Беглец науки лицемерья
Вот еще пример, когда легенда об авторе перевешивает плоды его трудов: Председатель Земного шара. Похоже, он произвел очень сходное и очень определенное впечатление на всех, кто с ним встречался и оставил нам свои воспоминания: впечатление потусторонней гениальности. Соответствующие фрагменты собраны воедино на замечательном сайте В. Молотилова, и там же - множество попыток осознать, что это было за явление.
Но вот что касается самих произведений, тут сложнее. Положим, хрестоматийного "Кузнечика" я еще вполне способна оценить. "Крылышкуя" - действительно, отличное "самовитое" слово (его подхватили Бродский и Лев Лосев), которое дает "завод" всему стихотворению. "Золотописьмом", на мой слух, звучит уже несколько неуклюже - но ведь это не случайно. В языке уже существовали "златоглавый" и "златошвейный" - но, тем не менее, у Хлебникова сказалось не так. Его "золотописьмо" - это не просто неуклюжесть, а неуклюжесть чего-то многосуставчатого, коленчатого - одним словом, членистоногость! Дальше стихотворение постепенно затихает, но "лебедиво", его второй фокус - тоже удачная находка. Это ведь - не только Царевна-Лебедь, но и "лебеда", и "месиво" - из тех самых "прибрежных многих трав и вер".
Литературоведы с кем только не сближают Хлебникова - с Платоновым, в частности, но мне кажется, что самое явное родство душ у творца лебедива обнаруживается с создателем Бармаглота (Жаберволка?) и Снарка (из которых первому здорово повезло с переводом Дины Орловской, уже проросшим целым веером пародий, а вот второй еще дожидается своего часа). Не случайно оба автора были математиками - пусть Хлебников и недоучившимся.
Необыкновенно хорош, по-моему, финал из "Вечер. Тени...":
И скорее справа, чем правый,
Я был более слово, чем слева.
А вот "Смехачи" уже несколько утомительны. "Кони, топот, инок..." - забавны, но не более. Что же касается "Ке́зи, не́зи, дзигага́! Низари́зи озири́" - я готова поверить, что боги разговаривают именно так, но, увы, мне-то (в отличие от автора) этот язык невнятен...
Более того, мне кажется бесперспективным само программное заявление:
Породе русской вернуть язык
Такой,
Чтоб соловьиный свист и мык
Текли там полною рекой.
По той же самой причине, почему мне кажется не слишком плодотворным и увлечение абстрактной живописью: за приближение к элементарности приходится платить универсальностью. Несомненно, когда-то мы все начинали именно с "мыка", но ведь его нам показалось недостаточно.
Похоже, сам автор был все же не настолько не от мира сего, чтобы заблуждаться насчет своих читателей:
1-й прохожий. Он - ученый малый.
2-й прохожий. Но песнь его без дара. Сырье, настоящее сырье его проповедь.
Сырая колода. Посушить мыслителя...
1-й прохожий. Темно и непонятно. Но все-таки виден коготь льва!
Примечательно, что аналогом "Черного квадрата" в изящной словесности стало не какое-нибудь хлебниковское творение, а "Дыр бул щыл". Еще бы: и Малевич, и Крученых вдохновлялись, в основном, желанием бросить "уничтожающий вызов мракобесному эстетизму "Аполлонов". Хлебников же не собирался ни с кем спорить и никого ниоткуда сбрасывать - а манифесты подписывал, надо думать, потому что просили.
Уважаемый rhumb уподобил таких художников, как Хлебников, специям в кушанье искусства; а я думаю еще о катализаторе: сам по себе он, может, и не так многого стоит, но после него мир становится иным.