Командиры Красной армии - 27
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Действительно, если наиболее активной и целеустремленной части комсостава новая армия дала шанс проявить себя в полной мере, то в отношении основной массы комсостава уже начинала действовать статистика: перечисленные выше, в предыдущих разделах, моменты (низкий общекультурный и образовательный уровень населения, тяжелое материальное положение командиров, как следствие низкий престиж военной службы и слабая мотивация) негативно воздействовали на квалификацию комсостава РККА. Особенно ярко это видно при изучении докладов и отчетов, посвященных маневрам и итогам боевой подготовки в 20-е годы, причем основные моменты повторялись из года в год. Одной из главных и самых серьезных проблем было отсутствие активности командного состава, выливавшееся в шаблонность и безынициативность, отсутствие командных навыков, умения руководить и организовать бой в меняющейся обстановке. Данные вопросы даже выносились на специальные заседания РВС СССР, как, например, заседания, состоявшиеся 26 января, 5-7 февраля, 30 марта 1927 года. Заместителем начальника Штаба РККА С.А. Пугачевым по данным полевых поездок в Московском и Приволжском военных округах и маневров Украинского военного округа к этому заседанию был подготовлен специальный доклад от 11 января 1927 года{1}, которые можно привести здесь полностью:
«1. Медлительность в принятии решения. Примеров много. Как один, приведу следующий: комдив, получив вводное задание посредника, по существу не меняющее ранее сложившейся обстановки, тратит 25 минут на оценку новой, с его точки зрения, обстановки и принятие решения. Если прибавить время, потребное на отдачу распоряжений, то решение будет уже запоздалым и потребует значительных усилий со стороны войск для выполнения данной им задачи.
2. Командный состав нуждается в подталкивании, без чего интенсивность его работы в полевой обстановке ничтожна. Как характерное явление, - принятие решения не сопровождается немедленным действием, что объясняется выжиданием, одобрит или не одобрит это решение вышестоящий командир или руководитель. Пример: посредник дает вводное задание; командир его изучает; посредник задает вопрос: «что делаете»; командир вместо отдачи распоряжений или выезда на место начинает разглагольствовать. Это - постоянное явление.
3. Неумение организовать управление боем. Объясняется отсутствием настойчивости в требованиях к подчиненным. К концу маневров УВО этот недочет удалось изжить, но и здесь он сказывался в процессе самого боя. Как правило, в начале бой развивается планомерно, малейшие же изменения в обстановке приводят к потере управления.
4. Выжидание исчерпывающих сведений от разведывательных органов. В результате обычно принимаются половинчатые решения без использования всех сил и средств для достижения быстрого успеха. Этим можно объяснить нагромождение резервов, остающихся пассивными зрителями на поле боя. Наиболее характерно следующее распределение войск: дивизия выделяет 2 полка для решения задачи, оставляя одни полк в резерве; от каждого из полков по 2 батальона выдвигаются в боевую линию, один батальон оставляется в полковом резерве; 2 роты батальона ведут бой, третья - в батальонном резерве, часть пулеметных рот также маринуется в резерве; в результате из 27 стрелковых рот дивизии 8 (т. е. менее 1/3) ведут бой, остальные несут напрасные потери.
5. Приведенное в п. 4 распределение сил свидетельствует также о стремлении к шаблону и отсутствии творческой оперативной работы командного состава.
6. Расплывчатость в постановке боевых задач. Частично может быть объяснена неумением кратко и ясно (по-военному) распоряжаться, но не исключается до некоторой степени и боязнь ответственности, так как четкая постановка задач не допускает никаких толкований, при неясной же задаче можно всегда передать часть вины на подчиненного, как неправильно выполнившего приказ. Может быть это и натяжка, но у меня иногда создавалось впечатление, что неясная постановка задачи является маневром со стороны командира.
7. Нераспорядительность. Явление очень частое и ведущее к подрыву авторитета командного состава в глазах красноармейцев. Примеры: а) отсутствие заблаговременной разведки пути, приводившее к прогульным движениям и напрасному изматыванию войск; б) несвоевременная высылка квартирьеров; в) стремление по прибытии на ночлег возможно скорее устроиться, предоставив красноармейцам заботиться о себе самим. Особенно резко нераспорядительность командного состава выразилась при разгрузке войск на маневрах УВО: никто не знал, что он должен делать и не чувствовал своей ответственности.
8. Неумение отдавать приказания в императивной форме. Пример. На форту «К» при посещении погребов комендант отдает приказание: «прикажите-ка так кому-нибудь, чтобы зажгли свет». Приказание это неизвестно к ком[у] относилось и нашло соответствующее отражение в выполнении - для включения света потребовалось более 5 минут. При ином воспитании командного состава, приказание это носило бы другой характер: - «тов[арищ] М, прикажите включить свет». Надо полагать, что т. N чувствовал бы в таком случае ответственность за исполнение приказания, и оно было бы исполнено значительно быстрее.
9. Особенно необходимо отметить пассивность штабных работников. Пример: комдив, намечая решение, колеблется в выборе направления главного удара - и так хорошо, и этак не плохо, обращается к своему начальнику штаба: «как ваше мнение?» и получает ответ: «как прикажете». Пассивность в изучении боевой обстановке, ожидание связи вместо того, чтобы искать ее, неумение проследить за исполнением отданного распоряжения - характерные и постоянные недочеты в работе штабов. Если некоторые командиры и отдельные начальники штабов проявляют должные инициативу и настойчивость, то для большинства штабных работников необходимы постоянные подталкивания, подсказки и напоминания.
10. Резко выделялась на маневрах УВО пассивность низового посреднического аппарата. Может быть, это объясняется исключительно неблагоприятными условиями погоды и отсутствием инструктирования со стороны старших посредников, но думается, что и обшая нераспорядительность и боязнь ответственности также сказались и здесь, почему нередки случаи, когда в развитии боя создавались неестественные положения.
11. Дисциплина связи за редкими исключениями слаба. Обслуживающий персонал не воспитан в сознании ответственности за службу связи. Это, с одной стороны, подтверждает отсутствие требовательности у командного состава, а с другой, указывает на неустойчивость дисциплинарной политики. Все же в целом свидетельствует, что начатую в 1924 г. кампанию за поднятие дисциплины нельзя считать законченной и в этом отношении необходима дальнейшая работа, направляемая высшие командованием.
Недостаток, а в некоторы[х] случаях и отсутствие активности командного состава, не могут быть расценены как поголовное явление. Есть, конечно, командиры, обладающие силой воли, энергией, сознанием ответственности и готовностью нести ответственность за свои действия. Эти качества особенно резко выразились у большинства командиров конницы{2} и у высшего командного состава ПриВО, но на общем фоне впечатлений от полевых поездок и маневров такие командиры представляют исключение, а не правило».
При этом, что особенно печально, в армии отсутствовала и сама атмосфера поощрения инициативных командиров и предпосылки, способствующие ее созданию - что отмечал, например, М.Н.Тухачевский: «У нас нет общественного мнения, основанного на уставах, которое заставило бы действовать активно и решительно. У нас за каждую ошибку, которую допускает командир, начинают высмеивать и дергать, - это неправильно.… Надо создать обстановку такого общественного мнения, которое обусловливало бы проявление активности, мобильности, смелости действий, которое не допускало бы издевательства над командиром, потерпевшем неудачу, и закрепить уставы в общественном мнении как обязательную основу действий». В выводах специально созданной для изучения вопроса поднятия активности комсостава под руководством Уншлихта указывалось о важности данной проблемы («Итоги годовой учебы в жизни РККА и завершивший их период маневров за отчетный год свидетельствуют, что среди прочих наибольшего внимания заслуживает вопрос о понижении активности в среде основной массы комсостава») и в качестве причин указывались в том числе перечисленные выше - забюрократизированность армии, сковывавшая самостоятельность низовых инстанций, тяжелое материальное положение комсостава и его перегрузка, связанная в первую очередь с неумением организовать свое время, вызванная этим текучесть, проблемы с воспитанием волевых качеств, низкий общеобразовательный уровень и связанная с этим перегрузка учебных планов{3}. Проблема отсутствия инициативного комсостава отражалась и сторонними наблюдателями - теми же немцами: признавая выросшую ценность Красной армии, в разведывательном донесении (февраль 1933 года), перехваченном Разведупром РККА, в качестве основной проблемы они отмечали именно слабость подготовки комсостава: «Теперь очевидно настало время по созданию инициативного и волевого командира всех степеней. Однако… налицо опасность, что это не удастся своевременно провести и что средний командный состав застынет на схеме и букве устава. До сих пор армия страдает тем, что начиная от командира взвода и кончая командиром полка, командир не является еще полноценным. В своей массе они способны лишь решать задачи унтер-офицера. Несмотря на все мероприятия, проблема о командире Красной армии еще не разрешена. Но общая ценность армии поднялась, она сейчас способна хорошо вести оборонительную войну против любого из противников»{4}. Германский военный атташе в СССР полковник Гартман в своем докладе в Берлин от 27 марта 1933 года отмечал следующее: «при характеристик командного состава заметна далеко идущая боязнь ответственности… Эта боязнь приводит к тому , что не рекомендуют выступать со своим мнением до получения в четкой форме мнения начальства… Тем не менее ценность армии должна быть признана относительно высокой»{5}. Им вторил и И.П.Белов в своем письме, написанном после посещения Дрезденской пехотной школы - «когда смотришь, как зверски работают над собой офицеры от подпоручика до генерала, как работают над подготовкой частей, каких добиваются результатов, болит нутро от сознания нашей слабости… Мы имеем прекрасный человеческий материал в лице нашего красноармейца; у нас неплохие перспективы с оснащением нашей армии техников. Нужны грамотные в военно-техническом отношении командиры, мы должны их сделать - в этом одна из задач сегодняшнего дня»{6}.
Как упоминалось чуть выше - практически все основные недостатки, в которые выливалась малая квалификация комсостава, отражены в ежегодных отчетах по итогам боевой подготовки{7}. Перечисленные в этих документах главные проблемы могут быть сведены в несколько групп - наряду с отсутствием инициативности, командных навыков у комсостава, это:
а) Неумение организовать взаимодействие родов войск, рознь между родами войск и отдельными частями, отсутствие увязки своих действий («Необходимо обратить внимание командования УВО на изжитие ненормальных взаимоотношений между войсковыми частями и различными родами войск, так как имевшие место на маневрах случаи … вызывают опасения, насколько обеспечена дружная работа войск в случае войны, если еще в мирное время они что-то между собою делят… Связь с пехотой артиллерия держит небрежно»). Причем это касалось как основных участников общевойскового боя - пехоты (конницы) и артиллерии, так и - что повторялось особенно часто - взаимодействия этих родов войск с авиацией. При этом если к концу 20-х годов наблюдался определенный прогресс в налаживании взаимодействия между пехотой и артиллерией в стационарных условиях, то слабость комсостава проявлялась в неумении организовать управление непосредственно в бою («Усвоенное взаимодействие пехоты с артиллерией, имеющееся, как правило, при неподвижном боевом порядке, с движением его зачастую нарушается, особенно при движении пехоты свыше одного километра в час»){8}.
Б) Медлительность войск как следствие медлительности и неэнергичности комсостава. Как отмечал Тухачевский, «положение чрезвычайно тяжелое, потому что мы наши уставы базируем на быстрых и активных действиях, в то время как войска не приспособлены к этим действиям. В войсках замечается ложное представление о бое в том смысле, что раз бой развивается медленно, то и действовать надо медленно». (О том же говорят и выдержки из других документов - «Войсковые части все еще остаются малоподвижными, тяжелыми на подъем, медленными в движении, неприспособленными и неподготовленными к выполнению смелых перегруппировок и маневрирований. Сами войска … движутся и работают «монотонно»»).
В) Очень плохая работа штабов - отмечалась оторванность штабов от войск, канцеляризм, пассивность штабных работников («[Штабы] большей частью фиксируют боевые действия и почти не принимают участия в организации руководства боем. Оперативные документы пространны и мало конкретны; делопроизводство штабов нередко не считается с полевыми условиями и ведется чисто по канцелярски и громоздко», «многословность оперативных документов, отсутствие навыков в работе в полевых условиях, неумение организовать и поддерживать связь»).
Г) Проблемы со связью, а также с организацией разведки, маскировки, снабжения, форсирования рек. Акцент на серьезности проблем со связью делается практически во всех документах того времени. Причем эти проблемы были связаны как с крайним дефицитом технических средств, так и в не меньшей степени с неумением и нежеланием командиров и штабных работников налаживать и поддерживать связь, непониманием важности этого вопроса. («неудовлетворительная служба связи при вполне удовлетворительной подготовке войск связи… объясняется, с одной стороны, неумением войсковых штабов ставить задачи войскам связи, с другой - неумением начальников связи рассчитать силы и средства связи и работать в тесной связи с оперативной частью штаба», «Дисциплина связи за редкими исключениями слаба. Обслуживающий персонал не воспитан в сознании ответственности за службу связи», «Организация бесперебойной связи до сих пор является камнем преткновения штабов. Методы живого руководства заменяются «висением на проволоке», с порывом которой всякая связь прекращается», у штабных работников «нет … умения ставить задачи по связи в целях обеспечения непрерывности боевого управления». «Причины неумелого использования службы связи общевойсковыми начальниками следующие: а) отсутствие в войсках новых образцов имущества связи (мы вынуждены это имущество выдавать только на маневры); б) крайняя количественная ограниченность средств связи, об этом докладывалось, и в) в подготовке высшего начсостава недостаточно проводилось занятий по службе связи (это относится и к войскам всех родов войск и к высшим военно-учебным заведениям)»).
Особенно контрастно все это выглядит в сравнении с Рейхсвером, где гораздо более рационально была выстроена как система подготовки войск и офицерского корпуса (с ориентацией на выработку в первую очередь командных навыков), так и в частности система маневров, как инструмента обучения войск, привития навыков управления германским командирам. Так, фон Зект с самого начала Рейхсвера после окончания Мировой войны нацеливал систему подготовки войск на выработку взаимодействия родов войск, при этом была тщательно продумана последовательность маневров - Рейхсвер постепенно шел от небольших, но бывших основой системы маневров - ротных и полковых учений - где личному составу прививались тактические навыки ведения и организации боя, и затем постепенно к ежегодным дивизионным и многодивизионным маневрам, где высший и старший комсостав приобретал навыки управления сложными войсковыми структурами. По сути, еще в начале 20-х годов Рейхсвер прошел и успешно решил все те проблемы, с которыми РККА столкнулась (или точнее - осознала) лишь концу десятилетия{9}.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Справка Штаба РККА в РВС СССР об отсутствии активности у комсостава (по данным полевых поездок в МВО, ПриВО и маневров УВО), № 022015/СС от 11 января 1927г.
{2} При этом у кавалерийских командиров практически постоянно отмечались проблемы, связанные с низким уровнем военного образования и культуры - часто отмечалось стремление к атакам в конном строю и слабое умение (и желание) вести бой в спешенном строю. Об этом свидетельствуют многочисленные выдержки их документов того времени - например, 1925 год: «Стратегическая конница неудовлетворительно справлялась с задачами разведки. Необходимо обратить внимание на этот вид боевой деятельности конницы, сделав его центром тяжести обучения в летний период и организуя специальные разведывательные маневры в период общих и подвижных сборов»; 1926 год: «Конница действует хорошо и смело, но не всегда, когда это вызывается обстановкой, своевременно переходит к комбинированному бою… Конница все еще мало искусна в спешенном бою»; 1927 год: «При совместных действиях войск наблюдается ряд существенных недостатков, как-то: не всегда правильное использование конницы… конница, несмотря на некоторые успехи, все еще недостаточно овладела комбинированным боем»; 1928 год: «Еще не вполне достаточная тактическая подготовка конницы. Не изжиты случаи конных атак на расстроенную пехоту без достаточной огневой подготовки. Слабый учет огня противника и отсюда случаи маневрирования на коне в сомкнутых строях в сфере пулеметного огня. Недостаточное внедрение навыков и методов ведения боя спешенными частями, особенно во взаимодействии со станковыми пулеметами и артиллерией. Слабая сноровка в применении к местности и в тактической маскировке как в бою, так и на марше. Неправильные приемы ведения оперразведки, в частности, недостаточная практика работы разведывательными отрядами. Отсутствие четкости в организации разведки и в технике выполнения ее разведывательными органами. Недостаточная практика в определении флангов противника и отсюда случаи лобовых атак вместо удара во фланг. Слабая организация противовоздушной и химической обороны на марше, при расположении на месте и в бою».
{3} «а) Система руководства, распределения обязанностей и ответственности, как в вопросах боевой подготовки, так и в области административно-хозяйственной; б) Недостаточное материально-бытовое обеспечение как самого комсостава, так, главным образом, и условий быта и учебы армии; в) Одновременно массовое увольнение комсостава и необеспеченность его до последнего времени; г) Текучесть комсостава; д) Перегрузка комполитсостава, вытекающая, главным образом, из: неорганизованности и отсутствия уважения ко времени и достаточной рационализации как в области учебы, так и в области административно-хозяйственной; чрезмерного злоупотребления комиссионным способом работы по хозяйственной линии; несоответствия числа и объема ставящихся задач средствами и расчетами времени на их осуществление; е) Некоторые законодательные нормы; ж) Недостаточное воспитание необходимых волевых качеств и закалки активности и самостоятельности комсостава в практической работе; з) Недостаточный общеобразовательный и военный уровень комсостава; и) Низкий уровень физического состояния комсостава в отношении старшего и высшего; к) В отношении молодого комсостава, поступающего из нормальных школ, - в основном причины понижения физической годности лежат в понижении общего уровня физической годности призывных возрастов, крайней перегрузкой учебных планов во всех ВУЗах и недостаточности материального обеспечения быта и учебы»
{4} Ю.Л.Дьяков, Т.С.Бушуева, «Фашистский меч ковался в СССР: Красная армия и Рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933», М. 1993, стр. 300
{5} Там же, 309
{6} там же. стр. 272
{7} В частности, в следующих документах: по 1925 году - выводы доклада зам. начальника Штаба РККА С.А. Пугачева в РВС СССР «О проведении маневров в Ленинградском, Западном и Украинском военных округах» от 23 сентября 1925г.; по 1926 году - доклад начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевского в РВС СССР «Итоги маневров 1926 года», не позднее 27 ноября 1926г., постановление РВС СССР «Об итогах маневров 1926 года», от 15 февраля 1927г.; по 1927 году - тезисы доклада врид. инспектора артиллерии Д.Д. Тризны в РВС СССР о результатах боевой подготовки артиллерии РККА в 1926/27 учебном году, № 560/с, от 22 октября 1927 г., тезисы доклада начальника Командного управления ГУ РККА Н.В. Куйбышева в РВС СССР о состоянии боеготовности стрелковых частей и подготовке командного состава, от 24 октября 1927 г., выводы из доклада инспектора инженеров РККА А.Д. Малевского в РВС СССР о состоянии боевой подготовки инженерных войск РККА от 29 октября 1927 г., тезисы доклада инспектора по строевому и тактическому делу ГУ РККА К.Б. Калиновского в РВС СССР о состоянии боевой подготовки бронечастей РККА, от 12 ноября 1927г.; по 1928 году - Постановление РВС СССР «Об итогах учебно-тактической подготовки РККА на основе опыта маневров 1927-28 учебного года и учебные цели на 1928-29 г.», от 1 декабря 1928 г., стенограмма выступления командующего ЛВО М.Н. Тухачевского на заседании РВС СССР от27 ноября 1928 г. по вопросу об итогах боевой подготовки Красной Армии, № 0166, г. Ленинград, от 1 декабря 1928 г., Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг.
{8} Кстати, проблема взаимодействия осознавалась одной из важнейших, и ее решению уделялось значительное внимание. Так, например, в 1926-27 учебном году «для улучшения взаимодействия артиллерии с пехотой (коницей) были проведены следующие мероприятия: а) сокращен срок специальных артиллерийских сборов до 2 месяцев (в конной артиллерии до 1,5 месяцев) и увеличен срок общевойсковых сборов до 1,5 месяцев; б) установлено обязательное лагерное расквартирование на главнейших окружных полигонах не менее одной стрелковой дивизии; в) установлены прикомандирования общевойсковых начальников к специальным артиллерийским сборам на срок 5-7 дней; г) установлена встречная летняя стажировка командиров пехоты (конница) и артиллерии на срок не менее 4 недель. Войсковое командование научилось грамотно управлять артиллерией в бою: … Особенно большая работа в этом направлении проведена в БВО, где стажировку в артиллерии прошли почти все командиры стр. полков, все командиры стр. дивизий и командиры большинства стр. корпусов». »; Тезисы доклада врид. инспектора артиллерии Д.Д. Тризны в РВС СССР о результатах боевой подготовки артиллерии РККА в 1926/27 учебном году, № 560/с, от 22 октября 1927 г.,
{9}См. Дж. Корум, «Корни блицкрига» «В 1920 Зект указывал, что первые три месяца каждого нового года должны были отводиться ротному командиру для его учебной программы. В том же самом году Зект констатировал, что «самой трудной целью для командира является достижение взаимодействия родов войск»… В соответствии с новой доктриной обучение должно было начинаться со взводных и ротных учений, постепенно двигаясь в сторону учений батальонных и полковых. При достижении высокого уровня индивидуальной подготовки, а также подготовки небольших подразделений, армия переходила к дивизионным и многодивизионным маневрам…. К 1925 году Рейхсвер поступательно обучался с самого низа и до верха. В1923-25 годах армия начинала с ротных и батальонных учений и заканчивала полковыми и дивизионными. В 1926 году Рейхсвер созрел для того, проведения в этом году многодивизионных маневров, в которых приняла участие большая часть армии. Были проведены двое больших маневров - в каждом территориальном командовании (десять дивизий Рейхсвера были разделены на два территориальных (групповые) командования… Фон Зект также критиковал наблюдавшуюся им склонность к тактике траншейной войны, настаивая на использовании новой тактики, делавшей основной упор на подвижности. В 1922 он принуждал пехоту концентрироваться на движении и фланговых атаках. Фон Зект особенно критически относился к тенденции подготовки артиллерии к позиционной войне: "Артиллерийские приказы слишком часто пишутся в соответствии с условиями позиционной войны и являются слишком длинными. Батальонные приказы, состоящие из 10-15 разделов, невозможно использовать в бою". Зект непрерывно подчеркивал инновационность и гибкость мобильной войны в сравнении с тщательно планируемыми методами ведения позиционной войны. Во время продвижения вперед он рекомендовал атаковать с ходу, утверждая что «гибкость духа» немецкой армии и быстрота ее реакции являются одними из ее преимуществ… В 1923 году Зект снова настаивал на том, что главная цель армии состояла в обучении для ведения маневренной войны. Важную роль играла способность войск преодолевать большие расстояния. Зект подчеркнул важность коротких, ясных приказов в подвижной войне в противоположность детальным приказам войны позиционной. Он констатировал, что армейские командиры все еще нуждались в большей практике по отдаче приказов, характерных для мобильной войны».
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Начало
Предыдущая страница
Действительно, если наиболее активной и целеустремленной части комсостава новая армия дала шанс проявить себя в полной мере, то в отношении основной массы комсостава уже начинала действовать статистика: перечисленные выше, в предыдущих разделах, моменты (низкий общекультурный и образовательный уровень населения, тяжелое материальное положение командиров, как следствие низкий престиж военной службы и слабая мотивация) негативно воздействовали на квалификацию комсостава РККА. Особенно ярко это видно при изучении докладов и отчетов, посвященных маневрам и итогам боевой подготовки в 20-е годы, причем основные моменты повторялись из года в год. Одной из главных и самых серьезных проблем было отсутствие активности командного состава, выливавшееся в шаблонность и безынициативность, отсутствие командных навыков, умения руководить и организовать бой в меняющейся обстановке. Данные вопросы даже выносились на специальные заседания РВС СССР, как, например, заседания, состоявшиеся 26 января, 5-7 февраля, 30 марта 1927 года. Заместителем начальника Штаба РККА С.А. Пугачевым по данным полевых поездок в Московском и Приволжском военных округах и маневров Украинского военного округа к этому заседанию был подготовлен специальный доклад от 11 января 1927 года{1}, которые можно привести здесь полностью:
«1. Медлительность в принятии решения. Примеров много. Как один, приведу следующий: комдив, получив вводное задание посредника, по существу не меняющее ранее сложившейся обстановки, тратит 25 минут на оценку новой, с его точки зрения, обстановки и принятие решения. Если прибавить время, потребное на отдачу распоряжений, то решение будет уже запоздалым и потребует значительных усилий со стороны войск для выполнения данной им задачи.
2. Командный состав нуждается в подталкивании, без чего интенсивность его работы в полевой обстановке ничтожна. Как характерное явление, - принятие решения не сопровождается немедленным действием, что объясняется выжиданием, одобрит или не одобрит это решение вышестоящий командир или руководитель. Пример: посредник дает вводное задание; командир его изучает; посредник задает вопрос: «что делаете»; командир вместо отдачи распоряжений или выезда на место начинает разглагольствовать. Это - постоянное явление.
3. Неумение организовать управление боем. Объясняется отсутствием настойчивости в требованиях к подчиненным. К концу маневров УВО этот недочет удалось изжить, но и здесь он сказывался в процессе самого боя. Как правило, в начале бой развивается планомерно, малейшие же изменения в обстановке приводят к потере управления.
4. Выжидание исчерпывающих сведений от разведывательных органов. В результате обычно принимаются половинчатые решения без использования всех сил и средств для достижения быстрого успеха. Этим можно объяснить нагромождение резервов, остающихся пассивными зрителями на поле боя. Наиболее характерно следующее распределение войск: дивизия выделяет 2 полка для решения задачи, оставляя одни полк в резерве; от каждого из полков по 2 батальона выдвигаются в боевую линию, один батальон оставляется в полковом резерве; 2 роты батальона ведут бой, третья - в батальонном резерве, часть пулеметных рот также маринуется в резерве; в результате из 27 стрелковых рот дивизии 8 (т. е. менее 1/3) ведут бой, остальные несут напрасные потери.
5. Приведенное в п. 4 распределение сил свидетельствует также о стремлении к шаблону и отсутствии творческой оперативной работы командного состава.
6. Расплывчатость в постановке боевых задач. Частично может быть объяснена неумением кратко и ясно (по-военному) распоряжаться, но не исключается до некоторой степени и боязнь ответственности, так как четкая постановка задач не допускает никаких толкований, при неясной же задаче можно всегда передать часть вины на подчиненного, как неправильно выполнившего приказ. Может быть это и натяжка, но у меня иногда создавалось впечатление, что неясная постановка задачи является маневром со стороны командира.
7. Нераспорядительность. Явление очень частое и ведущее к подрыву авторитета командного состава в глазах красноармейцев. Примеры: а) отсутствие заблаговременной разведки пути, приводившее к прогульным движениям и напрасному изматыванию войск; б) несвоевременная высылка квартирьеров; в) стремление по прибытии на ночлег возможно скорее устроиться, предоставив красноармейцам заботиться о себе самим. Особенно резко нераспорядительность командного состава выразилась при разгрузке войск на маневрах УВО: никто не знал, что он должен делать и не чувствовал своей ответственности.
8. Неумение отдавать приказания в императивной форме. Пример. На форту «К» при посещении погребов комендант отдает приказание: «прикажите-ка так кому-нибудь, чтобы зажгли свет». Приказание это неизвестно к ком[у] относилось и нашло соответствующее отражение в выполнении - для включения света потребовалось более 5 минут. При ином воспитании командного состава, приказание это носило бы другой характер: - «тов[арищ] М, прикажите включить свет». Надо полагать, что т. N чувствовал бы в таком случае ответственность за исполнение приказания, и оно было бы исполнено значительно быстрее.
9. Особенно необходимо отметить пассивность штабных работников. Пример: комдив, намечая решение, колеблется в выборе направления главного удара - и так хорошо, и этак не плохо, обращается к своему начальнику штаба: «как ваше мнение?» и получает ответ: «как прикажете». Пассивность в изучении боевой обстановке, ожидание связи вместо того, чтобы искать ее, неумение проследить за исполнением отданного распоряжения - характерные и постоянные недочеты в работе штабов. Если некоторые командиры и отдельные начальники штабов проявляют должные инициативу и настойчивость, то для большинства штабных работников необходимы постоянные подталкивания, подсказки и напоминания.
10. Резко выделялась на маневрах УВО пассивность низового посреднического аппарата. Может быть, это объясняется исключительно неблагоприятными условиями погоды и отсутствием инструктирования со стороны старших посредников, но думается, что и обшая нераспорядительность и боязнь ответственности также сказались и здесь, почему нередки случаи, когда в развитии боя создавались неестественные положения.
11. Дисциплина связи за редкими исключениями слаба. Обслуживающий персонал не воспитан в сознании ответственности за службу связи. Это, с одной стороны, подтверждает отсутствие требовательности у командного состава, а с другой, указывает на неустойчивость дисциплинарной политики. Все же в целом свидетельствует, что начатую в 1924 г. кампанию за поднятие дисциплины нельзя считать законченной и в этом отношении необходима дальнейшая работа, направляемая высшие командованием.
Недостаток, а в некоторы[х] случаях и отсутствие активности командного состава, не могут быть расценены как поголовное явление. Есть, конечно, командиры, обладающие силой воли, энергией, сознанием ответственности и готовностью нести ответственность за свои действия. Эти качества особенно резко выразились у большинства командиров конницы{2} и у высшего командного состава ПриВО, но на общем фоне впечатлений от полевых поездок и маневров такие командиры представляют исключение, а не правило».
При этом, что особенно печально, в армии отсутствовала и сама атмосфера поощрения инициативных командиров и предпосылки, способствующие ее созданию - что отмечал, например, М.Н.Тухачевский: «У нас нет общественного мнения, основанного на уставах, которое заставило бы действовать активно и решительно. У нас за каждую ошибку, которую допускает командир, начинают высмеивать и дергать, - это неправильно.… Надо создать обстановку такого общественного мнения, которое обусловливало бы проявление активности, мобильности, смелости действий, которое не допускало бы издевательства над командиром, потерпевшем неудачу, и закрепить уставы в общественном мнении как обязательную основу действий». В выводах специально созданной для изучения вопроса поднятия активности комсостава под руководством Уншлихта указывалось о важности данной проблемы («Итоги годовой учебы в жизни РККА и завершивший их период маневров за отчетный год свидетельствуют, что среди прочих наибольшего внимания заслуживает вопрос о понижении активности в среде основной массы комсостава») и в качестве причин указывались в том числе перечисленные выше - забюрократизированность армии, сковывавшая самостоятельность низовых инстанций, тяжелое материальное положение комсостава и его перегрузка, связанная в первую очередь с неумением организовать свое время, вызванная этим текучесть, проблемы с воспитанием волевых качеств, низкий общеобразовательный уровень и связанная с этим перегрузка учебных планов{3}. Проблема отсутствия инициативного комсостава отражалась и сторонними наблюдателями - теми же немцами: признавая выросшую ценность Красной армии, в разведывательном донесении (февраль 1933 года), перехваченном Разведупром РККА, в качестве основной проблемы они отмечали именно слабость подготовки комсостава: «Теперь очевидно настало время по созданию инициативного и волевого командира всех степеней. Однако… налицо опасность, что это не удастся своевременно провести и что средний командный состав застынет на схеме и букве устава. До сих пор армия страдает тем, что начиная от командира взвода и кончая командиром полка, командир не является еще полноценным. В своей массе они способны лишь решать задачи унтер-офицера. Несмотря на все мероприятия, проблема о командире Красной армии еще не разрешена. Но общая ценность армии поднялась, она сейчас способна хорошо вести оборонительную войну против любого из противников»{4}. Германский военный атташе в СССР полковник Гартман в своем докладе в Берлин от 27 марта 1933 года отмечал следующее: «при характеристик командного состава заметна далеко идущая боязнь ответственности… Эта боязнь приводит к тому , что не рекомендуют выступать со своим мнением до получения в четкой форме мнения начальства… Тем не менее ценность армии должна быть признана относительно высокой»{5}. Им вторил и И.П.Белов в своем письме, написанном после посещения Дрезденской пехотной школы - «когда смотришь, как зверски работают над собой офицеры от подпоручика до генерала, как работают над подготовкой частей, каких добиваются результатов, болит нутро от сознания нашей слабости… Мы имеем прекрасный человеческий материал в лице нашего красноармейца; у нас неплохие перспективы с оснащением нашей армии техников. Нужны грамотные в военно-техническом отношении командиры, мы должны их сделать - в этом одна из задач сегодняшнего дня»{6}.
Как упоминалось чуть выше - практически все основные недостатки, в которые выливалась малая квалификация комсостава, отражены в ежегодных отчетах по итогам боевой подготовки{7}. Перечисленные в этих документах главные проблемы могут быть сведены в несколько групп - наряду с отсутствием инициативности, командных навыков у комсостава, это:
а) Неумение организовать взаимодействие родов войск, рознь между родами войск и отдельными частями, отсутствие увязки своих действий («Необходимо обратить внимание командования УВО на изжитие ненормальных взаимоотношений между войсковыми частями и различными родами войск, так как имевшие место на маневрах случаи … вызывают опасения, насколько обеспечена дружная работа войск в случае войны, если еще в мирное время они что-то между собою делят… Связь с пехотой артиллерия держит небрежно»). Причем это касалось как основных участников общевойскового боя - пехоты (конницы) и артиллерии, так и - что повторялось особенно часто - взаимодействия этих родов войск с авиацией. При этом если к концу 20-х годов наблюдался определенный прогресс в налаживании взаимодействия между пехотой и артиллерией в стационарных условиях, то слабость комсостава проявлялась в неумении организовать управление непосредственно в бою («Усвоенное взаимодействие пехоты с артиллерией, имеющееся, как правило, при неподвижном боевом порядке, с движением его зачастую нарушается, особенно при движении пехоты свыше одного километра в час»){8}.
Б) Медлительность войск как следствие медлительности и неэнергичности комсостава. Как отмечал Тухачевский, «положение чрезвычайно тяжелое, потому что мы наши уставы базируем на быстрых и активных действиях, в то время как войска не приспособлены к этим действиям. В войсках замечается ложное представление о бое в том смысле, что раз бой развивается медленно, то и действовать надо медленно». (О том же говорят и выдержки из других документов - «Войсковые части все еще остаются малоподвижными, тяжелыми на подъем, медленными в движении, неприспособленными и неподготовленными к выполнению смелых перегруппировок и маневрирований. Сами войска … движутся и работают «монотонно»»).
В) Очень плохая работа штабов - отмечалась оторванность штабов от войск, канцеляризм, пассивность штабных работников («[Штабы] большей частью фиксируют боевые действия и почти не принимают участия в организации руководства боем. Оперативные документы пространны и мало конкретны; делопроизводство штабов нередко не считается с полевыми условиями и ведется чисто по канцелярски и громоздко», «многословность оперативных документов, отсутствие навыков в работе в полевых условиях, неумение организовать и поддерживать связь»).
Г) Проблемы со связью, а также с организацией разведки, маскировки, снабжения, форсирования рек. Акцент на серьезности проблем со связью делается практически во всех документах того времени. Причем эти проблемы были связаны как с крайним дефицитом технических средств, так и в не меньшей степени с неумением и нежеланием командиров и штабных работников налаживать и поддерживать связь, непониманием важности этого вопроса. («неудовлетворительная служба связи при вполне удовлетворительной подготовке войск связи… объясняется, с одной стороны, неумением войсковых штабов ставить задачи войскам связи, с другой - неумением начальников связи рассчитать силы и средства связи и работать в тесной связи с оперативной частью штаба», «Дисциплина связи за редкими исключениями слаба. Обслуживающий персонал не воспитан в сознании ответственности за службу связи», «Организация бесперебойной связи до сих пор является камнем преткновения штабов. Методы живого руководства заменяются «висением на проволоке», с порывом которой всякая связь прекращается», у штабных работников «нет … умения ставить задачи по связи в целях обеспечения непрерывности боевого управления». «Причины неумелого использования службы связи общевойсковыми начальниками следующие: а) отсутствие в войсках новых образцов имущества связи (мы вынуждены это имущество выдавать только на маневры); б) крайняя количественная ограниченность средств связи, об этом докладывалось, и в) в подготовке высшего начсостава недостаточно проводилось занятий по службе связи (это относится и к войскам всех родов войск и к высшим военно-учебным заведениям)»).
Особенно контрастно все это выглядит в сравнении с Рейхсвером, где гораздо более рационально была выстроена как система подготовки войск и офицерского корпуса (с ориентацией на выработку в первую очередь командных навыков), так и в частности система маневров, как инструмента обучения войск, привития навыков управления германским командирам. Так, фон Зект с самого начала Рейхсвера после окончания Мировой войны нацеливал систему подготовки войск на выработку взаимодействия родов войск, при этом была тщательно продумана последовательность маневров - Рейхсвер постепенно шел от небольших, но бывших основой системы маневров - ротных и полковых учений - где личному составу прививались тактические навыки ведения и организации боя, и затем постепенно к ежегодным дивизионным и многодивизионным маневрам, где высший и старший комсостав приобретал навыки управления сложными войсковыми структурами. По сути, еще в начале 20-х годов Рейхсвер прошел и успешно решил все те проблемы, с которыми РККА столкнулась (или точнее - осознала) лишь концу десятилетия{9}.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
{1} Справка Штаба РККА в РВС СССР об отсутствии активности у комсостава (по данным полевых поездок в МВО, ПриВО и маневров УВО), № 022015/СС от 11 января 1927г.
{2} При этом у кавалерийских командиров практически постоянно отмечались проблемы, связанные с низким уровнем военного образования и культуры - часто отмечалось стремление к атакам в конном строю и слабое умение (и желание) вести бой в спешенном строю. Об этом свидетельствуют многочисленные выдержки их документов того времени - например, 1925 год: «Стратегическая конница неудовлетворительно справлялась с задачами разведки. Необходимо обратить внимание на этот вид боевой деятельности конницы, сделав его центром тяжести обучения в летний период и организуя специальные разведывательные маневры в период общих и подвижных сборов»; 1926 год: «Конница действует хорошо и смело, но не всегда, когда это вызывается обстановкой, своевременно переходит к комбинированному бою… Конница все еще мало искусна в спешенном бою»; 1927 год: «При совместных действиях войск наблюдается ряд существенных недостатков, как-то: не всегда правильное использование конницы… конница, несмотря на некоторые успехи, все еще недостаточно овладела комбинированным боем»; 1928 год: «Еще не вполне достаточная тактическая подготовка конницы. Не изжиты случаи конных атак на расстроенную пехоту без достаточной огневой подготовки. Слабый учет огня противника и отсюда случаи маневрирования на коне в сомкнутых строях в сфере пулеметного огня. Недостаточное внедрение навыков и методов ведения боя спешенными частями, особенно во взаимодействии со станковыми пулеметами и артиллерией. Слабая сноровка в применении к местности и в тактической маскировке как в бою, так и на марше. Неправильные приемы ведения оперразведки, в частности, недостаточная практика работы разведывательными отрядами. Отсутствие четкости в организации разведки и в технике выполнения ее разведывательными органами. Недостаточная практика в определении флангов противника и отсюда случаи лобовых атак вместо удара во фланг. Слабая организация противовоздушной и химической обороны на марше, при расположении на месте и в бою».
{3} «а) Система руководства, распределения обязанностей и ответственности, как в вопросах боевой подготовки, так и в области административно-хозяйственной; б) Недостаточное материально-бытовое обеспечение как самого комсостава, так, главным образом, и условий быта и учебы армии; в) Одновременно массовое увольнение комсостава и необеспеченность его до последнего времени; г) Текучесть комсостава; д) Перегрузка комполитсостава, вытекающая, главным образом, из: неорганизованности и отсутствия уважения ко времени и достаточной рационализации как в области учебы, так и в области административно-хозяйственной; чрезмерного злоупотребления комиссионным способом работы по хозяйственной линии; несоответствия числа и объема ставящихся задач средствами и расчетами времени на их осуществление; е) Некоторые законодательные нормы; ж) Недостаточное воспитание необходимых волевых качеств и закалки активности и самостоятельности комсостава в практической работе; з) Недостаточный общеобразовательный и военный уровень комсостава; и) Низкий уровень физического состояния комсостава в отношении старшего и высшего; к) В отношении молодого комсостава, поступающего из нормальных школ, - в основном причины понижения физической годности лежат в понижении общего уровня физической годности призывных возрастов, крайней перегрузкой учебных планов во всех ВУЗах и недостаточности материального обеспечения быта и учебы»
{4} Ю.Л.Дьяков, Т.С.Бушуева, «Фашистский меч ковался в СССР: Красная армия и Рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933», М. 1993, стр. 300
{5} Там же, 309
{6} там же. стр. 272
{7} В частности, в следующих документах: по 1925 году - выводы доклада зам. начальника Штаба РККА С.А. Пугачева в РВС СССР «О проведении маневров в Ленинградском, Западном и Украинском военных округах» от 23 сентября 1925г.; по 1926 году - доклад начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевского в РВС СССР «Итоги маневров 1926 года», не позднее 27 ноября 1926г., постановление РВС СССР «Об итогах маневров 1926 года», от 15 февраля 1927г.; по 1927 году - тезисы доклада врид. инспектора артиллерии Д.Д. Тризны в РВС СССР о результатах боевой подготовки артиллерии РККА в 1926/27 учебном году, № 560/с, от 22 октября 1927 г., тезисы доклада начальника Командного управления ГУ РККА Н.В. Куйбышева в РВС СССР о состоянии боеготовности стрелковых частей и подготовке командного состава, от 24 октября 1927 г., выводы из доклада инспектора инженеров РККА А.Д. Малевского в РВС СССР о состоянии боевой подготовки инженерных войск РККА от 29 октября 1927 г., тезисы доклада инспектора по строевому и тактическому делу ГУ РККА К.Б. Калиновского в РВС СССР о состоянии боевой подготовки бронечастей РККА, от 12 ноября 1927г.; по 1928 году - Постановление РВС СССР «Об итогах учебно-тактической подготовки РККА на основе опыта маневров 1927-28 учебного года и учебные цели на 1928-29 г.», от 1 декабря 1928 г., стенограмма выступления командующего ЛВО М.Н. Тухачевского на заседании РВС СССР от27 ноября 1928 г. по вопросу об итогах боевой подготовки Красной Армии, № 0166, г. Ленинград, от 1 декабря 1928 г., Обзор ГУ РККА о состоянии Красной армии в 1927-1928 гг.
{8} Кстати, проблема взаимодействия осознавалась одной из важнейших, и ее решению уделялось значительное внимание. Так, например, в 1926-27 учебном году «для улучшения взаимодействия артиллерии с пехотой (коницей) были проведены следующие мероприятия: а) сокращен срок специальных артиллерийских сборов до 2 месяцев (в конной артиллерии до 1,5 месяцев) и увеличен срок общевойсковых сборов до 1,5 месяцев; б) установлено обязательное лагерное расквартирование на главнейших окружных полигонах не менее одной стрелковой дивизии; в) установлены прикомандирования общевойсковых начальников к специальным артиллерийским сборам на срок 5-7 дней; г) установлена встречная летняя стажировка командиров пехоты (конница) и артиллерии на срок не менее 4 недель. Войсковое командование научилось грамотно управлять артиллерией в бою: … Особенно большая работа в этом направлении проведена в БВО, где стажировку в артиллерии прошли почти все командиры стр. полков, все командиры стр. дивизий и командиры большинства стр. корпусов». »; Тезисы доклада врид. инспектора артиллерии Д.Д. Тризны в РВС СССР о результатах боевой подготовки артиллерии РККА в 1926/27 учебном году, № 560/с, от 22 октября 1927 г.,
{9}См. Дж. Корум, «Корни блицкрига» «В 1920 Зект указывал, что первые три месяца каждого нового года должны были отводиться ротному командиру для его учебной программы. В том же самом году Зект констатировал, что «самой трудной целью для командира является достижение взаимодействия родов войск»… В соответствии с новой доктриной обучение должно было начинаться со взводных и ротных учений, постепенно двигаясь в сторону учений батальонных и полковых. При достижении высокого уровня индивидуальной подготовки, а также подготовки небольших подразделений, армия переходила к дивизионным и многодивизионным маневрам…. К 1925 году Рейхсвер поступательно обучался с самого низа и до верха. В1923-25 годах армия начинала с ротных и батальонных учений и заканчивала полковыми и дивизионными. В 1926 году Рейхсвер созрел для того, проведения в этом году многодивизионных маневров, в которых приняла участие большая часть армии. Были проведены двое больших маневров - в каждом территориальном командовании (десять дивизий Рейхсвера были разделены на два территориальных (групповые) командования… Фон Зект также критиковал наблюдавшуюся им склонность к тактике траншейной войны, настаивая на использовании новой тактики, делавшей основной упор на подвижности. В 1922 он принуждал пехоту концентрироваться на движении и фланговых атаках. Фон Зект особенно критически относился к тенденции подготовки артиллерии к позиционной войне: "Артиллерийские приказы слишком часто пишутся в соответствии с условиями позиционной войны и являются слишком длинными. Батальонные приказы, состоящие из 10-15 разделов, невозможно использовать в бою". Зект непрерывно подчеркивал инновационность и гибкость мобильной войны в сравнении с тщательно планируемыми методами ведения позиционной войны. Во время продвижения вперед он рекомендовал атаковать с ходу, утверждая что «гибкость духа» немецкой армии и быстрота ее реакции являются одними из ее преимуществ… В 1923 году Зект снова настаивал на том, что главная цель армии состояла в обучении для ведения маневренной войны. Важную роль играла способность войск преодолевать большие расстояния. Зект подчеркнул важность коротких, ясных приказов в подвижной войне в противоположность детальным приказам войны позиционной. Он констатировал, что армейские командиры все еще нуждались в большей практике по отдаче приказов, характерных для мобильной войны».
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ