Предисловие к книге Афродиты Джонс о суде над Майклом...
В тот день, когда Майкла Джексона признали невиновным, меня спросил звезда канала FOX Билл О’Рейлли, что я на самом деле думала о вердикте. Месяцами я комментировала процесс для FOX News, говорила против Джексона, заставляя зрителей поверить в виновность поп-звезды. Когда О’Рейлли настаивал на моем ответе по поводу оправдательного вердикта, я запнулась. О’Рейлли ждал прямого ответа, и, в конце концов, я сказала, что думаю, жюри совершило правое дело.
Но часть меня все еще была в шоке.
Во время одного из моих последних общественных репортажей о процессе я поняла, что стала одним из людей СМИ, которые неверно предопределили исход процесса. Многие люди вокруг меня были так уверены в виновности Джексона. Некоторые репортеры на телевидении и радио искажали факты, чтобы те соответствовали версии обвинения, и я была одной из тех, кто последовал опасной общей тенденции.
Каким-то образом я не заметила правду.
Когда я во всех газетах прочитала сообщения об оправдательном вердикте, мне стало стыдно за то, что я сама была частью этого механизма СМИ, который, казалось, любой ценой хотел разрушить Джексона. После некоторого раздумья я связалась с главой жюри Паулом Родригезом, который рассказал мне о Джексоне и который заявил, что Джексон был мишенью. Глава жюри сказал, что Майкл Джексон точно не был виновен ни по одному выдвинутому ему обвинению. Он чувствовал, что СМИ сделали Джексона своей жертвой.
Мне никогда не приходило в голову написать книгу о невиновности Джексона, по крайней мере, такая мысль не посещала меня во время процесса в Санта-Марии. Я уважала Тома Мезеро как адвоката, и я наконец поняла, почему жюри проголосовало за невиновность по всем пунктам обвинения, но у меня не было желания разоблачать своё собственное искаженное освещение фактов. Кроме того, я, конечно, не хотела выставлять своих «друзей» в СМИ как односторонних и несправедливых журналистов.
Сказать точнее: на процессе были двадцать две сотни журналистов с рекомендацией, из которых всего лишь горстка признала свои преднамеренные попытки изобразить Майкла Джексона виновным. Некоторые из них были из моего делового круга. В этой книге я не называю по имени никого из работников СМИ, кроме мистера Мартина Башира, потому что показывать на людей пальцем плохая манера. Зрители, которые следили за процессом, будут знать, кто виновники.
Я должна признать, что во время процесса был момент, ближе к концу, когда мне стало жаль Майкла, когда я чувствовала, что вся журналистская братия восстала против него. Я хотела рассказать фанатам, что мне грустно оттого, как освещаются события, и решила поехать к воротам Неверленда, чтобы заключить мир с его фанатами. Я пошла туда, чтобы сказать людям, что я не пыталась быть несправедливой к Майклу, что я просто докладывала факты. Я пыталась убедить их, что у меня не было плохих намерений.
Но фанаты не верили мне. Они видели мои репортажи, и многие думали, что я лгу. Я осталась на некоторое время, пытаясь сказать людям, что в моих намерениях не было цели опозорить Джексона, но им это не было интересно.
Слушая его фанатов, прилетевших из таких стран, как Испания, Ирландия и даже Иран, я узнала их точку зрения. Я слышала, как они настаивали на том, что американские СМИ испортились, что ненависть американцев опирается на ложные аргументы против Джексона. Некоторые говорили о расизме. Другие - о том, что дружба взрослого человека с детьми считается приемлемой в любой части мира, но только не в Америке.
Его фанаты произвели на меня глубокое впечатление. Да, среди них было несколько слишком рьяных людей - одна женщина назвала меня по-испански шлюхой - но в то же время многие из его приверженцев были люди с добрым сердцем.
Я сфотографировалась с несколькими поклонниками на фоне входных ворот Неверленда, которые покрывали сердца тех, кто любит Майкла. Спустя некоторое время мы начали смеяться, вспомнив семью Арвизо и их безумную опровергающую звуковую запись. Мы передразнивали Джанет Арвизо, которая на пленке поддерживала Майкла Джексона как свою единственную «семью». На пленке Джанет удивлялась, почему после показа интервью Башира так много людей вдруг стали заботиться и беспокоиться о ней, когда только лишь один Майкл поддерживал ее семью.
В один голос мы повторяли слова Джанет:
«Где они были, когда я не могла накормить своих детей даже кашей?»
«Где они были, когда мы с моими детьми рыдали?»
«Где они были, когда мы с моими детьми были одни?»
«Где были они, когда у меня не было достаточно денег, чтобы заплатить за автобусный билет?»
«Где они были?» - спрашивали мы снова и снова и смеялись над громкими мелодраматичными словами Джанет.
Моя поездка на ранчо Неверленд поменяла мой взгляд на события, что в свою очередь повлияло на мои репортажи. Я была более настроена думать, что Майкл Джексон невиновен, и старалась воздержаться от негативных комментариев, которые заполняли мои ранние новостные выпуски. Я не только мыслила односторонне. Работая на радио в шоу Майкла Рейгана (приёмный сын Рональда Рейгана), я провела недели на этой передаче, унижая Майкла Джексона.
Если существовал заговор в СМИ, я была одним из его виновников.
Несколько дней спустя, когда последний телевизионный фургон выехал из Санта-Марии, я оказалась там одна. Без присутствия Майкла, без поддержки своих приятелей-журналистов, я казалась себе совсем потерянной. Я была расстроена.
Санта-Мария красивое место, но оно стало для меня пустым. «Событие» закончилось, и я стала чужой в этом маленьком городе. Я подумала о своих друзьях в СМИ и поняла, что многие из них, собственно говоря, не были моими друзьями. Они воспользовались моей информацией и уже убежали вдогонку за новой сенсацией. Некоторые уехали в Арубу и докладывали оттуда в прямом эфире об исчезновении девочки-подростка.
К счастью, я не беспокоилась, как добыть следующую пикантную новость. Я поставила себе бóльшую цель и собрала самые разнообразные сведения. Я все еще хотела написать книгу о Джексоне, потому что я не сидела на процессе, чтобы просто докладывать новости. В первую очередь я была там в роли писательницы.
Так как я была на процессе как внештатный телерепортер, мне никто не помогал туда приехать и также оттуда уехать назад домой. Сидя в Санта-Марии наедине со своими мыслями, стараясь определить, что мне делать со всеми документами и кучей записей, которые я написала о процессе, я решила перевезти абсолютно всё, на случай, что моя идея написать книгу претвориться в жизнь.
Когда я ехала назад на Восточное Побережье, я думала о финансовых убытках, которые главным образом настигли калифорнийских налогоплательщиков. Было невозможно подсчитать точное количество потраченных впустую долларов, но можно сказать, что это были миллионы. Процесс против Джексона был одним из крупнейших событий в истории Америки. Количество денег, потраченных только на охрану, было просто ошеломляющим.
Я вспомнила о своей внушительной плате городу Санта-Мария, такого я еще не встречала за всю свою деятельность писателя-криминалиста. Я была удивлена тому, что мне пришлось заплатить такую большую сумму денег, чтобы сидеть на общественном судебном разбирательстве, которое, по сути, должно было быть открыто для каждого американского налогоплательщика.
И, наконец, я была удивлена тому, что некоторые люди из ведущих отделов СМИ думали обо мне как о несостоявшемся репортере, особенно, когда такие люди как Марсия Кларк, стоя перед зданием суда в Санта-Марии, сообщала последние новости для канала Entertainment Tonight. Для меня было поразительно, что некий работник посчитал меня неспособной делать репортажи на телевидении. Хотя я была телерепортером и комментатором многие годы, а также во время процесса против Джексона, я знала, что за моей спиной на меня сыпется мусор. Иногда я подвергалась словесным нападкам со стороны репортеров прямо мне в лицо.
Я удивлялась, зачем я прошла через такую драму и мучения, потратила столько средств - и всё это ни к чему не привело. Когда я приехала в Нью-Йорк, я узнала, что ни один американский издатель не хотел иметь дело с книгой о Майкле Джексоне - особенно с книгой, которая бы рассказывала события со стороны Джексона.
Я чувствовала себя опустошенной.
Но потом я подумала о Майкле.
Я думала о том, что он должен был чувствовать, и поняла, что это он был тем, кто прошел сквозь ад. Он был тем, кто был подвергнут разрушительному влиянию СМИ. Он был тем, за спиной которого насмехались люди.
Меньше чем через месяц после его оправдания, я узнала, что Джексон со своими детьми и их няней переехал в Королевство Бахрейн, и я поняла, почему. По крайней мере, в качестве гостя королевской семьи и шейха Абдуллы, Джексон сможет вернуть себе свою частную жизнь, найти способ восстановить свои силы и подумать о возвращении. По имеющимся сообщениям звезду попросили открыть виноградник или парк развлечений, но Джексон не был в этом заинтересован. У Майкла Джексона были более крупные планы, но на данный момент он просто хотел оставить кошмар позади.
Несколько месяцев спустя, я связалась с судьей Родни Мелвиллом, который написал судебный приказ, разрешающий мне просматривать и фотографировать все улики из уголовного процесса. Много раз я ездила в Санта-Марию, чтобы сфотографировать ранчо Неверленд, записать все улики, которые я видела во время процесса, попросить копии судебных протоколов. Читатели должны обратить внимание на то, что все цитаты из свидетельских показаний, приведенных в этой книге, брались прямо из судебных протоколов.
У меня случилось прозрение, когда я сидела в здании Высшего Суда города Санта-Мария, часами просматривая неопубликованный материал. Пока судебный секретарь контролировал мои записи, мои глаза остановились на том моменте, когда обвинитель сказал полиции, что он был «неуверен» по поводу некоторых вещей. Я перемотала пленку полицейского интервью с обвинителем и спросила судебного секретаря, что она об этом думает. Мне было интересно, или у нее есть сыновья, или тринадцатилетние мальчики знают о половой жизни. Судебный секретарь посмотрела на меня и покачала головой.
«Конечно, мальчики обо всём знают», - сказала она, - «к тринадцати годам, несомненно».
Так я получила ответ на свой вопрос. Я решила связаться с адвокатом Джексона Перлом мл., который работал на него во время процесса, и мы пообедали вместе в Лос-Анджелесе.
Перл мл. поддержал мою идею написать книгу о процессе против Джексона, однако, я все еще чувствовала, что бороться за ее издание будет трудно.
Через несколько недель я случайно столкнулась с Томом Мезеро, даже не один раз, а дважды. И я приняла это как знак свыше.
Я чувствовала, что неважно, что говорят СМИ, скептики и даже мои друзья, и моя семья, мне нужно было защитить Майкла Джексона. Когда я начала писать, я заметила, что люди смеялись надо мной. Книга за Джексона? Невероятно.
Чем больше люди колко надо мной подшучивали, тем больше я приходила в ярость. Когда я пробивалась сквозь тысячи страниц судебных протоколов, люди отговаривали меня с самого начала, и я начала думать, что никогда не закончу эту книгу. Она стала моей самой трудной работой, и временами у меня было ощущение, будто весь мир лежит на моих плечах.
Я подумала, живет ли Майкл такой жизнью.
Чтобы поднять себе настроение, я продолжала думать о том, как Майкл во время процесса сказал мне привет. Это произошло в коридоре во время перерыва, я глазела на него так, будто он сделан из воска. Внезапно Майкл посмотрел на меня и сказал: «Привет!»
Я была поражена тем, как он это сказал.
Он был таким забавным, и мне это понравилось.
Люди всегда меня спрашивают, или я когда-либо встречала Майкла Джексона, и я говорю им, да. Но на самом деле, я никогда не была с ним знакома, и он, конечно, не знает меня.
Только однажды я задала ему один вопрос как журналист. Это было тогда, когда Джексон еще отвечал на вопросы СМИ, и я спросила его, или он разговаривает со своими поклонниками у ворот Неверленда. Майкл уже прошел мимо толпы журналистов, но вдруг повернулся, посмотрел на меня и сказал: «Я люблю своих фанов, я люблю своих фанов!» Было такое ощущение, что они были единственными людьми, которые имели для него значение.
Я надеюсь, эта книга достигнет не только сторонников Джексона, но дойдет до миллионов людей, которые слишком сильно доверяли бульварным газетам. Если правда восторжествует, тогда так или иначе люди откроют свои сердца.
Афродита Джонс
1 марта 2007 г.
Перевод И. Бурд"