
В общем, как завели часы в 18-м веке так они и шли, и шли. Так и наигрывали свои английские мелодии, записанные с помощью шпеньков на длинном латунном барабане. Часы приезжали чинить какие-то заграничные специалисты. Два раза за 19-й век приезжали.
Женя с деталью, которая прослужила почти триста лет.
А в веке двадцатом чуть не отправились уникальные часы на переплавку. Я уже писал, что Невьянскую башню хотели при Сталине снести. Типа новому социалистическому обществу новая архитектура. А старая напоминает об угнетателях и угнетённых. Вот чтоб не напоминала, башню и решили снести. Снесли бы башню - и часы бы не уцелели. Спас башню великий русский писатель Павел Петрович Бажов. Он написал письмо Сталину с просьбой не разрушать башню, которая говорит нам прежде всего о мастерстве и талантах русского народа, а не об угнетателях и угнетённых.
Говорят, что писать Сталину - это ж была такая дерзость. Типа и за меньшее расстреливали. Но Бажов, он был умный. Он знал, что Сталин его ценит. Ведь именно Бажов представлял советскую литературу на международном уровне в то время. Именно "Малахитовую шкатулку" с иллюстрациями возили в США в качестве достижения советской культуры.
Сталин внял. И башню оставили в покое. И даже денег подкинули на реставрацию. Правда воспользоваться этими деньгами не удалось. Началась война. Вот ведь как получилось. Сухареву башню в Москве разрушили, а Невьянская уцелела. Эти две башни сравнивают и находят в их облике похожие черты. И даже думают, а не один ли архитектор их строил.
Сухарева башня в Москве. Есть ли в её облике какое-то сходство с Невьянской?
Кстати спасло Невьянскую башню ещё и то, что весь курс Советского государства в то время поворачивал на "державность". Сталин почувствовал некое родство с великими властителями прошлого. Александром Невским, Иваном Грозным, Петром Первым. И Сухарева башня уцелела бы, если б вопрос о ней встал чуть позже, когда державность уже овладела умом Сталина. Ведь именно в ней была Навигацкая школа, где готовили первых капитанов петровского флота. В Сухаревой башне работал Яков Брюс, один из сподвижников Петра. Как там у Пушкина:
Сии птенцы гнезда Петрова,
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны,
Его товарищи, сыны,
И Шереметьев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин...
А вся советская история башенных часов связана с именем Александра Ивановича Саканцева. Именно он стал вторым их спасителем. Вторым по времени после Бажова.
Александр Иванович Саканцев со своей коллекцией часов.
Я помню ТАУ снимало фильм о Саканцеве. Вот он сидит среди своей коллекции часов и рассказывает.
-Я ведь во флоте служил. Мне предлагали на сверхсрочную остаться.
Долго думал молодой тогда Александр Иванович, остаться ли ему на море, при кораблях или вернуться в родной Невьянск. А если б остался, если бы выбрал море и флотскую службу, а не родину? Тогда просто не было бы сейчас никаких Невьянских часов. А что было бы? Я даже не знаю. В лучшем случае поставили бы электрический двигатель, который вращал бы стрелки. Часы в наш век стали механизмом достаточно примитивным. Двигатель плюс небольшой электронный блок управления - вот и всё. Уникальность Невьянских часов в том, что они подлинные. В них остался тот же принцип работы, что и триста лет шазад, те же старые детали. Хотя конечно новых деталей тоже очень и очень много.
К семидесятым годам Невьянская башня обветшала настолько, что представляла собой зрелище жалкое. Да и кто на неё обращал внимание. Стоит какая-то облупленная постройка внутри завода, где делают ракеты. Стоит - и ладно.
Первым, кто взялся за проблему башни был директор Невьянского завода Виктор Васильевич Хохонов. Он пришёл к пониманию этой проблемы через такое неприятное явление как утечка мозгов. В семидесятые годы в уральской провинции она уже существовала. Молодые люди после окончания института не хотели возвращаться в родные края. Им хотелось жить там, "где рестораны и троллейбусы". Будучи в зарубежной командировке, Хохонов поделился своими опасениями с коллегами. И они посоветовали ему поднимать местный патриотизм.
В.В. Хохонов. Фото из собрания музея.
Поднимать патриотизм решили с восстановления башни. Это ж ведь легенда, история, загадка. Выделили деньги, составили сметы, пригласили реставраторов. И вот тут случилось нечто, о чём в Невьянске вспоминать не любят. Часовой механизм был разрушен. Кем, как и почему - об этом предпочитают не говорить. Детали были разбросаны, что-то упало в шахту, что-то просто валялось в пыли. По главному музыкальному барабану как будто кто-то топтался. После этого приезжие специалисты говорили, что восстановить часы невозможно.
Невьянские часы до реставрации.
И тут за дело взялся Саканцев. Он просто откликнулся на призыв директора заводского музея.
-А неужто нет среди вас людей умных и смелых, которым по плечу эта сверхсложная задача?
Александр Иванович работал наладчиком сварочного оборудования и увлекался ремонтом часов. Небольших конечно часов, комнатных. С кукушками. С азартом взялся он за новую работу. В помощь ему дали учащихся ПТУ. Один из них, Юрий Бусыгин стал главным помощником Саканцева в восстановлении часов Невьянской башни.
И вот здесь ему очень пригодилась поддержка директора завода.
Советский военный завод в то время был производством, на котором "было всё". Литейные цеха, кузнечные, механические. Практически любое оборудование, любые материалы, специалисты высочайшей квалификации. И вся мощь завода была направлена на воссстановление уникальных часов. Начали кстати с химического анализа материалов, из которых сделаны детали часов.
Интересно читать дневники Саканцева и Бусыгина тех лет. Молодые люди приняли верное решение записывать всё, что с ними происходило. Они чувствовали свою причастность к чему-то огромному и важному. И какие же горы мусора им пришлось перевернуть. "Два дня спускали лебёдкой мешки с голубиным помётом". "Разгребали шлак и уголь". "Чистили шахту", а это целые метры спрессованного мусора и шлака. Поднимали наверх пескоструйный аппарат, чистили колокола.
По малейшим потёртостям металла определяли, какая именно деталь где была. Чертили чертежи и схемы. Делали и переделывали. Вместо старых дубовых барабанов, на которые наматывались тросы, выточили новые, из силумина. Расшифровывали мелодии, записанные на музыкальном барабане. Заказали какую-то шестерёнку, поставили на место, а она не работает, не вращается. Ночью Саканцеву приснился "вещий сон". Он догадался, как нужно переделать упрямую шестерёнку, чтоб она заработала.
Не эти ли шестерёнки приснились Саканцеву?
И всё это время к ним валом валили разные "почётные гости". Простых-то людей в завод не пускали, там же ракеты делают. "Приехали на пяти "волгах" и двух "москвичах" писатели". "Приехал журналист из Свердловска", "приехали экономисты". "Приехал генерал такой-то, участник Нюрнбергского процесса".
И наконец после двух лет работы в 1976-м году часы пошли. Конечно мечта Хохонова о том, что "восстановление башни предотвратит утечку мозгов" не сбылась. И молодые люди по-прежнему убегают к "ресторанам и троллейбусам". Но этот шаг определил будущее Невьянска. Город встал на путь превращения из провинциального захолустья, "где ниченго никогда не происходит" в популярное туристическое место, куда едут туристы со всей страны и из заграницы.
Но идти до этого пришлось долго. Больше тридцати лет. Башню восстановили, часы запустили. Но стояла она по-прежнему на территории военного завода. И пускали на башню очень неохотно. Нужно было выписывать пропуска, ждать. Один архитектор привстал на цыпочки, посмотрел поверх колючей проволоки и сказал:
-А попаду ли я когда-нибудь туда?
Постепенно перенесли проходную поближе к башне, а потом и вовсе выгородили её из территории завода. И наконец башня и часы на ней стали тем, чем они являются сейчас - гордостью Урала и национальным достоянием России, доступным всем.
Иногда в музей пишут и звонят люди, которые хотели бы восстановить подобные же башенные часы. Где-то в селе, в Сибири есть колокольня с часами и звонами. А ещё с фарфоровыми фигурами, которые выезжают из окошек в нужное время. Оттуда позвонил журналист.
-А как нам восстановить наши часы? Где тот мастер, что восстановил часы у вас в Невьянске?
И ему отвечают, что Александр Иванович умер. Умер и не оставил учеников и последователей. А Михаил Наумович, который ухаживает за часами сейчас, сказал:
-Я ведь не часовщик. Я механик. Я проработал всю жизнь в автопарке. Я эти часы только обслуживаю.
А как бы хотелось, чтобы все башенные часы по всей России были восстановлены. И радовали людей своим мелодичным звоном. Ближайшие к Невьянску мёртвые старинные часы находятся кстати всего в семи километрах отсюда. В Быньгах, на колокольне местной церкви. И осталось ли что-то от их механизма - не знает никто. Хотя Быньги - это тоже популярное туристическое направление.
Как хотелось, чтоб где-нибудь готовили бы специалистов по таким вот старинным уникальным часам. И лучше, если здесь же, в Невьянске. Только вот такого мощного "источника силы и вдохновенья", каким был завод, уже нет. Завод конечно остался, но посмотрите на фото его цехов и вы всё поймёте. Из этих руин уже вряд ли выйдет новый Саканцев.
Павел Исаков сказал мне:
-А на на Верх-Нейвинской башне часы почти такие же, только поменьше.
Если мне удастся постоять и у тех часов, напишу про них пост. Сравню. Верх-Нейвинские часы тоже старинные и тоже со звоном.
