Концепция школы. Часть 4. О фолиантных фобиях.
Концепция школы. Часть 1
Концепция школы. Часть 2. Альтернативное образовательное пространство
Концепция школы. Часть 3. Реформы или революция?
Концепция школы. Часть 5. Школа Ирис
Люди, как мне кажется, в массе своей… живые. Транслируют жизненность. Педагогика, возможно, должна быть самой живой и подвижной из всех наук, потому как мир меняется с катастрофической быстротой, «дети-индиго» сменяются «кристаллами», и надо как-то за этим всем успевать. Подводя теоретические базы, выводя научные концепции, защищая «диссертации на тему», ширя круг формулировок и терминов, нагромождая кипы отчётов, мы теряем огромное количество времени, а дети - вот они, и, пока мы мечтаем о Школе Завтрашнего Дня, завтра они уже закончат травмоопасную Школу Сегодняшнего.
Возможно, во мне говорит «недоучка» («чему-нибудь и как-нибудь» неизбывно и столетия спустя): я не имею ни диплома психолога, ни сертификатов курсов различных педагогических и психологических ассоциаций, единственное моё официальное образование - музыкальное воспитание (бакалавриат), мой статус в обществе, обозначенный трудовой книжкой - помощник воспитателя в государственном садике с трёхзначным номером, находящийся «в вечном декрете». Я чувствую недостаток времени на очное обучение психолого-педагогическим наукам, уделяя огромное количество профессионального времени практике и практикам, наблюдениям и обсуждениям, размышлениям и экспериментам. Я не стала бы бояться экспериментировать в педагогике, потому как детский коллектив - это модель жизни, а жизнь - вечный эксперимент. С чем нельзя экспериментировать, так это с чувствами детей - ни экспериментировать, ни манипулировать ими. Поэтому методики методиками, а возрастную психологию необходимо не то чтобы знать: понимать, исследовать. Психология как наука ещё слишком молода, чтобы в ней появились теоремы, вот в чём незадача! Гештальт-терапия или психоанализ? Пьяже, Фрейд или Роджерс? Поди научись. А ребёнок - вот он, и научится ли он читать по Доману, Жуковой, Зайцеву или Монтессори (а проще и приятнее всего, если его не «тянуть за ботву» - по магнитикам на холодильнике и красивой светящейся вывеске «АПТЕКА» на пути из дома в садик), в три года или в восемь лет - абсолютно неважно.
Просматривая огромные научные статьи по педагогике, я порой прихожу в отчаяние от своей «недалёкости», но чаще мне хочется как-то скомпоновать, тезисно вычленить, сократить и пустить в жизнь некий лейтмотив живой мысли, то и дело проблёскивающей в мезозойских залежах сонма терминологии. Спрашиваю себя-маму, себя-мыслителя и себя-воспитателя: «ребята, я - тупица или будущее действительно за популярными изданиями? Замечательные книги о детско-родительских отношениях, выдержки, вытяжки, пересказы и отрывки (хотя в последних есть опасность, что мысль может оказаться выдернутой из контекста) - Ю. Гиппенрейтер, И. Млодик, В. Леви, Эда Ле Шан, А. Нилл, неповторимый Януш Корчак - меня вдохновляют и учат, а научные фолианты отталкивают и грузят. Как близки и интересны мне категории Выготского (Человека, прожившего мало лет и успевшего так много!) в пересказах и статьях, и как затруднительно мне читать его «исконного»! В этом, возможно, ещё одна сторона образования русского (русскоязычного?) человека: всё чаще мне приходит в голову, что русский язык слишком сложен для пользующихся им людей. Раньше я относилась с известной долей снобизма к тем, кто допускает орфографические, речевые и синтаксические ошибки. Теперь я поймала себя на том, что их… жалею. Да и вообще их подавляющее большинство. Забавно читать форумы родителей, ратующих за образование детей. Часто хочется спросить: а вы-то сами, вы где, когда, как и чему учились? Как говорится, начни с себя.
Но я отвлеклась. Полагаю, что в наш век информации как никогда актуальным становится умение её абсорбировать. Если учёные в различных областях работают и пишут для того, чтобы продвинуть науку, учёные-педагоги пишут для того, чтобы получить статус . Звучит, конечно, однобоко и категорично, я утрирую и обобщаю, есть, конечно, высшая цель: структурировать, оформить, скомпоновать, вывести, издать законченный, так сказать, продукт, имеющий «авторитетную ценность» для развития педагогики как науки. Но это - не со мной.
Я очень тороплюсь.
Как тот белый Кролик.
В этой жизни я хочу видеть жизнь, её процесс.
Я предлагаю действовать: сегодня, сейчас, в масштабах мысли, воображения, в масштабах планеты - или страны, или города, а возможно, района.
Давайте попробуем действовать в масштабах одной экспериментальной школы, одного класса. Или со своими детьми, с одним ребёнком.
Давайте работать по-другому хотя бы с самым важным существом: со своим внутренним ребёнком.
В общем, предлагаю действовать.
В этот самый миг я создаю свою школу, «изобретаю велосипед нового образца». Строю лестницы. Оформляю стены и классы. Снимаю фильмы. Пишу сценарии. И совершенно неважно, утопия это или реальность. Это есть, живёт во мне - а, значит, и в мире, даёт любовь и внутренний комфорт. Соответственно, имеет все шансы развиваться. Имеет потребность к развитию. Транслирует жизненность.
Концепция школы. Часть 2. Альтернативное образовательное пространство
Концепция школы. Часть 3. Реформы или революция?
Концепция школы. Часть 5. Школа Ирис
Люди, как мне кажется, в массе своей… живые. Транслируют жизненность. Педагогика, возможно, должна быть самой живой и подвижной из всех наук, потому как мир меняется с катастрофической быстротой, «дети-индиго» сменяются «кристаллами», и надо как-то за этим всем успевать. Подводя теоретические базы, выводя научные концепции, защищая «диссертации на тему», ширя круг формулировок и терминов, нагромождая кипы отчётов, мы теряем огромное количество времени, а дети - вот они, и, пока мы мечтаем о Школе Завтрашнего Дня, завтра они уже закончат травмоопасную Школу Сегодняшнего.
Возможно, во мне говорит «недоучка» («чему-нибудь и как-нибудь» неизбывно и столетия спустя): я не имею ни диплома психолога, ни сертификатов курсов различных педагогических и психологических ассоциаций, единственное моё официальное образование - музыкальное воспитание (бакалавриат), мой статус в обществе, обозначенный трудовой книжкой - помощник воспитателя в государственном садике с трёхзначным номером, находящийся «в вечном декрете». Я чувствую недостаток времени на очное обучение психолого-педагогическим наукам, уделяя огромное количество профессионального времени практике и практикам, наблюдениям и обсуждениям, размышлениям и экспериментам. Я не стала бы бояться экспериментировать в педагогике, потому как детский коллектив - это модель жизни, а жизнь - вечный эксперимент. С чем нельзя экспериментировать, так это с чувствами детей - ни экспериментировать, ни манипулировать ими. Поэтому методики методиками, а возрастную психологию необходимо не то чтобы знать: понимать, исследовать. Психология как наука ещё слишком молода, чтобы в ней появились теоремы, вот в чём незадача! Гештальт-терапия или психоанализ? Пьяже, Фрейд или Роджерс? Поди научись. А ребёнок - вот он, и научится ли он читать по Доману, Жуковой, Зайцеву или Монтессори (а проще и приятнее всего, если его не «тянуть за ботву» - по магнитикам на холодильнике и красивой светящейся вывеске «АПТЕКА» на пути из дома в садик), в три года или в восемь лет - абсолютно неважно.
Просматривая огромные научные статьи по педагогике, я порой прихожу в отчаяние от своей «недалёкости», но чаще мне хочется как-то скомпоновать, тезисно вычленить, сократить и пустить в жизнь некий лейтмотив живой мысли, то и дело проблёскивающей в мезозойских залежах сонма терминологии. Спрашиваю себя-маму, себя-мыслителя и себя-воспитателя: «ребята, я - тупица или будущее действительно за популярными изданиями? Замечательные книги о детско-родительских отношениях, выдержки, вытяжки, пересказы и отрывки (хотя в последних есть опасность, что мысль может оказаться выдернутой из контекста) - Ю. Гиппенрейтер, И. Млодик, В. Леви, Эда Ле Шан, А. Нилл, неповторимый Януш Корчак - меня вдохновляют и учат, а научные фолианты отталкивают и грузят. Как близки и интересны мне категории Выготского (Человека, прожившего мало лет и успевшего так много!) в пересказах и статьях, и как затруднительно мне читать его «исконного»! В этом, возможно, ещё одна сторона образования русского (русскоязычного?) человека: всё чаще мне приходит в голову, что русский язык слишком сложен для пользующихся им людей. Раньше я относилась с известной долей снобизма к тем, кто допускает орфографические, речевые и синтаксические ошибки. Теперь я поймала себя на том, что их… жалею. Да и вообще их подавляющее большинство. Забавно читать форумы родителей, ратующих за образование детей. Часто хочется спросить: а вы-то сами, вы где, когда, как и чему учились? Как говорится, начни с себя.
Но я отвлеклась. Полагаю, что в наш век информации как никогда актуальным становится умение её абсорбировать. Если учёные в различных областях работают и пишут для того, чтобы продвинуть науку, учёные-педагоги пишут для того, чтобы получить статус . Звучит, конечно, однобоко и категорично, я утрирую и обобщаю, есть, конечно, высшая цель: структурировать, оформить, скомпоновать, вывести, издать законченный, так сказать, продукт, имеющий «авторитетную ценность» для развития педагогики как науки. Но это - не со мной.
Я очень тороплюсь.
Как тот белый Кролик.
В этой жизни я хочу видеть жизнь, её процесс.
Я предлагаю действовать: сегодня, сейчас, в масштабах мысли, воображения, в масштабах планеты - или страны, или города, а возможно, района.
Давайте попробуем действовать в масштабах одной экспериментальной школы, одного класса. Или со своими детьми, с одним ребёнком.
Давайте работать по-другому хотя бы с самым важным существом: со своим внутренним ребёнком.
В общем, предлагаю действовать.
В этот самый миг я создаю свою школу, «изобретаю велосипед нового образца». Строю лестницы. Оформляю стены и классы. Снимаю фильмы. Пишу сценарии. И совершенно неважно, утопия это или реальность. Это есть, живёт во мне - а, значит, и в мире, даёт любовь и внутренний комфорт. Соответственно, имеет все шансы развиваться. Имеет потребность к развитию. Транслирует жизненность.