Принял ли буревестник революции Великий Октябрь? / К 149-летию
Ещё Революция и литература здесь, здесь и здесь
Верните Горького!
Через год исполнится 150 лет со дня рождения одного из самых крупных писателей в истории России
К таким датам принято готовиться заранее, но, увы, ничего не слышно о предстоящем юбилее прославленного классика. Хотя нелишне будет напомнить, что именно он возобновил после долгого перерыва выпуск «ЛГ» и его именем назван единственный вуз в нашей стране, который готовит писателей - Литературный институт им. А.М. Горького. ©Ещё о Горьком, в т.ч. Олигархат, Пешков и революция
Алексей Пешков. Фото конца XIX века
Удивительно, но люди, боровшиеся с Горьким, Маяковским или Шолоховым, так и не написали ничего стоящего, даже отдалённо не смогли приблизиться к ненавистным им писателям. Оставалось только пакостить, клеветать и призывать к переименованиям ради какой-то «исторической правды». Вот и переименовали станцию метро «Горьковская» и улицу Горького Москве, а в результате? Кому что доказали? Кого победили? Талант Горького признавали умнейшие люди - Лев Толстой, Антон Чехов, Кнут Гамсун, Джек Лондон, Теодор Драйзер, Ромен Роллан и многие другие.
Хотим мы того или нет, но Горький долгое время был олицетворением нашей страны на Западе, по нему судили о нас, о нашей культуре, о наших талантах. Необязательно постоянно читать Горького и восхищаться им. Но нельзя не признавать масштаба этого писателя. Нельзя его искусственно предавать забвению.
Горький - это символ.
Горький - это наша слава.
Горький - это наша гордость.
И мы очень надеемся, что его величественная фигура вернётся не только на площадь Белорусского вокзала, но и окончательно выйдет из искусственного литературного забвения.
Горький и революция
Писатель не принял красный Октябрь / Настоящее прошлое / Эпоха и лица
Двадцатый век пришёл в Россию вместе с зарёй революции. Написанные в 1901 году знаменитые строки «Буря! Скоро грянет буря!» были восприняты как призыв к революции, а Горького стали называть её Буревестником. ©
«Достать большой куш»
В самом начале ХХ века он уже был писателем, известным во всём мире. Неудивительно, что знакомства с Горьким искали многие деятели социал-демократической партии. Среди них был Александр Лазаревич Гельфанд (1867-1924), более известный под псевдонимом Парвус. Видный деятель международного социалистического движения, один из теоретиков марксизма, развивавший идею «перманентной революции» (Л. Троцкий был его учеником) и разрабатывающий её реальную программу, Парвус мировую революцию предполагал начать в России и писал, как и какими средствами, в том числе денежными, можно её подготовить и осуществить.
Деньги были нужны на революционную пропаганду, покупку оружия, организацию и финансирование боевых групп. В. Ленин писал А. Богданову из Женевы 2 ноября 1904 г.: «Вообще денежный вопрос самый отчаянный... Надо приложить все усилия, чтобы достать большой куш». И тут же предложил использовать Горького.
Всех опередил Парвус. Он встретился с Горьким 23 апреля 1902 г. в Севастополе, когда писателя, находившегося под надзором полиции, пересылали из Олеиза в Арзамас. Парвус предложил Горькому сотрудничество с мюнхенским издательством «Мархлевский и К°». Через год они заключили договор, по которому Парвус как литературный агент писателя обязался распространять его произведения в Германии и способствовать постановке новой горьковской пьесы «На дне» на сценах немецких театров. Доход с постановок должен был распределяться так: 20% Горькому, 60% в партийную кассу и 20% Парвусу.
Пьеса вышла в Мюнхене в конце 1902 года, а в следующем она уже шла в известном берлинском театре М. Рейнгардта с колоссальным успехом. В очерке «В.И. Ленин» Горький вспоминал: «За четыре года пьеса обошла все театры Германии, в одном только Берлине была поставлена свыше 500 раз, у Парвуса собралось, кажется, 100 тысяч марок». И.П. Ладыжников уточнил: «Парвус… растратил около 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу».
Эти свидетельства говорят о том, что Горький в 1903 году уже регулярно помогал социал-демократам денежными средствами. Тогда же он сблизился с большевиками. Одной из причин была любовь к актрисе Художественного театра М.Ф. Андреевой, тесно связанной с Л. Красиным и другими руководителями партии. Известно, что В. Ленин дал ей кличку Феномен, подчёркивая необычную для светской дамы, красавицы и жены генерала увлечённость революционными идеями. С начала 1903 г. Горький стал часто бывать в доме Марии Фёдоровны, а осенью того же года она стала его гражданской женой.
Влюблённый, «как 366 000 гимназисток», он давал на нужды революции не только свои деньги, но и собирал пожертвования богатых фабрикантов и купцов. Впоследствии писатель признался: «За время с 901-го по 917-й год через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело российской социал-демократической партии, из них мой личный заработок исчислялся десятками тысяч, а всё остальное черпалось из карманов «буржуазии».
Первая кровь
Вскоре он и сам принял непосредственное участие в революционных событиях. День Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. потряс Горького. Накануне он пытался предотвратить расправу власти с народом, поэтому в составе депутации от общественности посетил товарища министра внутренних дел К.Н. Рыдзевского и председателя Комитета министров С.Ю. Витте. Но власти уже приняли решение не пускать демонстрантов к Зимнему дворцу и вызвали войска.
Горький был среди нижегородских большевиков в колонне рабочих Выборгского района и стал свидетелем расстрела людей у Троицкого, Полицейского, Певческого мостов и на Дворцовой площади. Придя домой, он обнаружил там Г. Гапона, которого спас от смерти шедший рядом П. Рутенберг. Он продиктовал священнику обращение к народу со словами «Братья, спаянные кровью! У нас нет больше царя». Вечером Горький написал воззвание «Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств» и сообщил Е.П. Пешковой: «Итак - началась русская революция /.../ Убитые - да не смущают - история перекрашивается в новые цвета только кровью».
Можно сделать вывод, что первая русская революция подготавливалась при непосредственном участии Горького. Арест и заключение в Петропавловскую крепость его не сломили, а протесты против его ареста, прокатившиеся по всему миру, только прибавили ему славы. После освобождения под залог Горький продолжал помогать подпольной деятельности партии: собирал денежные средства на покупку оружия за границей, финансировал новые газеты и издательства, заключил с большевиками договор об издании в возглавляемом им «Знании» марксистской библиотеки.
В декабрьские дни 1905 г. квартира Горького на Воздвиженке, где они жили с М.Ф. Андреевой, стала боевым штабом. Сюда потоком шли революционеры, чтобы получить оружие, деньги для боевой технической группы, бомбы, изготовленные из консервных банок, узнать последние новости. После разгрома восстания на Пресне Горький и Андреева вынуждены были уехать, едва не столкнувшись с полицейскими, нагрянувшими с обыском. Скрывшись в Финляндии, они приняли предложение большевистского ЦК отправиться в Европу и Америку для сбора средств на продолжение революции.
«Посол» большевиков
Ленин и Красин хотели завязать контакты с иностранными банкирами и предотвратить денежный заём, который С.Ю. Витте пытался получить на подавление русской революции. Отправляя Горького в поездку, они позаботились снабдить его рекомендательными письмами не только к хорошо знакомым немецким социал-демократам, но также к американским общественным деятелям и финансистам.
Поездка в Европу и Америку существенно расширила круг знакомых Горького. В Берлине он встретился с А. Бебелем, К. Каутским, К. Либкнехтом, Р. Люксембург, в США завязал связи с американскими социалистами и бизнесменами. Он выступал там с докладами «Сместить и покарать Витте», «Царь, Дума и народ», «Еврейский вопрос», пропагандируя дело русской революции и собирая средства на её продолжение и углубление.
Писатель уверял: «...всё должно служить великому делу возрождения жизни, делу Всемирной Революции, которая поднимет нации от рабства к равенству, братству, радости, которая должна стать праздником для всех». Обратим внимание на слова Всемирная Революция, написанные с большой буквы. Приехав в Америку, восторженно встреченный демократической общественностью, писателями и журналистами, он выступал как буревестник всемирной революции, обращаясь не только к социалистам, но и к богачам. Уже в первые дни он рассчитывал на встречу не только с членами «Комитета знаменитых американцев для помощи русской революции», но и с владельцами банка «Кун, Лёб и К°», с Якобом Шиффом, государственным секретарём по торговле и труду Оскаром Соломоном Штраусом и даже президентом Рузвельтом. Встречу с ними должен был организовать приёмный сын Горького Зиновий Пешков (Свердлов), старший брат бизнесмена, а впоследствии американского банкира Вениамина Свердлова.
Как известно, «историческую миссию» Горького вскоре попытались сорвать с помощью царской охранки, которая отправила вместе с ним своего агента. Но главное - пуританская Америка была возмущена тем, что писатель приехал в страну с актрисой, бросив в России жену с двумя маленькими детьми. «Комитет знаменитых американцев для помощи русской революции», в который входили Марк Твен, Д. Хоуэллс, Э. Синклер, Д. Дьюи, Г. Уилшайр, М. Хилквит и др., распался, социалистический журнал «Labor» («Сент-Луис») объяснил причину скандала вокруг писателя закулисной борьбой крупных финансистов, которые увидели в его деятельности помеху «для финансовых разбойников».
Горький был вынужден на время прекратить поездки по стране, поселившись у супругов Мартин на вилле «Саммер Брук» («Летний ручей») в горах Адирондаки, писатель начал работу над повестью «Мать». Мечта о новом человеке и его новой вере, владевшая Горьким, позволила ему уловить разницу между реформизмом и подлинной революционностью, фабианством и социалистическими идеями: «Те люди, которых мы привыкли считать революционерами, - только реформаторы. Самое понятие революции - должно углубить. И возможно!»
Продолжая работать над повестью «Мать» в Италии, куда Горький и М.Ф. Андреева приехали 13(26) октября 1906 г., писатель понял не только это. Помогать делать всемирную революцию для господства «клуба международных банкиров» он не хотел. Написанный в Америке очерк «Город жёлтого дьявола» и особенно памфлет «Один из королей республики» свидетельствуют об этом достаточно выразительно. Сатирический портрет американского банкира, который делает деньги, чтобы сделать ещё деньги и мечтает о господстве над всем миром, органично вписывается в общую характеристику страны, где даже Свобода покрыта «зелёной плесенью».
Итогом поездки Горького в Европу и Америку была переоценка понятий «свобода» и «революция». Этому способствовал и разгоревшийся в немецкой социал-демократии скандал вокруг «дела Парвуса». Выяснилось, что на «партийные» средства доктор Гельфанд совершил турне по Италии вместе с очень красивой дамой.
Неудивительно, что после 1908 г. Горький всё реже стал отчислять собственные средства в партийную кассу, тем более, что на Капри денег у него становилось всё меньше. В годы реакции разорилось издательство «Знание», доходы от которого были главным средством для жизни писателя. Он метался, пытаясь организовать собственный журнал или выгодно продать новые произведения И.Д. Сытину. Ведь даже скромная жизнь на Капри требовала немалых средств. Между тем большевики довольно бесцеремонно пользовались его денежной помощью. Известно, что Ленин в письме А.А. Богданову советовал: «…тащите (особенно с Горького) хоть немного». И большевики «тащили», не стесняясь: участвуя в работе Пятого съезда РСДРП в Англии (1907), Горький и М.Ф. Андреева организовали питание делегатов за свой счёт, частично оплачивали их пребывание за рубежом и отъезд.
В.И. Ленин (слева) в гостях у А.М. Горького играет в шахматы с А.А. Богдановым. Италия, 1908
Разочарование
На Капри Горький искренне увлёкся работами А.В. Луначарского о социализме и религии, трудами В.А. Базарова о коллективизме и особенно книгами А.А. Богданова об «эмпириомонизме» и «эмпириокритицизме». Они отвечали потребности писателя углубить понятие «революция», не ограничиваясь теорией классовой борьбы с капиталом и пролетарской диктатурой.
Горького объединяло с «левыми большевиками» многое: проповедь активности и коллективизма, идея вызревания нового сознания в недрах старого строя, мечта о новой культуре, но главное - понимание социализма как идеального устроения мира, в котором личность достигнет гармонического единства внутри и вне себя. Чтобы построить такое общество, как изображал Богданов в книге «Новый мир» (1905) или романе-утопии «Красная звезда» (1908), нужно было воспитать нового человека, о котором всегда мечтал Горький, воспевая Человека с большой буквы. Поэтому он высоко ценил философские работы Богданова.
Ленин резко полемизировал с Богдановым, не одобрил он и организацию партийной школы на Капри, в которую были приглашены рабочие-пропагандисты из России. Она просуществовала с 23 июля (5 августа) до конца ноября 1909 г. Горький читал рабочим лекции по русской литературе, возил на экскурсии. Денежные средства на дорогу рабочим и жизнь на Капри тратил свои, а также получил у А. Амфитеатрова, В. Каменского и Ф. Шаляпина. Однако по инициативе Ленина ЦК большевиков резко осудил «школу на Капри» как фракционную и исключил Богданова из партии. Поверив обещаниям Ленина устроить их лучше, пятеро слушателей школы уехали в Париж, за ними последовал и один из главных её организаторов - Н.Е. Вилонов.
С тех пор Горький стал ненавидеть «партийные склоки», на время порвал отношения и с Лениным, и с Богдановым, а главное - перестал спонсировать большевиков. И хотя контакты с Лениным постепенно восстанавливались (в 1910 г он снова приезжал на Капри), писатель приобрёл стойкую неприязнь к членству в какой бы то ни было партии и до конца жизни называл себя «беспартийным большевиком».
Вернувшись на родину после царской амнистии 1913 г., Горький занимался уже не партийной, а литературной и общественной работой. Первую мировую войну он воспринял как всеобщее безумие, крах европейской культуры и цивилизации, заговор империалистических хищников для передела сфер влияния. Рухнули мечты о создании международного «интернационала интеллигенции», мировой революции и солидарности рабочих всех стран: «Ведь если товарищ Жан изувечит товарища Ганса, как они встретятся потом, как можно говорить им об интернационализме интересов демократии».
Писатель прекрасно понимал, какие финансовые интересы толкали правительства Европы к войне. Об этом свидетельствует задуманная им серия книг «Государства Западной Европы перед войной», куда входила и книга Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма». Но это не означало, что Горький по-прежнему разделял все замыслы большевиков и помогал им готовить революцию.
Накануне 1917 г. его окружали в редакции «Новой жизни» так называемые интернационалисты, близкие по взглядам к меньшевикам: Н.И. Суханов (Гиммер), В.А. Базаров (Руднев), Ст. Вольский (А.В. Соколов), Б.В. Авилов, В.А. Десницкий (Строев) и др. По замыслу Горького, газета должна была консолидировать все здоровые силы общества без различия политических взглядов. Он даже стремился объединить все социал-демократические течения в одну партию.
Из-за военной цензуры Горький в эти годы не поддерживал связи с европейскими социал-демократами, поэтому не мог знать о существовании «Меморандума д-ра Гельфанда», в котором излагался подробный план организации революционного переворота в России и свержения императора Николая II. Не знал он и о контактах Парвуса с немецким правительством, а также о деятельности американских и скандинавских банкиров, тайно финансировавших «революцию Керенского» и мечтавших, как Якоб Шифф, о расчленении России. Но догадывался о многом.
Февральские события 1917 г. Горький воспринял осторожно: радость от того, что «русский народ обвенчался со Свободой», вскоре омрачилась предчувствием грядущих трагических событий. О подготовке Октябрьского переворота Горькому сообщили незадолго до его начала. Многие годы общаясь с большевистскими вождями, он узнал от кого-то из них (возможно, от Л.Б. Каменева), что 16 октября на заседании ЦК РСДРП было принято решение о немедленном вооружённом восстании. Считая такой шаг гибельным для России и для революции, Горький решил выступить с воззванием, обращённым к большевикам и народу. В статье «Нельзя молчать!», опубликованной 18(31) октября, он писал: «На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут творить «историю русской революции».
Про «запломбированные вагоны» Ю.Н. Жуков уже сказал правду! Поэтому писатель, как в 1905 г., попытался предотвратить кровавое столкновение на улицах Петрограда, понимая, что организация переворота может оказаться в руках безответственных авантюристов и будет провоцироваться специально подготовленными профессиональными боевиками. У Троцкого, кстати, был свой отряд боевиков, который именовался «боевым отрядом народного вооружения».
Максим Горький и Мария Андреева на палубе парохода, отплывающего в Америку, 1906
Признание советской власти
Тяжело пережив поражение первой русской революции, Горький считал выступление большевиков преждевременным, так как не видел реальных сил, которые могли бы обеспечить им успех. Гибель лучших борцов на баррикадах 1905 г., репрессии 1906-1907 гг., массовое убийство призванных в армию рабочих и крестьян в 1914-1917 гг. обессилили революционную демократию, а партийные распри раскололи её верхушку. Поэтому Горький систематически печатал в «Новой жизни» статьи из цикла «Несвоевременные мысли», доказывая, что массы ещё не готовы к социалистической революции.
В статьях «К демократии», «Вниманию рабочих» и многих других звучит тревога за судьбы России, которую толкают к социальной революции «по методу Нечаева» «на всех парах через болото». В статье «Плоды демагогии» Горький резко упрекает большевиков в том, что они относятся к русскому рабочему, как к хворосту, поджигая который хотят зажечь костёр всемирной революции. Резко отзывается о большевистских лидерах: Ленине, Троцком и особенно о Зиновьеве. На них он возлагает ответственность за разруху в стране, гибель интеллигенции, за то, что «сильно мрут дети».
Уехав из Советской России осенью 1921 г. по настоянию Ленина (фактически высланный), Горький продолжал осмыслять уроки Октября. 3 января 1922 г. он писал Роллану: «Ошибочно думать, что русская революция есть результат активности всей массы русского народа /... / Революции всегда совершались - Вы это знаете - волею немногих безумцев...» Писатель считал, что Октябрьский переворот совершили сорок человек интеллигентов. Добавим, что он всех их знал лично.
Можно сделать вывод, что, подозревая о наличии тайных сил, управляющих событиями, Горький вплоть до лета 1918 г. активно критиковал большевиков за попытку осуществления «перманентной» мировой революции. Как считают многие историки в ХXI веке, средства на Октябрьский переворот давали и Якоб Шифф, и Вениамин Свердлов, и Чарльз Крейн, и скандинавские банкиры, и немецкое правительство.
Что касается Горького, он вернулся в СССР только после того как поверил, что советская власть может быть властью народа, что страной управляют настоящие хозяева жизни - рабочие и крестьяне, ударники, заседающие в Верховном Совете. 29 января 1928 г. он писал Р. Роллану из Сорренто: «Советская власть по природе своей становится всё более действительной властью рабочих и крестьян». Отдавая все силы культурному обновлению страны, Горький до последних дней старался воспитать того «большого маленького человека», который победил во Второй мировой войне и полетел в космос.
На фото: автор - Лидия Спиридонова
Лидия Спиридонова, доктор филологических наук, профессор
«Литературная газета», № 12(6591), 29 марта 2017Из комментариев...
Александр Кудряшов пишет: - Лидия Спиридонова - профессиональный "горьковед", штатный автор "ЛГ", пишущий ко дням рождения и памяти М.Горького. Это её четвёртая и самая большая статья за последние 10 лет и как представилось, по её прочтении, что-то похожее на бухгалтерским баланс с его дебетом и кредитом и двойной записью. А в прошлых статьях она призывала писать без "узких личных амбиций и политической предвзятости". Что по мне, то на дни рождения и памяти великого писателя всё-таки лучше заходить с парадного, а не чёрного входа. Так скалькулировать можно по-любому писателю, вон и про Пушкина писали, что он вбежал в русскую литературу на "тонких эротических ножках":-) Одни русские писатели посвящали своё творчество Горькому, другие отзывались о нём критически, включая и таких, кто считал "буревестником" Гитлера. По-любому статья написана как-то "механически" и явно без симпатий к "имениннику". Как не относись к Горькому в силу его отношения к евреям, русскому крестьянству, религии, большевикам, но если кому-то не нравятся определения "пролетарский", "Красный Максим" или "Буревестник", то и те не могут не видеть, что это великий русский писатель, без творчества которого и его деятельности на посту первого "литературного начальника", русская литература была бы не полной. Конечно, это явный враг самодержавия и капитализма, без прикрас показавшего "Россию, которую мы потеряли". Он царским режимом за участие в революциооно движении и антивоенную пропаганду был заклеймён, как шпион и изменщик, было дело, рассорился и с Лениным по вопросу преждевременности вооружённого восстания. Но размолвка была недолгой и после покушения на Ленина, отношения довольно быстро восстановились. Сказать, что М.Горький не принял Красный Октябрь, есть элементарная уловка-полуправда. А Пушкин как к самодержавию относился? Вроде и критиковал тогдашние порядки, но и имел в лице царя личного цензора-опекуна, были и дружеские отношения и разрыв, который переживали оба. Впоследствии Горький признал свою неправоту, объяснив её недооценкой организаторских способностей большевиков и степенью народной поддержки их целей. А кто тогда автор известного очерка "Владимир Ильич Ленин", в котором он ясно выразил своё отношение к вождю? Он был русским человеком со всеми его противоречиями в смутное время и был не столько политиком, раз не точно оценивал ситуацию, сколько деятелем культуры. По тому молчанию, которым сопровождается встреча 150-летнего юбилея М.Горького, понятно, что для нынешней власти он чужой. Отнюдь не Солженицын, подготовка к 100-летнему юбилею которого идёт уже два года. Вроде бы есть планы у властей восстановить памятник М.Горькому у Белорусского вокзала, снесённому в 2000-е. Да есть надежда, что главред Ю.Поляков всё-таки оставит профиль Горького на лицевой стороне своей газеты, однажды уже убранный, несмотря на явную антипатию автора опубликованной статьи к субъекту своего исследования. Про немецкие деньги у большевиков байка старая и давно разоблачённая... Цитаты же Горького про революцию можно привести разные:"...Революции никогда не являлись паузами в истории культурного роста человечества, революция - это процесс вызова к жизни новых творческих сил...". Но, как говорится, и на том спасибо...
Александр Прокофьев пишет (Кудряшову): - Для меня, обожающего Горького и плохо знающего его биографию, статья Л. Спиридоновой очень ценная. Спасибо ей огромное - в ее возрасте уже трудно писать статьи даже по основной тематике!
Для меня, уважающего Вас, этот комментарий очередное наслаждение!
Александр Кудряшов пишет (Прокофьеву): - Правильно, Александр Сергеевич! Без творчества Горького эпоху не понять. Не случайно, по количеству тиражей у нас и за рубежом он идёт третьим после Пушкина и Толстото, и то, что он подвергся ревизии и переоценке в угоду политической конъюнктуре, нисколько не умаляет его таланта. У нас вот в Горьком-Нижнем сам город перименовали и пединститут имени М.Горького соединили с индустриальным техникумом, назвав его в "имени К.Минина". Знаковый, конечно, персонаж российской истории, но где Минин и где образование? Горький был тогдашним руководством страны поставлен на самый высокий пьедестал в силу читательского внимания, мировой известности и в силу своей роли в духовной жизни страны. Ему завидовали, на него клеветали, его использовали в борьбе за власть, а после смерти нагромоздили множество версий и предположений его кончины. Одним из известных очернителей был Солженицын, но это отдельный разговор. А автор, безусловно, человек знающий и в теме, поскольку Горький для неё не просто великий писатель, но и тема профессионального интереса. Просто мне показалось неуместной черезчур обильная фактура с большим числом фамилий и с камешками в революцию и большевиков и утверждение, что пролетарский писатель не принял революцию, что, на мой взгляд, не совсем точно. Как-то прочитал отзыв Ленина про "Мать" Горького: за литературу, мол, ничего не знаю, а политически - очень своевременная книга. Наверняка вы знаете и про статью М.Горького "С кем вы, мастера культуры?" Автор бОльшую часть своей жизни прожила в СССР и зачем эти пассажи про грабителей Горького - большевиков, или вот фраза "как считают многие историки в 21-м веке"... Видите как, в 20-м веке так не считали, а ныне считают. Как-будто они не предположение делают, а ревизируют партийную кассу. Но другие историки "считают" иначе. "Политически своевременная книга" и приспособление к режиму всё-таки разные понятия...
Александр Прокофьев пишет (Кудряшову): - Александр Евгеньевич! Мне тоже неприятны "камешки" Л.С. в революцию. Которыми на фоне "булыжников" Солженицина и т.п. можно, наверное, пренебречь. Все-таки она признает, что Горький "вернулся в СССР только после того как поверил, что советская власть может быть властью народа".
Александр Кудряшов пишет (Прокофьеву): - Конечно, время тогда было сложное, друзья и враги быстро менялись местами. Потому, важно было с кем было дружить и против кого дружить. В творческой, да и партийной среде это было во все времена, не исключая и нынешние, и склоки там обычное дело. Вот, к примеру, Горький был очень дружен с Ходасевичем, но впоследствии Ходасевич будет одним из тех, кто выступит против представления Горького к Нобелевской премии по литературе. Был у Горького и личный враг - Зиновьев, травивший и оскорблявший писателя в печати. Как пример - статья в "Правде" за его подписью, названная "Почти на дне. О последних выступлениях М. Горького". Писатель, проживая за границей, тем не менее, бывал в СССР и окончательно возвратился после того, как убрали из власти Зиновьева. А что касается платежей и денег, то и большевики были благодарными людьми. Вот, в частности ПП ЦК РКП(б) от 21.12.1921 года "Об отпуске денег тов. Горькому для лечения за границей (предложение тов. Ленина). И матпомощь оказывали и авторские права покупали:
1. Включить т. Горького в число товарищей, лечащихся за границей, и поручить т. Крестинскому проверить, чтобы он был вполне обеспечен необходимой для лечения суммой. ("Власть и художественная интеллигенция", стр. 30.)... Моё мнение - вот такие статьи уважаемого автора публиковать в научных журналах, в публицистике к памятному дню останавливаясь на творчестве деятелей культуры, их духовному вкладу, без развенчаний и демифологизаций и не возбуждать местных фриков с их альтернативной одарённостью и собственным воображением истории...
Верните Горького!
Через год исполнится 150 лет со дня рождения одного из самых крупных писателей в истории России
К таким датам принято готовиться заранее, но, увы, ничего не слышно о предстоящем юбилее прославленного классика. Хотя нелишне будет напомнить, что именно он возобновил после долгого перерыва выпуск «ЛГ» и его именем назван единственный вуз в нашей стране, который готовит писателей - Литературный институт им. А.М. Горького. ©Ещё о Горьком, в т.ч. Олигархат, Пешков и революция
Алексей Пешков. Фото конца XIX века
Удивительно, но люди, боровшиеся с Горьким, Маяковским или Шолоховым, так и не написали ничего стоящего, даже отдалённо не смогли приблизиться к ненавистным им писателям. Оставалось только пакостить, клеветать и призывать к переименованиям ради какой-то «исторической правды». Вот и переименовали станцию метро «Горьковская» и улицу Горького Москве, а в результате? Кому что доказали? Кого победили? Талант Горького признавали умнейшие люди - Лев Толстой, Антон Чехов, Кнут Гамсун, Джек Лондон, Теодор Драйзер, Ромен Роллан и многие другие.
Хотим мы того или нет, но Горький долгое время был олицетворением нашей страны на Западе, по нему судили о нас, о нашей культуре, о наших талантах. Необязательно постоянно читать Горького и восхищаться им. Но нельзя не признавать масштаба этого писателя. Нельзя его искусственно предавать забвению.
Горький - это символ.
Горький - это наша слава.
Горький - это наша гордость.
И мы очень надеемся, что его величественная фигура вернётся не только на площадь Белорусского вокзала, но и окончательно выйдет из искусственного литературного забвения.
Горький и революция
Писатель не принял красный Октябрь / Настоящее прошлое / Эпоха и лица
Двадцатый век пришёл в Россию вместе с зарёй революции. Написанные в 1901 году знаменитые строки «Буря! Скоро грянет буря!» были восприняты как призыв к революции, а Горького стали называть её Буревестником. ©
«Достать большой куш»
В самом начале ХХ века он уже был писателем, известным во всём мире. Неудивительно, что знакомства с Горьким искали многие деятели социал-демократической партии. Среди них был Александр Лазаревич Гельфанд (1867-1924), более известный под псевдонимом Парвус. Видный деятель международного социалистического движения, один из теоретиков марксизма, развивавший идею «перманентной революции» (Л. Троцкий был его учеником) и разрабатывающий её реальную программу, Парвус мировую революцию предполагал начать в России и писал, как и какими средствами, в том числе денежными, можно её подготовить и осуществить.
Деньги были нужны на революционную пропаганду, покупку оружия, организацию и финансирование боевых групп. В. Ленин писал А. Богданову из Женевы 2 ноября 1904 г.: «Вообще денежный вопрос самый отчаянный... Надо приложить все усилия, чтобы достать большой куш». И тут же предложил использовать Горького.
Всех опередил Парвус. Он встретился с Горьким 23 апреля 1902 г. в Севастополе, когда писателя, находившегося под надзором полиции, пересылали из Олеиза в Арзамас. Парвус предложил Горькому сотрудничество с мюнхенским издательством «Мархлевский и К°». Через год они заключили договор, по которому Парвус как литературный агент писателя обязался распространять его произведения в Германии и способствовать постановке новой горьковской пьесы «На дне» на сценах немецких театров. Доход с постановок должен был распределяться так: 20% Горькому, 60% в партийную кассу и 20% Парвусу.
Пьеса вышла в Мюнхене в конце 1902 года, а в следующем она уже шла в известном берлинском театре М. Рейнгардта с колоссальным успехом. В очерке «В.И. Ленин» Горький вспоминал: «За четыре года пьеса обошла все театры Германии, в одном только Берлине была поставлена свыше 500 раз, у Парвуса собралось, кажется, 100 тысяч марок». И.П. Ладыжников уточнил: «Парвус… растратил около 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу».
Эти свидетельства говорят о том, что Горький в 1903 году уже регулярно помогал социал-демократам денежными средствами. Тогда же он сблизился с большевиками. Одной из причин была любовь к актрисе Художественного театра М.Ф. Андреевой, тесно связанной с Л. Красиным и другими руководителями партии. Известно, что В. Ленин дал ей кличку Феномен, подчёркивая необычную для светской дамы, красавицы и жены генерала увлечённость революционными идеями. С начала 1903 г. Горький стал часто бывать в доме Марии Фёдоровны, а осенью того же года она стала его гражданской женой.
Влюблённый, «как 366 000 гимназисток», он давал на нужды революции не только свои деньги, но и собирал пожертвования богатых фабрикантов и купцов. Впоследствии писатель признался: «За время с 901-го по 917-й год через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело российской социал-демократической партии, из них мой личный заработок исчислялся десятками тысяч, а всё остальное черпалось из карманов «буржуазии».
Первая кровь
Вскоре он и сам принял непосредственное участие в революционных событиях. День Кровавого воскресенья 9 января 1905 г. потряс Горького. Накануне он пытался предотвратить расправу власти с народом, поэтому в составе депутации от общественности посетил товарища министра внутренних дел К.Н. Рыдзевского и председателя Комитета министров С.Ю. Витте. Но власти уже приняли решение не пускать демонстрантов к Зимнему дворцу и вызвали войска.
Горький был среди нижегородских большевиков в колонне рабочих Выборгского района и стал свидетелем расстрела людей у Троицкого, Полицейского, Певческого мостов и на Дворцовой площади. Придя домой, он обнаружил там Г. Гапона, которого спас от смерти шедший рядом П. Рутенберг. Он продиктовал священнику обращение к народу со словами «Братья, спаянные кровью! У нас нет больше царя». Вечером Горький написал воззвание «Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств» и сообщил Е.П. Пешковой: «Итак - началась русская революция /.../ Убитые - да не смущают - история перекрашивается в новые цвета только кровью».
Можно сделать вывод, что первая русская революция подготавливалась при непосредственном участии Горького. Арест и заключение в Петропавловскую крепость его не сломили, а протесты против его ареста, прокатившиеся по всему миру, только прибавили ему славы. После освобождения под залог Горький продолжал помогать подпольной деятельности партии: собирал денежные средства на покупку оружия за границей, финансировал новые газеты и издательства, заключил с большевиками договор об издании в возглавляемом им «Знании» марксистской библиотеки.
В декабрьские дни 1905 г. квартира Горького на Воздвиженке, где они жили с М.Ф. Андреевой, стала боевым штабом. Сюда потоком шли революционеры, чтобы получить оружие, деньги для боевой технической группы, бомбы, изготовленные из консервных банок, узнать последние новости. После разгрома восстания на Пресне Горький и Андреева вынуждены были уехать, едва не столкнувшись с полицейскими, нагрянувшими с обыском. Скрывшись в Финляндии, они приняли предложение большевистского ЦК отправиться в Европу и Америку для сбора средств на продолжение революции.
«Посол» большевиков
Ленин и Красин хотели завязать контакты с иностранными банкирами и предотвратить денежный заём, который С.Ю. Витте пытался получить на подавление русской революции. Отправляя Горького в поездку, они позаботились снабдить его рекомендательными письмами не только к хорошо знакомым немецким социал-демократам, но также к американским общественным деятелям и финансистам.
Поездка в Европу и Америку существенно расширила круг знакомых Горького. В Берлине он встретился с А. Бебелем, К. Каутским, К. Либкнехтом, Р. Люксембург, в США завязал связи с американскими социалистами и бизнесменами. Он выступал там с докладами «Сместить и покарать Витте», «Царь, Дума и народ», «Еврейский вопрос», пропагандируя дело русской революции и собирая средства на её продолжение и углубление.
Писатель уверял: «...всё должно служить великому делу возрождения жизни, делу Всемирной Революции, которая поднимет нации от рабства к равенству, братству, радости, которая должна стать праздником для всех». Обратим внимание на слова Всемирная Революция, написанные с большой буквы. Приехав в Америку, восторженно встреченный демократической общественностью, писателями и журналистами, он выступал как буревестник всемирной революции, обращаясь не только к социалистам, но и к богачам. Уже в первые дни он рассчитывал на встречу не только с членами «Комитета знаменитых американцев для помощи русской революции», но и с владельцами банка «Кун, Лёб и К°», с Якобом Шиффом, государственным секретарём по торговле и труду Оскаром Соломоном Штраусом и даже президентом Рузвельтом. Встречу с ними должен был организовать приёмный сын Горького Зиновий Пешков (Свердлов), старший брат бизнесмена, а впоследствии американского банкира Вениамина Свердлова.
Как известно, «историческую миссию» Горького вскоре попытались сорвать с помощью царской охранки, которая отправила вместе с ним своего агента. Но главное - пуританская Америка была возмущена тем, что писатель приехал в страну с актрисой, бросив в России жену с двумя маленькими детьми. «Комитет знаменитых американцев для помощи русской революции», в который входили Марк Твен, Д. Хоуэллс, Э. Синклер, Д. Дьюи, Г. Уилшайр, М. Хилквит и др., распался, социалистический журнал «Labor» («Сент-Луис») объяснил причину скандала вокруг писателя закулисной борьбой крупных финансистов, которые увидели в его деятельности помеху «для финансовых разбойников».
Горький был вынужден на время прекратить поездки по стране, поселившись у супругов Мартин на вилле «Саммер Брук» («Летний ручей») в горах Адирондаки, писатель начал работу над повестью «Мать». Мечта о новом человеке и его новой вере, владевшая Горьким, позволила ему уловить разницу между реформизмом и подлинной революционностью, фабианством и социалистическими идеями: «Те люди, которых мы привыкли считать революционерами, - только реформаторы. Самое понятие революции - должно углубить. И возможно!»
Продолжая работать над повестью «Мать» в Италии, куда Горький и М.Ф. Андреева приехали 13(26) октября 1906 г., писатель понял не только это. Помогать делать всемирную революцию для господства «клуба международных банкиров» он не хотел. Написанный в Америке очерк «Город жёлтого дьявола» и особенно памфлет «Один из королей республики» свидетельствуют об этом достаточно выразительно. Сатирический портрет американского банкира, который делает деньги, чтобы сделать ещё деньги и мечтает о господстве над всем миром, органично вписывается в общую характеристику страны, где даже Свобода покрыта «зелёной плесенью».
Итогом поездки Горького в Европу и Америку была переоценка понятий «свобода» и «революция». Этому способствовал и разгоревшийся в немецкой социал-демократии скандал вокруг «дела Парвуса». Выяснилось, что на «партийные» средства доктор Гельфанд совершил турне по Италии вместе с очень красивой дамой.
Неудивительно, что после 1908 г. Горький всё реже стал отчислять собственные средства в партийную кассу, тем более, что на Капри денег у него становилось всё меньше. В годы реакции разорилось издательство «Знание», доходы от которого были главным средством для жизни писателя. Он метался, пытаясь организовать собственный журнал или выгодно продать новые произведения И.Д. Сытину. Ведь даже скромная жизнь на Капри требовала немалых средств. Между тем большевики довольно бесцеремонно пользовались его денежной помощью. Известно, что Ленин в письме А.А. Богданову советовал: «…тащите (особенно с Горького) хоть немного». И большевики «тащили», не стесняясь: участвуя в работе Пятого съезда РСДРП в Англии (1907), Горький и М.Ф. Андреева организовали питание делегатов за свой счёт, частично оплачивали их пребывание за рубежом и отъезд.
В.И. Ленин (слева) в гостях у А.М. Горького играет в шахматы с А.А. Богдановым. Италия, 1908
Разочарование
На Капри Горький искренне увлёкся работами А.В. Луначарского о социализме и религии, трудами В.А. Базарова о коллективизме и особенно книгами А.А. Богданова об «эмпириомонизме» и «эмпириокритицизме». Они отвечали потребности писателя углубить понятие «революция», не ограничиваясь теорией классовой борьбы с капиталом и пролетарской диктатурой.
Горького объединяло с «левыми большевиками» многое: проповедь активности и коллективизма, идея вызревания нового сознания в недрах старого строя, мечта о новой культуре, но главное - понимание социализма как идеального устроения мира, в котором личность достигнет гармонического единства внутри и вне себя. Чтобы построить такое общество, как изображал Богданов в книге «Новый мир» (1905) или романе-утопии «Красная звезда» (1908), нужно было воспитать нового человека, о котором всегда мечтал Горький, воспевая Человека с большой буквы. Поэтому он высоко ценил философские работы Богданова.
Ленин резко полемизировал с Богдановым, не одобрил он и организацию партийной школы на Капри, в которую были приглашены рабочие-пропагандисты из России. Она просуществовала с 23 июля (5 августа) до конца ноября 1909 г. Горький читал рабочим лекции по русской литературе, возил на экскурсии. Денежные средства на дорогу рабочим и жизнь на Капри тратил свои, а также получил у А. Амфитеатрова, В. Каменского и Ф. Шаляпина. Однако по инициативе Ленина ЦК большевиков резко осудил «школу на Капри» как фракционную и исключил Богданова из партии. Поверив обещаниям Ленина устроить их лучше, пятеро слушателей школы уехали в Париж, за ними последовал и один из главных её организаторов - Н.Е. Вилонов.
С тех пор Горький стал ненавидеть «партийные склоки», на время порвал отношения и с Лениным, и с Богдановым, а главное - перестал спонсировать большевиков. И хотя контакты с Лениным постепенно восстанавливались (в 1910 г он снова приезжал на Капри), писатель приобрёл стойкую неприязнь к членству в какой бы то ни было партии и до конца жизни называл себя «беспартийным большевиком».
Вернувшись на родину после царской амнистии 1913 г., Горький занимался уже не партийной, а литературной и общественной работой. Первую мировую войну он воспринял как всеобщее безумие, крах европейской культуры и цивилизации, заговор империалистических хищников для передела сфер влияния. Рухнули мечты о создании международного «интернационала интеллигенции», мировой революции и солидарности рабочих всех стран: «Ведь если товарищ Жан изувечит товарища Ганса, как они встретятся потом, как можно говорить им об интернационализме интересов демократии».
Писатель прекрасно понимал, какие финансовые интересы толкали правительства Европы к войне. Об этом свидетельствует задуманная им серия книг «Государства Западной Европы перед войной», куда входила и книга Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма». Но это не означало, что Горький по-прежнему разделял все замыслы большевиков и помогал им готовить революцию.
Накануне 1917 г. его окружали в редакции «Новой жизни» так называемые интернационалисты, близкие по взглядам к меньшевикам: Н.И. Суханов (Гиммер), В.А. Базаров (Руднев), Ст. Вольский (А.В. Соколов), Б.В. Авилов, В.А. Десницкий (Строев) и др. По замыслу Горького, газета должна была консолидировать все здоровые силы общества без различия политических взглядов. Он даже стремился объединить все социал-демократические течения в одну партию.
Из-за военной цензуры Горький в эти годы не поддерживал связи с европейскими социал-демократами, поэтому не мог знать о существовании «Меморандума д-ра Гельфанда», в котором излагался подробный план организации революционного переворота в России и свержения императора Николая II. Не знал он и о контактах Парвуса с немецким правительством, а также о деятельности американских и скандинавских банкиров, тайно финансировавших «революцию Керенского» и мечтавших, как Якоб Шифф, о расчленении России. Но догадывался о многом.
Февральские события 1917 г. Горький воспринял осторожно: радость от того, что «русский народ обвенчался со Свободой», вскоре омрачилась предчувствием грядущих трагических событий. О подготовке Октябрьского переворота Горькому сообщили незадолго до его начала. Многие годы общаясь с большевистскими вождями, он узнал от кого-то из них (возможно, от Л.Б. Каменева), что 16 октября на заседании ЦК РСДРП было принято решение о немедленном вооружённом восстании. Считая такой шаг гибельным для России и для революции, Горький решил выступить с воззванием, обращённым к большевикам и народу. В статье «Нельзя молчать!», опубликованной 18(31) октября, он писал: «На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут творить «историю русской революции».
Про «запломбированные вагоны» Ю.Н. Жуков уже сказал правду! Поэтому писатель, как в 1905 г., попытался предотвратить кровавое столкновение на улицах Петрограда, понимая, что организация переворота может оказаться в руках безответственных авантюристов и будет провоцироваться специально подготовленными профессиональными боевиками. У Троцкого, кстати, был свой отряд боевиков, который именовался «боевым отрядом народного вооружения».
Максим Горький и Мария Андреева на палубе парохода, отплывающего в Америку, 1906
Признание советской власти
Тяжело пережив поражение первой русской революции, Горький считал выступление большевиков преждевременным, так как не видел реальных сил, которые могли бы обеспечить им успех. Гибель лучших борцов на баррикадах 1905 г., репрессии 1906-1907 гг., массовое убийство призванных в армию рабочих и крестьян в 1914-1917 гг. обессилили революционную демократию, а партийные распри раскололи её верхушку. Поэтому Горький систематически печатал в «Новой жизни» статьи из цикла «Несвоевременные мысли», доказывая, что массы ещё не готовы к социалистической революции.
В статьях «К демократии», «Вниманию рабочих» и многих других звучит тревога за судьбы России, которую толкают к социальной революции «по методу Нечаева» «на всех парах через болото». В статье «Плоды демагогии» Горький резко упрекает большевиков в том, что они относятся к русскому рабочему, как к хворосту, поджигая который хотят зажечь костёр всемирной революции. Резко отзывается о большевистских лидерах: Ленине, Троцком и особенно о Зиновьеве. На них он возлагает ответственность за разруху в стране, гибель интеллигенции, за то, что «сильно мрут дети».
Уехав из Советской России осенью 1921 г. по настоянию Ленина (фактически высланный), Горький продолжал осмыслять уроки Октября. 3 января 1922 г. он писал Роллану: «Ошибочно думать, что русская революция есть результат активности всей массы русского народа /... / Революции всегда совершались - Вы это знаете - волею немногих безумцев...» Писатель считал, что Октябрьский переворот совершили сорок человек интеллигентов. Добавим, что он всех их знал лично.
Можно сделать вывод, что, подозревая о наличии тайных сил, управляющих событиями, Горький вплоть до лета 1918 г. активно критиковал большевиков за попытку осуществления «перманентной» мировой революции. Как считают многие историки в ХXI веке, средства на Октябрьский переворот давали и Якоб Шифф, и Вениамин Свердлов, и Чарльз Крейн, и скандинавские банкиры, и немецкое правительство.
Что касается Горького, он вернулся в СССР только после того как поверил, что советская власть может быть властью народа, что страной управляют настоящие хозяева жизни - рабочие и крестьяне, ударники, заседающие в Верховном Совете. 29 января 1928 г. он писал Р. Роллану из Сорренто: «Советская власть по природе своей становится всё более действительной властью рабочих и крестьян». Отдавая все силы культурному обновлению страны, Горький до последних дней старался воспитать того «большого маленького человека», который победил во Второй мировой войне и полетел в космос.
На фото: автор - Лидия Спиридонова
Лидия Спиридонова, доктор филологических наук, профессор
«Литературная газета», № 12(6591), 29 марта 2017Из комментариев...
Александр Кудряшов пишет: - Лидия Спиридонова - профессиональный "горьковед", штатный автор "ЛГ", пишущий ко дням рождения и памяти М.Горького. Это её четвёртая и самая большая статья за последние 10 лет и как представилось, по её прочтении, что-то похожее на бухгалтерским баланс с его дебетом и кредитом и двойной записью. А в прошлых статьях она призывала писать без "узких личных амбиций и политической предвзятости". Что по мне, то на дни рождения и памяти великого писателя всё-таки лучше заходить с парадного, а не чёрного входа. Так скалькулировать можно по-любому писателю, вон и про Пушкина писали, что он вбежал в русскую литературу на "тонких эротических ножках":-) Одни русские писатели посвящали своё творчество Горькому, другие отзывались о нём критически, включая и таких, кто считал "буревестником" Гитлера. По-любому статья написана как-то "механически" и явно без симпатий к "имениннику". Как не относись к Горькому в силу его отношения к евреям, русскому крестьянству, религии, большевикам, но если кому-то не нравятся определения "пролетарский", "Красный Максим" или "Буревестник", то и те не могут не видеть, что это великий русский писатель, без творчества которого и его деятельности на посту первого "литературного начальника", русская литература была бы не полной. Конечно, это явный враг самодержавия и капитализма, без прикрас показавшего "Россию, которую мы потеряли". Он царским режимом за участие в революциооно движении и антивоенную пропаганду был заклеймён, как шпион и изменщик, было дело, рассорился и с Лениным по вопросу преждевременности вооружённого восстания. Но размолвка была недолгой и после покушения на Ленина, отношения довольно быстро восстановились. Сказать, что М.Горький не принял Красный Октябрь, есть элементарная уловка-полуправда. А Пушкин как к самодержавию относился? Вроде и критиковал тогдашние порядки, но и имел в лице царя личного цензора-опекуна, были и дружеские отношения и разрыв, который переживали оба. Впоследствии Горький признал свою неправоту, объяснив её недооценкой организаторских способностей большевиков и степенью народной поддержки их целей. А кто тогда автор известного очерка "Владимир Ильич Ленин", в котором он ясно выразил своё отношение к вождю? Он был русским человеком со всеми его противоречиями в смутное время и был не столько политиком, раз не точно оценивал ситуацию, сколько деятелем культуры. По тому молчанию, которым сопровождается встреча 150-летнего юбилея М.Горького, понятно, что для нынешней власти он чужой. Отнюдь не Солженицын, подготовка к 100-летнему юбилею которого идёт уже два года. Вроде бы есть планы у властей восстановить памятник М.Горькому у Белорусского вокзала, снесённому в 2000-е. Да есть надежда, что главред Ю.Поляков всё-таки оставит профиль Горького на лицевой стороне своей газеты, однажды уже убранный, несмотря на явную антипатию автора опубликованной статьи к субъекту своего исследования. Про немецкие деньги у большевиков байка старая и давно разоблачённая... Цитаты же Горького про революцию можно привести разные:"...Революции никогда не являлись паузами в истории культурного роста человечества, революция - это процесс вызова к жизни новых творческих сил...". Но, как говорится, и на том спасибо...
Александр Прокофьев пишет (Кудряшову): - Для меня, обожающего Горького и плохо знающего его биографию, статья Л. Спиридоновой очень ценная. Спасибо ей огромное - в ее возрасте уже трудно писать статьи даже по основной тематике!
Для меня, уважающего Вас, этот комментарий очередное наслаждение!
Александр Кудряшов пишет (Прокофьеву): - Правильно, Александр Сергеевич! Без творчества Горького эпоху не понять. Не случайно, по количеству тиражей у нас и за рубежом он идёт третьим после Пушкина и Толстото, и то, что он подвергся ревизии и переоценке в угоду политической конъюнктуре, нисколько не умаляет его таланта. У нас вот в Горьком-Нижнем сам город перименовали и пединститут имени М.Горького соединили с индустриальным техникумом, назвав его в "имени К.Минина". Знаковый, конечно, персонаж российской истории, но где Минин и где образование? Горький был тогдашним руководством страны поставлен на самый высокий пьедестал в силу читательского внимания, мировой известности и в силу своей роли в духовной жизни страны. Ему завидовали, на него клеветали, его использовали в борьбе за власть, а после смерти нагромоздили множество версий и предположений его кончины. Одним из известных очернителей был Солженицын, но это отдельный разговор. А автор, безусловно, человек знающий и в теме, поскольку Горький для неё не просто великий писатель, но и тема профессионального интереса. Просто мне показалось неуместной черезчур обильная фактура с большим числом фамилий и с камешками в революцию и большевиков и утверждение, что пролетарский писатель не принял революцию, что, на мой взгляд, не совсем точно. Как-то прочитал отзыв Ленина про "Мать" Горького: за литературу, мол, ничего не знаю, а политически - очень своевременная книга. Наверняка вы знаете и про статью М.Горького "С кем вы, мастера культуры?" Автор бОльшую часть своей жизни прожила в СССР и зачем эти пассажи про грабителей Горького - большевиков, или вот фраза "как считают многие историки в 21-м веке"... Видите как, в 20-м веке так не считали, а ныне считают. Как-будто они не предположение делают, а ревизируют партийную кассу. Но другие историки "считают" иначе. "Политически своевременная книга" и приспособление к режиму всё-таки разные понятия...
Александр Прокофьев пишет (Кудряшову): - Александр Евгеньевич! Мне тоже неприятны "камешки" Л.С. в революцию. Которыми на фоне "булыжников" Солженицина и т.п. можно, наверное, пренебречь. Все-таки она признает, что Горький "вернулся в СССР только после того как поверил, что советская власть может быть властью народа".
Александр Кудряшов пишет (Прокофьеву): - Конечно, время тогда было сложное, друзья и враги быстро менялись местами. Потому, важно было с кем было дружить и против кого дружить. В творческой, да и партийной среде это было во все времена, не исключая и нынешние, и склоки там обычное дело. Вот, к примеру, Горький был очень дружен с Ходасевичем, но впоследствии Ходасевич будет одним из тех, кто выступит против представления Горького к Нобелевской премии по литературе. Был у Горького и личный враг - Зиновьев, травивший и оскорблявший писателя в печати. Как пример - статья в "Правде" за его подписью, названная "Почти на дне. О последних выступлениях М. Горького". Писатель, проживая за границей, тем не менее, бывал в СССР и окончательно возвратился после того, как убрали из власти Зиновьева. А что касается платежей и денег, то и большевики были благодарными людьми. Вот, в частности ПП ЦК РКП(б) от 21.12.1921 года "Об отпуске денег тов. Горькому для лечения за границей (предложение тов. Ленина). И матпомощь оказывали и авторские права покупали:
1. Включить т. Горького в число товарищей, лечащихся за границей, и поручить т. Крестинскому проверить, чтобы он был вполне обеспечен необходимой для лечения суммой. ("Власть и художественная интеллигенция", стр. 30.)... Моё мнение - вот такие статьи уважаемого автора публиковать в научных журналах, в публицистике к памятному дню останавливаясь на творчестве деятелей культуры, их духовному вкладу, без развенчаний и демифологизаций и не возбуждать местных фриков с их альтернативной одарённостью и собственным воображением истории...