Двойной удар или Постмодернистские гастроли в Кирове. Часть 2 - Касанов и Пустота.
Оригинал взят у isk_zul в Двойной удар или Постмодернистские гастроли в Кирове. Часть 2 - Касанов и Пустота.
В предыдущей статье я начал разбор подкопа под ценностные скрепы нашего общества на примере событий, связанных с выставкой «Ниже Нижнего». Там же я стал анализировать выступления участников круглого стола «Имена и Переименования: Волго-Вятский аспект». Продолжаю «разбор полетов».
[Читать далее]Слово Антону Касанову, главному специалисту Государственного архива Кировской области.
К радости моей он самый адекватный из выступавших и самый осторожный в формулировках.
В начале своей речи он говорит о том, что вопрос переименования города и улиц - это «тяжкий крест, мы вновь и вновь вынуждены обращаться к этому. Стандартный набор аргументов, для нас это становится достаточно обыденной темой» - к сожалению это так, существуют определенные силы, постоянно поднимающие и постоянно подогревающие эту тему с весьма очевидными целями. Начался этот разогрев с распадом СССР.
Затем Касанов рассказывает о своем просветительском проекте «Пешком по Вятке» и о «некоторых товарищах», обвинявших авторов этого проекта в «политической ангажированности, проплаченности» и т.д. Я свечку не держал, и поэтому огульно обвинять Касанова сотоварищи в чем-либо подобном не имею права и считаю подобные бездоказательные выпады в адрес кого-либо недопустимыми. Однако замечу, что вне зависимости в желания авторов проекта их будут пытаться пристегивать политически и иным образом к той или другой стороне до разрешения конфликта, это неизбежно в сложившейся парадигме рассмотрения данного вопроса.
«Вопрос, который мы здесь обсуждаем, у нас в городе приобрел сугубо политическую окраску, т.е. люди, когда начинают обсуждать историю нашего города…они начинают все это делать, исходя из тех общественно-политических взглядов, исходя из тех положений, которые у них сложились» - А из чего людям еще исходить? Из желания левой пятки? Тем более по данной теме подробно разбирались бытовые, исторические и проектные основания для концептов Кирова и Вятки, и не всегда они лежат в чисто политической плоскости.
По моему мнению, проблема здесь опять же кроется в специфике нашей современной «интеллигенции», которая постоянно хочет оставаться вне политики. Тем самым она сбрасывает с себя львиную часть тех обязательств, которые давала настоящая отечественная интеллигенция в ХIХ и начале ХХ века, что культурно И политически оформляла волю народа, в служении которому видела смысл своего существования. Современная же интеллигенция, уходя из прикладной политической плоскости и оторвавшись от почвы, от народа, превращается из игрока в фигуру на шахматной доске. И этой фигурой будут играть так, как вздумается настоящим игрокам, ее будут пристегивать к политике и разыгрывать втемную без ее желания. А при таком раскладе современная «интеллигенция» становится дважды беспомощной и зачастую встает на скользкий путь предательства интересов своего народа. Это была необходимая ремарка, вернемся к разбору.
«Приятно, что здесь можно послушать совершенно иной уровень дискуссии» - Конечно иной. Только со стороны это выглядит так, будто группа определенных товарищей уводит Касанова с исторического и культурного полей, где он силен, на постмодернистское, и там его обыгрывают, как хотят. А он не вполне понимает такой дискурс, вычленяет из контекста понравившиеся ему фразы и говорит: «Да это же конструктив, давайте еще этих мягких французских булок!»
Затем он весьма справедливо критикует лидеров общественного мнения типа Варламова, Каца и Лебедева за их выпады в адрес нашего города.
«Было бы приятно услышать позицию, мол, у вас… есть инструменты, скажем, референдум - инициировали бы его и решили все ваши проблемы» - Безусловно благое пожелание. Если мы говорим про демократию, то на этой точке должны все сходиться именно в политическом аспекте. Признавая, что у них разные мнения и разные позиции, люди говорят: пусть нас рассудит свободное волеизъявление в виде голосования на референдуме, и тогда по его результатам меньшинство подчинится мнению большинства. Это правильный подход, но власть такому развитию событий всячески препятствует. И только поэтому еще горит огонь противоборства Киров-Вятка.
«Безусловно хорошо, когда люди выступают с культурологической точки зрения, взгляд не политический, не ангажированный» - В предыдущей статье я показал, что за муть под видом культурологии пытаются провести конкретные люди. Поэтому про безусловную благость данного начинания я бы поостерегся говорить. Про ангажированность - не знаю, опять же свечку не держал.
«Мне очень понравился тезис, про то, что Киров не отменяет Вятку и нам нужно учиться мирному сосуществованию» - в предыдущей статье я уже разобрал, что на самом деле сказал Стрелков, повторять не вижу смысла. К мирному сосуществованию претензий нет.
«Для меня Вятка находится в духовной плоскости» - понимаю как реверанс в сторону Вятки от историка, очарованного именно этим периодом жизни города и не вижу тут ничего плохого. Главное, чтобы это не переходило в умаление исторической роли нынешнего и любого иного названия, а также исторического периода в жизни города.
«Знать историю и уважать очень важно,… при этом как советский, так и досоветский период» - Под этими словами я готов подписаться, ими я и закончу разбор этого доклада.
Далее выступал Захар Шашин, культуролог.
«Я к сегодняшней нашей дискуссии подойду с другого конца, именно с философских позиций рассмотрения слова и имени, и того, как мы с этими словами и именами взаимодействуем» - заявка более чем серьезная, посмотрим, к чему же приведет такая постановка вопроса.
«С точки зрения современного научного мировоззрения мы занимаемся с вами совершенно странной вещью… мы нарекаем пространство именем, причем мы еще его деперсонифицируем» - удивлению моему нет предела. Человек во все времена занимался тем, что давал имена объектам реальной действительности и определял их. Именно они связывают язык с реальным миром, если мы не именуем объекты реальной действительности, то как мы будем с ними взаимодействовать? Или взаимодействие с реальностью не входит в планы Шашина? Далее по поводу деперсонификации. Заявлено, что наречение пространства именем является его обезличивание. Нужно быть специально подготовленным человеком, чтобы говорить о присутствии личности у пространства, не делая реверансов в сторону панпсихизма. Но даже в рамках этого мировоззрения мы не можем обезличить пространство, давая имя какой-либо его части, ибо это не в нашей власти. Шашин же с его «научным мировоззрением» натурально говорит о присутствии личности у части пространства, и что ее можно нивелировать, дав ей имя. Мне хотелось бы услышать научное обоснование такой теории. Надеюсь, что оно последует далее.
В качестве примера приводится (внимание!) цикл «Волшебник Земноморья» западной фантастки Урсулы Кребер Ле Гуин и обращение с именами местных волшебников. Браво, Захар, это вполне научно! В таком случае я могу посоветовать ссылаться также на Гудкайнда, Муркока или, допустим, Пратчетта в своей аргументации.
«Наше сознание все точно также мифологично, как это было у древних наших предков. Это мистическая связь имени и предмета, которого мы этим именем именуем» - тут я должен внести ясность. Сознание современного человека мифологизировано в некоторой степени, которая не всегда является определяющей. У древних же наших предков миф носил важнейший онтологический характер и провозглашал некую роль человека в существующем бытии, задавал параметры и характеристики этого бытия и т.д. Такое уравнивание современности и архаики является прямым подлогом.
Далее Шашин призывает обратиться к опыту китайской цивилизации, согласно которому новопришедшая на трон династия занималась повальным переименованием. Выглядит это следующим образом.
«Сменилось время, … меняется стиль мышления, приходят новые идеи и люди просто начинают жить по-другому. Поэтому необходимо эту сакральную связь имени с предметом обновить, соединить свое сердце с предметом, о котором ты размышляешь, и ты тогда сможешь им управлять» - да, все описанное исторически имело место и укоренено в конфуцианский аксио- и гносеологический принцип «исправления имен». Но Конфуций-то настаивал на правильности имен и соответствии их описываемому объекту, этим вступая в полемику с даосским принципом относительности и невмешательства в естественный порядок вещей. Нужно понимать, что мы живем в другой ментальности, в другой традиции, над нами не довлеет китайская всеупорядочивающая «воля Неба» или Дао.
«Более того, для китайцев, … но и для нас всех, свойственно очень мифическое сознание, мы представляем, что одни и те же предметы, на них можно влиять одинаково… мы трогаем один предмет, называем его имя и на все это откликается вся вселенная» - Во-первых, высокую степень мифологизированности сознания современного человека нужно доказывать, а не говорить об этом как о неком очевидном факте, иначе это антинаучно. Во-вторых, Шашин начинает экстраполировать китайское видение бытия как единого и неделимого на современную российскую ментальность, что в корне неверно. Создается ощущение, что для него вообще не существует мировой философии, ни противоборства линий Платона и Аристотеля, ни Декарта, ни Канта, ни Гегеля, ни Дерриды, наконец.
«То же самое мы находим у древних славян, и у древних ариев, у древних индусов» - ловкий прием - пристегнуть к своей точке зрения древние народы. Опять же я спрашиваю, где доказательства?! Без них не существует ни заявленной «научности», ни минимальной убедительности. Пока же я вижу только попытку подверстать некоторые факты под заданную рамку монизма с китайским колоритом.
«Многие слова у нас превратились в автореферентные понятия, т.е. они стали замыкаться сами на себя, т.е. то, что в свое время стали называть симулякрами или тотальной симуляцией» - Все-таки Шашин знаком с современной философией. Не напомните мне, кто писал о симуляции и симулякрах? Жан Бодрийар, французский постмодернистский философ и социолог. Ну так был ли я прав, когда говорил о преобладании постмодернистского дискурса на данной конференции и постоянно вскрывая его? Причем даже постмодернистской философией ни Шашин, ни остальные не владеют. Симулякр в идеале не замыкается на себя, а замыкается на Ничто.
«Слово для нас необходимо, … чтобы мы могли обратиться к этому мистическому состоянию внутри нашей собственной души, чтобы познать, что же мы такое» - на этих словах «научному мировоззрению» Шашина наступает окончательный карачун. И его доклад превращается в плохо структурированный, несвязный и откровенно манипулятивный поток сознания.
«Если мы хотим обозначить, что за город, в котором мы живем, мы должны разобраться в пространстве смыслов, в котором мы с вами обитаем, назвать это пространство смыслов, и, может быть не бояться это пространство смыслов изменить и назвать в следующий раз по-другому» - Конечно, должны. Только сам докладчик до этого старательно топтал одни и притягивал за уши другие смыслы. А теперь еще заявляет, что не надо бояться переименования.
«Может быть Игра приобретает сейчас большее или, может быть меньшее значение, чем раньше» - «То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет!» Так меньшее или большее? Почему вдруг под конец своего выступления Шашин заговорил об Игре? Для тех, кто не в курсе идея Игры предполагает конец истории, развития и «метанарративов», т.е. исторических проектов, способных развивать человечество. Игра предполагает окончание Человека как такового, кардинальный разрыв с гуманизмом и торжество предельного антропологического неравенства. Так случайно ли Шашин заговорил именно про это? Крайне тревожный звоночек, товарищи. Особенно, когда такое проталкивается под сурдинку «культурологического» доклада о взаимодействии людей, предметов и имен.
Подводя итог этой части статьи, я хочу подчеркнуть следующие вещи. Во-первых, нежелание нашей интеллигенции политически оформлять свои позиции неразрывно связано с отпадением оной от народа и сложением с себя ответственности за его судьбу. Во-вторых, оторванная от почвы, эта интеллигенция не может и не хочет брать барьер современной сложности, предпочитая говорить на своем птичьем языке. В-третьих, этот птичий язык она использует и в общении с народом, посредством чего не сообщает ему правду, не просвещает его, а мифологизирует его сознание. В-четвертых, она же потом жалуется на огромное количество мифов в головах людей. В-пятых, после всего этого она разочаровывается в народе и начинает называть его «быдлом», «мухами» и т.д.
Это бесконечный цикл, где разрыв между интеллигенцией и народом будет все углубляться и углубляться, пока не достигнет состояния фундаментальной непреодолимости. Поэтому нужно сейчас разрывать этот порочный круг, брать барьер сложности и доносить до масс эту сложность. Иначе мы повсеместно будем видеть то бессильное «му-му», которое мы наблюдали на кругом столе. Так как даже адекватный Касанов, попав на этот шабаш, рушится в пустоту постмодернистского дискурса, а его здравые мысли тонут в этом мутном болоте.
Преодолеть болото, пока оно не поглотило и тебя, и всю окружающую действительность - вот лозунг текущего момента!
На этом я завершаю вторую часть обзора круглого стола 19 марта «Имена и переименования: Волго-Вятский аспект».
Продолжение следует.
В предыдущей статье я начал разбор подкопа под ценностные скрепы нашего общества на примере событий, связанных с выставкой «Ниже Нижнего». Там же я стал анализировать выступления участников круглого стола «Имена и Переименования: Волго-Вятский аспект». Продолжаю «разбор полетов».
[Читать далее]Слово Антону Касанову, главному специалисту Государственного архива Кировской области.
Click to viewК радости моей он самый адекватный из выступавших и самый осторожный в формулировках.
В начале своей речи он говорит о том, что вопрос переименования города и улиц - это «тяжкий крест, мы вновь и вновь вынуждены обращаться к этому. Стандартный набор аргументов, для нас это становится достаточно обыденной темой» - к сожалению это так, существуют определенные силы, постоянно поднимающие и постоянно подогревающие эту тему с весьма очевидными целями. Начался этот разогрев с распадом СССР.
Затем Касанов рассказывает о своем просветительском проекте «Пешком по Вятке» и о «некоторых товарищах», обвинявших авторов этого проекта в «политической ангажированности, проплаченности» и т.д. Я свечку не держал, и поэтому огульно обвинять Касанова сотоварищи в чем-либо подобном не имею права и считаю подобные бездоказательные выпады в адрес кого-либо недопустимыми. Однако замечу, что вне зависимости в желания авторов проекта их будут пытаться пристегивать политически и иным образом к той или другой стороне до разрешения конфликта, это неизбежно в сложившейся парадигме рассмотрения данного вопроса.
«Вопрос, который мы здесь обсуждаем, у нас в городе приобрел сугубо политическую окраску, т.е. люди, когда начинают обсуждать историю нашего города…они начинают все это делать, исходя из тех общественно-политических взглядов, исходя из тех положений, которые у них сложились» - А из чего людям еще исходить? Из желания левой пятки? Тем более по данной теме подробно разбирались бытовые, исторические и проектные основания для концептов Кирова и Вятки, и не всегда они лежат в чисто политической плоскости.
По моему мнению, проблема здесь опять же кроется в специфике нашей современной «интеллигенции», которая постоянно хочет оставаться вне политики. Тем самым она сбрасывает с себя львиную часть тех обязательств, которые давала настоящая отечественная интеллигенция в ХIХ и начале ХХ века, что культурно И политически оформляла волю народа, в служении которому видела смысл своего существования. Современная же интеллигенция, уходя из прикладной политической плоскости и оторвавшись от почвы, от народа, превращается из игрока в фигуру на шахматной доске. И этой фигурой будут играть так, как вздумается настоящим игрокам, ее будут пристегивать к политике и разыгрывать втемную без ее желания. А при таком раскладе современная «интеллигенция» становится дважды беспомощной и зачастую встает на скользкий путь предательства интересов своего народа. Это была необходимая ремарка, вернемся к разбору.
«Приятно, что здесь можно послушать совершенно иной уровень дискуссии» - Конечно иной. Только со стороны это выглядит так, будто группа определенных товарищей уводит Касанова с исторического и культурного полей, где он силен, на постмодернистское, и там его обыгрывают, как хотят. А он не вполне понимает такой дискурс, вычленяет из контекста понравившиеся ему фразы и говорит: «Да это же конструктив, давайте еще этих мягких французских булок!»
Затем он весьма справедливо критикует лидеров общественного мнения типа Варламова, Каца и Лебедева за их выпады в адрес нашего города.
«Было бы приятно услышать позицию, мол, у вас… есть инструменты, скажем, референдум - инициировали бы его и решили все ваши проблемы» - Безусловно благое пожелание. Если мы говорим про демократию, то на этой точке должны все сходиться именно в политическом аспекте. Признавая, что у них разные мнения и разные позиции, люди говорят: пусть нас рассудит свободное волеизъявление в виде голосования на референдуме, и тогда по его результатам меньшинство подчинится мнению большинства. Это правильный подход, но власть такому развитию событий всячески препятствует. И только поэтому еще горит огонь противоборства Киров-Вятка.
«Безусловно хорошо, когда люди выступают с культурологической точки зрения, взгляд не политический, не ангажированный» - В предыдущей статье я показал, что за муть под видом культурологии пытаются провести конкретные люди. Поэтому про безусловную благость данного начинания я бы поостерегся говорить. Про ангажированность - не знаю, опять же свечку не держал.
«Мне очень понравился тезис, про то, что Киров не отменяет Вятку и нам нужно учиться мирному сосуществованию» - в предыдущей статье я уже разобрал, что на самом деле сказал Стрелков, повторять не вижу смысла. К мирному сосуществованию претензий нет.
«Для меня Вятка находится в духовной плоскости» - понимаю как реверанс в сторону Вятки от историка, очарованного именно этим периодом жизни города и не вижу тут ничего плохого. Главное, чтобы это не переходило в умаление исторической роли нынешнего и любого иного названия, а также исторического периода в жизни города.
«Знать историю и уважать очень важно,… при этом как советский, так и досоветский период» - Под этими словами я готов подписаться, ими я и закончу разбор этого доклада.
Далее выступал Захар Шашин, культуролог.
«Я к сегодняшней нашей дискуссии подойду с другого конца, именно с философских позиций рассмотрения слова и имени, и того, как мы с этими словами и именами взаимодействуем» - заявка более чем серьезная, посмотрим, к чему же приведет такая постановка вопроса.
«С точки зрения современного научного мировоззрения мы занимаемся с вами совершенно странной вещью… мы нарекаем пространство именем, причем мы еще его деперсонифицируем» - удивлению моему нет предела. Человек во все времена занимался тем, что давал имена объектам реальной действительности и определял их. Именно они связывают язык с реальным миром, если мы не именуем объекты реальной действительности, то как мы будем с ними взаимодействовать? Или взаимодействие с реальностью не входит в планы Шашина? Далее по поводу деперсонификации. Заявлено, что наречение пространства именем является его обезличивание. Нужно быть специально подготовленным человеком, чтобы говорить о присутствии личности у пространства, не делая реверансов в сторону панпсихизма. Но даже в рамках этого мировоззрения мы не можем обезличить пространство, давая имя какой-либо его части, ибо это не в нашей власти. Шашин же с его «научным мировоззрением» натурально говорит о присутствии личности у части пространства, и что ее можно нивелировать, дав ей имя. Мне хотелось бы услышать научное обоснование такой теории. Надеюсь, что оно последует далее.
В качестве примера приводится (внимание!) цикл «Волшебник Земноморья» западной фантастки Урсулы Кребер Ле Гуин и обращение с именами местных волшебников. Браво, Захар, это вполне научно! В таком случае я могу посоветовать ссылаться также на Гудкайнда, Муркока или, допустим, Пратчетта в своей аргументации.
«Наше сознание все точно также мифологично, как это было у древних наших предков. Это мистическая связь имени и предмета, которого мы этим именем именуем» - тут я должен внести ясность. Сознание современного человека мифологизировано в некоторой степени, которая не всегда является определяющей. У древних же наших предков миф носил важнейший онтологический характер и провозглашал некую роль человека в существующем бытии, задавал параметры и характеристики этого бытия и т.д. Такое уравнивание современности и архаики является прямым подлогом.
Далее Шашин призывает обратиться к опыту китайской цивилизации, согласно которому новопришедшая на трон династия занималась повальным переименованием. Выглядит это следующим образом.
«Сменилось время, … меняется стиль мышления, приходят новые идеи и люди просто начинают жить по-другому. Поэтому необходимо эту сакральную связь имени с предметом обновить, соединить свое сердце с предметом, о котором ты размышляешь, и ты тогда сможешь им управлять» - да, все описанное исторически имело место и укоренено в конфуцианский аксио- и гносеологический принцип «исправления имен». Но Конфуций-то настаивал на правильности имен и соответствии их описываемому объекту, этим вступая в полемику с даосским принципом относительности и невмешательства в естественный порядок вещей. Нужно понимать, что мы живем в другой ментальности, в другой традиции, над нами не довлеет китайская всеупорядочивающая «воля Неба» или Дао.
«Более того, для китайцев, … но и для нас всех, свойственно очень мифическое сознание, мы представляем, что одни и те же предметы, на них можно влиять одинаково… мы трогаем один предмет, называем его имя и на все это откликается вся вселенная» - Во-первых, высокую степень мифологизированности сознания современного человека нужно доказывать, а не говорить об этом как о неком очевидном факте, иначе это антинаучно. Во-вторых, Шашин начинает экстраполировать китайское видение бытия как единого и неделимого на современную российскую ментальность, что в корне неверно. Создается ощущение, что для него вообще не существует мировой философии, ни противоборства линий Платона и Аристотеля, ни Декарта, ни Канта, ни Гегеля, ни Дерриды, наконец.
«То же самое мы находим у древних славян, и у древних ариев, у древних индусов» - ловкий прием - пристегнуть к своей точке зрения древние народы. Опять же я спрашиваю, где доказательства?! Без них не существует ни заявленной «научности», ни минимальной убедительности. Пока же я вижу только попытку подверстать некоторые факты под заданную рамку монизма с китайским колоритом.
«Многие слова у нас превратились в автореферентные понятия, т.е. они стали замыкаться сами на себя, т.е. то, что в свое время стали называть симулякрами или тотальной симуляцией» - Все-таки Шашин знаком с современной философией. Не напомните мне, кто писал о симуляции и симулякрах? Жан Бодрийар, французский постмодернистский философ и социолог. Ну так был ли я прав, когда говорил о преобладании постмодернистского дискурса на данной конференции и постоянно вскрывая его? Причем даже постмодернистской философией ни Шашин, ни остальные не владеют. Симулякр в идеале не замыкается на себя, а замыкается на Ничто.
«Слово для нас необходимо, … чтобы мы могли обратиться к этому мистическому состоянию внутри нашей собственной души, чтобы познать, что же мы такое» - на этих словах «научному мировоззрению» Шашина наступает окончательный карачун. И его доклад превращается в плохо структурированный, несвязный и откровенно манипулятивный поток сознания.
«Если мы хотим обозначить, что за город, в котором мы живем, мы должны разобраться в пространстве смыслов, в котором мы с вами обитаем, назвать это пространство смыслов, и, может быть не бояться это пространство смыслов изменить и назвать в следующий раз по-другому» - Конечно, должны. Только сам докладчик до этого старательно топтал одни и притягивал за уши другие смыслы. А теперь еще заявляет, что не надо бояться переименования.
«Может быть Игра приобретает сейчас большее или, может быть меньшее значение, чем раньше» - «То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет!» Так меньшее или большее? Почему вдруг под конец своего выступления Шашин заговорил об Игре? Для тех, кто не в курсе идея Игры предполагает конец истории, развития и «метанарративов», т.е. исторических проектов, способных развивать человечество. Игра предполагает окончание Человека как такового, кардинальный разрыв с гуманизмом и торжество предельного антропологического неравенства. Так случайно ли Шашин заговорил именно про это? Крайне тревожный звоночек, товарищи. Особенно, когда такое проталкивается под сурдинку «культурологического» доклада о взаимодействии людей, предметов и имен.
Подводя итог этой части статьи, я хочу подчеркнуть следующие вещи. Во-первых, нежелание нашей интеллигенции политически оформлять свои позиции неразрывно связано с отпадением оной от народа и сложением с себя ответственности за его судьбу. Во-вторых, оторванная от почвы, эта интеллигенция не может и не хочет брать барьер современной сложности, предпочитая говорить на своем птичьем языке. В-третьих, этот птичий язык она использует и в общении с народом, посредством чего не сообщает ему правду, не просвещает его, а мифологизирует его сознание. В-четвертых, она же потом жалуется на огромное количество мифов в головах людей. В-пятых, после всего этого она разочаровывается в народе и начинает называть его «быдлом», «мухами» и т.д.
Это бесконечный цикл, где разрыв между интеллигенцией и народом будет все углубляться и углубляться, пока не достигнет состояния фундаментальной непреодолимости. Поэтому нужно сейчас разрывать этот порочный круг, брать барьер сложности и доносить до масс эту сложность. Иначе мы повсеместно будем видеть то бессильное «му-му», которое мы наблюдали на кругом столе. Так как даже адекватный Касанов, попав на этот шабаш, рушится в пустоту постмодернистского дискурса, а его здравые мысли тонут в этом мутном болоте.
Преодолеть болото, пока оно не поглотило и тебя, и всю окружающую действительность - вот лозунг текущего момента!
На этом я завершаю вторую часть обзора круглого стола 19 марта «Имена и переименования: Волго-Вятский аспект».
Продолжение следует.