Книжный дайджест - 101.
Праздники прошли, нас догнали будни. Идём во вторую сотню выпусков.
Хроники лечебницы (Дэниел Киз). Очень уважаю основные работы Киза, поэтому просто скажу, что идея в 80 лет написать шпионский детектив на основе текущих ТВ-новостей, шовинистических стереотипов, собственных воспоминаний о сексе и представлений о популярности Дэна Брауна оказалась крайне неудачной. Отвратительный перевод (начиная с названия, там вообще-то должно быть Пророчества из лечебницы, но, увы, внутри еще хуже) только усугубляет впечатление. 5.
Альгамбра (Вашингтон Ирвинг). Книги о местах, где сейчас путешествуешь, - обычно удачная идея, поэтому по дорогу в Андалусию перечитал Севильского цирюльника (всё ещё не понимаю, чем он хорош) и взялся за сборник путевых заметок и легенд, собранных Ирвингом, который часто называют главным текстом для восприятия этих мест. Приятное чтение, легенды симпатичные и часто небанальные (из одной из них растёт Золотой петушок, например), авторские впечатления от жизни в Альгамбре тоже милейшие. 8.
Кожа для барабана, или Севильское причастие (Артуро Перес-Реверте). И ещё один роман на андалуйский вояж, правда, его пришлось дочитывать уже на пути домой. Как-то слабенько. В рамках приобщения к Севилье хорошо, её топонимы и жаркое дыхание занимают значительную часть книги (правда, для большего сходства ощущений надо путешествовать не зимой), а как детектив и как моральное искание слабенько, далеко не Ангелы и демоны, не говоря уж о великих. Сыщик-священник прост как три копейки, хотя и морщит лоб, трагические герои тоже довольны линейны, даже за троицей комических недотёп-жуликов следить интереснее, чем за основным сюжетом. 6.
Женщина - не мужчина (Итаф Рам). Три поколения женщин в палестинской семье, перебравшейся в Нью-Йорк, но сохранившей основные традиции - не религиозные, а именно "семейные скрепы". Автор сама выросла в такой семье, поэтому достоверность стопроцентная, пусть ей и удалось вырваться из традиции (через образование и работу, конечно). Литературно всё отлично, сложно поверить даже, что дебютный роман, не оторваться. Голос арабской женщины в современном мире необходим, хорошо, что он начал звучать. Кстати, удивительный случай, но, кажется, книга не прошла бы обратный тест Бекдел - мужчинам тут прямой речи не дают. И не надо. 9.
Сука (Пилар Кинтана). Колумбийская проза с совершенно особым тяжёлым отношением к окружающей природе: море опасно и забирает жизни, сельва вообще почти мистическая бездна. Внятная и сильная женская история о том, как иссушают детская травма, недолюблённость и нереализованная мечта о своих детях. Мы искренне сочувствуем героине, но кажется почти неизбежным, что ей так и не удастся сформировать здоровую любовь даже к собаке, а первая за долгие годы радость выродится в трагедию. 8.
Мотылёк (Анри Шарьер). Сейчас уже известно, что это не совсем честная автобиография: автор свёл в одну историю многое, что происходило не только с ним, а и с другими заключёнными, а часть придумал - поэтому восприятие не столь чистое, как было в 69-м, когда книга стала таким бестселлером, что французский министр сказал, что "моральный упадок Франции вызвали мини-юбки и Мотылёк" (до рождения Виталия Милонова оставалось ещё четыре года). В общем, это конечно блатняк с довольно утомительной неправдоподобной любовью и уважением всех к автору, у которого получается всё, кроме большинства побегов. Но при этом увлекательно, не отнять, да и литературно заметно качественнее Шантарама, например. 7.
Хроники лечебницы (Дэниел Киз). Очень уважаю основные работы Киза, поэтому просто скажу, что идея в 80 лет написать шпионский детектив на основе текущих ТВ-новостей, шовинистических стереотипов, собственных воспоминаний о сексе и представлений о популярности Дэна Брауна оказалась крайне неудачной. Отвратительный перевод (начиная с названия, там вообще-то должно быть Пророчества из лечебницы, но, увы, внутри еще хуже) только усугубляет впечатление. 5.
Альгамбра (Вашингтон Ирвинг). Книги о местах, где сейчас путешествуешь, - обычно удачная идея, поэтому по дорогу в Андалусию перечитал Севильского цирюльника (всё ещё не понимаю, чем он хорош) и взялся за сборник путевых заметок и легенд, собранных Ирвингом, который часто называют главным текстом для восприятия этих мест. Приятное чтение, легенды симпатичные и часто небанальные (из одной из них растёт Золотой петушок, например), авторские впечатления от жизни в Альгамбре тоже милейшие. 8.
Кожа для барабана, или Севильское причастие (Артуро Перес-Реверте). И ещё один роман на андалуйский вояж, правда, его пришлось дочитывать уже на пути домой. Как-то слабенько. В рамках приобщения к Севилье хорошо, её топонимы и жаркое дыхание занимают значительную часть книги (правда, для большего сходства ощущений надо путешествовать не зимой), а как детектив и как моральное искание слабенько, далеко не Ангелы и демоны, не говоря уж о великих. Сыщик-священник прост как три копейки, хотя и морщит лоб, трагические герои тоже довольны линейны, даже за троицей комических недотёп-жуликов следить интереснее, чем за основным сюжетом. 6.
Женщина - не мужчина (Итаф Рам). Три поколения женщин в палестинской семье, перебравшейся в Нью-Йорк, но сохранившей основные традиции - не религиозные, а именно "семейные скрепы". Автор сама выросла в такой семье, поэтому достоверность стопроцентная, пусть ей и удалось вырваться из традиции (через образование и работу, конечно). Литературно всё отлично, сложно поверить даже, что дебютный роман, не оторваться. Голос арабской женщины в современном мире необходим, хорошо, что он начал звучать. Кстати, удивительный случай, но, кажется, книга не прошла бы обратный тест Бекдел - мужчинам тут прямой речи не дают. И не надо. 9.
Сука (Пилар Кинтана). Колумбийская проза с совершенно особым тяжёлым отношением к окружающей природе: море опасно и забирает жизни, сельва вообще почти мистическая бездна. Внятная и сильная женская история о том, как иссушают детская травма, недолюблённость и нереализованная мечта о своих детях. Мы искренне сочувствуем героине, но кажется почти неизбежным, что ей так и не удастся сформировать здоровую любовь даже к собаке, а первая за долгие годы радость выродится в трагедию. 8.
Мотылёк (Анри Шарьер). Сейчас уже известно, что это не совсем честная автобиография: автор свёл в одну историю многое, что происходило не только с ним, а и с другими заключёнными, а часть придумал - поэтому восприятие не столь чистое, как было в 69-м, когда книга стала таким бестселлером, что французский министр сказал, что "моральный упадок Франции вызвали мини-юбки и Мотылёк" (до рождения Виталия Милонова оставалось ещё четыре года). В общем, это конечно блатняк с довольно утомительной неправдоподобной любовью и уважением всех к автору, у которого получается всё, кроме большинства побегов. Но при этом увлекательно, не отнять, да и литературно заметно качественнее Шантарама, например. 7.