Вечер одноактных балетов Пермского театра
6 апреля
Мариинский театр
Фестиваль балета "Мариинский"
Балет Пермского театра традиционно для Петербурга почти родной - в силу старых эвакуационных воспоминаний, сильного влияния вагановской школы, почти петербургского стиля танца и пр. и пр. Прошлые визиты Пермского балета запомнились идеально вышколенным кордебалетом и практически полным отсутствием того, что у нас называют солистом. То есть солисты в Перми, конечно, есть, но их уровень не сильно отличается от уровня кордебалета.
Обращение к английской хореографии, которое Пермский балет демонстрирует сегодня - и в этой череде трех балетов и в макмиллановской "Ромео и Джульетте", которую вскоре покажут на Dance Open, - вызван, кажется, именно этой особенностью труппы. Хореография Эштона и Макмиллана не рассчитана на солистов в русском понимании, потому что в Английском балете (до недавнего времени) солисты появлялись случайно. Это балеты кордебалета, а также третьих и вторых танцовщиков - в отсутствие первых танцовщиков и премьеров.
"Конькобежцы" на музыку Мейербера - очень милая работа раннего Эштона, где все построено на одном натуралистическом приеме - имитации скольжения - и где двоечки, троечки, иногда восьмерочки танцовщиков проделывают однотипные движения. В целом, мило; местами интересно, местами забавно. И Пермский балет здесь на предельной высоте, ибо техника и синхронность исполнителей существенно превосходят возможности мариинских вторых танцовщиков. Смотришь - и удивляешься.
Во втором отделении показали современный балет. "Когда падал снег" - работа Дагласа Ли на музыку Бернарда Херрманна, не без хореографического таланта, но слишком однообразная и затянутая. Эффект зеркальности отсылает к целой череде великих хореографов, в том числе и из Штуттгарта (там работает Ли); эффект деформаций человеческого тела отсылает к нынешним британцам - в первую очередь к Макгрегору. Танцовщики работают на совесть, но хореография дышит эпигонством. Так что большей частью скучно.
Но скуку до последних пределов нагоняет третья часть программы - поздний балет Макмиллана "Зимние грезы", поставленный по чеховским "Трем сестрам" на музыку Чайковского и русских народных песен. Давно думаю о том, что слава Макмиллана - большей частью дутая (хотя многие не согласны). Его редкие удачи ("Манон", да и то не целиком) с лихвой перевешивает список неудач, начиная с "Ромео и Джульетты". Макмиллан очень педантичен и прямолинеен. C редким отсутствием иронии и рефлексии. С сильнейшим креном в драмбалет, а драмбалет английский не сильно отличается от драмбалета советского. "Зимние грезы" состоят из огромного количества одноплановых любовных дуэтов, проложенных редкими номерами "бытовухи": в начале офицеры развлекаются с горничной, в середине - пьяный интеллигент танцует со стулом, который у него завяз в ногах. Первые десять минут даже интересно. Потом публика начинается покидать зал: из партера вышло человек двадцать. И их можно понять. Поздний Макмиллан - это банальность на банальности, эпигонство, которое даже не имеет смысла отнести к какой-либо конктерной хореографической традиции, так это заезжено везде и всеми. И сама идея сперта из балета "Месяц в деревне" все того же Эштона - хореографа, в целом не менее Макмиллана страдающего банальностью и эпигонством (эштоновская "Ромео и Джульетта" "еще тупее" макмиллановской).
Неверной дорогой идут товарищи из пермского балета, осваивая европейскую хореографию второго-третьего уровня. В Мариинском в свое время поставили "Манон", и это было правильно: мариинская труппа осваивала незнакомый балетный язык на лучших его образцах. Но тренироваться на худшем наследии Макмиллана, пусть и на русский сюжет, наверное, не стоит. И интересно, о чем думал продюсер этой программы: из трех балетов лучше всех первый, на втором месте второй, а завершает программу балет откровенно неудачный.
На "Ромео и Джульетту" в исполнении Пермского театра на Dance Open определенно не иду.
Мариинский театр
Фестиваль балета "Мариинский"
Балет Пермского театра традиционно для Петербурга почти родной - в силу старых эвакуационных воспоминаний, сильного влияния вагановской школы, почти петербургского стиля танца и пр. и пр. Прошлые визиты Пермского балета запомнились идеально вышколенным кордебалетом и практически полным отсутствием того, что у нас называют солистом. То есть солисты в Перми, конечно, есть, но их уровень не сильно отличается от уровня кордебалета.
Обращение к английской хореографии, которое Пермский балет демонстрирует сегодня - и в этой череде трех балетов и в макмиллановской "Ромео и Джульетте", которую вскоре покажут на Dance Open, - вызван, кажется, именно этой особенностью труппы. Хореография Эштона и Макмиллана не рассчитана на солистов в русском понимании, потому что в Английском балете (до недавнего времени) солисты появлялись случайно. Это балеты кордебалета, а также третьих и вторых танцовщиков - в отсутствие первых танцовщиков и премьеров.
"Конькобежцы" на музыку Мейербера - очень милая работа раннего Эштона, где все построено на одном натуралистическом приеме - имитации скольжения - и где двоечки, троечки, иногда восьмерочки танцовщиков проделывают однотипные движения. В целом, мило; местами интересно, местами забавно. И Пермский балет здесь на предельной высоте, ибо техника и синхронность исполнителей существенно превосходят возможности мариинских вторых танцовщиков. Смотришь - и удивляешься.
Во втором отделении показали современный балет. "Когда падал снег" - работа Дагласа Ли на музыку Бернарда Херрманна, не без хореографического таланта, но слишком однообразная и затянутая. Эффект зеркальности отсылает к целой череде великих хореографов, в том числе и из Штуттгарта (там работает Ли); эффект деформаций человеческого тела отсылает к нынешним британцам - в первую очередь к Макгрегору. Танцовщики работают на совесть, но хореография дышит эпигонством. Так что большей частью скучно.
Но скуку до последних пределов нагоняет третья часть программы - поздний балет Макмиллана "Зимние грезы", поставленный по чеховским "Трем сестрам" на музыку Чайковского и русских народных песен. Давно думаю о том, что слава Макмиллана - большей частью дутая (хотя многие не согласны). Его редкие удачи ("Манон", да и то не целиком) с лихвой перевешивает список неудач, начиная с "Ромео и Джульетты". Макмиллан очень педантичен и прямолинеен. C редким отсутствием иронии и рефлексии. С сильнейшим креном в драмбалет, а драмбалет английский не сильно отличается от драмбалета советского. "Зимние грезы" состоят из огромного количества одноплановых любовных дуэтов, проложенных редкими номерами "бытовухи": в начале офицеры развлекаются с горничной, в середине - пьяный интеллигент танцует со стулом, который у него завяз в ногах. Первые десять минут даже интересно. Потом публика начинается покидать зал: из партера вышло человек двадцать. И их можно понять. Поздний Макмиллан - это банальность на банальности, эпигонство, которое даже не имеет смысла отнести к какой-либо конктерной хореографической традиции, так это заезжено везде и всеми. И сама идея сперта из балета "Месяц в деревне" все того же Эштона - хореографа, в целом не менее Макмиллана страдающего банальностью и эпигонством (эштоновская "Ромео и Джульетта" "еще тупее" макмиллановской).
Неверной дорогой идут товарищи из пермского балета, осваивая европейскую хореографию второго-третьего уровня. В Мариинском в свое время поставили "Манон", и это было правильно: мариинская труппа осваивала незнакомый балетный язык на лучших его образцах. Но тренироваться на худшем наследии Макмиллана, пусть и на русский сюжет, наверное, не стоит. И интересно, о чем думал продюсер этой программы: из трех балетов лучше всех первый, на втором месте второй, а завершает программу балет откровенно неудачный.
На "Ромео и Джульетту" в исполнении Пермского театра на Dance Open определенно не иду.