(no subject)
Продолжение. Часть первая. Часть вторая. Часть третья.
Прежде чем продолжать дальше, расскажу про Сережу. Просто чтобы не было так мучительно читать. Да и писать.
Когда Анастасия Глушкова привезла малыша в Советск, врач покачал головой и сказал, что ребенок вряд ли будет когда-нибудь нормально говорить - две перенесенные тяжелейшие инфекции, потеря родителей, больница... Он все время стонал и повторял: "Мама тюпу, мама кати, мама тели…" И еще "Мама мо". "Мо" для него ставили на загнетку или на вьюшку печки, чтобы не остыло. Постоянно брали на руки и кормили, кормили, кормили... Через две недели Сережа стал поправляться, отеки спали, открылись глазки, и он начал улыбаться.
Слова выговаривал, правда, действительно плохо - заикаясь, невнятно. Но полюбили его все сразу - малыш был прелестный. О приемной маме нечего и говорить - отовсюду она рвалась домой к Сереже. Слово "мама" словно заполняло собой атмосферу дома. Она официально усыновила его и дала свою фамилию.
Году в 32-м Анастасия Константиновна стала замечать, что появились, как бы мы сейчас сказали, новые образовательные веяния: дети больше занимаются уборкой колхозного навоза, чем учебой.
Сережу отправили учиться в Ленинград, к Любе Саниной. Он поступил в Географический техникум, после которого брали служить на флот, а потом в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе - приняли нехотя, надо сказать, - он был все таким же неловким застенчивым мальчиком, да еще с трудом говорил. Но когда сестры и приемная мать позже приезжали в Ленинград, им страшно нравилось гулять вместе с Сережей - встречные девушки не могли отвести от него глаз, и даже суровые ленинградские официантки в кафе "Норд", как загипнотизированные, подавали ему мороженое без очереди.
Великую Отечественную он начал с обороны острова Ханко командиром торпедного катера, а к концу войны уже водил группы катеров. Знаменитый катерник, герой Советского Союза Осипов говорил: "У Глушкова торпедная атака - это сгусток дерзости, железной воли, хладнокровия и расчета". За потопление немецких подводных лодок его наградили орденом Красного Знамени и выдали три тысячи рублей. Деньги были очень кстати - у приемной матери как раз тогда украли кормилицу-козу. В общем, неудачливые немецкие подводники помогли оплатить новую козу для пожилой очкастой учительницы из русской глубинки.
К концу войны он был награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Ушакова, орденами Великой Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды и несчетным количеством медалей.
Вот он, тот маленький Сережа, который плакал и звал: «Мама тюпу, мама кати, мама тели…»
Теперь представляете, что творилось со встречными девушками?
Прежде чем продолжать дальше, расскажу про Сережу. Просто чтобы не было так мучительно читать. Да и писать.
Когда Анастасия Глушкова привезла малыша в Советск, врач покачал головой и сказал, что ребенок вряд ли будет когда-нибудь нормально говорить - две перенесенные тяжелейшие инфекции, потеря родителей, больница... Он все время стонал и повторял: "Мама тюпу, мама кати, мама тели…" И еще "Мама мо". "Мо" для него ставили на загнетку или на вьюшку печки, чтобы не остыло. Постоянно брали на руки и кормили, кормили, кормили... Через две недели Сережа стал поправляться, отеки спали, открылись глазки, и он начал улыбаться.
Слова выговаривал, правда, действительно плохо - заикаясь, невнятно. Но полюбили его все сразу - малыш был прелестный. О приемной маме нечего и говорить - отовсюду она рвалась домой к Сереже. Слово "мама" словно заполняло собой атмосферу дома. Она официально усыновила его и дала свою фамилию.
Году в 32-м Анастасия Константиновна стала замечать, что появились, как бы мы сейчас сказали, новые образовательные веяния: дети больше занимаются уборкой колхозного навоза, чем учебой.
Сережу отправили учиться в Ленинград, к Любе Саниной. Он поступил в Географический техникум, после которого брали служить на флот, а потом в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе - приняли нехотя, надо сказать, - он был все таким же неловким застенчивым мальчиком, да еще с трудом говорил. Но когда сестры и приемная мать позже приезжали в Ленинград, им страшно нравилось гулять вместе с Сережей - встречные девушки не могли отвести от него глаз, и даже суровые ленинградские официантки в кафе "Норд", как загипнотизированные, подавали ему мороженое без очереди.
Великую Отечественную он начал с обороны острова Ханко командиром торпедного катера, а к концу войны уже водил группы катеров. Знаменитый катерник, герой Советского Союза Осипов говорил: "У Глушкова торпедная атака - это сгусток дерзости, железной воли, хладнокровия и расчета". За потопление немецких подводных лодок его наградили орденом Красного Знамени и выдали три тысячи рублей. Деньги были очень кстати - у приемной матери как раз тогда украли кормилицу-козу. В общем, неудачливые немецкие подводники помогли оплатить новую козу для пожилой очкастой учительницы из русской глубинки.
К концу войны он был награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Ушакова, орденами Великой Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды и несчетным количеством медалей.
Вот он, тот маленький Сережа, который плакал и звал: «Мама тюпу, мама кати, мама тели…»
Теперь представляете, что творилось со встречными девушками?