Ночное происшествие
- Молодые люди! Да, вы! Помогите пожалуйста? - раздалось на русском языке откуда-то справа со стороны городской стены.
Пока я по привычке переводил в своей голове эту фразу на грузинский язык и, спохватившись, обратно, Торнике уже успел среагировать на призыв. Бросив мне "мойца" (подожди), он метнулся в сторону стены и закрывавших ее кустов, и через полминуты вернулся обратно. Под руку он держал могучего грузинского дедушку.
С другой стороны дедушка висел на руках русской пары, с виду похожей на свежеприбывших туристов - он в шортах, она в миниюбке, обоим за тридцать, в глазах еще стоял ужас российской таможни. "Мы первый день в Тбилиси, сегодня только прилетели, - залепетала миниюбка, - гуляли, и вот..."
"Вот" висело у них на руках, косило глазами на голые коленки и порывалось сказать на грузинском какой-то витиеватый и вежливый комплимент, переходящий в тост за русских женщин и их красоту. Получались только отдельные звуки - дедушка был явно навеселе.
Я подхватил его под левую руку, освобождая из плена чету соотечественников, в ту же минуту растворившихся в темной грузинской ночи - времени было часов двенадцать, - и переглянулся с Торнике.
- Сейчас что-нибудь придумаем. - подмигнул он.
До Тбилиси я дополз за рулем часам к пяти вечера, совершенно разбитый.
Несколько часов непрерывной карусели по серпантинам Сурамского перевала, да еще выехали после практически бессонной ночи - что я там успел поспать, из-за стола встали в два, в шесть меня уже подняли, потом долетел зевая до Кутаиси за мамой, потом снова в горы в сторону столицы - вымотается кто угодно.
А в Тбилиси оказалась жара, пробки, развязки, джигиты на мерседесах. За год деревенской жизни я совершенно отвык от этих прелестей цивилизации, и последние полчаса до дома друзей в центре проспекта Руставели рулил, вцепившись в баранку и отчаянно сигналя. На маму наорал заранее, велев молчать пока я не скажу ей "вот, теперь говори". Мама впервые за две недели замолчала на полчаса, обиженно отвернувшись и дав мне дорулить до вожделенной парковки.
Потом допер сумки до второго этажа, наскоро расцеловался с хозяевами и рухнул на кровать в детской, сказав не трогать меня следующие часа три. Грузинское гостеприимство вообще расхолаживает.
К восьми восстал из руин. Умылся, подумав еще и помылся, переоделся, вышел к хозяевам веселый и довольный жизнью. А там уже и стол, и вино, и мясо, и расспросы где я, что и как.
Посидели, поели, поболтали, поели, выпили, поболтали, выпили, поели - часа через три я понял, что или я проведу остаток вечера, слушая разговоры двух тетушек о детях, хозяйстве и огороде, или схожу наконец развеяться на счет столичной ночной жизни.
Хозяйский сын Торнике моих порывов внешне не разделял, косясь на свою грузинскую маму и играя в танчики на огромном мониторе. Самое оно занятие для неженатого парня двадцати четырех лет, смуглого чернобрового борца какой-то борьбы с длинным греческим названием. В субботу. Майским вечером. В Тбилиси.
Короче, одел я его чуть ли не силой, и буквально за руку вытащил на душную ночную улицу. Меня бы кто вытаскивал из-за компа вот так в мои двадцать четыре. Приходилось теперь наверстывать упущенное.
На улице парень оглянулся, поймал пару девичьих взглядов, развернул плечи и забыл про строгую маму. Зато вспомнил, как месяца три назад оказался в каком-то ночном клубе в районе Шардена, и ему там очень понравилось.
"Девушки там красивые были. Наверное русские" - восторженно вспоминал, пока мы топали по горячей плитке в сторону неведомого Шардена. Похоже мне предстояло ему еще и про русских девушек раскрыть глаза. Почему именно я должен рассказывать ребенку, что Санты не существует?
Не дошли до ворот ада мы буквально метров триста. На улице Пушкина из кустов раздалось упомянутое выше "помогите", бравый полицейский - Торнике, как оказалось, еще и служил в полиции, вообще мечта любой грузинской красотки от 13 до 29, - кинулся призыв о помощи. Вернулся с дедом под ручку.
Русские растворились в ночи. Дед держался крепко, могучий такой грузинский дед, возрастом за семьдесят, но еще способный на многое. Это многое он, похоже, уже пережил за вечер, поскольку на ногах стоял твердо, но лыка не вязал абсолютно. Из дедова рта выходили только многочисленные грузинские согласные, все гласные он оставил на утро.
- Что делать с ним будем? В полицию отдать? Скорую вызвать? Такси? - я смотрел то на Торнике, то на деда, то на сверкавшие огнями вдалеке ворота клубного ада, или рая, в зависимости от того как нам в эту ночь повезет.
- Наверное, такси. - кивнул танкист-полицейский, оглядываясь по сторонам.
Я тоже оглянулся, такси не было, но со стороны тротуара к нам спешил какой-то непонятный мужик в штатском. Подойдя, он завязал с Торнике разговор на местном языке.
Потом они вдвоем опросили деда, понятными мне словами были "телефон" и "пирадоба" - грузинское удостоверение личности. Стало быть, пытались выяснить у него адрес и кому из родственников можно позвонить, чтобы деда забрали наконец домой.
Дед тем временем домой совершенно не собирался. Еще бы! Я его очень хорошо понимал в эту минуту. Трое мужиков суетились вокруг него, заботливо выспрашивали кто он и как ему помочь. Беспокоились о нем, переживали за его судьбу!
С каждым вопросом деду делалось всё веселее, он наконец собрал воедино гласные с согласными и выдал какую-то длинную тираду. В ответ Торнике и случайный мужик покатились от хохота и чуть не уронили деда прямо на асфальт, я его еле удержал.
- Что он хочет?
- Он... он говорит что мы замечательные мужики... - хохотал Торнике, - что ему совсем не хочется домой... что мы лучше все как есть пойдем сейчас в кафе и посидим, выпьем за дружбу!
Перспектива пить с нетрезвым дедом была хоть и заманчивой, но пить с веселыми грузинскими девицами в ночном клубе мне хотелось все же немного больше, о чем я и намекнул своему приятелю. Мол, там пиво греется, пошли уже.
Тем временем на вид и звук нашей компании подъехало такси. Таксист - тоже молодой местный парнишка - сначала разглядывал нас через опущенное стекло, потом спросил куда нам, потом вышел и переспросил деда, тоже покатился со смеху, сказал что он на работе и пить не может, и вообще какой у него адрес, куда везти-то.
Дед не выдавал адреса, молчал о нем словно пленный красноармеец перед усталым ефрейтором дивизии СС "Галичина", понимая, что сдав его, тут же покинет нашу заботливую компанию.
- Ладно, поехали с ним вместе, по дороге найдем. - сказал Торнике, и тут же осекся под моим взглядом. Я даже воздуху не успел набрать, чтобы сказать, что я думаю по всему этому поводу. - Хотя ладно, давай просто его посадим в такси.
- Так-то лучше. - выдохнул я в ответ и вытащил ментальный нож из его горла.
Печальный дедушка, видя что с таким трудом собранная компания на глазах распадается, вздохнул и почти трезвым голосом сказал куда ему нужно ехать.
Вчетвером мы наконец усадили его на заднее сиденье в такси, прохожий мужик что-то спросил у таксиста. Тот ответил. Мужик возразил. Таксист снова ответил и замахал руками. Мужик перешел на интонации повыше. "О деньгах наверное спорят" - догадался я, потянув приятеля за рукав в сторону кутежа и разврата.
Мужик тем временем перестал махать руками на таксиста, кивнул нам и сел на переднее сиденье такси. Видимо вызвался довезти деда до самого дома и расплатиться там уже на месте. Может быть и не сам, а стрясти денег с дедовой родни, в конце концов он и так уже ему помог, чтобы еще и платить за доставку.
Такси с визгом стартануло, развернулось через две сплошные и улетело в сторону Авлабари. Мы наконец двинулись в сторону девиц, гиннеса, порока и разврата.
- Слушай, а что они ругались напоследок? - спросил я Торнике уже на входе в ночной клуб, пока нас обыскивали охранники. - Про деньги, как я понял?
- Ну да, про деньги. - ответил мой приятель, - тот мужик, что нам помогал, хотел заплатить таксисту за этого дедушку. А таксист отказывался, говорил что бесплатно его довезет.
- ???
- Ну это же не работа. Это просто помощь... Неужели не понимаешь?
Пока я по привычке переводил в своей голове эту фразу на грузинский язык и, спохватившись, обратно, Торнике уже успел среагировать на призыв. Бросив мне "мойца" (подожди), он метнулся в сторону стены и закрывавших ее кустов, и через полминуты вернулся обратно. Под руку он держал могучего грузинского дедушку.
С другой стороны дедушка висел на руках русской пары, с виду похожей на свежеприбывших туристов - он в шортах, она в миниюбке, обоим за тридцать, в глазах еще стоял ужас российской таможни. "Мы первый день в Тбилиси, сегодня только прилетели, - залепетала миниюбка, - гуляли, и вот..."
"Вот" висело у них на руках, косило глазами на голые коленки и порывалось сказать на грузинском какой-то витиеватый и вежливый комплимент, переходящий в тост за русских женщин и их красоту. Получались только отдельные звуки - дедушка был явно навеселе.
Я подхватил его под левую руку, освобождая из плена чету соотечественников, в ту же минуту растворившихся в темной грузинской ночи - времени было часов двенадцать, - и переглянулся с Торнике.
- Сейчас что-нибудь придумаем. - подмигнул он.
До Тбилиси я дополз за рулем часам к пяти вечера, совершенно разбитый.
Несколько часов непрерывной карусели по серпантинам Сурамского перевала, да еще выехали после практически бессонной ночи - что я там успел поспать, из-за стола встали в два, в шесть меня уже подняли, потом долетел зевая до Кутаиси за мамой, потом снова в горы в сторону столицы - вымотается кто угодно.
А в Тбилиси оказалась жара, пробки, развязки, джигиты на мерседесах. За год деревенской жизни я совершенно отвык от этих прелестей цивилизации, и последние полчаса до дома друзей в центре проспекта Руставели рулил, вцепившись в баранку и отчаянно сигналя. На маму наорал заранее, велев молчать пока я не скажу ей "вот, теперь говори". Мама впервые за две недели замолчала на полчаса, обиженно отвернувшись и дав мне дорулить до вожделенной парковки.
Потом допер сумки до второго этажа, наскоро расцеловался с хозяевами и рухнул на кровать в детской, сказав не трогать меня следующие часа три. Грузинское гостеприимство вообще расхолаживает.
К восьми восстал из руин. Умылся, подумав еще и помылся, переоделся, вышел к хозяевам веселый и довольный жизнью. А там уже и стол, и вино, и мясо, и расспросы где я, что и как.
Посидели, поели, поболтали, поели, выпили, поболтали, выпили, поели - часа через три я понял, что или я проведу остаток вечера, слушая разговоры двух тетушек о детях, хозяйстве и огороде, или схожу наконец развеяться на счет столичной ночной жизни.
Хозяйский сын Торнике моих порывов внешне не разделял, косясь на свою грузинскую маму и играя в танчики на огромном мониторе. Самое оно занятие для неженатого парня двадцати четырех лет, смуглого чернобрового борца какой-то борьбы с длинным греческим названием. В субботу. Майским вечером. В Тбилиси.
Короче, одел я его чуть ли не силой, и буквально за руку вытащил на душную ночную улицу. Меня бы кто вытаскивал из-за компа вот так в мои двадцать четыре. Приходилось теперь наверстывать упущенное.
На улице парень оглянулся, поймал пару девичьих взглядов, развернул плечи и забыл про строгую маму. Зато вспомнил, как месяца три назад оказался в каком-то ночном клубе в районе Шардена, и ему там очень понравилось.
"Девушки там красивые были. Наверное русские" - восторженно вспоминал, пока мы топали по горячей плитке в сторону неведомого Шардена. Похоже мне предстояло ему еще и про русских девушек раскрыть глаза. Почему именно я должен рассказывать ребенку, что Санты не существует?
Не дошли до ворот ада мы буквально метров триста. На улице Пушкина из кустов раздалось упомянутое выше "помогите", бравый полицейский - Торнике, как оказалось, еще и служил в полиции, вообще мечта любой грузинской красотки от 13 до 29, - кинулся призыв о помощи. Вернулся с дедом под ручку.
Русские растворились в ночи. Дед держался крепко, могучий такой грузинский дед, возрастом за семьдесят, но еще способный на многое. Это многое он, похоже, уже пережил за вечер, поскольку на ногах стоял твердо, но лыка не вязал абсолютно. Из дедова рта выходили только многочисленные грузинские согласные, все гласные он оставил на утро.
- Что делать с ним будем? В полицию отдать? Скорую вызвать? Такси? - я смотрел то на Торнике, то на деда, то на сверкавшие огнями вдалеке ворота клубного ада, или рая, в зависимости от того как нам в эту ночь повезет.
- Наверное, такси. - кивнул танкист-полицейский, оглядываясь по сторонам.
Я тоже оглянулся, такси не было, но со стороны тротуара к нам спешил какой-то непонятный мужик в штатском. Подойдя, он завязал с Торнике разговор на местном языке.
Потом они вдвоем опросили деда, понятными мне словами были "телефон" и "пирадоба" - грузинское удостоверение личности. Стало быть, пытались выяснить у него адрес и кому из родственников можно позвонить, чтобы деда забрали наконец домой.
Дед тем временем домой совершенно не собирался. Еще бы! Я его очень хорошо понимал в эту минуту. Трое мужиков суетились вокруг него, заботливо выспрашивали кто он и как ему помочь. Беспокоились о нем, переживали за его судьбу!
С каждым вопросом деду делалось всё веселее, он наконец собрал воедино гласные с согласными и выдал какую-то длинную тираду. В ответ Торнике и случайный мужик покатились от хохота и чуть не уронили деда прямо на асфальт, я его еле удержал.
- Что он хочет?
- Он... он говорит что мы замечательные мужики... - хохотал Торнике, - что ему совсем не хочется домой... что мы лучше все как есть пойдем сейчас в кафе и посидим, выпьем за дружбу!
Перспектива пить с нетрезвым дедом была хоть и заманчивой, но пить с веселыми грузинскими девицами в ночном клубе мне хотелось все же немного больше, о чем я и намекнул своему приятелю. Мол, там пиво греется, пошли уже.
Тем временем на вид и звук нашей компании подъехало такси. Таксист - тоже молодой местный парнишка - сначала разглядывал нас через опущенное стекло, потом спросил куда нам, потом вышел и переспросил деда, тоже покатился со смеху, сказал что он на работе и пить не может, и вообще какой у него адрес, куда везти-то.
Дед не выдавал адреса, молчал о нем словно пленный красноармеец перед усталым ефрейтором дивизии СС "Галичина", понимая, что сдав его, тут же покинет нашу заботливую компанию.
- Ладно, поехали с ним вместе, по дороге найдем. - сказал Торнике, и тут же осекся под моим взглядом. Я даже воздуху не успел набрать, чтобы сказать, что я думаю по всему этому поводу. - Хотя ладно, давай просто его посадим в такси.
- Так-то лучше. - выдохнул я в ответ и вытащил ментальный нож из его горла.
Печальный дедушка, видя что с таким трудом собранная компания на глазах распадается, вздохнул и почти трезвым голосом сказал куда ему нужно ехать.
Вчетвером мы наконец усадили его на заднее сиденье в такси, прохожий мужик что-то спросил у таксиста. Тот ответил. Мужик возразил. Таксист снова ответил и замахал руками. Мужик перешел на интонации повыше. "О деньгах наверное спорят" - догадался я, потянув приятеля за рукав в сторону кутежа и разврата.
Мужик тем временем перестал махать руками на таксиста, кивнул нам и сел на переднее сиденье такси. Видимо вызвался довезти деда до самого дома и расплатиться там уже на месте. Может быть и не сам, а стрясти денег с дедовой родни, в конце концов он и так уже ему помог, чтобы еще и платить за доставку.
Такси с визгом стартануло, развернулось через две сплошные и улетело в сторону Авлабари. Мы наконец двинулись в сторону девиц, гиннеса, порока и разврата.
- Слушай, а что они ругались напоследок? - спросил я Торнике уже на входе в ночной клуб, пока нас обыскивали охранники. - Про деньги, как я понял?
- Ну да, про деньги. - ответил мой приятель, - тот мужик, что нам помогал, хотел заплатить таксисту за этого дедушку. А таксист отказывался, говорил что бесплатно его довезет.
- ???
- Ну это же не работа. Это просто помощь... Неужели не понимаешь?