10 мифов об СССР: Предисловие и Миф 1: «Правдолюб» Солженицын
10 мифов об СССР
Александр Бузгалин, Андрей Колганов. 2010
Был ли Ленин «немецким шпионом», а Октябрьская революция 1917 года - социалистической? Можно ли было избежать ужасов коллективизации и Большого Террора? Почему Красная Армия проиграла начало Великой Отечественной войны и куда подевались десятки тысяч советских танков и «сталинских соколов»? Был ли шанс победить «малой кровью, могучим ударом» и кто лоббирует скандальные сочинения Виктора Суворова? Обязаны ли мы Великой Победой Сталину или одолели фашизм вопреки его руководству? Что такое «мутантный социализм» и было ли неизбежно крушение Советского Союза?
Отвечая на главные вопросы отечественной истории, эта книга исследует и опровергает самые расхожие, самые оголтелые и лживые мифы об СССР. ©[Открыть оглавление] Предисловие
Миф 1 «Правдолюб» Солженицын: как неправильный народ предал монархию (Зачем нас кормят Солженицыным?)
Миф 2 Октябрь 1917 г. - социалистическая революция
Была ли Октябрьская революция социалистической? (Версия 1)
Две революции (Версия 2)
Социальная революция и политическая революция в Российской империи начала ХХ века
Буржуазная революция? Но какая?
Февраль и Октябрь - одна революция. Или все же две?
Классовые и социально-политические условия революции
Оценка зрелости предпосылок социалистической революции в первой половине ХХ века
Ленин о шансах строительства социализма
Переоценка шансов с позиций сегодняшнего дня
Логика событий: к капитализму без буржуазии?
Логика событий: получится ли строительство капитализма по-социалистически?
Миф 3 Был ли Ленин немецким шпионом, или Миф о «немецком золоте»
«Заговор Парвуса»
«Пломбированный вагон»
Парвус - Ганецкий - «Nya banken» - Суменсон - …?
Так кем же оплачена большевистская пропаганда?
Появление «документов Сиссона»
Публикация «документов Сиссона»: подлинник или фальшивка?
1956 год. Заключение Джорджа Кеннана
Кто автор «документов Сиссона»?
Оплачен ли Брестский мир «германским золотом»?
Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется
Миф 4 О пятилетке в 4 года
Миф 5 О неизбежных жертвах коллективизации
Замысел сплошной коллективизации
Что создала коллективизация?
Миф 6 «Малой кровью, могучим ударом…» Некоторые вопросы военного строительства РККА в 1930-1941 гг.
Проблемы развертывания массовой армии
Кадровые и технические ограничения в строительстве РККА
Качество или количество?
Производство военной техники и вооружений в СССР и в Германии
Расчеты и просчеты
Миф 7 «За Родину, за Сталина!»
Индустриализация и создание военной промышленности
Строительство вооруженных сил перед войной
Репрессии
Договор с Германией
Уроки финской кампании
Военная доктрина СССР и план прикрытия границы
Оценка сроков начала войны
Поражения РККА в начальный период войны
Куда делись советские танковые войска?
Куда делись «сталинские соколы»?
Эвакуация
Военная промышленность
От поражений - к победам. Сталин учится воевать
Потери
Пленные
Отношения с союзниками
С именем Сталина
Миф 8 Миф о Ледоколе. «Честная книга», полная лжи
Вступление
Часть I Чтобы сломать нашу национальную гордость, Резуну понадобился «Ледокол»
«Ледокол» в поисках истоков патологической агрессивности большевиков
Большевики вооружаются до зубов
Танки
Авиация
Зачем Сталину общая граница с Германией?
Подготовка к наступательным операциям = подготовка к агрессии?
Резун как военный теоретик
Зачем Сталин уничтожал свою собственную оборону?
Сколько и каких войск выдвигалось к границе?
Когда началось выдвижение к границе?
В каком состоянии были советские «армии вторжения»? (кое-что о танках, авиации и плотности войск)
Как Резун ищет признаки подготовки к агрессии?
Верил ли Сталин в войну?
Часть II Грязь как инструмент «Очищения»
Почему Геббельс отдавал должное советским военачальникам, а своих - смешивал с грязью?
Какую часть командного состава уничтожил Сталин?
Пьяницы, авантюристы, каратели… Бездарный авантюрист Тухачевский
Безалаберный пьяница Дыбенко, недалекий пьяница Блюхер, каратель Якир…
Еще раз о танках, о голоде и еще кое о чем
К чему готовился Сталин и был ли Гитлер дураком?
Как Гитлер обманул Сталина и разгромил в 1991 году Советскую Империю
Миф 9 СССР - воплощение социалистической идеи? Cоциальное творчество трудящихся versus сталинщина (письмо молодым сталинистам)
Народ безмолвствует…
Социализм будущего: «власть народа посредством самого народа»
«Социализм» прошлого: энтузиазм versus диктатура
Ренессанс сталинизма и будущее социализма в России XXI века
Миф 10 О погубителях СССР Причины распада СССР: сталинщина и мутантный социализм (Версия 1)
Так что же это было?
«Ловушка ХХ века»
Мутантный социализм
Сталинщина
Уроки распада СССР
Почему погиб сталинский социализм? (Версия 2) к оценке социально-экономической природы общества советского типа
Поставим вопрос правильно
Социально-экономическая природа Октябрьской революции 1917 года
Что такое «советский социализм»?
Эволюция бюрократии в советском обществе
От капитализма к посткапитализму
Конец советского эксперимента
От «строительства социализма» к «строительству капитализма»?
Возрождение сталинизма в России
Что осталось?
•••••••
Предисловие
Книга посвящена проблемам новейшей истории, изменяющейся в своей официозной версии с каждой новой политической модой или властным поветрием. При этом авторы акцентировали внимание как на наиболее острых вопросах рождения и гибели СССР (пресловутая проблема «немецкого золота», победы и трагедии Великой Отечественной войны и т. п.), так и на фундаментальных вопросах осмысления природы СССР, которыми критически мыслящие люди задаются едва ли не все 90 последних лет.
Говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. Но за последние 20 лет мы убедились: история может быть непредсказуемой. Правда, но данная выборочно. А также прямая ложь. Много лжи. Заказное мифотворчество и боль за свои идеалы, мешающая объективности. Все это стало реальностью.
Мы не претендуем на абсолютную беспристрастность и объективность: «пепел Клааса» стучит и в наши сердца. Но мы обязуемся быть честными в фактологии и не скрываем своей диалектико-материалистической методологии, позволяющей (в отличие от нынешней постмодернистской моды) не камуфлировать реальные противоречия и в то же время доказывать наличие критериев прогресса. Добра и Зла. Истины и Лжи.
Свобное гармоничное развитие личности каждого - таков маяк, освещающий лабиринты истории.
И он позволяет по-новому осветить многие из мифов недавнего прошлого.
В этой книге мы начнем с мифов о двух знаковых, но абсолютно неравноценных фигурах:
• Был ли Ленин «немецким шпионом»?
• Был ли Сталин «великим победителем фашизма» и почему мы проиграли начало Великой Отечественной?
Трагедия советских людей - это важнейшая часть нашего настоящего и урок для будущего. Феномен СССР - это не только часть всемирной истории, но и важнейшая - повторим - веха на пути нелинейного, полного трагедий и преступлений, подвигов и новаций движения Человека к новому бытию. Какому именно? Ответ на этот вопрос тоже отчасти дают уроки недавнего прошлого. Они говорят о том, каких трагедий мы не должны повторить. И еще о том, величие каких дел не остается в прошлом, а живет в нас, подвигая к поиску новых решений новых проблем.
Миф 1: «Правдолюб» Солженицын: как неправильный народ предал монархию
(Зачем нас кормят Солженицыным?)
«Российская Газета» подарила нам многостраничные солженицынские «Размышления над Февральской революцией» (Российская газета, 2007, 27 февраля, № 4303). Больше того, нам обещают издать эти «Размышления» брошюрой - полумиллионным тиражом. Кому это нужно? Чтобы понять это, нужно разобраться: что же пишет Александр Исаевич о Феврале 1917 г.
Начинает Александр Исаевич, заповедавший нам «жить не по лжи», как водится, с вранья. «В СССР всякая память о Февральской революции была тщательно закрыта и затоптана…» - с апломбом вещает он. И это говорится о событии, которое освещалось в любом школьном учебнике истории, о котором обязательно писали в любой монографии (им же несть числа), посвященной Октябрьской революции 1917 г., о котором каждый год напоминали центральные газеты… Хватало и специальных исторических трудов, посвященных Февральской революции.
Да, размышления, которые начинаются с такой откровенной лжи, обещают многое. Ну что же, проследим за дальнейшим полетом исторической фантазии Солженицына. Потоптавшись немного для порядка среди крупных и мелких фактов, характеризующих атмосферу, предшествовавшую революции, наш правдолюб не удерживается от того, чтобы вставить «тонкий» намек: «Не новостью было для правительства и забастовочное движение на заводах, уже второй год подкрепляемое неопознанными деньгами для анонимных забастовочных комитетов и не перехваченными агитаторами».
Полноте, Александр Исаевич! «Не новостью» для правительства было то, что никаких денег (что «опознанных», что «неопознанных») за забастовщиками не стояло, а агитаторы были вполне даже перехватываемы и хорошо, пусть и не на 100 %, известны. Или Солженицын знает что-то такое, чего не смогло выяснить охранное отделение? Но тогда следовало бы, во-первых, поделиться с нами источниками этого сокровенного знания и, во-вторых, не кивать на тогдашнее правительство, которому эти сокровенные знания были недоступны.
Впрочем, если бы Солженицын строил свои размышления только на таких приемах, вряд ли он приобрел бы сколько-нибудь заметное влияние на умы. Он обладает и даром иногда замечать очевидное. На трех полных газетных полосах Александр Исаевич только что не с рыданиями расписывает, как бессильна оказалась власть перед неорганизованной и слабой поначалу стихией революции, какова была степень немощности и безволия всех слуг трона - и генералитета, и офицерства, и двора, и правительства, и всего дворянского сословия.
Главную претензию Солженицын, как истовый монархист, адресует Николаю II Романову - не имел, дескать, никакого права государь проявить слабость и уступить, не исчерпав всех возможностей для сопротивления! Не смел, по мнению Солженицына, и брат Николая, Михаил, отказываться от незыблемости монархического принципа, передавая решение вопроса об образе правления Учредительному собранию.
Но и тут Солженицын не удержался на стезе правды. Его так и тянет всячески преуменьшить волю власти к сопротивлению, расписывая на все лады боязнь государя пролить кровь гражданских лиц после злосчастного 9 января 1905 года.
Зачем же так лукавить? Не лил ведь слезы государь ни по десяткам тысяч жертв карательных экспедиций в 1905-1907-м, ни по расстрелянным и повешенным после нескольких минут заседания военно-полевых судов, ни по 250 убитым во время Ленского расстрела 1912 года. Солженицын, правда, ссылается на запрет полиции применять оружие против участников антигерманских погромов в мае 1915 года. И тут он не лжет - погромщиков, действительно, полиция не трогала. А вот по невооруженным демонстрантам, пытавшимся пройти в центр Петрограда 26 февраля 1917 года, стреляли со всем усердием, убив многие десятки людей и очистив-таки центр города. А всего за время расстрела невооруженных демонстраций 26 февраля и во время перестрелок 27-28 февраля на улицах столицы погибли сотни людей. Солженицын этого и не отрицает. Просто для него это - свидетельство человеколюбия, кротости и смирения помазанника божьего…
Никак не сходятся концы с концами у Александра Исаевича. То у него кругом всеобщее бессилие власти, апатия, внушенная сознанием собственной вины за происходящее, то вдруг требование к государю проявить твердость, как будто его твердость в таких условиях хоть что-то могла изменить. Куда уж тверже - послал восемь полков во главе с генералом Ивановым усмирять мятежную столицу. И где те полки? Растаяли как дым, не пожелав стрелять в «мятежников». И дело тут было не в нерешительности или предательстве генералов - мужик, одетый в солдатские шинели, дошел до той черты, за которой всякое доверие к монархии исчезло и никто уже не желал защищать Николая.
Но вот Солженцин подходит к главному. Отчего же произошла эта апатия, это отсутствие воли к сопротивлению у всех без исключения верхов? Солженицыну хватает ума понять, что произошедшее «нельзя объяснить единой глупостью или единым низменным движением, природной склонностью к измене, задуманным предательством. Это могло быть только чертою общей моральной расшатанности власти». И кто же виноват в этой расшатанности? Сама власть? Отчасти да, но главная вина все же не на ней. Это, оказывается, Поле виновато (именно так, с большой буквы!). Что за Поле такое?
«Много лет (десятилетий) это Поле беспрепятственно струилось, его силовые линии густились - и пронизывали, и подчиняли все мозги в стране, хоть сколько-нибудь тронутые просвещением, хоть начатками его». Оказывается, это Поле захватило всех - «и государственно-чиновные круги, и военные, и даже священство». Итак, «столетняя дуэль общества и трона не прошла вничью: в мартовские дни идеология интеллигенции победила… Национальное сознание было отброшено интеллигенцией - но и обронено верхами. Так мы шли к своей национальной катастрофе».
Ну, что все беды от образования и что не следует темной массе быть слишком образованной - это понимал еще Александр III. Недаром именно в его правление был принят знаменитый «указ о кухаркиных детях», призванный не допустить низшие сословия к гимназическому и университетскому образованию. Не помогло, правда. Но главный-то вывод Солженицына в другом: Февраль - национальная катастрофа.
Чтобы доказать этот тезис, Солженицын принимается всячески преуменьшать масштаб февральских событий, пытаясь свести их к действию ничтожной кучки солдат запасных полков в Петрограде при мгновенной капитуляции царя и неготовности армии и народа защищать монархию. Это вовсе и не революция, - возглашает он. Не упускает он случая лягнуть походя и Октябрь: «А Октябрь - короткий грубый местный военный переворот по плану, какая уж там революция?»
Ах, Александр Исаевич! Ну зачем очевидное-то отрицать? Уж никак не был Октябрь «местным» переворотом, охватив в считаные недели практически всю Россию. И не потому был Октябрь, что произошел переворот, а потому произошел переворот, что к Октябрю разлилось массовое движение (которого Солженицын в упор не желает видеть), и большевики были вынуждены брать власть - ибо, как верно диагностировал Ленин, «иначе волна настоящей анархии может стать сильнее, чем мы» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 34. С. 340).
Чтобы посильнее утвердить мысль о кошмарности Февраля, Солженицын начинает припоминать все последующие кровавые эпизоды российской истории. Не забыл он вставить словечко о Гражданской войне и о «миллионном чекистском терроре». Полноте! Ни один из серьезных исследователей красного террора - что из числа представителей послереволюционной эмиграции, что из числа современных историков - не оперирует столь неправдоподобными, высосанными из пальца цифрами. О белом терроре, конечно, нашим правдолюбцем вообще хранится гробовое молчание. Но что до этого Александру Исаевичу? Он же у нас «живет не по лжи»!
Не забывает Солженицын еще раз повторить клевету о немецких деньгах, поддерживающих «единственную пораженческую партию большевиков». Однако отдадим ему должное, он не стал объявлять немецкие деньги главной движущей силой революции.
Отвлекаясь немного в сторону, заметим, что в этом у него оказалось сообразительности больше, чем у нашего государственного Центрального телевидения, заказывающего Елене Чавчавадзе подряд две взаимоисключающие клеветнические поделки, основанные на давно разоблаченных сплетнях и фальшивках, - сначала о революции, совершенной немецким агентом Лениным на деньги и в интересах германского Генерального штаба, а затем о той же революции, одновременно совершенной американским агентом Троцким на деньги американских банкиров. Неужели у руковод-ства Центрального телевидения не хватило (нет, не совести, какая уж там совесть!), а простого прагматического соображения, чтобы хотя бы остановиться на одной версии лжи? Или же тут сработала вера в непреодолимую оглупляющую силу телевидения?
Солженицын пытается искать причины глубже. И досталось тут от него всем - и власти, которая, не предпринимая назревших перемен, в то же время и не пыталась железной рукой пресечь революционное брожение; и дворянству, потерявшему чувство долга перед Отечеством; и церкви, которая утеряла высшую ответственность и утеряла духовное руководство народом. Вот от этого последнего и пошли, по мнению Солженицына, главные беды. «Падение крестьянства было прямым следствием падения священства». В чем же заключалось это падение? Александр Исаевич объясняет его словами «старых деревенских людей». «Смута послана нам за то, что народ Бога забыл». И добавляет: «…я думаю, что это привременное народное объяснение уже глубже всего того, что мы можем достичь и к концу ХХ века самыми научными изысканиями». Приехали. Не тот, значит, народ государю императору достался. Недостаточно богобоязненный. Известный тезис. И реформы рыночные у нас в 90-е гг. не пошли как надо по той же причине - народ неправильный.
«…Мы, как нация, потерпели духовный крах», - подводит итог Солженицын. Ну что же, для монархиста, не видящего для России никакого иного пути процветания, кроме как под благодетельной монаршей дланью, вывод вполне логичный. Конечно, крах: монарх оказался несостоятельным, двор - тоже, дворянство забыло о своем долге, генералитет и офицерство растерялись, интеллигенция все только портила, церковь упустила духовное руководство, народ… народ тоже оказался неправильный. Все были плохи, вот хорошая монархическая идея и рухнула. В силу всеобщего помутнения умов. Фактически Солженицын достаточно убедительно показал, что сословная монархия себя изжила и против нее ополчилось все российское общество. А та конкретная монархия - царствование Николая Романова Последнего - вообще встала всем поперек горла. У нее не было исторического будущего, как бы ни лил по ней слезы Солженицын.
А вот какой вывод должны сделать мы? С чего бы вдруг «Российская газета» - почти официоз - так озаботилась максимально широким распространением откровений Александра Исаевича? Почему оказалась отброшенной прежде господствовавшая в средствах массовой информации трактовка Февральской революции, противопоставлявшая благодетельный, демократический и народолюбивый Февраль кошмарному, тоталитарному и человеконенавистническому Октябрю?
По двум причинам. Первая - но не главная - давно обнаружившаяся научная несостоятельность противопоставления Февраля и Октября, которые на самом деле являются всего лишь двумя ступенями общего потока русской революции, зародившегося еще где-то в 1902-1903 гг., с началом массовых «аграрных беспорядков», как называли тогда мужицкие бунты. Вторая, более важная, - кредит доверия к «февральским ценностям» в российском обществе серьезно подорван реформаторами, которые клялись этими ценностями последние 15 с лишком лет. И вот часть российской правящей элиты решила всерьез попробовать вообще отказаться от этих «февральских ценностей», публично предать их анафеме, - но, разумеется, не в пользу ценностей Октября. В качестве замены нам предлагают замшелую конструкцию, в основе которой лежит приснопамятная троица - «самодержавие, православие, народность». Происходит явный дрейф от показного либерализма к махровой реакции и черносотенству.
Собранные «Российской газетой» историки - почитатели Солженицына - дружно провозглашают чрезмерность свобод, «дарованных» царем народу в октябре 1905 г., с пониманием глядят на «столыпинские галстуки» и порицают Февраль, открывший дорогу Октябрю. Они, впрочем, малость поосторожнее Александра Исаевича и не зовут нас возлюбить монархию. Но идеи твердой власти, огражденной от претензий «быдла», реформ только сверху, защиты «национальных интересов» железным кулаком (который и будет решать, в чем эти интересы состоят) - эти идеи вполне способны найти их сочувствие и поддержку.
Так что же, именно таков, стало быть, тот новый национальный проект, под который спешно удобряется идеологическая почва? Тем, кто хочет его выстроить, хотелось бы посоветовать не только проклинать Февраль, но и помнить о нем. А то как бы не столкнуться с ним лицом к лицу в самое неподходящее время.
Слов нет, февральские ценности не удовлетворили народ ни тогда, ни сегодня, 90 лет спустя. Однако народ шел на революцию в первую очередь не ради парламентаризма, свободы печати, свободы союзов и т. д. Он шел на нее ради разрешения насущных проблем своей жизни. И если сегодня от решения этих проблем хотят отгородиться «охранительными» мерами в дофевральском духе, не стоит удивляться, что ответ может оказаться тем же, что и в феврале 1917 г.