Самоодомашнивание | Часть №2
Самоодомашнивание | Часть №1
Самоодомашнивание человека способствовало появлению менее агрессивного фенотипа у нашего вида, точнее фенотипа, склонного к замене (реактивной) физической агрессии на словесную агрессию.
Переход к словесной агрессии и к более изощренным формам словесного поведения способствовал самодомашниванию, при этом эти два процесса образовали взаимно усиливающуюся петлю обратной связи, учитывая, что словесное поведение влечет за собой не только уменьшение насилия, но и больше возможностей для более продолжительного взаимодействия и общения, что в конечном итоге делает возможным появление более сложных форм языка.
Такое предположение помогает разрешить парадокс гипотезы самоодомашнивание в отношении агрессии, точнее, почему агрессия у людей снижается только тогда, когда речь идет о реактивной агрессии, но не когда речь идет об активной агрессии, причем последняя демонстрирует увеличение.
Петля обратной связи была особенно важна в период между 200 и 50 тыссяч лет назад, когда люди не были полностью современными, ни с точки зрения их морфологии черепа/мозга и их поведения/культуры, ни с точки зрения их самоодомашнивания.
• На первой стадии, происходящей примерно в период до 200 тысяч лет, процессы самодомашнивания только начинают появляться, а реактивная физическая агрессия все еще остается относительно высокой.
• На втором этапе, происходящем примерно от 200 до 50 тысяч лет, наблюдается усиление самоодомашнивания, способствующего появлению ранних языковых форм с протограмматиками, особенно подходящими для ругательства и оскорбления, которые начали постепенно заменять реактивную агрессию, выполняющая ту же функцию. Этот ранний язык был недостаточно изощренным, чтобы поддерживать активную агрессию. На этой стадии существует ускоренная петля обратной связи между процессами самоодомашнивания и застыванием ранних форм языка, которые способствуют снижению реактивной физической агрессии.
Реактивная агрессия у людей связана с более низкими уровнями целенаправленного торможения и более высокими уровнями гибкости, а проактивная агрессия связана с более высокими уровнями рабочей памяти
Дифференциальное нарушение реактивного языка по сравнению с интенциональным языком подразумевает, что они используют различные нейронные основы/пути. Схема, поддерживающая реактивный язык (включая ненормативную лексику), эволюционно намного старше, в ней доминирует лимбическая система, ответственная за генерацию эмоций и двигательных импульсов, где базальные ганглии регулируют и избирательно подавляют такие импульсы.
Наконец, ругательные соединения могут быть очень юмористическими. Одной из основных функций юмора является избавление от стресса и напряжения через смех и веселье. Юмор служит естественным антагонистом стресса в ситуациях травмы и стресса, снижая уровень кортизола.
Кроме того, юмор часто может служить формой самоутверждения, граничащего с агрессией, особенно в случаях насмешек и оскорблений. Поэтому двойственные функции юмора (то есть функция снижения стресса и словесная агрессия) и его зависимость от лимбических структур поддерживают наше предположение, что ранние формы языка обеспечивали освобождение от стресса и напряжения, а также (словесную) альтернативу реактивной агрессии, таким образом усиливая эффект самоодомашнивания.
• Третья стадия, 50-10 тысяч лет (верхний палеолит), достигла своего пика. Больше сотрудничества и социализации и меньше реактивной агрессии создали нишу для более сложных форм языка и познания.
• Четвертый этап, от 10 тысяч лет (начало периода неолита) до наших дней, характеризовался еще более сложным языком и познанием, которые теперь предоставляют лингвистические, когнитивные и культурные средства (например, сложное оружие) для координация преднамеренной крупномасштабной проактивной агрессии.
Существует достаточно доказательств того, что социокультурные факторы действительно влияют на расхождение современных языков, и это выходит далеко за рамки подтвержденного воздействия социальных факторов на языковое разнообразие внутри самого языка (как его изучает социолингвистика) или на лексику мировых языков.
Однако все чаще факты свидетельствуют о том, что языковая структура также влияет на основные когнитивные способности, такие как влияние порядка слов на рабочую память. Как следствие, языковые особенности, изучение языка и когнитивная архитектура составляют усиливающую петлю обратной связи, в которых произошли генетические изменения для приспособления к языковому познанию.
Более высокая когнитивная стоимость языковой обработки и обучения, потребовала когнитивной адаптации из-за повышенных требований к рабочей памяти и исполнительному контролю.
Короче говоря, не только наша когнитивная архитектура учитывает многие аспекты языков, на которых мы говорим, но и определенные языковые особенности, обусловленные культурными и экологическими факторами, более или менее постоянно влияют на нашу когнитивную архитектуру.
Эти два аспекта нельзя отделить друг от друга!
• Биологические изменения, которые привели к возникновению нашего вида, также способствовали созданию ниши, которая позволила появится аспектам языковой сложности через культурную эволюцию, которая, в свою очередь, повлияла на нашу биологию.
• В то же время, определенные культурные практики повлияли на нашу биологию и проложили путь к определенным когнитивным изменениям, которые привели к возникновению языковой сложности.
Самодомашнивание человека могло бы способствовать как процессам, так и развитию нашего языкового мозга, в основном посредством биологических механизмов, и созданию современных языков, в основном, через культурные механизмы.
/Источник/