Книжный дайджест - 100!
Мог ли я, публикуя первый пост про книги в октябре 2011-го, допускать, что у этого сериала будет 100-я серия? Разумеется, нет. Кстати, довольно быстро вышел тогда на правило "шесть книг за дайджест", так что получается, эти 12 лет читаю средним темпом около 50 произведений в год (в этом году выходит то же самое - это восьмой дайджест после 8 января, то есть, обсуждено 48 книг, за праздники как раз выйду на 50). Маловато, конечно, надо бы больше, но хоть так. Правда, сюда не попадают перечитывания, но их стало очень мало, что тоже не очень правильно.
Я рад, что всё ещё фиксирую впечатления от книг - это стало важной отдушиной, стимулом читать и хорошим подспорьем для собственного возвращения к прочитанному и даже для поиска новых ориентиров. А вы маякните как-нибудь, если это читаете, мне приятно будет. Но, честно говоря, пишу для себя, так что не расстроюсь даже если никто и не читает. Отметить юбилейный выпуск получилось - первая высшая оценка за сто серий ждёт вас ниже.
Чистилище (Данте). Не раз слышал, что, мол, читать сейчас можно только первую часть, а вторая и третья совсем скучны. Но мне вторая понравилась существенно больше: стройная логика, так как круги идут по понятным смертным грехам, а не по причудливой прихоти автора, как в Аду, более содержательные диалоги с тенями, возможно за счёт того, что меньше эпитетов превосходных степеней, призванных "передать атмосферу". Интересно бы почитать во внятно сформулированном виде, как всё-таки в сознании Данте умещались так тесно христианство и античность: полное ощущение, что для него реальность героя римского мифа и средневекового жития вполне сопоставимы, и при этом ведь ревностный католик. 7.
Тени в западном искусстве (Эрнст Гомбрих). Скорее брошюра, чем полноценная книга, но крайне занятно - на ярких примерах показано, как используются тени в изобразительном искусстве, как они влияют на восприятие и как могут помогать или мешать художнику. Вроде всё просто, а сознание очень расширяет, уже предвкушаю, как буду обращать больше внимания на тени при посещении музеев, благо есть надежда скоро заскочить в Дрезден, например. 8.
Жизнь и судьба (Василий Гроссман). Да, это намного лучше и значимее, чем За правое дело. Удивительно даже, что автор решил продолжить дилогию, так меняя жанр и глубину истории, а не сделал новый роман с другими персонажами, из-за этого приходится ему усиленно оживлять соцреалистических марионеток, которым после первой части совсем не хотелось сопереживать. Из тех романов, в которых главное - то, что они были прочитаны, пусть и с запозданием, современниками событий; историческое значение всё-таки превышает художественные достоинства даже и во второй части. Если в первой книге лучшими были чисто фронтовые, даже боевые эпизоды, то здесь сильнее всего отрывки из немецкого лагеря и с Лубянки, которые очевидно сознательно явно перекликаются. 8.
Искупление (Иэн Макьюэн). Постоянные читатели (ха-ха) уже утомлены моими похвалами Макьюэну, но сейчас задело ещё сильнее, чем в предыдущие разы - это одновременно и прекрасная литература, и история, которая делает физически больно, почти как Маленькая жизнь (кстати, её уже начали снимать с продажи?). Как всегда у Макьюэна, субъективное восприятие событий через череду мелких развилок приводит к важнейшим последствиям. В данном случае восприятие детское, но это не так уж важно: в Амстердаме все были взрослые, что никого не спасло. Казалось бы, три совершенно разные по стилю, но все блестящие, части одного романа: история детской ошибки в аристократическом семействе, военная драма Дюнкерка и, собственно, искупление - это уже более, чем достаточно, но в романе есть ещё эпилог, который просто разорвал меня в щепки, Макьюэн постоянно колеблется, насколько стоит щадить читателя и решение бывает неожиданным. Кажется, сотый выпуск дайджеста - самое время для первой высшей оценки, тем более, что я же отвечаю оценкой на вопрос "насколько мне было интересно?", а не взвешиваю глобальное литературное качество и значение. Кстати, есть и экранизация с россыпью отличных актёров и молодым ещё малоизвестным Камбербэтчем, надо глянуть. 10.
Лекции по зарубежной литературе (Владимир Набоков). На первый взгляд, тут больше объективизма, чем в Лекциях по русской литературе, необходимость говорить о неродной культуре заставляет Набокова чуть больше мотивировать свои размашистые выводы, но в итоге авторский взгляд всё равно доминирует. Здесь лучше понял, что меня так раздражает в набоковском подходе - непоколебимая уверенность в том, что такое "хороший" и, особенно "плохой" читатель. Понимаю ценность авторского суждения о писателях и не так уж высоко оцениваю вклад читателей в литературу, но кто, собственно, признал Набокова великим читателем и авторитетом в вопросе о читателе? Почему, если мне интересно в романе не то, что Набокову, то я плохой читатель, а он хороший? Потому что он великий писатель? Неубедительно. Содержательно понравилась лекция о Превращении, остальное же ожидаемо неблизко, но интересно как взгляд, вот только по Улиссу пропустил, слишком уж непонятный мне предмет. 7.
Начинается ночь (Майкл Каннингем). Всего пару лет назад читал Дом на краю света, но он как-то совершенно выветрился. Этот роман, думаю, запомнится - вроде бы довольно стандартная история кризиса среднего возраста у невеликого представителя богемы, однако одновременно ещё и современное переосмысление Смерти в Венеции. Отлично зацеплена в концовке и та тема, за которую я так полюбил в последнее время Макьюэна - насколько люди рядом с нами имеют другую картину мира, в которой не мы главное действующее лицо, и как это приводит к совершенно разному восприятию любых событий. Возможно, я немного слишком гетеросексуален для этого текста, но всё равно многое срезонировало. 8.
Я рад, что всё ещё фиксирую впечатления от книг - это стало важной отдушиной, стимулом читать и хорошим подспорьем для собственного возвращения к прочитанному и даже для поиска новых ориентиров. А вы маякните как-нибудь, если это читаете, мне приятно будет. Но, честно говоря, пишу для себя, так что не расстроюсь даже если никто и не читает. Отметить юбилейный выпуск получилось - первая высшая оценка за сто серий ждёт вас ниже.
Чистилище (Данте). Не раз слышал, что, мол, читать сейчас можно только первую часть, а вторая и третья совсем скучны. Но мне вторая понравилась существенно больше: стройная логика, так как круги идут по понятным смертным грехам, а не по причудливой прихоти автора, как в Аду, более содержательные диалоги с тенями, возможно за счёт того, что меньше эпитетов превосходных степеней, призванных "передать атмосферу". Интересно бы почитать во внятно сформулированном виде, как всё-таки в сознании Данте умещались так тесно христианство и античность: полное ощущение, что для него реальность героя римского мифа и средневекового жития вполне сопоставимы, и при этом ведь ревностный католик. 7.
Тени в западном искусстве (Эрнст Гомбрих). Скорее брошюра, чем полноценная книга, но крайне занятно - на ярких примерах показано, как используются тени в изобразительном искусстве, как они влияют на восприятие и как могут помогать или мешать художнику. Вроде всё просто, а сознание очень расширяет, уже предвкушаю, как буду обращать больше внимания на тени при посещении музеев, благо есть надежда скоро заскочить в Дрезден, например. 8.
Жизнь и судьба (Василий Гроссман). Да, это намного лучше и значимее, чем За правое дело. Удивительно даже, что автор решил продолжить дилогию, так меняя жанр и глубину истории, а не сделал новый роман с другими персонажами, из-за этого приходится ему усиленно оживлять соцреалистических марионеток, которым после первой части совсем не хотелось сопереживать. Из тех романов, в которых главное - то, что они были прочитаны, пусть и с запозданием, современниками событий; историческое значение всё-таки превышает художественные достоинства даже и во второй части. Если в первой книге лучшими были чисто фронтовые, даже боевые эпизоды, то здесь сильнее всего отрывки из немецкого лагеря и с Лубянки, которые очевидно сознательно явно перекликаются. 8.
Искупление (Иэн Макьюэн). Постоянные читатели (ха-ха) уже утомлены моими похвалами Макьюэну, но сейчас задело ещё сильнее, чем в предыдущие разы - это одновременно и прекрасная литература, и история, которая делает физически больно, почти как Маленькая жизнь (кстати, её уже начали снимать с продажи?). Как всегда у Макьюэна, субъективное восприятие событий через череду мелких развилок приводит к важнейшим последствиям. В данном случае восприятие детское, но это не так уж важно: в Амстердаме все были взрослые, что никого не спасло. Казалось бы, три совершенно разные по стилю, но все блестящие, части одного романа: история детской ошибки в аристократическом семействе, военная драма Дюнкерка и, собственно, искупление - это уже более, чем достаточно, но в романе есть ещё эпилог, который просто разорвал меня в щепки, Макьюэн постоянно колеблется, насколько стоит щадить читателя и решение бывает неожиданным. Кажется, сотый выпуск дайджеста - самое время для первой высшей оценки, тем более, что я же отвечаю оценкой на вопрос "насколько мне было интересно?", а не взвешиваю глобальное литературное качество и значение. Кстати, есть и экранизация с россыпью отличных актёров и молодым ещё малоизвестным Камбербэтчем, надо глянуть. 10.
Лекции по зарубежной литературе (Владимир Набоков). На первый взгляд, тут больше объективизма, чем в Лекциях по русской литературе, необходимость говорить о неродной культуре заставляет Набокова чуть больше мотивировать свои размашистые выводы, но в итоге авторский взгляд всё равно доминирует. Здесь лучше понял, что меня так раздражает в набоковском подходе - непоколебимая уверенность в том, что такое "хороший" и, особенно "плохой" читатель. Понимаю ценность авторского суждения о писателях и не так уж высоко оцениваю вклад читателей в литературу, но кто, собственно, признал Набокова великим читателем и авторитетом в вопросе о читателе? Почему, если мне интересно в романе не то, что Набокову, то я плохой читатель, а он хороший? Потому что он великий писатель? Неубедительно. Содержательно понравилась лекция о Превращении, остальное же ожидаемо неблизко, но интересно как взгляд, вот только по Улиссу пропустил, слишком уж непонятный мне предмет. 7.
Начинается ночь (Майкл Каннингем). Всего пару лет назад читал Дом на краю света, но он как-то совершенно выветрился. Этот роман, думаю, запомнится - вроде бы довольно стандартная история кризиса среднего возраста у невеликого представителя богемы, однако одновременно ещё и современное переосмысление Смерти в Венеции. Отлично зацеплена в концовке и та тема, за которую я так полюбил в последнее время Макьюэна - насколько люди рядом с нами имеют другую картину мира, в которой не мы главное действующее лицо, и как это приводит к совершенно разному восприятию любых событий. Возможно, я немного слишком гетеросексуален для этого текста, но всё равно многое срезонировало. 8.