Театральное воскресенье в Париже, 11.10.2020 (часть первая)

[fiafia]

И вот вчера наконец-то я сходила в театр!
На концерты - наши, местные - я уже начала ходить, но в театре не была  с 8 марта, закрыв толком и не начавшийся из-за забастовок сезон в Гарнье оперой "Ивонна, принцесса бургундская" .
Когда Комеди-Франсез объявила наконец-то о первых продажах на конец сентября-октябрь, я рванула на сайт в первых рядах, обнаружила его зависшим, упавшим или как хотите, но упорно (я бы даже сказала, с тупым упорством) продолжала обновлять страницу, и мне повезло - очередное обновление пришлось ровно на тот момент, когда сайт воскрес, как тот феникс, я зашла в числе первых и могла выбирать, что хочу.
Выбирать было несложно - мне хотелось посмотреть Le côté de Guermantes по Прусту, спектакль, премьера которого не состоялась весной из-за карантина, и на который мы должны были с elmak идти 26 апреля, уже в Театр Мариньи, куда на время ремонта Комеди-Франсез должна была переехать в марте.
У нас всё было готово уже в феврале: Ленина программа пребывания само собой, а я, когда решила примкнуть к ней на денёк, как-то так быстро всё это сделала: купила билеты на "Германтов" и потом на первую часть вечера, в Студию Мариньи на спектакль Comme une pierre qui roule, по книжке про Боба Дилана - даже не вообще про Дилана, а про то, как он сочинял Like a Rolling Stone.
И билеты в Париж были куплены как-то тут же, и оставалось просто ждать, предвкушать, считая дни.
А потом, как всем хорошо известно, у нас всё отобрали.

И вот сейчас я решила воспроизвести эту программу. В одиночку - Лена приехать по-прежнему не может (и мне почти неловко перед ней сейчас всё это писать, но я уверена, что мы ещё сходим с ней в театр, и она знает, что лучше, чем с ней, мне ни с кем в тетар не ходилось).
Comme une pierre qui roule в программе нет, но я смогла во время карантина посмотреть его по веб-телевидению КФ, и мне в общем этого достаточно. Ещё мне хотелось посмотреть Hors la loi в зале Вьё-Коломбье, но это было невозможно с точки зрения логистики ("Германты" в 14 часов, а "Вне закона" в 15 - а "Германты" были на первом месте).
В первой, "студийной", части вечера был либо моно-спектакль Дидье Сандра в Студии в Лувре, либо моно-спектакль Гийома Гальена в Студии Мариньи. Выбор было сделать легко - и не потому что я так уж обожаю Гальена (хотя люблю, особенно когда он читает), а потому что мне совсем не нравится Сандр.
Я и обычно-то подробно пишу про организационные моменты, но тут дело особенное. Билеты покупались на сайте не совсем, как обычно - можно было выбрать только ценовую категорию, а место выбрать нельзя. Больше того, чтобы узнать, какое именно тебе досталось место, нужно было запастись терпением на 72 часа - настоящие (хоть и электронные) билеты можно было загрузить только спустя трое суток.
Зал Мариньи я себе представляла, была там на "Евгении Онегине" почти ровно год назад, сидела первое отделение прямо в середине четвертого ряда партера, потом, правда, на откидном, но всё в партере.
На "Германтов" я выбрала  категорию А и все 72 часа гадала, в какой же ряд партера меня посадят, тут и обнаружила, что посадили меня в corbeille. Амфитеатра в Мариньи нет, corbeille - довольно низкий бельэтаж, видно оттуда хорошо, хотя биноклем я попользовалась. Место было почти в середине - сама середина занята аппаратной, а моё место к ней примыкало, то есть с одной стороны стенка, с другой обязательное пустое место (на котором, если пришёл раньше соседей, можно удобно разложить верхнюю одежду, поскольку гардероб закрыт). Но ясно, что пока места будут продаваться "вслепую", театралам-одиночкам хороших мест не видать - покупающие по несколько билетов будут сидеть лучше, они рентабельнее.



Кстати, мы когда-то разговаривали про переезд Комеди-Франсез в Мариньи - про актёров ясно, про звукоинженеров, осветителей тоже ясно, а вот, например, рабочие сцены? У КФ особая специфика, и рабочие сцены там на постоянном контракте, но с другой стороны - тут-то иное здание, им не известное.
Теперь я знаю, что переехали все, в том числе капельдинеры. Они ещё не освоились, плохо знают здание, не помнят, где туалеты. Капельдинерша показала мне, как пройти на моё место, а потом прибежала проверять, не перепутала ли она чего. Но это не страшно, дело наживное.
И вот, наконец, спектакль.  Сцена была открыта, но плохо освещена, мне показалось, что это салон. Вот так это выглядело в начале:


А вот так в конце, после спектакля:


Там изменились некоторые детали, просто фотография получше. И для сравнения: вторую фотографию я сделала стоя в первом ряду corbeille (а первую - сидя, с моего места в четвёртом ряду corbeille, с зумом, поэтому она такая совсем кривенькая).
На самом деле это не салон, а холл, или  вестибюль, в доме Германтов. В основе спектакля третья книга "Поисков"; повествователь, юный Марсель (Стефан Варюпенн), вместе с семьей живёт теперь в особняке, принадлежащем Германтам. К ним вход - справа, "сторона Германтов" слева. Большая дверь посередине сцены, в глубине - входная, она ведёт на улицу, причём не условно - действительно открывается в сад Мариньи, откуда актёры в дом Германтов заходят и куда потом, распрощавшись, уходят.
Первым на сцене появляется Марсель, берёт электрогитару и начинает петь "Lady d'Arbanville".

На этом месте поклонники Пруста и "подлинной Комеди-Франсез", которая была давеча, а не то что нынче, падают в обморок - а впереди ещё два с половиной часа спектакля.
И тут, естественно, стоит остановиться, оглянуться и задаться вопросом об адаптации Пруста. Когда я искала фото спектакля, чтобы проиллюстрировать этот пост, случайно обнаружила, что десять лет назад была попытка мини-сериала (там всего две серии) по Прусту режиссёрства Нины Компанеез. Забавно, что в той экранизации участвовали четверо нынешних актёров КФ (а если считать не только нынешних, то ещё больше) - Дидье Сандр, Эрик Рюф, Доминик Блан и Эрве Пьер. Из них только Доминик Блан занята в нынешнем спектакле (только в другой роли), но и её я не увидела (об этом позже). Не помню, чтобы я смотрела ту экранизацию, но речь не об этом, а о статье, которая мне попалась - это было интервью с Жаном-Ивом Тардье, назаванным Le Parrain des proustiens - то есть в лучшем случае старейшиной, но вообще-то главой мафии этого непоколебимого и неподдающегося племени то ли прустовцев то ли прустианцев (сами они скорее называют себя Друзьями Пруста), которые в любую минуты готовы встать на защиту, заслонить грудью, не дать попрать (ну, сами всё знаете) "их всё". Сам Жан-Ив Тардье довольно мягко, кстати, говорит об экранизации (не забыв, разумеется, указать на ряд недостатков), но статья при этом называется "Chéri, j'ai rétréci Proust !" - то есть диагноз поставлен заранее (причём без доли антифеминизма не обошлось): ничего хорошего из адаптации Пруста выйти не может.
Разумеется, невозможно полностью перенести на сцену весь текст, тем более текст, в котором нет линии интриги, и даже нельзя сказать, что происходит много событий. То есть дело в точке зрения. У Кристофа Оноре это, как мне кажется, "воспоминание о Прусте в картинах, персонажах и разговорах".
Именно воспоминание - Бель-Эпок не воспроизведена или стилизована, она угадывается - немного в интерьерах, немного в костюмах, больше - в позах и разговорах. О чём говорят в салонах? О музыке, театре, литературе и о политике (дело Дрейфуса). Всё как сейчас, всё как всегда. Как говорят? Так, что это просто невыносимо. Всё как сейчас, всё как всегда. Это и есть главная тема Оноре: всё меняется, буржуазия неизменна и неизбывна. Верность традициям, консерватизм, постоянство - её характерные черты, которые это самое постоянство и неизменность (то есть сами себя) и гарантируют. Поэтому приметы времени не важны. Поэтому что-то напоминает Бель-Эпок, но здесь же проигрыватель с дисками, электрогитара, Кэт Стивенс, The Moody Blues, а ещё Лео Ферре и даже Сильви Вартан.
Итак, на сцене появляется Марсель, берёт электрогитару и начинает петь "Lady d'Arbanville".
Поговорим об актёрах.
Я вчера по горячим следам написала, что здорово было после такого перерыва увидеть именно этот спектакль, в котором участвует значительная часть труппы - вот хотя бы просто посмотреть на них всех на сцене вместе. Но это ведь ещё замечательные актёры!
Я к спектаклю не готовилась, видела какие-то фотографии, знала некоторых участников, но не так вот, чтобы точно знать распределение ролей. Например, то, что авторская роль у Стефана Варюпенна, для меня было новостью. Я Варюпенна видела в разных спектаклях, была не то что равнодушна - музыкальность ценила, актёрство недопонимала. По-настоящему стала проникаться после Les Serge, а за время веб-ТВ просто влюбилась.
Можно долго дискутировать, нужно ли портретное сходство персонажа Марселя с Прустом. Тут об этом даже речи не идёт. Но, как бы это объяснить? Варюпенн не корпулентный, но такой коренастый что ли. В роли Быка (которую он играл в детском спектакле Le Cerf et le Chien) его представляешь с лёгкостью. А в роле утончённого Марселя, ещё и астматика, как-то нет. Но "Lady d'Arbanville"... Это звучит как серенада, обращение юного мальчика к во многом придуманной, идеализированной, "кристаллизированной" (куда здесь без Стендаля) возлюбленной, эта мелодия звучит лейтмотивом, который в конце концов будет фактически осквернён и опошлен.



Стефан Варюпен справа (слева от него Серж Багдасарян в роли барона Шарлюса. Это сцена из спектакля, пусть вас не смущает техник с микрофоном, всё нормально.

Он не играет Марселя Пруста, но такой  установки, я думаю, и не было, он играет влюблённого юношу, и не то чтобы очень восторженного, просто во многом ещё наивного, он играет фактически взгляд со стороны на это самое очень ограниченное собственным кругом общество, и веришь, вот веришь всему, сразу, от начала  и до конца.

В роли Орианы Германт, этой самой недосягаемой возлюбленной, Эльза Лепуавр. Если бы сейчас было не нынче, а давеча, мы бы сказали, что она прима этого театра. Сейчас так не говорят, но Эльза Лепуавр обычно играет главные роли, играет героинь. Сильных, страдающих, неоднозначных. Которым в какой-то момент сострадаешь, даже если это Лукреция Борджиа. Хотя и нелепой, немного смешной (и внешне неузнаваемой) я её видела, в тех же Les Ondes magnétiques, и в неожиданной роли совсем маленькой девочки, в том же Le Cerf et le Chien... Такой, как вчера, я не видела её никогда. У меня конечно нет опыта elmak , но, думаю, и Лена её такой не видела.





Лепуавр играет блистательно - она только появляется в глубины сцены, и вот даже по тому, как она несёт своё тело, ты понимаешь, к какому классу она принадлежит. Ей надо постоянно быть в центре внимания, очаровывать, играть людьми, у неё есть мнение обо всем, она непременно его выскажет, она не просто остра на язык - она язвительна и, порой, зла, светская жизнь для неё всё (Селимена, Селимена!), что и понятно - другой нет, а круг узок. И она говорит, говорит, говорит, все говорят, но она особенно - не всегда всё слышно и понятно (так задумано, всё равно они друг друга чаще всего не слушают), но это не важно, главное - не останавливаться. И в какой-то момент она вдруг становится почти вульгарной, хочется сказать "Не трожь!", а то и "Замолчи!"
Понятно, что это именно то, что и происходит с Марселем - он начинает видеть разницу между идеалом и реальной женщиной. Но в театре нам это рассказывает не Пруст-повествователь, это всё делает сама Лепуавр.
И это именно она, сама того не замечая, оскверняет и опошляет пронзительную "Lady d'Arbanville", когда начинает вдруг танцевать под эту музыку, делая какие-то несообразные па и жесты, ни разу не попадая в ритм, танцуя в своём собственном ритме. Это сильнейшая визуальная и звуковая метафора и головокружительный актёрский перформанс - я не представляю, как человек со слухом и чувством ритма (а это всё у Эльзы Лепуавр есть) может такое изобразить (смотреть же на это тяжело почти на физиологическом уровне, и чувство неловкости просто засасывает).
Но появляется Сван (Лоик Корбери в очень короткой и невероятно пронзительной роли... и Мизантроп, кстати), и ни слова не сказано о чувствах, и вроде бы всё тот же светский и незначащий разговор, но... вдруг изменилось всё. Но это невозможная любовь, и не только потому, что жить Свану осталось несколько месяцев.



Актёры замечательны все (хотя большинство ролей совсем маленькие) - и Флоранс Вьяла, и Ребекка Мардер, и Себастьен Пудру, и Жюли Сикар, и  Анн Кеслер тоже, можно перечислить просто всех.



Серж Багдасарян в роли барона Шарлюса хорош, и эта сценографическая находка с "двенадцатью стульями" прекрасна, но что-то он всё чаще играет одного и того же персонажа - такую экзальтированную и капризную диву со скользящим гендером. Играет хорошо, здесь всё подходит, но от дежа-вю отделаться трудно.
У Эрика Женовеза две маленькие роли. Когда он играет отца Марселя, его легко узнать. Но когда на сцене появился Легранден, я просто голову себе сломала, кто бы это мог быть, пришлось потом смотреть в программке, и поражаться такому преображению.
Кстати Йоанн Гасиоровски тоже исполняет две роли, и в одной из них еготоже очень трудно узнать.
Лоран Лаффит меня неожиданно поразил. Он играет роль роль Базена, мужа Орианы. Я Лаффита всегда защищала - ну не понимаю я, чем может скомпрометировать актёра то, что он начал карьеру в мыльной опере для подростков. И почему это навсегда должно закрыть дорогу в КФ. Но защищала я его абстрактно - в кино я его видела в хороших ролях, в театре как-то не пришлось. Он мне понравился в Hôtel du libre échange, но там была маленькая характерная роль. А здесь! До чего ж он хорош! Такой холёный, самодовольный, светский сноб, с юмором, который сам и ценит в первую очередь, пошловатый в меру. Такое точное попадание в роль! Смотрела бы и смотрела. И ещё - я выше определила жанр как "воспоминание о Прусте в картинах, персонажах и разговорах". Картины - это место действия (плюс в сценографии множество деталей - хоть иди второй раз специально разглядывай, что не видела), персонажи понятно. С текстом же так -  есть прямо куски из Пруста (их читает Варюпенн, он ведь и персонаж и повествователь одновременно), есть диалоги, но множество импровизаций (во всяком случае, именно так это выглядит) - как внутренних (персонажи между собой разговаривают), так и  каких-то внешних мелких замечаний. У Варюпенна это хорошо получается, а Лаффит - просто молодец.
А с Доминик Блан вот что вышло. Это очень хорошая актриса, в КФ она сравнительно недавно пришла, и мне всё казалось, что как-то она в труппе особняком. И когда я увидела фото ниже (она перед группой мужчин в центре, в причёске типа Колетт, справа от Анн Кесслер), мне ужасно захотелось её увидеть именно в этой роли маркизы де Вильпаризи. Сцена на фото - приём у неё в доме, в самом начале спектакля. Сцена большая, играть ей там есть что, только я её не увидела.



Зато впервые увидела того самого "недельного", о котором раньше слышала только от elmak (см. в её ЖЖ здесь и здесь): Никола Лормо объявил, что из-за контакта с носителем вируса Доминик посадили на неделю на карантин, спектакль решили не отменять (это уж правильно), а её роль будет играть Клеман Эрвьё-Леже "с текстом в руках".
Ну  он неплохо сыграл, читая (или читал, играя). В какой-то момент на него даже юбку надели - и это было хорошо, как-то комфортнее смотреть - при этом никакой двусмысленности. Хорошая вещь театр, где ещё такое возможно?
Но жаль, что я не увидела Доминик Блан в этой роли, мне кажется, это было бы здорово.
На первом месте в списке занятых актёров стоит имя актрисы, в чьей роли нет ни одного слова, больше того - она и на сцене не появляется. Речь о Клод Матьё -  дуайен труппы.
Она играет бабушку Марселя, и сцена у неё одна - сцена агонии. Она снята как фильм - нам как бы показывают, что там происходит в комнате, куда заходят другие актёры, нам доступа нет, мы подглядываем. Сцена страшнейшая, если честно. Хрипы, конвульсии. Я не могу объяснить выбор режиссёра, но сцена была нужна - за ней следует эпизод по на "стороне Свана", для которого сказать просто, что бабушка умерла, было бы недостаточно. А видеть это на сцене было бы наверное страшнее, чем видеть на экране. Да и самой Клод Матьё сыграть такое один раз вполне достаточно. (Есть ещё вариант - пожилую актрису решили использовать так по причине санитарных ограничений, но его мне как-то неинтересно рассматривать.)

(Я прошу прощения, что всё так длинно и сумбурно, хотя мне казалось, что у меня есть план. Вот сходили бы мы с elmak, обсудили бы сразу, и пост был бы короче. А так мне хочется ничего не забыть, только это невозможно.)

Я там выше написала об одной визуальной метафоре. Она не единственная. Есть ещё очень удачная - когда все эти аристо и гран-буржуа впервые появляются на сцене (тот самый приём у маркизы де Вильпаризи), они входят, исполняя какие-то странные движения руками, отдалённо похожие на язык жестов, и делают таким образом несколько кругов по сцене (и потом позже это опять повторяется). Если это язык жестов, то понятный только им, и эта сцена, выглядящая поначалу странно, очень здорово иллюстрирует эту мысль своего круга, замкнутого мира, со своими правилами, понятиями, даже жестами и языком. (Апдейт: написав пост, я пошла читать статьи критиков, тут и узнала, что оказывается Оноре использовал существующую хореографию Пины Бауш. А dao_nyxa угадала это сама, и в комментах есть видео, сюда тоже вставлю ссылку: https://youtu.be/QCp4I1Vf8Yg ).

Микрофоны. Вот это я не поняла. Микрофонов много, они ставят перед собой микрофоны на стойке, и ещё техник всё время ходит, подставляет микрофон в определённых случаях.
Я верю в силу использования микрофона в театре. Я впервые открыла это для себя давным-давно в московском театре "Сфера", но и здесь в КФ мы это уже видели, в "Федре", например. Микрофон в спектакле - странное дело, актёр говорит в микрофон, а эффект такой, что словно он только к зрителям обращается, другие актёры "не слышат". Или какой-то особо важный текст выделяется.
Замысел Оноре я не поняла. Ну, допустим, когда актёры выходят на улицу, в сад Мариньи, микрофон идёт за ними, иначе мы их не услышим, хотя ничего особо важного они не говорят. Или, когда салонные разговоры сливаются в гул, микрофон вдруг выхватывает часть разговора то тут, то там (но опять - ничего значащего). В остальных случаях идею режиссёра я не уловила.

И ещё смешно получилось. Я пришла довольно рано до начала спектакля. Некоторое время спустя на место через кресло рядом пришла пожилая, но отлично выглядящая и подтянутая женщина, одетая вроде просто - в брючки, блузку и джемпер, но вот прямо чувствуешь буржуа. Она, садясь, со мной поздоровалась (я оценила) и так по-светски сказала, что места у нас удобные, спектакль ведь длинный и без антракта. И мы немножко поговорили - она вставила, что сын её этот спектакль уже видел, "Ах, вы потом идёте на Гальена? Мы его уже посмотрели". И я опять отметила, какая у нас непринуждённая буржуазная беседа :)) (мы не будем начинать здесь дебат о том, является ли театром буржуазным искусством, но такое представление в современном французском обществе вполне устойчиво, особенно когда речь о Комеди-Франсез). И дальше она залилась дифирамбами Гальену и его спектаклю - вроде и восторженно, но при этом не давая эмоциям себя захлестнуть. А поскольку это был монолог, то я смогла прислушаться и к произношению, и к интонациям... А потом свет погас, и на сцене начали говорить точно так же, как она :))

Ну а мой монолог о Гальене я перенесу в следующий пост.