Роддом поневоле (часть первая)
Эти воспоминания я хотела написать очень давно, как только пришла в ЖЖ, но руки дошли только сейчас, в преддверии 19-летия самого лучшего ребенка на свете.
Доктор всю мою беременность спала и видела, как меня привязать к кровати. Жестокую битву держала я. Мои аргументы - пока я двигаюсь, я живу, против ее - ой, одна тоже говорила, шевелится, а он уже три дня как помер внутри.
Но по уходу в декрет, я сдалась в руки неугомонного доктора, которая меня сразу же определила в отделение патологии. Роддом был построен к Олимпиаде-80 и в те далекие годы слыл блатным элитным, по иронии судьбы или специальной философской направленности, через забор от элитного дома престарелых.
Прибыла я туда в пятницу (страстную, но это вышло случайно), не самое лучшее время госпитализации в связи с выходными, но яростному нетерпению врача, сотрясающей моей опухшей от отказов от госпитализации картой, с угрозами, если я не явлюсь в назначенное время в нужное время, то она имеет право вызвать ОМОН по моему адресу с формулировкой «пожилая первородящая беременная не отвечает на звонки», пришлось подчиниться.
Холл был оживлен толпой выписывающихся, поступающих было двое, я и еще одна молодая женщина в сопровождении мужа. Мы сидели в ожидании в шикарных аля-кожаных креслах. А рядом функционировало на те времена диво-дивное, но несколько обветшавшее, телефоны для разговоров с палатами. Т.е. приходят посещающие, набирают номер палаты и беседуют до посинения с мамочками и будущими мамочками.
Телефонов было, кажется, четыре.
По первому разговаривал один в один, главный герой фильма «Мимино», даже в аутентичной кепке-аэродроме. На грузинском.
По второму женщина бурятско-корейской наружности на неизвестном языке.
По третьему негр так еще можно писать? или так житель африканского континента с нефтяным цветом кожи. Он разговаривал по-французски.
Молодая пара примолкла, явно присоединившись к моим размышлениям об увиденном. И тут молодой человек, обращаясь к залу в воздух - А мы где?
Разделила на несколько частей, чтобы не загружать людей длинными текстами и смыслово они разные.
Доктор всю мою беременность спала и видела, как меня привязать к кровати. Жестокую битву держала я. Мои аргументы - пока я двигаюсь, я живу, против ее - ой, одна тоже говорила, шевелится, а он уже три дня как помер внутри.
Но по уходу в декрет, я сдалась в руки неугомонного доктора, которая меня сразу же определила в отделение патологии. Роддом был построен к Олимпиаде-80 и в те далекие годы слыл блатным элитным, по иронии судьбы или специальной философской направленности, через забор от элитного дома престарелых.
Прибыла я туда в пятницу (страстную, но это вышло случайно), не самое лучшее время госпитализации в связи с выходными, но яростному нетерпению врача, сотрясающей моей опухшей от отказов от госпитализации картой, с угрозами, если я не явлюсь в назначенное время в нужное время, то она имеет право вызвать ОМОН по моему адресу с формулировкой «пожилая первородящая беременная не отвечает на звонки», пришлось подчиниться.
Холл был оживлен толпой выписывающихся, поступающих было двое, я и еще одна молодая женщина в сопровождении мужа. Мы сидели в ожидании в шикарных аля-кожаных креслах. А рядом функционировало на те времена диво-дивное, но несколько обветшавшее, телефоны для разговоров с палатами. Т.е. приходят посещающие, набирают номер палаты и беседуют до посинения с мамочками и будущими мамочками.
Телефонов было, кажется, четыре.
По первому разговаривал один в один, главный герой фильма «Мимино», даже в аутентичной кепке-аэродроме. На грузинском.
По второму женщина бурятско-корейской наружности на неизвестном языке.
По третьему негр так еще можно писать? или так житель африканского континента с нефтяным цветом кожи. Он разговаривал по-французски.
Молодая пара примолкла, явно присоединившись к моим размышлениям об увиденном. И тут молодой человек, обращаясь к залу в воздух - А мы где?
Разделила на несколько частей, чтобы не загружать людей длинными текстами и смыслово они разные.