Салли Руни: нормальные люди в нормальных обстоятельствах
По поводу встреч с писателями Коннелл остался при своём мнении: это - культура, принявшая форму школьного урока, литература, фетишизированная за её способность устраивать образованным людям фальшивую эмоциональную встряску, чтобы потом они могли почувствовать своё превосходство над необразованными людьми, об эмоциональных встрясках которых им нравится читать.
Ирландская писательница Салли Руни [Sally Rooney] родилась в 1991 году в Каслбаре, училась в Дублине, в прославленном Тринити-колледже, победила в международном конкурсе дебатов (и такой бывает), потом с политологии перешла на специальность «американская литература» и на последнем курсе за три месяца написала толстый роман «Беседы с друзьями» [Conversations with Friends]. В 2017 году «Беседы» стали бестселлером сначала в Ирландии, потом во всём англоязычном мире, а там подоспели переводы на двенадцать языков, и экранизация наметилась. Руни, можно сказать, проснулась знаменитой. Второй роман, «Нормальные люди» вызвал едва ли не больший ажиотаж. В длинный список Букера 2018 года вошёл. В оригинале мне, кстати, не пошло категорически - завалило мелочами, обиходной конкретикой, которая ничего к пониманию сюжета не прибавляла. NN проснулся, встал с постели, оделся, обулся и вышел во двор, допустим. Так ясное дело, он во двор одетый вышел и обутый, в январе-то месяце! Решение дождаться русского перевода оказалось стратегически верным: А. Глебовской удалось собрать из вроде бы необязательных подробностей мозаику, и загадочно-отстранённая Марианн сделалась понятна и близка. Рыбак рыбака видит издалека.
Дениза давно уже решила, что мужчины могут с целью самовыражения проявлять агрессию по отношению к Марианне. В детстве Марианна сопротивлялась, а теперь просто отстраняется, как будто её это вовсе не касается - по большому счёту так оно и есть. Дениза видит в этом проявление холодности и бездушия своей дочери. Она считает, что Марианне не хватает «теплоты», под которой она понимает способность вымаливать любовь у тех, кто тебя ненавидит.
На деле Марианн не отгороженная; у неё банально нет сил вовлекаться. Не невозмутимая; лишь не в силах возмущаться. Как бы её ни клевали в школе, какие тучи ни сгущались бы на личном фронте, дома ситуация ещё хуже и гаже, и притом неразрешимее. Достаточно наблюдать, с каким изумлением она переживает боль из-за нападения на вечеринке: ну надо же, мне вправду больно!Кто бы мог подумать! Умная девушка первой теряет залог счастья: ощущение, что настоящая жизнь именно здесь, в этом месте, а не где-то далеко. Потому что если это вот и есть настоящая жизнь, то провались ойкумена пропадом. Так что психическое состояние Марианн - своего рода камертон текста. Вот у главной героини возникло странное чувство ностальгии по тому, что происходит прямо сейчас, и у меня как пазл сощёлкнулся, а в голове заныл ВИА «Цветы" п/у Стаса Намина на стихи остро нелюбимого Вознесенского:
Я не знаю, как остальные,
Но я чувствую жесточайшую
Не по прошлому ностальгию -
Ностальгию по настоящему.
Застой - вот ключ к атмосфере «Нормальных людей». Застой и бесперспективность. Персонажи не то чтобы слабовольны, неспособны принимать решения. Просто их жизнь складывается так, что и потребности в решениях не возникает. Любой личный выбор, любой позыв изменить обстоятельства, любая минимальная попытка выгрести против течения наталкивается на глухую стену общественного сопротивления: ты чё, ненормальная? Хули ты как пидар? Безусловно, в романе что-то происходит, но до последнего персонажи делают вид, что так случилось, так сложилось, судьба на печке нашла, повезло/не повезло, а мы тут, в общем, ни при чём. И не дай Бог признать, что вам происходящее нравится/не нравится, вообще выразить к этому самому происходящему какое-либо отношение! Съедят! Сцена, где Коннелл приобнимает Марианн за талию, выглядит как прыжок в холодную воду, чтоб не сказать в бушующее пламя. Они уже несколько лет любовники, и всё же интимная близость сама собой, а признать перед всей честной компанией, что, дескать, близки... бр-р. Я лучше погожу. Я лучше когда-нибудь потом.
Оттого-то условно активные-боевитые гибнут, не дотянув до тридцати, от алкоголизма и суицидов, а условно слабые-рефлексирующие сидят на антидепрессантах и скрипят, как раки в мешке, но, что радует, наследуют землю. Самореализация на родине как будто бы невозможна. Единственный шанс себя проявить - эмиграция. Статуя Свободы сияет на горизонте наподобие маяка. Выбор героя-любовника не между возлюбленной и бесчисленными Пегги, Молли, Кейти, Мэйв, Ниав и далее по списку женских ирландских имён, а между возлюбленной и даже не свободой, а её статуей.
И если вы думаете, что выбор сделает он, вы глубоко ошибаетесь.
Почему-то вспоминается, какой ажиотаж был в конце восьмидесятых вокруг фильма «Маленькая Вера», и один ведущий в завершение темпераментной дискуссии сказал:
- А ведь это не о сексе и не о молодёжи...
Секс в «Нормальных людях» занимает значительное место, но более антиэротических описаний эроса нельзя и вообразить. И не только для поколения миллениалов предназначена эта история, и странно, что Руни чаще сравнивают с Сэлинджером, чем, к примеру, с Франсуазой Саган. Или вот ещё хорошая кандидатура, Джордж Элиот, чьи мудрые слова предпосланы «Нормальным людям» в качестве эпиграфа:
Одна из тайн духовного перелома, который принято именовать «преображением», такова: многим из нас не бывает даровано откровения ни земного, ни небесного до тех пор, пока некий человек не окажет на нас неожиданного влияния, вызвав ответный отклик.
Ирландская писательница Салли Руни [Sally Rooney] родилась в 1991 году в Каслбаре, училась в Дублине, в прославленном Тринити-колледже, победила в международном конкурсе дебатов (и такой бывает), потом с политологии перешла на специальность «американская литература» и на последнем курсе за три месяца написала толстый роман «Беседы с друзьями» [Conversations with Friends]. В 2017 году «Беседы» стали бестселлером сначала в Ирландии, потом во всём англоязычном мире, а там подоспели переводы на двенадцать языков, и экранизация наметилась. Руни, можно сказать, проснулась знаменитой. Второй роман, «Нормальные люди» вызвал едва ли не больший ажиотаж. В длинный список Букера 2018 года вошёл. В оригинале мне, кстати, не пошло категорически - завалило мелочами, обиходной конкретикой, которая ничего к пониманию сюжета не прибавляла. NN проснулся, встал с постели, оделся, обулся и вышел во двор, допустим. Так ясное дело, он во двор одетый вышел и обутый, в январе-то месяце! Решение дождаться русского перевода оказалось стратегически верным: А. Глебовской удалось собрать из вроде бы необязательных подробностей мозаику, и загадочно-отстранённая Марианн сделалась понятна и близка. Рыбак рыбака видит издалека.
Дениза давно уже решила, что мужчины могут с целью самовыражения проявлять агрессию по отношению к Марианне. В детстве Марианна сопротивлялась, а теперь просто отстраняется, как будто её это вовсе не касается - по большому счёту так оно и есть. Дениза видит в этом проявление холодности и бездушия своей дочери. Она считает, что Марианне не хватает «теплоты», под которой она понимает способность вымаливать любовь у тех, кто тебя ненавидит.
На деле Марианн не отгороженная; у неё банально нет сил вовлекаться. Не невозмутимая; лишь не в силах возмущаться. Как бы её ни клевали в школе, какие тучи ни сгущались бы на личном фронте, дома ситуация ещё хуже и гаже, и притом неразрешимее. Достаточно наблюдать, с каким изумлением она переживает боль из-за нападения на вечеринке: ну надо же, мне вправду больно!Кто бы мог подумать! Умная девушка первой теряет залог счастья: ощущение, что настоящая жизнь именно здесь, в этом месте, а не где-то далеко. Потому что если это вот и есть настоящая жизнь, то провались ойкумена пропадом. Так что психическое состояние Марианн - своего рода камертон текста. Вот у главной героини возникло странное чувство ностальгии по тому, что происходит прямо сейчас, и у меня как пазл сощёлкнулся, а в голове заныл ВИА «Цветы" п/у Стаса Намина на стихи остро нелюбимого Вознесенского:
Я не знаю, как остальные,
Но я чувствую жесточайшую
Не по прошлому ностальгию -
Ностальгию по настоящему.
Застой - вот ключ к атмосфере «Нормальных людей». Застой и бесперспективность. Персонажи не то чтобы слабовольны, неспособны принимать решения. Просто их жизнь складывается так, что и потребности в решениях не возникает. Любой личный выбор, любой позыв изменить обстоятельства, любая минимальная попытка выгрести против течения наталкивается на глухую стену общественного сопротивления: ты чё, ненормальная? Хули ты как пидар? Безусловно, в романе что-то происходит, но до последнего персонажи делают вид, что так случилось, так сложилось, судьба на печке нашла, повезло/не повезло, а мы тут, в общем, ни при чём. И не дай Бог признать, что вам происходящее нравится/не нравится, вообще выразить к этому самому происходящему какое-либо отношение! Съедят! Сцена, где Коннелл приобнимает Марианн за талию, выглядит как прыжок в холодную воду, чтоб не сказать в бушующее пламя. Они уже несколько лет любовники, и всё же интимная близость сама собой, а признать перед всей честной компанией, что, дескать, близки... бр-р. Я лучше погожу. Я лучше когда-нибудь потом.
Оттого-то условно активные-боевитые гибнут, не дотянув до тридцати, от алкоголизма и суицидов, а условно слабые-рефлексирующие сидят на антидепрессантах и скрипят, как раки в мешке, но, что радует, наследуют землю. Самореализация на родине как будто бы невозможна. Единственный шанс себя проявить - эмиграция. Статуя Свободы сияет на горизонте наподобие маяка. Выбор героя-любовника не между возлюбленной и бесчисленными Пегги, Молли, Кейти, Мэйв, Ниав и далее по списку женских ирландских имён, а между возлюбленной и даже не свободой, а её статуей.
И если вы думаете, что выбор сделает он, вы глубоко ошибаетесь.
Почему-то вспоминается, какой ажиотаж был в конце восьмидесятых вокруг фильма «Маленькая Вера», и один ведущий в завершение темпераментной дискуссии сказал:
- А ведь это не о сексе и не о молодёжи...
Секс в «Нормальных людях» занимает значительное место, но более антиэротических описаний эроса нельзя и вообразить. И не только для поколения миллениалов предназначена эта история, и странно, что Руни чаще сравнивают с Сэлинджером, чем, к примеру, с Франсуазой Саган. Или вот ещё хорошая кандидатура, Джордж Элиот, чьи мудрые слова предпосланы «Нормальным людям» в качестве эпиграфа:
Одна из тайн духовного перелома, который принято именовать «преображением», такова: многим из нас не бывает даровано откровения ни земного, ни небесного до тех пор, пока некий человек не окажет на нас неожиданного влияния, вызвав ответный отклик.