Политика своих интересов IV
Часть I. Тёмный властелин
Часть II. Кориолан: интересы Народа
Часть III. Кориолан: великая справедливость
Часть V. Избранный
Часть VI. Герой
Часть IV. Бездна одиночества и невыразимая надежда
« - Да и я скажу: война - лучше мира, как день лучше ночи. Во время войны
живешь весело: то тебе новый слух, то новое известие. А мир - это вроде
спячки или паралича: скучно, пусто, тоскливо. В мирное время больше
незаконных детей родится, чем на войне людей гибнет.
- Это точно. Конечно, на войне подчас чужих жен насилуют; зато в мирное
время жены своих же мужей рогами украшают.
- Верно. Оттого люди и ненавидят друг друга.
- А все почему? Потому что в мирное время они не так друг другу нужны. То
ли дело война!»
(Кориолан)
«Учитель сказал:
- Не беспокойся о том, что люди тебя не знают, а беспокойся о том, что ты не знаешь людей».
(Изречения Кун Фу Цзы)
Столько историй об этом написано, но, наверно, ни одна новая лишней не будет. Эта история мира стара, как грех Каина, и от него она ведет свой род.
Наш мир искажен, неисцелимо болен. Нет, и не будет в нынешней истории дня, когда всё человечество облачится в одежды мира, братолюбия и добра. Не наступит светлый день победы прогресса, и все люди никогда не станут счастливыми. И всё, что мы можем, -спасти мир от того, чтобы он превратился в ад прямо сейчас, на наших глазах. Как патриарх Авраам, мы можем стараться ради десяти праведников, потому что это стоит стараний - ещё одна жизнь, ещё одна спасенная душа, ещё один день мира. Существенно и то, что картина мира зависит от нашего отношения и усилий, наши переживания и события - это следствия наших выборов, поэтому изменять мир всё равно надо с себя.
Бог сотворил людей в шестой день такими, чтобы они могли слышать Его и слышать друг друга. О рай - вот тот рай, которого мы на самом деле вожделеем и по которому плачем! Не нужны нам богатства сами по себе, не нужны деньги, не нужны вещи, не нужна слава или достижения. Даже тот, кто погряз по уши в вожделении благ мира сего, отдаст их все за ту волшебную минуту, когда другой человек Полностью, Точно и Без Слов поймёт всё то, что происходит в его душе. Чем больше человек имеет благ, тем более он одинок. И так происходят потрясающие людское воображение истории, когда всякие Великие Гэтсби рассеивают всё нажитое по ветру, как прах, ничего не стоящий. Блажен человек, который с самого начала понял, что его счастье может составить лишь поиск другого человека.
Никто не понимает нас. Мы никого не понимаем. Мы хотим одного - чтобы нас любили. Но когда нас любят, всё становится ещё сложнее, потому что и я, и возлюбленный - сложны; стоит раскрыть один слой, за ним видятся новые необъятные горизонты. Мы обращаемся к Богу, но так глухи, что Его любви не чувствуем. И принимаем за неё сонм наших собственных неразборчивых мыслей. Мы умоляем откликнуться, но не слышим ничего. Лишь постепенно раскрывается наш слух - так медленно, что это кажется несоизмеримым с уходящими годами. Как капля воды для жаждущего в пустыне, каждый шаг понимания любви Божией оборачивается безысходной тоской и стенаниями.
Каждый из нас сидит на маленьком островке, и между островками - бездна. Это такая бездна, как космос, - пустая и бесконечная, без верха и низа, начала и конца. Да разве страшно то, что мы болеем и умираем, и труд нам горек, и силы малы, по сравнению с тем, как каждый из нас одинок.
Свой интерес всегда будет самым ярким и живым, самым осязаемым интересом в нашей жизни. И он же - нашим проклятием, потому что следование своему интересу сделает наше одиночество полным и вечным. Сегодня кто-то пойдёт нам навстречу, а завтра у него возникнет свой интерес. Все знают: если высшая ценность - это «моя правда и мой интерес», то никто не придёт на помощь, и никто не сможет никакую помощь принять. Эта бездна станет вечностью, без верха и низа, начала и конца, пустая и тёмная. Навсегда. Вот мир, в котором у каждого - своя правда.
Мы стараемся сбежать от бездны. Построить хрупкие мостки, придумать соединения между островками. Мы сходимся с людьми, чтобы они уменьшили боль от нашего одиночества, растопили, уничтожили его, мы ищем тех, кто сделал бы менее страшной пустоту вокруг нас. Мы хотим, чтобы найденные близкие сделали наш интерес своим, чтобы они поняли наш любимый свой интерес и отказались от своего. Ради нашего. Мы надеемся, что это нас спасёт. Все мы заняты поисками опоры… в бездне… без верха и низа.
В поиске этой опоры, в желании укрепиться, защититься на своём островке и привести в порядок всё это мировое безобразие взлелеивают себя маленькие и большие Тёмные Властелины. Каждый из них знает, как и кому надо жить, потому что каждый «знает», как нужно жить ему самому и как удовлетворить свой интерес. Откуда берется это знание? Из поиска опоры. Из желание всё переменить, всё сделать так, чтобы не было ни одиночества, ни неизвестности, ни разочарований, чтобы был порядок - тот самый порядок, который стал идеей фикс Саурона.
Главная черта всех этих действий, главная черта «политики своих интересов» - это острое, переходящее в непримиримое желание сделать мир таким, чтобы он нас устроил, стал для нас понятным (удобным, приятным, постижимым, логичным, радостным и пр.). Многие из тех шагов, которые совершает человек, чтобы утвердить свою волю над миром, на вид имеют мало общего с тяжкими смертными грехами или с проявлениями могущества злых демиургов. Это обычные жизненные события, в которых лишь пристальный и непредвзятый взгляд увидит нехорошую подоплёку.
Ведь как мы видели и в «Кориолане», и в истории человечества, как мы видим в политике и культуре нашей страны, жуткие дела очень часто делаются просто «не подумав», из исключительно искренних благих намерений вкупе с недостаточной осведомлённостью, искажённым видением реальности и некоторой долей уверенности в собственном мнении. Сплошь и рядом люди преследуют видимость благих целей так, что никаких настоящих Тёмных Властелинов и великих злодейских императоров не надо.
Разглядывать, различать истинную подоплёку своих дел и слов очень сложно, в этот процесс входишь как в темнейший лабиринт. Это сложнее, чем проводить исповедь совести по катехизису или пособию для исповедующихся, это путь к истине о человеческом бытии, одновременно страшной и прекрасной.
Итак, «политика своих интересов» часто скрывается под очень благовидной маской. Вот несколько примеров тому.
Мы слишком часто принимаем свои интересы за голос Божий или Божье Провидение, благословляющее нашу жизнь и поступки. Этот свой интерес - это мировоззрение, которое мы не хотим подвергать сомнению из-за того, что оно удобно, и не заставляет нас ничего менять. Недаром святые голос в голос твердили в своих книгах - если чувствуешь, что Бог просит тебя сделать то, что твоё сердце больше всего желает - усомнись и ищи, от какой обязанности ты хочешь сбежать. Если ты любишь путешествовать, и перед тобой есть выбор: отправиться в путешествие, общаться и миссионерствовать, к чему рвутся твои чувства и мысли; и выбор остаться, и уныло разбирать дрязги близких людей, уча их христианской жизни, о чём тебе больно думать, не сомневайся: Бог хочет от тебя второго. И когда ты выполнишь второе, то откроется возможность сделать первое.
Мы слишком часто принимаем свои интересы за открытость и альтруизм. Этот свой интерес - наше желание удовлетворять свой голод одиночества добрыми поступками, наше желание «наносить непоправимую пользу». Мы можем жизнь положить на благотворительность и общественную деятельность, порождённую эгоизмом. Мы можем уничтожить человека своей искренностью. Мы делаем это тогда, когда мы одержимы идеями, но боимся - по-настоящему боимся людей, которым несём эти идеи. Это бегство через наступление рано или поздно заставит окружающих чувствовать себя насилуемыми нами. Забота тех, кто на самом деле не хочет знать мою душу и принимать меня в своё поле, кто боится меня, оставляет тяжкое ощущения то безумия, то безысходной меланхолии, то жалости, то бессилия. Когда взять из протянутой руки кусок хлеба - всё равно, что свернуть бетонную плиту. Все прекрасные идеи и замечательные фантазии, самые умные слова и мудрые советы, сделанные без любви - тяжкие раны, нанесённые «своим интересом».
Мы часто принимаем свои интересы за здоровую рефлексию, психотерапию, скромность, смирение и осознание своей ничтожности. Свой интерес - быть слабым и не нести ответственность. Не быть тем, кто должен спасти кого-то. Не быть тем, кто должен спасти самого себя. Сделать вид, что ты самое маленькое существо, которое, в сущности, настолько ужасно, что никому ничего не должно. От такого маленького существа никакой пользы, только вред. Значит, оно может позволить себе лениться, не слушать советов и не идти вперед. Оно может всхлипывать и страдать независимо от того, сколько помощи и внимания ему оказывается, даже не замечать её. Такое маленькое существо всё только портит, значит, ему не стоит делать какие-то дела и чему-то учиться. Такое маленькое существо не может даже себя заставить проснуться утром, неужели же жестокий Бог хочет, чтобы оно себя само спасало?
Человек Божий может всё. Каждый может всё. Нет ничего, чего человек не мог бы.
И когда мы ежедневно сталкиваемся с нашими близкими, или выражаем недовольство нашими далёкими, как правило, речь идёт о столкновении нашего интереса с чужим или даже с искренним желанием нам помочь. «Я больше не могу,» - говорит человек, который сорвался и не смог сдержать порывов, хотя и очень хотел. Так будет раз за разом. Так будет всегда. И это никогда не кончится - груз вины, раскаяние, новое падение, и снова вина; растущий год за годом слой, погребающий надежду и веру.
Так будет всегда, пока человек не освободится от своих интересов. Дело не в сдерживании гнева, злости, зависти, жадности. Нужно дать своему интересу уйти. Увидеть его, понять, принять и постараться отпустить. Нужно найти способ превратить пороки в прах. Увидеть мир и отношения, в котором можно спокойно отказаться от них. «Вот здесь я сорвался,» - думает кто-то. - «Нужно быть сдержаннее». А ведь невозможно быть сдержаннее вечно, всё равно сорвёшся. Нужно, чтобы нечего было сдерживать. «Вот здесь я хотел своего во что бы то ни стало - так дай же, Боже, мне сил не хотеть этого. Дай мне сил любить без жадности».
Что может заставить человека сдвинуться со своих интересов и рвануться сердцем к другому одинокому островку через бездну, мрак и ничто? Тайна сия велика. Любви ближних никогда не бывает достаточно, какой бы самоотверженной она ни была. Для большинства из нас таким побудительным мотивом оказывается страдание и осознание реальности зла в нас и вокруг. Страдание вскрывает лицо Тёмного Властелина. Тайна любви Бога открывается нам в нашем страдании, потому что в нём сердце человека становится восприимчивым, оно вынуждено сбросить броню, оно уязвимо и беззащитно. Оно открыто. В минуты, часы и дни этой беззащитности мы можем принять её - принять и признать это страдание, и тогда, наконец, нам открывается, как рассвет после долгой ночи, жизнь без своего интереса. Хотя бы на миг. И мы можем, наконец, проснуться от дурного сна одиночества и увидеть реальный мир. Очень жаль, когда страдание не принимается как возможность взмыть ввысь, очиститься, стать свободным. Когда мы только и делаем, что жалеем себя или других, защищаем своё и пытаемся ухватить любую возможность, мы теряем путь к освобождению. К сожалению, тенденции современной психологии очень поддерживают нас в саможалении и поиске своего. Всё меньше людей желает смотреть в лицо боли, и от этого всё больше их становятся больными и погружаются в бездны страдания. Недаром психиатр М. С. Пек говорит, что «причина любого невроза - это бегство от законного страдания».
«В мирное время люди друг другу не нужны…» Что мы делаем тогда, когда у нас всё-всё хорошо? Почему мы всё время хулим небо за посылаемые нам беды, препятствия и проблемы? Помним ли мы о ком-то в минуты, когда всё хорошо, идём ли мы вперед, развиваемся ли? Приходится ли нам учиться слышать? Приходится ли нам отдавать последнее в щедром порыве? Нет, когда нам хорошо, мы щедро раздаём то, чего у нас в избытке. Мы забываем молиться и разговаривать по душам, мы боимся вмешиваться в проблемы, которые нарушат наше душевное благополучие, мы становимся слабыми, боязливыми и сонными. Мы спим на наших сокровищах.
Смотреть в глаза страданию - это смотреть честным взором на реальность зла, на реальность собственной искажённости, на малость собственного островка, на свою боль и одиночество; признавать необходимость помощи.
Ад в моём зеркале - вот то, что заставляет меня отвернуться и перестать так уж восторгаться самим собой и лелеять свои интересы. Просыпаясь хоть на краткое время, человек, прежде всего, обнаруживает, что тёмным властелинством отравлены все его действия. Он чувствует себя безнадёжным негодяем, который не может шагу ступить, чтобы не разрушить что-нибудь. Что ни одно его действие не является чистым, ни один помысел не свят. Ему приходится обнаружить, что сам по себе он - ничтожество. И снова отправляться в поиски опоры, исцеления от боли (теперь уже боли самоуничижения и ненависти к себе). Но теперь он ищет настоящего исцеления, и взгляд отводит от себя самого. Человек понимает, что он сам себе не опора, и что других людей нельзя использовать, и шагает в бездну.
И вот….
Там, где заканчивается свой интерес, начинается чудо. Отрывая взгляд от себя, человек обращает его - по-настоящему открытый, ищущий - на окружающие вещи. Этот ищущий взгляд цепляется за То Единственное, Что есть истинная опора бытия, настоящая крепость, а не его одинокий и куцый островок в пустоте. Он обнаруживает, что пустоты не существует, что это иллюзия и мираж, с которым он жил долгие годы, в страхе, метаниях и сомнениях. Нет пустоты. Есть только Бог. И целый огромный мир вещей, любимый и обнимаемый Богом. Так каждая вещь и каждый клочок пространства становится чудом. Он становится реальным. А свой интерес становится рассеивающейся иллюзией.
Человек взирает вокруг, и больше не может не восхищаться тем, что происходит. Страдание наполняется светом и счастьем. Каждый добрый и чистый порыв душ, казавшихся презренными и тёмными, трогает до слёз, каждый клочок света в тёмном мире человеческих cуществ превращается в волшебство. Он прикасается к Божьему всемогуществу и понимает, что человек действительно может всё. Разговоры о всемогуществе, свободе и свободной воле большую часть времени остаются для любого человека лишь некой мечтой, непонятной абстракцией, которую он время от времени пытается сделать более материальной с помощью денег, законов, идеологий и требований. Лишь когда он соприкоснулся с Богом, он понимает смысл свободы, реальность всемогущества, лишь тогда он может серьезно сделать первые шаги на пути ответственности, которая из этого следует. Человек создан быть святым и обоженым, и в этом деле он имеет всю силу, какую Бог готов дать ему. Вот его ответственность: он может быть добрым, сильным и отважным, он может принимать и отдавать, он может слышать и говорить. Он может долготерпеть, милосердствовать, не искать своего, не радоваться неправде, а сорадоваться истине. Он очень чётко понимает, что многие вещи, про которые он говорил «это выше моих сил», он просто не хотел. Не «не мог», а «не хотел». Он понимает, что абсолютная свобода - это абсолютная ответственность, так что бремя свободы земному человеку тяжелее любой другой ноши.
Человек может всё в Боге. И одновременно не может, потому что жизнь - это путь, и каждый день - это ещё не победа, и не конец.
***
P.S. Образ шагания в бездонную тьму с маленького каменного уступчика возник у меня в первые годы моего воцерковления, как образ необходимого в духовном пути действия, постепенно он стал образом надежды и свободы. В те годы мне по наивности казалось, что подобное доверительное решение разово, а на самом деле необходимость принимать его возникает вновь и вновь на разных этапах жизни, и каждый раз она кажется совершенно новым событием. И здесь незаметно для себя я всё равно пришла именно к нему.
P.S.S. Эта часть получилась, кажется, наиболее сырая и потому наиболее сложная для понимания, хотя я её пишу уже с лета. Но пока что работать ещё не удаётся, может быть когда-нибудь потом. Она находится в полном созвучии с недавней записью о духовном одиночестве, потому что весь этот трактат пишется с жизненного листа.
Часть II. Кориолан: интересы Народа
Часть III. Кориолан: великая справедливость
Часть V. Избранный
Часть VI. Герой
Часть IV. Бездна одиночества и невыразимая надежда
« - Да и я скажу: война - лучше мира, как день лучше ночи. Во время войны
живешь весело: то тебе новый слух, то новое известие. А мир - это вроде
спячки или паралича: скучно, пусто, тоскливо. В мирное время больше
незаконных детей родится, чем на войне людей гибнет.
- Это точно. Конечно, на войне подчас чужих жен насилуют; зато в мирное
время жены своих же мужей рогами украшают.
- Верно. Оттого люди и ненавидят друг друга.
- А все почему? Потому что в мирное время они не так друг другу нужны. То
ли дело война!»
(Кориолан)
«Учитель сказал:
- Не беспокойся о том, что люди тебя не знают, а беспокойся о том, что ты не знаешь людей».
(Изречения Кун Фу Цзы)
Столько историй об этом написано, но, наверно, ни одна новая лишней не будет. Эта история мира стара, как грех Каина, и от него она ведет свой род.
Наш мир искажен, неисцелимо болен. Нет, и не будет в нынешней истории дня, когда всё человечество облачится в одежды мира, братолюбия и добра. Не наступит светлый день победы прогресса, и все люди никогда не станут счастливыми. И всё, что мы можем, -спасти мир от того, чтобы он превратился в ад прямо сейчас, на наших глазах. Как патриарх Авраам, мы можем стараться ради десяти праведников, потому что это стоит стараний - ещё одна жизнь, ещё одна спасенная душа, ещё один день мира. Существенно и то, что картина мира зависит от нашего отношения и усилий, наши переживания и события - это следствия наших выборов, поэтому изменять мир всё равно надо с себя.
Бог сотворил людей в шестой день такими, чтобы они могли слышать Его и слышать друг друга. О рай - вот тот рай, которого мы на самом деле вожделеем и по которому плачем! Не нужны нам богатства сами по себе, не нужны деньги, не нужны вещи, не нужна слава или достижения. Даже тот, кто погряз по уши в вожделении благ мира сего, отдаст их все за ту волшебную минуту, когда другой человек Полностью, Точно и Без Слов поймёт всё то, что происходит в его душе. Чем больше человек имеет благ, тем более он одинок. И так происходят потрясающие людское воображение истории, когда всякие Великие Гэтсби рассеивают всё нажитое по ветру, как прах, ничего не стоящий. Блажен человек, который с самого начала понял, что его счастье может составить лишь поиск другого человека.
Никто не понимает нас. Мы никого не понимаем. Мы хотим одного - чтобы нас любили. Но когда нас любят, всё становится ещё сложнее, потому что и я, и возлюбленный - сложны; стоит раскрыть один слой, за ним видятся новые необъятные горизонты. Мы обращаемся к Богу, но так глухи, что Его любви не чувствуем. И принимаем за неё сонм наших собственных неразборчивых мыслей. Мы умоляем откликнуться, но не слышим ничего. Лишь постепенно раскрывается наш слух - так медленно, что это кажется несоизмеримым с уходящими годами. Как капля воды для жаждущего в пустыне, каждый шаг понимания любви Божией оборачивается безысходной тоской и стенаниями.
Каждый из нас сидит на маленьком островке, и между островками - бездна. Это такая бездна, как космос, - пустая и бесконечная, без верха и низа, начала и конца. Да разве страшно то, что мы болеем и умираем, и труд нам горек, и силы малы, по сравнению с тем, как каждый из нас одинок.
Свой интерес всегда будет самым ярким и живым, самым осязаемым интересом в нашей жизни. И он же - нашим проклятием, потому что следование своему интересу сделает наше одиночество полным и вечным. Сегодня кто-то пойдёт нам навстречу, а завтра у него возникнет свой интерес. Все знают: если высшая ценность - это «моя правда и мой интерес», то никто не придёт на помощь, и никто не сможет никакую помощь принять. Эта бездна станет вечностью, без верха и низа, начала и конца, пустая и тёмная. Навсегда. Вот мир, в котором у каждого - своя правда.
Мы стараемся сбежать от бездны. Построить хрупкие мостки, придумать соединения между островками. Мы сходимся с людьми, чтобы они уменьшили боль от нашего одиночества, растопили, уничтожили его, мы ищем тех, кто сделал бы менее страшной пустоту вокруг нас. Мы хотим, чтобы найденные близкие сделали наш интерес своим, чтобы они поняли наш любимый свой интерес и отказались от своего. Ради нашего. Мы надеемся, что это нас спасёт. Все мы заняты поисками опоры… в бездне… без верха и низа.
В поиске этой опоры, в желании укрепиться, защититься на своём островке и привести в порядок всё это мировое безобразие взлелеивают себя маленькие и большие Тёмные Властелины. Каждый из них знает, как и кому надо жить, потому что каждый «знает», как нужно жить ему самому и как удовлетворить свой интерес. Откуда берется это знание? Из поиска опоры. Из желание всё переменить, всё сделать так, чтобы не было ни одиночества, ни неизвестности, ни разочарований, чтобы был порядок - тот самый порядок, который стал идеей фикс Саурона.
Главная черта всех этих действий, главная черта «политики своих интересов» - это острое, переходящее в непримиримое желание сделать мир таким, чтобы он нас устроил, стал для нас понятным (удобным, приятным, постижимым, логичным, радостным и пр.). Многие из тех шагов, которые совершает человек, чтобы утвердить свою волю над миром, на вид имеют мало общего с тяжкими смертными грехами или с проявлениями могущества злых демиургов. Это обычные жизненные события, в которых лишь пристальный и непредвзятый взгляд увидит нехорошую подоплёку.
Ведь как мы видели и в «Кориолане», и в истории человечества, как мы видим в политике и культуре нашей страны, жуткие дела очень часто делаются просто «не подумав», из исключительно искренних благих намерений вкупе с недостаточной осведомлённостью, искажённым видением реальности и некоторой долей уверенности в собственном мнении. Сплошь и рядом люди преследуют видимость благих целей так, что никаких настоящих Тёмных Властелинов и великих злодейских императоров не надо.
Разглядывать, различать истинную подоплёку своих дел и слов очень сложно, в этот процесс входишь как в темнейший лабиринт. Это сложнее, чем проводить исповедь совести по катехизису или пособию для исповедующихся, это путь к истине о человеческом бытии, одновременно страшной и прекрасной.
Итак, «политика своих интересов» часто скрывается под очень благовидной маской. Вот несколько примеров тому.
Мы слишком часто принимаем свои интересы за голос Божий или Божье Провидение, благословляющее нашу жизнь и поступки. Этот свой интерес - это мировоззрение, которое мы не хотим подвергать сомнению из-за того, что оно удобно, и не заставляет нас ничего менять. Недаром святые голос в голос твердили в своих книгах - если чувствуешь, что Бог просит тебя сделать то, что твоё сердце больше всего желает - усомнись и ищи, от какой обязанности ты хочешь сбежать. Если ты любишь путешествовать, и перед тобой есть выбор: отправиться в путешествие, общаться и миссионерствовать, к чему рвутся твои чувства и мысли; и выбор остаться, и уныло разбирать дрязги близких людей, уча их христианской жизни, о чём тебе больно думать, не сомневайся: Бог хочет от тебя второго. И когда ты выполнишь второе, то откроется возможность сделать первое.
Мы слишком часто принимаем свои интересы за открытость и альтруизм. Этот свой интерес - наше желание удовлетворять свой голод одиночества добрыми поступками, наше желание «наносить непоправимую пользу». Мы можем жизнь положить на благотворительность и общественную деятельность, порождённую эгоизмом. Мы можем уничтожить человека своей искренностью. Мы делаем это тогда, когда мы одержимы идеями, но боимся - по-настоящему боимся людей, которым несём эти идеи. Это бегство через наступление рано или поздно заставит окружающих чувствовать себя насилуемыми нами. Забота тех, кто на самом деле не хочет знать мою душу и принимать меня в своё поле, кто боится меня, оставляет тяжкое ощущения то безумия, то безысходной меланхолии, то жалости, то бессилия. Когда взять из протянутой руки кусок хлеба - всё равно, что свернуть бетонную плиту. Все прекрасные идеи и замечательные фантазии, самые умные слова и мудрые советы, сделанные без любви - тяжкие раны, нанесённые «своим интересом».
Мы часто принимаем свои интересы за здоровую рефлексию, психотерапию, скромность, смирение и осознание своей ничтожности. Свой интерес - быть слабым и не нести ответственность. Не быть тем, кто должен спасти кого-то. Не быть тем, кто должен спасти самого себя. Сделать вид, что ты самое маленькое существо, которое, в сущности, настолько ужасно, что никому ничего не должно. От такого маленького существа никакой пользы, только вред. Значит, оно может позволить себе лениться, не слушать советов и не идти вперед. Оно может всхлипывать и страдать независимо от того, сколько помощи и внимания ему оказывается, даже не замечать её. Такое маленькое существо всё только портит, значит, ему не стоит делать какие-то дела и чему-то учиться. Такое маленькое существо не может даже себя заставить проснуться утром, неужели же жестокий Бог хочет, чтобы оно себя само спасало?
Человек Божий может всё. Каждый может всё. Нет ничего, чего человек не мог бы.
И когда мы ежедневно сталкиваемся с нашими близкими, или выражаем недовольство нашими далёкими, как правило, речь идёт о столкновении нашего интереса с чужим или даже с искренним желанием нам помочь. «Я больше не могу,» - говорит человек, который сорвался и не смог сдержать порывов, хотя и очень хотел. Так будет раз за разом. Так будет всегда. И это никогда не кончится - груз вины, раскаяние, новое падение, и снова вина; растущий год за годом слой, погребающий надежду и веру.
Так будет всегда, пока человек не освободится от своих интересов. Дело не в сдерживании гнева, злости, зависти, жадности. Нужно дать своему интересу уйти. Увидеть его, понять, принять и постараться отпустить. Нужно найти способ превратить пороки в прах. Увидеть мир и отношения, в котором можно спокойно отказаться от них. «Вот здесь я сорвался,» - думает кто-то. - «Нужно быть сдержаннее». А ведь невозможно быть сдержаннее вечно, всё равно сорвёшся. Нужно, чтобы нечего было сдерживать. «Вот здесь я хотел своего во что бы то ни стало - так дай же, Боже, мне сил не хотеть этого. Дай мне сил любить без жадности».
Что может заставить человека сдвинуться со своих интересов и рвануться сердцем к другому одинокому островку через бездну, мрак и ничто? Тайна сия велика. Любви ближних никогда не бывает достаточно, какой бы самоотверженной она ни была. Для большинства из нас таким побудительным мотивом оказывается страдание и осознание реальности зла в нас и вокруг. Страдание вскрывает лицо Тёмного Властелина. Тайна любви Бога открывается нам в нашем страдании, потому что в нём сердце человека становится восприимчивым, оно вынуждено сбросить броню, оно уязвимо и беззащитно. Оно открыто. В минуты, часы и дни этой беззащитности мы можем принять её - принять и признать это страдание, и тогда, наконец, нам открывается, как рассвет после долгой ночи, жизнь без своего интереса. Хотя бы на миг. И мы можем, наконец, проснуться от дурного сна одиночества и увидеть реальный мир. Очень жаль, когда страдание не принимается как возможность взмыть ввысь, очиститься, стать свободным. Когда мы только и делаем, что жалеем себя или других, защищаем своё и пытаемся ухватить любую возможность, мы теряем путь к освобождению. К сожалению, тенденции современной психологии очень поддерживают нас в саможалении и поиске своего. Всё меньше людей желает смотреть в лицо боли, и от этого всё больше их становятся больными и погружаются в бездны страдания. Недаром психиатр М. С. Пек говорит, что «причина любого невроза - это бегство от законного страдания».
«В мирное время люди друг другу не нужны…» Что мы делаем тогда, когда у нас всё-всё хорошо? Почему мы всё время хулим небо за посылаемые нам беды, препятствия и проблемы? Помним ли мы о ком-то в минуты, когда всё хорошо, идём ли мы вперед, развиваемся ли? Приходится ли нам учиться слышать? Приходится ли нам отдавать последнее в щедром порыве? Нет, когда нам хорошо, мы щедро раздаём то, чего у нас в избытке. Мы забываем молиться и разговаривать по душам, мы боимся вмешиваться в проблемы, которые нарушат наше душевное благополучие, мы становимся слабыми, боязливыми и сонными. Мы спим на наших сокровищах.
Смотреть в глаза страданию - это смотреть честным взором на реальность зла, на реальность собственной искажённости, на малость собственного островка, на свою боль и одиночество; признавать необходимость помощи.
Ад в моём зеркале - вот то, что заставляет меня отвернуться и перестать так уж восторгаться самим собой и лелеять свои интересы. Просыпаясь хоть на краткое время, человек, прежде всего, обнаруживает, что тёмным властелинством отравлены все его действия. Он чувствует себя безнадёжным негодяем, который не может шагу ступить, чтобы не разрушить что-нибудь. Что ни одно его действие не является чистым, ни один помысел не свят. Ему приходится обнаружить, что сам по себе он - ничтожество. И снова отправляться в поиски опоры, исцеления от боли (теперь уже боли самоуничижения и ненависти к себе). Но теперь он ищет настоящего исцеления, и взгляд отводит от себя самого. Человек понимает, что он сам себе не опора, и что других людей нельзя использовать, и шагает в бездну.
И вот….
Там, где заканчивается свой интерес, начинается чудо. Отрывая взгляд от себя, человек обращает его - по-настоящему открытый, ищущий - на окружающие вещи. Этот ищущий взгляд цепляется за То Единственное, Что есть истинная опора бытия, настоящая крепость, а не его одинокий и куцый островок в пустоте. Он обнаруживает, что пустоты не существует, что это иллюзия и мираж, с которым он жил долгие годы, в страхе, метаниях и сомнениях. Нет пустоты. Есть только Бог. И целый огромный мир вещей, любимый и обнимаемый Богом. Так каждая вещь и каждый клочок пространства становится чудом. Он становится реальным. А свой интерес становится рассеивающейся иллюзией.
Человек взирает вокруг, и больше не может не восхищаться тем, что происходит. Страдание наполняется светом и счастьем. Каждый добрый и чистый порыв душ, казавшихся презренными и тёмными, трогает до слёз, каждый клочок света в тёмном мире человеческих cуществ превращается в волшебство. Он прикасается к Божьему всемогуществу и понимает, что человек действительно может всё. Разговоры о всемогуществе, свободе и свободной воле большую часть времени остаются для любого человека лишь некой мечтой, непонятной абстракцией, которую он время от времени пытается сделать более материальной с помощью денег, законов, идеологий и требований. Лишь когда он соприкоснулся с Богом, он понимает смысл свободы, реальность всемогущества, лишь тогда он может серьезно сделать первые шаги на пути ответственности, которая из этого следует. Человек создан быть святым и обоженым, и в этом деле он имеет всю силу, какую Бог готов дать ему. Вот его ответственность: он может быть добрым, сильным и отважным, он может принимать и отдавать, он может слышать и говорить. Он может долготерпеть, милосердствовать, не искать своего, не радоваться неправде, а сорадоваться истине. Он очень чётко понимает, что многие вещи, про которые он говорил «это выше моих сил», он просто не хотел. Не «не мог», а «не хотел». Он понимает, что абсолютная свобода - это абсолютная ответственность, так что бремя свободы земному человеку тяжелее любой другой ноши.
Человек может всё в Боге. И одновременно не может, потому что жизнь - это путь, и каждый день - это ещё не победа, и не конец.
***
P.S. Образ шагания в бездонную тьму с маленького каменного уступчика возник у меня в первые годы моего воцерковления, как образ необходимого в духовном пути действия, постепенно он стал образом надежды и свободы. В те годы мне по наивности казалось, что подобное доверительное решение разово, а на самом деле необходимость принимать его возникает вновь и вновь на разных этапах жизни, и каждый раз она кажется совершенно новым событием. И здесь незаметно для себя я всё равно пришла именно к нему.
P.S.S. Эта часть получилась, кажется, наиболее сырая и потому наиболее сложная для понимания, хотя я её пишу уже с лета. Но пока что работать ещё не удаётся, может быть когда-нибудь потом. Она находится в полном созвучии с недавней записью о духовном одиночестве, потому что весь этот трактат пишется с жизненного листа.