Психологи, психотерапевты и социальный активизм: перспективы союза
Дарьяllynden
Кутузова, кандидат психологических наук,
нарративный консультант, специалист по работе с сообществами
Психологи, психотерапевты и социальный активизм: перспективы союза
Я начну «от печки». Я считаю, что сообщества - группы людей, объединенных общей заботой - это самый важный ресурс для решения проблем и преобразования мира в предпочитаемом направлении. Читателям данного сообщества, я уверена, это заявление покажется трюизмом. Но в той профессиональной среде, из которой я происхожу - а именно, психологии и психотерапии, - эта идея не самоочевидна. Мне кажется, что между совокупностью профессиональных психологов и психотерапевтов (psy_pro ), с одной стороны, и совокупностью социальных активистов, с другой, - пролегает весьма прискорбная пропасть. (Конечно, есть и исключения, я знаю правозащитников и социальных активистов, сотрудничающих с психологами и психотерапевтами (seringvar, 2_12_85_06 и др.) , и психотерапевтов, сотрудничающих с активистами (к примеру, ulman). Но их очень мало!) Я верю, что преодоление этой пропасти (и ее постепенное устранение, по возможности) приведет к значительному повышению эффективности деятельности и тех, и других.
Сообщество - единственная возможность для представителей маргинализованных групп населения как-то противостоять давлению доминирующего большинства и/или власть имущих, заявляющих, что эти группы населения не существуют вообще или что их интересами и точкой зрения можно пренебречь. Что не в силах сделать для себя и своих близких один отдельно взятый человек, то может сделать группа. Это как раз тот случай, когда целое больше суммы составляющих его частей.
В России коммунитарность сейчас представлена слабо. Виной тому - многочисленные социальные преобразования и пертурбации двадцатого века: и урбанизация, и насильственные переселения, и «уравниловка», и атмосфера недоверия, и всяческие «больше трех не собираться», и необходимость ставить во главу угла физическое выживание, жертвуя при этом сохранением анклавов живой культуры, и т.п. и т.д. Слово «сообщество» для многих русскоязычных людей - «пустое», оно не насыщено смыслом. «Общину» уже сдали в антикварную лавку, как что-то сугубо этнически-религиозное. «Communitas» отдает коммунизмом, а позитивные коннотации этого слова извлекать долго и тяжело. «Комьюнити» - явно что-то «западническое»; как бы это не было культурной колонизацией?.. Очень трудно растить некий смысл, если нет признанного слова, его охватывающего и передающего. Поэтому, когда приезжают добросердечные community workers откуда-нибудь и пытаются учить нас в России community work, они сталкиваются с тем, что их знание с большим трудом усваивается, потому что его «не на что положить». Прежде чем переходить к «работе с сообществами», нам надо разобраться с “community building”, созданием сообществ.
Сообщества невозможно организовать «приказом сверху». Равно как и социальные движения. Если они собираются, то они собираются сами, потому что людям «надо», и они чувствуют, что общими усилиями могут заполнить имеющуюся пустоту. Но для этого нужно верить, что ты можешь изменить что-то в собственной жизни и жизни других людей, а не ждать у моря погоды (или пока «приедет барин»). Осознавать собственную ответственность за изменения - и собственную способность эти изменения производить. Это никак не совместимо с тоталитаризмом. Тоталитаризм делает все от него зависящее, чтобы люди перестали верить в собственную способность влиять на жизнь и стали бы ждать, что «кто-то придет и сделает». Тогда их можно согнать в большую кучу и направить в направлении, предпочтительном для власть имущих, потому что люди будут плохо ориентироваться в том, туда ли им на самом деле надо.
Сообщество - наилучшая среда для активного деятеля, но чтобы сообщество создать, нужен именно активный деятель (и не один). Парадокс? Парадокс. А теперь давайте добавим к этому парадоксу еще одно измерение. Есть такое казенное выражение «оказание психологических услуг населению». Очень часто эту фразу можно прочесть в уставах различных психологических центров и им подобных организаций. «Население» тем самым позиционируется как «потребитель психологических услуг». Различие между позицией потребителя и позицией активного деятеля очевидна. Если психологи гласно или негласно соглашаются с моделью «предоставления услуг», то тем самым происходит еще большее ослабление коммунитарности. «Помогающие» профессии, такие как психотерапия и социальная работа, возникли именно тогда, когда местные сообщества перестали выполнять соответствующие функции заботы, помощи и поддержки на пути к исцелению. Произошла профессионализация помощи, и она сама по себе работает на ослабление межчеловеческих связей в местных сообществах.
Может ли быть иначе? Майкл Уайт многократно говорил, что психологическое консультирование и психотерапия - это политический акт с маленькой буквы «п». Мы либо поддерживаем своей деятельностью status quo и существующее распределение власти, либо осознаем, что именно техники современной власти (в понимании Мишеля Фуко) и являются источником многих «психологических» проблем, - и тогда своими действиями мы служим социальным изменениям. Здесь невозможна нейтральность, невозможно «не принимать сторону». Возможно, правда, не осознавать, что принимаешь сторону, и тем самым, в общем-то, уклоняться от ответственности. Эти слова звучат достаточно резко, но я надеюсь, что они привлекут внимание психологов к этому аспекту их профессиональной позиции.
Для многих людей, которые обращаются за помощью к психологам и психотерапевтам, переживание способности влиять на собственную жизнь и готовность объединяться с другими людьми, преодолевающими те же проблемы и тяжелые жизненные обстоятельства, лежат в «зоне ближайшего развития». «Зоной ближайшего развития» Лев Семенович Выготский называл совокупность действий, которые человек не способен выполнить самостоятельно, но может выполнить в сотрудничестве с кем-то, кто уже умеет это делать. В принципе, у каждого человека есть опыт влияния на собственную жизнь и опыт успешного сотрудничества, солидарности с другими людьми. Но этот опыт может быть (как и сами люди) маргинализован, оттиснут на периферию сознания доминирующими историями о бессилии и беспомощности. В сотрудничестве с психотерапевтом человек может присвоить этот опыт, вывести его в фокус осознавания, обогатить и развить.
Ситуация для человека может радикально измениться, если он узнает, что его опыт страдания - не уникален, что есть еще люди, которые через это проходят и справляются, каждый по-своему. Психотерапевт, работающий с отдельными людьми, знакомый с их заботами, а также с их знаниями и умениями выживания, находится в особой позиции, которая может способствовать созданию сообществ: он может предлагать людям со сходным опытом так или иначе (очно или виртуально) знакомиться друг с другом. Естественно, добровольно. Тогда могут создаваться длящиеся отношения взаимной поддержки между этими людьми, вне и помимо отношений с психотерапевтом. Современные электронные средства коммуникации предоставляют широкие возможности для этого. И многие психотерапевты так и поступают.
В рамках нарративного подхода терапия и работа с сообществами изначально не были разделены, не воспринимались как существующие друг без друга. Если одно из основных положений философии подхода состоит в том, что в фокусе рассмотрения у нас - не отдельный индивид, а интерпретирующее сообщество, тогда даже если мы работаем с человеком один на один, мы всегда имеем в виду, что истории, которые он нам рассказывает, не «инкапсулированы» в нем, они сплетаются из нарративных ресурсов культуры и поддерживаются разными группами людей. Нарративный терапевт всегда думает о том, как объединить человека с теми, кто мог бы поддержать развитие его предпочитаемой истории, как сделать так, чтобы знания и умения человека помогли кому-то еще. Тем самым специалист, работающий в нарративном подходе, занимает позицию фасилитатора, помощника в создании сообществ (см. Дэвид Денборо. Нарративная практика и социальные движения). Нарративный подход разрабатывался специально для работы с маргинализованными группами населения, и в настоящее время в сообществе «нарративщиков» открыто озвучивается вопрос: является ли нарративная практика сама по себе социальным движением, какое отношение она имеет к социальным движениям?
Этому посвящена небольшая, но содержательная глава из книги Дэвида Денборо «Коллективная нарративная практика» (David Denborough, 2008. Collective Narrative Practice), недавно опубликованной в издательстве Dulwich Centre Publications.
Персональный блог Дарьи Кутузовой - llynden .
Сообщество нарративных практиков в ЖЖ - narratoria .
фото от Натальи ru_narrative Савельевой
Из нарративной библиотеки:
Работа с сообществами: ценности и принципы - http://narrlibrus.wordpress.com/2009/01/22/community-work-principles/
Опросник психологического и социального сопротивления - http://narrlibrus.wordpress.com/2009/03/02/checklists-of-resistance/
Письменное слово и коллективные нарративные практики - http://narrlibrus.wordpress.com/2009/02/24/written-word/
Спасти сказанное от проговаривания: растущие терапевтические «документы» -
http://narrlibrus.wordpress.com/2009/02/25/rescuing-the-said/
Схема интервьюирования пострадавших от жестокого обращения и насилия -
http://narrlibrus.wordpress.com/2009/03/02/testimonies-of-trauma/
Дерево Жизни: способ групповой работы с детьми (и не только), пережившими травмирующую ситуацию - http://narrlibrus.wordpress.com/2009/01/18/tree-of-life/
Преодоление выгорания у правозащитников и волонтеров: что может предложить нарративный подход - http://narrlibrus.wordpress.com/2009/03/04/burnout/