Страсти по Зое 2
Одной из самых отвратительных черт тоталитарного общества является культ смерти - героической смерти за идею, когда фанатики приносят себя в жертву государственному Молоху. Я не знаю, не уверен, насколько явление подобного фанатизма нашло отражение в научных трудах психологов, социологов, в конце концов - психиатров, но в искусстве тех же тоталитарных диктатур подобная смерть воспета многократно. "Но мы ещё дойдём до Ганга, но мы ещё УМРЁМ в боях..."
Естественно, наиболее уязвимыми для подобного внушения являются молодые. Достучаться в этом смысле, до них достаточно просто - они падки на красивые слова, романтику, а мир для большинства из них чёрно-бел, причём, где чёрное и где белое ясно априори. Полутонов они не признают. И, конечно, во главе угла стоит верность и преданность лично вождю, отечески взирающего на них из заоблачной выси, будь-то кремлёвский кабинет или же рейхсканцелярия. Посыл прост - твоя собственная жизнь не значит ровным счётом ничего по сравнению с верностью вождю и идеологии. Именно за них, если потребуется, а потребуется обязательно, необходимо умереть, не ропща, а радостно, не задавая вопросов. Так нужно для страны и вождя.
Самое страшное во всём этом, что желающих умереть подобной смертью, что там, действительно, героической, всегда находилось достаточно. Более того, подобные режимы и зиждились на культе смерти, поклонялись ей, как божеству.
Именно двадцатый век породил подобные режимы, именно этот век возвёл культ подобной смерти в некий жуткий абсолют. Японские камикадзе безропотно умирали за божественного микадо, унося вместе с собой, если получалось сотни других человеческих жизней, а пацаны из "гитлерюгенд" выходили с фауспатронами в одиночку против советских танков. Несть числа подобным примерам и с советской стороны, частью, реально бывших, а частью, измышленных пропагандой, ради того, чтобы первых стало больше. В этом плане, одно из главных мест занимает и история, хотя, правильнее было бы сказать, "житие" Зои Космодемьянской, к которому я хочу ещё раз обратиться.
Именно к житию, ибо те сусальные сказки, что по сей день преподносит официальная российская пропаганда историей никак не назовёшь. Я уже не раз говорил, что в нынешней России, как, впрочем, и в Советском Союзе, нет истории Второй Мировой войны, а существует набор мифов, в которые благонамеренный подданный обязан верить истово, не задумываясь и не задавая вопросов. Поставить что либо из официальной версии под сомнение равносильно немыслимому кощунству за которое принято бить морду. На счёт морды, вовсе не фигура речи - мне лично писали, типа, попадись ты мне...
На официальном же уровне, усомнившемуся тоже грозят всевозможные кары, причём, по нынешним временам, это может быть вполне реальный тюремный срок, как, например, случилось с одним человеком, перепечатавшим статью о Пакте Молотова-Риббентропа, или гонения, обрушившиеся на телеканал "Дождь" за телеопрос, был ли смысл сдать Ленинград немцам, если была возможность избежать голода, массовых смертей и даже, сопутствующего всему этому людоедства. Да, история войны, вернее сказать, сама война, давно стала государственной религией, где за ересь карают даже более строго, чем за "богохульство" во второй официальной религии - православии.
Почему я снова решил поговорить о Зое? Мне попалась интересная статья Андрея Бильжо о ней, а после, комментарии Ильи Мильштейна на "Гранях", где он упрекает Андрея за, как мне думается, за излишний цинизм. Я позволю себе не согласиться именно с Мильштейном. Что делать, если реальная история, реальная правда, сама по себе, весьма цинична. Понятное дело, что во время войны, когда требуется вызвать ненависть к врагу и требуются положительные примеры, таковому цинизму не место. Но в том то и дело, что нормальное общество нуждается именно в правде, и именно в таковой российскому обществу и отказывают. Впрочем, и общество это, нормальным, уже никак не назовёшь.
Итак, что же , собственно, такого ужасного написал Бильжо, что даже его единомышленники укоризненно качают головой, ну, типа, ты хватил. А ничего такого, уж на мой взгляд, так точно. Всего-то, что несчастная Зоя страдала шизофренией, по каковому поводу являлась пациенткой больницы Кащенко и чью историю болезни он лично держал в руках. Именно её диагноз и объясняет некоторые особенности её поведения в плену у немцев, равно, как и действия, предшествующие пленению.
Напомню, что по заданию партизанского командования, выполнявшего распоряжение Ставки, Зоя должна была поджигать дома крестьян на территории, оккупированной немцами. Применялась тактика выжженной земли, а на практике, в жуткую зимнюю стужу, раздетых и голодных людей оставляли на улице, обрекая на голодную и холодную смерть. Естественно, людям это не нравилось и, естественно, они пытались как-то этому противиться. А потому Зоя была поймана и выдана немцам самими же крестьянами, а вовсе не злым предателем-полицаем, получившим за это, якобы, в награду от немцев бутыль самогона. Так вот, я и хочу понять, что такого возмутительного сказал Бильжо. Я не думаю, что стоит усомниться в правдивости его слов на счёт медицинского диагноза. Уверен, что на саму болезнь Зои оказала существенное влияние сама безумная обстановска в сталинском СССР, лишь усугубившая симптомы зоиного недуга. Надо сказать, что выросшие в обстановке тотального большевистского безумия зоины сверстники и сами были, увы, не вполне нормальными людьми и эта ненормальность лишь усугублялась усилиями пропаганды. Не мог нормальный человек делать со спокойным сердцем и уверенностью в правоте своего дела то, что делала Зоя и её товарищи по партизанскому отряду, ибо это была уже не война с захватчиками, а война с собственными соотечественниками.
Совершила ли Зоя подвиг? Пожалуй, всё-таки, да. Но не тот, о котором говорят Мильштейн и Бильжо. Это был её личный подвиг, подвиг во имя лживой и призрачной идеи, в которую она верила, во имя защиты страны, так, как это понимала она и миллионы её сверстников. В этом смысле, она до конца оставалась верна своему долгу. Но также верно и то, что она выполняла преступный приказ, один из приказов, которые в таком изобилии в ту войну отдавали по обе стороны линии фронта. Зоя - жертва, причём, жертва в равной степени и немцев и преступного и подлого сталинского режима, одна из многих. Просто, волею случая, о ней стало известно и она была причислена к официальному лику святых - вот и всё.
И пусть "29-й панфиловец" Мединский обзывает тех, кто говорит правду любыми словами, впадая в показательный пароксизм гнева. Это вообще интересно, как прожжённые циники изображают праведное негодование, спекулируя на величайшей национальной трагедии. Гораздо хуже, что несчастный, распропагандированный народ верит именно мединским, пляшущим на костях несчастных жертв.
А Бильжо прав, как права правда, какой бы неприятной, и снова повторю, циничной, она бы не была. Он, кстати, врач, и правду говорить - его профессиональный долг. Как бы кому-то не было больно и обидно.