16. Юрий Тимошенков. "Бог Войны". Пьеса. Часть 5.1
Часть 1-я.
Часть 2-я.
Часть 3-я.
Часть 4-я.
Примечание: для желающих прочесть.
Пожалуйста, потерпите пару дней, финал сыроват и будет ещё правиться.
СЦЕНА 7
В том же помещении теперь появился верстак в
углу, на котором лежит "тело Иванова" (лица мы
не видим). За столом сидят Маркс и Буш. Принтер
по-прежнему стрекочет.
БУШ
Какие отношения были в коллективе?
МАРКС
Нормальные.
БУШ
Нет уж, давай подробно.
МАРКС
Госс'н полковник, мы ж с Ивановым почти три года бок о бок. Можно даже
сказать, дружили, хотя внешне это выглядело, как будто мы всё время
препираемся, и ни в грош друг друга не ставим. За три года столько всего было,
что... что прям не знаю, что и сказать.
БУШ
Подколочки, говоришь?
МАРКС
Ну да. Я ему, типа "не гони" и типа "вот ты и доставала", а он мне "а ты умник,
вот ты, блин, умник". Но это ничего не значит. Он, в общем, хороший солдат...
был.
Теперь мы видим, как из угла комнаты выходит Иванов, всё в
тех же белых одеждах, но теперь ещё более "прозрачный" и
"светящийся". Когда говорит Иванов, мы, как и прежде, не
слышим его слов, но теперь слышим "ангельское пение" или
даже "музыку сфер", на грани слышимости.
ИВАНОВ
(Марксу)
[Я тебя даже по-своему полюбил, брат.]
БУШ
Слышал?
МАРКС
Что?
БУШ
Ну вот, только что... какой-то звук был.
МАРКС
Вам показалось, госс'н полковник.
БУШ
Не знаю... сегодня не первый раз уже.
Маркс оглядывает помещение.
МАРКС
(указывая кивком на труп Иванова)
А что вы его здесь-то?
БУШ
Да мы его в морозильнике держали, но он там совсем в кусок льда
превратился. А завтра жена его приезжает. Вот... оттаивает. А то она ещё,
глядишь, не признает во льду, хлопот не оберёшься.
Буш лезет в ящик стола, достаёт бутылку. Иванов
прихорашивается, приглаживает волосы.
БУШ
(Марксу)
Будешь?
МАРКС
Могу.
БУШ
(доставая рюмки и разливая водку)
Всё-таки война развращает. Вот как ты отвечаешь, а? Могу! В мирное время
отвечал "Так точно!", а теперь всё, развратился.
ИВАНОВ
[Да, война развращает, это уж точно. Сказал бы мне кто-нибудь три года
назад, что я виртуальным сексом буду заниматься - не поверил бы. Разврат!]
МАРКС
Госс'н полковник, вы не хуже меня знаете, что хороших солдат у вас в
батальоне раз два и обчёлся. Таких, настоящих. Как вы или я.
Буш смотрит на Маркса с любопытством.
МАРКС
Ну, я что имею в виду. Хороший солдат всегда доволен и никогда не жалуется.
Ему сказали, он сделал. Если там "тяготы и лишения", он сам выкручивается. Ну,
и сам себя развлекает, как умеет.
БУШ
(задумчиво)
Это точно.
(поднимает рюмку)
За хороших солдат.
ИВАНОВ
[Эх, жаль, мне с вами нельзя.]
МАРКС
(выпив, смотрит на этикетку)
Из офицерского клуба?
БУШ
Другую не держу. Вот сейчас опять... слышал?
МАРКС
Это у вас от переутомления, госс'н полковник. А ещё есть у меня теория...
рассказать?
БУШ
Валяй.
Пока Маркс рассказывает, Буш прячет водку в стол, достаёт из
стола сигары, угощает Маркса, и оба закуривают.
МАРКС
Так вот... Вот, значит, мальчик маленький. Ходит в школу, читает книжки,
смотрит кино, общается с другими мальчиками-девочками. Потребляет, значит,
какое-то количество определённой информации в единицу времени. Потом он
взрослеет, идёт, в университет или куда, читает больше, пользуется гуглом,
википедией, фейсбуком, всё такое. Информации всё больше, качество её всё
выше. Аппетиты растут. Потом раз - война. Мальчик идёт в армию, а тут
информации... официальная пресса, да бесконечный окопный трёп, кто кого на
гражданке, как и по какому поводу жарил. Количество - не то, качество и
подавно. А мальчик-то наш того... привык уже! И он начинает эту информацию,
которую взять неоткуда - симулировать. Или пытаться заменить эрзацами.
БУШ
Что-то я не очень понял.
МАРКС
Ну, к примеру... Вам мало эмоций, переживаний хороших... вот вы голоса какие
то слышите. Иванов, царство ему небесное, с женой своей разговаривал:
сначала по телефону, потом - даже и с выключенным телефоном. Как бы сам
жену симулировал.
(кивает на принтер)
Эти вот, в штабе... они бесконечные приказы пишут, кто во что горазд. А
почему?
БУШ
Эти-то...
(улыбается)
Эти - так достали! Мне тут один из штаба мехбригады подсказал хитрость... и
помог настроить. Теперь после каждой депеши аппарат на седьмой минуте
отвечает: "Принято к сведению, приступили к выполнению..." и т.п. За моей
подписью. А я вообще к нему не подхожу.
Иванов с любопытством осматривает работающий принтер.
МАРКС
(смеётся)
А вдруг что важное?
БУШ
Будет что важное - позвонят, никуда не денутся. Что без нас важного случится
может? Полная и безоговорочная капитуляция противника, разве что?
МАРКС
Кстати, госс'н, полковник... про противника. Я вот задумываюсь иногда... Мы
вообще зачем воюем-то?
БУШ
То есть как - зачем?
МАРКС
Ну вот нет у меня ощущения, что мы воюем, чтобы кого-нибудь там победить.
Типа, в своё удовольствие воюем, а результат не важен.
БУШ
Ну, нет, солдат, так дело не пойдёт. Мы воюем, потому что на нас напал
коварный злобный враг...
ИВАНОВ
[Кто на кого напал - это ещё вопрос.]
МАРКС
Нет, официальную точку зрения я знаю, конечно, но... у меня лично ощущение,
что мы воюем для вида, а на самом деле как будто чего-то ждём. Вот сидим в
состоянии войны, значит, и ждём. А чего ждём - непонятно.
БУШ
Сложный вопрос. У Ставки могут быть стратегические соображения. Нам о них
судить трудно, мы недостаточно информированы.
МАРКС
Нет, серьёзно. У нашей войны как будто нет мотива. Как будто мы не знаем,
что нам от нашего противника нужно. И у них, кажется, та же фигня.
БУШ
Неправильно ты рассуждаешь. Враг - он необходим. Если у тебя нет врага,
зачем тебе три километра трусцы по утрам, пресс качать, рукопашной
заниматься? Если у тебя нет врага - ты не в тонусе, ты рохля, жиротряс. Любой
может тобой помыкать. То же самое со страной. Нам нужен общий враг, чтобы
мы чувствовали себя единой нацией с единой целью. Общей, понимаешь?
Тогда мы в тонусе, как нация, как народ.
МАРКС
Ну вы даёте, госс'н полковник. Ну какой из нас народ? Какая такая нация? Тем
более - общая цель.
БУШ
У меня есть цель.
МАРКС
Ну вот, допустим, я и Иванов, пусть и с натяжкой, но худо-бедно один народ. А
Вэнь? А Сайдуллаев? Какая у нас может быть единая цель? В преферанс
другого обыграть? Всё, что могу себе представить так это только - дожить до
мира, желательно с непробитой башкой. Так ведь и у нашего противника
примерно такая же цель, как я понимаю.
БУШ
У меня - другая.
МАРКС
Ну, так скажите уже.
БУШ
Я хочу закончить войну генералом.
Маркс улыбается.
ИВАНОВ
[Господи, ну, не придурок ли?]
МАРКС
Теперь я знаю, ради чего мы воюем.
БУШ
Смешульки? Я серьёзно.
МАРКС
Что вы, какие смешульки...
БУШ
Есть, конечно, кое-что, что и мне покоя не даёт. История, кажется, идёт не по
тому пути. Вот ты не знаешь, а на Мальдивах уже несколько месяцев идёт
конгресс по гуманизации военных действий.
МАРКС
Чего?
БУШ
Об этом нигде не пишут, но мы тоже участвуем в переговорах. Больше того, нас
уже три недели снабжают "гуманизированными" боеприпасами. Они не
смертельные, они обездвиживают только. Я пока не выдаю. Мало ли что. А то у
нас - несмертельные, а у врага самые обычные. Ты в него - пух-пух, а он в тебя
- шварк, и насмерть.
МАРКС
Вот чёрт.
БУШ
Что?
МАРКС
Были бы у нас несмертельные, Иванов, может, жив бы был.
БУШ
Ну, знаешь. Если бы да кабы... Ещё неизвестно, что лучше - мёртвый или
инвалид.
МАРКС
У него жена - девчонка совсем. Лучше живой.
БУШ
Живой инвалид при молодой жене?
МАРКС
Поеду я. Прикажите меня обратно отвезти, госс'н полковник. Спать всё-таки
привык в своём окопе.
ИВАНОВ
[Я с тобой, приятель.]
БУШ
(ковыряет в ушах)
Ну, вот что это опять? Доктору надо показаться.
(Марксу)
Иди к дежурному, он отправит.
МАРКС
(идёт к выходу, останавливается, поворачивается,
улыбаясь)
Теперь, кстати, понятно, почему при артобстрелах противник холмы вокруг уже
напрочь перекопал, а по позиции нашей не бьёт. Дорога - в хлам, мост - в
хлам, а окопы у нас как новенькие. Гуманизация!
БУШ
Это от трусости всё, я думаю.
МАРКС
Как это?
БУШ
Кое-кто боится, что если при обстреле погибнет пара баранов, три курицы и
дюжина дегенератов в форме, то после войны под суд можно попасть за это
дело.
(машет рукой)
Ладно, решил ехать, езжай. И смотри - про гуманизацию никому ни слова.
Маркс и невидимый никому Иванов идут к выходу.
Сталкиваются с входящим Сайдуллаевым. Оба салютуют
лейтенанту.
САЙДУЛЛАЕВ
А ты чего?
МАРКС
Вызывали для беседы.
БУШ
(Сайдуллаеву)
Ну, что у тебя?
Маркс и Иванов выходят, Сайдуллаев идёт к столу.
САЙДУЛЛАЕВ
Как попугай твердит одно и то же.
БУШ
Значит, правду говорит.
САЙДУЛЛАЕВ
И что нам делать?
БУШ
А я вот не знаю, что нам делать. Скрыть факт гибели мы не можем. Во-первых
телефоны, во-вторых, я уже жене сообщил...
На лице Сайдуллаева написано "зачем?"
БУШ
Не надо такие глаза мне делать. У него телефон был, я взял, когда она
позвонила. Я врать не люблю, ты знаешь... Она приедет завтра.
САЙДУЛЛАЕВ
Придержали бы в холодильнике до наступления. Было бы всё тип-топ: погиб при
выполнении боевой задачи. А так что?
БУШ
Я по-другому решил. Оформляй рапорт о боестолкновении с вражеским
снайпером.
САЙДУЛЛАЕВ
Тогда Вэня придётся выпустить. А вдруг он...
БУШ
Что?
САЙДУЛЛАЕВ
Ну... мало ли... шпион.
БУШ
Да лопух он лопухом, твой Вэнь. Шпион, тоже мне. Хотя... можно и его в
госпиталь засунуть с дизентерией. Так, на всякий случай.
САЙДУЛЛАЕВ
Так он же здоров, вроде.
БУШ
Ну так ты и побеспокойся, чтобы он перестал быть здоров на время. Что,
трудно? Пусть лучше Маркс там один сидит, на позиции. Солдат опытный,
надёжный. Сам себя не застрелит уж точно.
САЙДУЛЛАЕВ
Слушаюсь, госс'н полковник.
СЦЕНА 8
То же помещение, то же тело Иванова на столе. Буш сидит за
столом, работает. Входят Браун, Иванов и Жена Иванова. Жена
Иванова, несмотря на то, что в трауре, выглядит очень
сексуально. Буш встаёт из-за стола.
БУШ
О, добро пожаловать.
БРАУН
(Жене Иванова)
Это командир нашего батальона, госс'н полковник Буш.
ЖЕНА ИВАНОВА
Очень приятно.
БУШ
Мне тоже очень приятно. То есть... я хотел сказать, примите наши искренние
соболезнования.
Жена Иванова замечает стол с телом Иванова, подходит к нему.
ЖЕНА ИВАНОВА
Ох, боже, боже. Бедненький мой воин, солдатик мой стойкий.
ИВАНОВ
[Ты ж моё солнышко...]
Иванов становится рядом с женой, приобнимает её. Она
наклоняется над телом. Браун и Буш разглядывают ноги Жены
Иванова и её фигуру. Браун непроизвольно облизывается.
Буш знаками показывает Брауну, мол, уходи.
БРАУН
(покашливает, стараясь привлечь внимание Жены
Иванова)
Если что, я буду у себя. Если вам потребуется моя помощь, я в вашем полном
распоряжении. Мой долг пастыря, так сказать...
ЖЕНА ИВАНОВА
(не оборачиваясь, нейтрально)
Спасибо, вы очень любезны.
Буш снова показывает Брауну "на дверь". Браун уходит.
Некоторое время Жена Иванова "шепчется с телом", поглаживая
его и "оплакивая", но очень спокойно и как-то... сексуально.
Буш, в конце концов, возвращается за свой стол, пытается
углубиться в бумаги, но продолжает бросать взгляды на Жену
Иванову. Наконец, Буш, крякнув, лезет в стол и достаёт бутылку.
БУШ
(громко, Жене Иванова)
Вы не хотите глоточек чего-нибудь крепкого? Для стресса, так сказать. То есть,
для снятия стресса, я хотел сказать.
Жена Иванова отвлекается от тела мужа.
ЖЕНА ИВАНОВА
Пожалуй... да.
Жена Иванова сексапильной походкой подходит к столу, садится,
закидывает ногу на ногу. Иванов любуется своей женой.
ИВАНОВ
(зрителям)
[Скажите, она у меня красавица, а? Видали? И фигура, и попа, а грудь - так
вообще.]
БУШ
(разливая водку)
Мне говорили, вы очень любили его.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я и сейчас люблю.
БУШ
Ну, теперь-то... это вроде как бессмысленно.
ЖЕНА ИВАНОВА
(с презрительным удивлением)
Вы, я вижу, эксперт?
БУШ
(примирительно)
Я не хотел вас обидеть.
ЖЕНА ИВАНОВА
Вам и не удалось.
(поднимает рюмку)
За любовь!
БУШ
За любовь, так за любовь.
ЖЕНА ИВАНОВА
Со стороны чужая любовь всегда выглядит глупо. Или даже банально и где-то
пошло.
БУШ
Ну, не обязательно.
ЖЕНА ИВАНОВА
Мы познакомились, когда мне было двенадцать лет. С Ивановым связана
большая и, наверное, лучшая часть моей жизни.
БУШ
Двенадцать? И вы?
ЖЕНА ИВАНОВА
Что?
БУШ
Ну, это...
ЖЕНА ИВАНОВА
И мы полюбили друг друга. Или вы про что? Про секс?
БУШ
Ну, и это тоже.
ЖЕНА ИВАНОВА
Господи, смешно... Да, Иванов сделал меня женщиной. Боже, чего мы только
не пережили. Мои родители хотели посадить его в тюрьму, меня выгоняли из
школы, нас травили в городской газете. Но мы всё равно были счастливы.
Иванов смахивает сентиментальную слезу, прикрывает глаза
рукой.
БУШ
Вы ещё молоды и... красивы. У вас теперь будет пожизненная пенсия за него.
Вы ещё устроитесь, вот увидите.
ЖЕНА ИВАНОВА
И где же я найду такого, как он?
БУШ
Ну... встретите где-нибудь. С такой-то внешностью.
Жена Иванова вздыхает.
ЖЕНА ИВАНОВА
Как он погиб?
БУШ
Вражеский снайпер. Я вот рапорт готовлю.
ЖЕНА ИВАНОВА
А мне говорил, что на этой войне захочешь погибнуть - ещё постараться надо.
БУШ
Зачем он пошёл в армию, кстати?
ЖЕНА ИВАНОВА
Заработать хотел. Говорил, это самый безопасный и лёгкий способ скопить нам
на новый дом.
БУШ
Его командир и товарищи говорят, Иванов был хорошим солдатом.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я не удивляюсь. У него всё получалось, чего он хотел.
БУШ
Мда... Удивительно. Вроде обычный парень.
ЖЕНА ИВАНОВА
Обычный?
БУШ
Ну, да.
ЖЕНА ИВАНОВА
Значит, вы его совсем не знали.
БУШ
Знал... Но, конечно, не так, как вы.
ЖЕНА ИВАНОВА
(смеётся)
Так как я его никто не знает. И так, как он - меня.
Буш внезапно раздражается.
БУШ
Ладно. Вы тут как будто мне демонстрируете своё превосходство. Чем вы тут
гордиться пытаетесь? Другие что, не любили никогда по-вашему?
Жена Иванова пытливо рассматривает Буша.
ЖЕНА ИВАНОВА
Ну вы-то - точно нет.
Иванов подходит к жене, становится рядом.
БУШ
Я понимаю, у вас горе, всё такое, неадекват и прочее. Водка, судя по всему,
не помогла. Значит так. Сейчас придёт командир его, поможет вам упаковать и
всё такое, а меня... избавьте, пожалуйста.
Жена Иванова встаёт.
ЖЕНА ИВАНОВА
Да пожалуйста.
Буш звонит по телефону.
БУШ
Сайдуллаев? Зайди ко мне. Да, вместе с гробом и с ребятами своими. Жду.
Жена Иванова снова подходит к телу мужа, смотрит на него.
ИВАНОВ
[А, может, он и прав. Ты ещё молодая. Найдётся кто-нибудь.]
За кулисами слышны крики "Стой, не велено", шум борьбы, звук
падающего тела. Входит Абу Бакр. Тем временем Буш
ожесточённо трясёт головой, ковыряется в ушах.
АБУ БАКР
Ассалам алейкум, эврибади!
БУШ
Ну ты что? Нашёл время.
Абу Бакр любезно раскланивается с Женой Иванова, которая
ничуть не удивляется, направляется к Бушу.
АБУ БАКР
А это что за женщина? Вы теперь женщин на службу принимаете? Это
правильно, у меня много товаров для военных женщин.
ИВАНОВ
(Жене)
[Это Абу Бакр, араб. Хороший человек.]
(Абу Бакру)
[Ассалам алейкум, Абу]
Абу приветствует "дух Иванова" взмахом руки.
ИВАНОВ
(Жене, удивлённо)
[О, видишь? Абу меня слышит. А ты - нет. Чудеса.]
БУШ
Эй, эй, Абу, остановись.
(тихо, Абу Бакру, ковыряясь в ухе)
Это вдова Иванова.
АБУ БАКР
Да, я слышал, ужасная история.
(Жене Иванова)
Мои искренние соболезнования, мадам.
БУШ
Что там за шум был?
АБУ БАКР
У тебя солдат какой-то новый, смешной. Не пущу, говорит. Я ему
продемонстрировал моё ваххабитское у-шу.
БУШ
Какое к чёрту у-шу?
АБУ БАКР
Шутка. Пинка дал.
БУШ
Ты наглеешь, Абу.
АБУ БАКР
Ну, прости, госс'н Буш-ага, больше не повторится.
Абу Бакр вынимает из своей сумки коробку сигар, кладёт на
стол.
БУШ
Сколько?
АБУ БАКР
Двадцать пять.
Буш молча достаёт бумажник, отсчитывает деньги, кладёт на
стол. Абу Бакр забирает деньги. Буш всем своим видом
показывает, что аудиенция окончена.
АБУ БАКР
(с сожалением)
Могли бы поторговаться.
БУШ
Мне некогда, ты что, не видишь?
АБУ БАКР
(оглядывает комнату)
Пожалуй, вижу. Однако, у меня ещё дело, и я без тебя, Буш-ага, не могу
разобраться с ним.
БУШ
Что ещё?
АБУ БАКР
Тот солдатик, который Иванова пиф-паф...
Буш делает страшное лицо, но Жена Иванова, кажется, не слышит, она, вроде,
поглощена "общением" с его трупом.
АБУ БАКР
(понятливо)
Тот, которого Сайдуллаев в подвале держит.
БУШ
Я понял. Что там?
АБУ БАКР
Должок за ним, за телефон.
БУШ
Сколько?
АБУ БАКР
На сейчас - сороковник. Но, если ты скажешь, что его не увезут, и я смогу с
него получить...
БУШ
(достаёт бумажник, отсчитывает деньги, кладёт на
стол)
Ничего гарантировать не могу. Возьми с меня. Мы с ним... сочтёмся.
Абу Бакр забирает деньги.
АБУ БАКР
Могли бы поторговаться.
БУШ
Иди уже. Там с кем-нибудь поторгуешься.
АБУ БАКР
Мае саляма, эврибади.
(Абу Бакр идёт к выходу, напоследок, Бушу)
Приятно иметь надёжного партнёра.
Буш машет рукой, проваливай, мол. Абу Бакр на выходе
сталкивается с Сайдуллаевым, следом за которым двое солдат
несут гроб.
Абу Бакр останавливается, извлекает из своей сумки большую
упаковку презервативов. Буш сидит за столом, что-то читает и
пишет. Абу Бакр и Сайдуллаев молча, жестами, торгуются.
Наконец, Сайдуллаев расплачивается, и удовлетворённый Абу
Бакр уходит.
САЙДУЛЛАЕВ
(солдатам)
Кладите сюда.
Буш, наконец, замечает Сайдуллаева, встаёт из-за стола.
ЖЕНА ИВАНОВА
(Сайдуллаеву)
Так это вы - его командир?
САЙДУЛЛАЕВ
А вы - жена, стало быть? Что-то юная больно.
В этот момент за дверью снова слышен крик "Стой, гад!", снова
шум борьбы и снова шум падающего тела.
БУШ
(риторически)
Да сколько ж можно уже?!!
В этот момент вдруг становится слышен отдалённый грохот
канонады. Несколько раз мигает и гаснет свет. Сайдуллаев
подсвечивает фонариком, солдаты кладут тело Иванова в гроб.
САЙДУЛЛАЕВ
(Жене Иванова)
Машина на станцию будет завтра утром. Двух солдат выделят в помощь, так
что всё будет окей. А на сегодня я вас устроил у врача, там отдельная комната.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я бы хотела... попасть туда, на его позицию.
САЙДУЛЛАЕВ
Это невозможно. Это передовая, гражданским запрещено.
ЖЕНА ИВАНОВА
Как жаль.
БУШ
(Сайдуллаеву)
Кончайте эту канитель, лейтенант.
САЙДУЛЛАЕВ
Конечно, госс'н полковник, разумеется.
Вспыхивает свет, солдаты выносят гроб. Канонада продолжает
звучать вдалеке.
САЙДУЛЛАЕВ
(Жене Иванова)
Пойдёмте, мадам.
Все, кроме Буша, выходят. Буш ковыряется в ушах.
Часть 2-я.
Часть 3-я.
Часть 4-я.
Примечание: для желающих прочесть.
Пожалуйста, потерпите пару дней, финал сыроват и будет ещё правиться.
СЦЕНА 7
В том же помещении теперь появился верстак в
углу, на котором лежит "тело Иванова" (лица мы
не видим). За столом сидят Маркс и Буш. Принтер
по-прежнему стрекочет.
БУШ
Какие отношения были в коллективе?
МАРКС
Нормальные.
БУШ
Нет уж, давай подробно.
МАРКС
Госс'н полковник, мы ж с Ивановым почти три года бок о бок. Можно даже
сказать, дружили, хотя внешне это выглядело, как будто мы всё время
препираемся, и ни в грош друг друга не ставим. За три года столько всего было,
что... что прям не знаю, что и сказать.
БУШ
Подколочки, говоришь?
МАРКС
Ну да. Я ему, типа "не гони" и типа "вот ты и доставала", а он мне "а ты умник,
вот ты, блин, умник". Но это ничего не значит. Он, в общем, хороший солдат...
был.
Теперь мы видим, как из угла комнаты выходит Иванов, всё в
тех же белых одеждах, но теперь ещё более "прозрачный" и
"светящийся". Когда говорит Иванов, мы, как и прежде, не
слышим его слов, но теперь слышим "ангельское пение" или
даже "музыку сфер", на грани слышимости.
ИВАНОВ
(Марксу)
[Я тебя даже по-своему полюбил, брат.]
БУШ
Слышал?
МАРКС
Что?
БУШ
Ну вот, только что... какой-то звук был.
МАРКС
Вам показалось, госс'н полковник.
БУШ
Не знаю... сегодня не первый раз уже.
Маркс оглядывает помещение.
МАРКС
(указывая кивком на труп Иванова)
А что вы его здесь-то?
БУШ
Да мы его в морозильнике держали, но он там совсем в кусок льда
превратился. А завтра жена его приезжает. Вот... оттаивает. А то она ещё,
глядишь, не признает во льду, хлопот не оберёшься.
Буш лезет в ящик стола, достаёт бутылку. Иванов
прихорашивается, приглаживает волосы.
БУШ
(Марксу)
Будешь?
МАРКС
Могу.
БУШ
(доставая рюмки и разливая водку)
Всё-таки война развращает. Вот как ты отвечаешь, а? Могу! В мирное время
отвечал "Так точно!", а теперь всё, развратился.
ИВАНОВ
[Да, война развращает, это уж точно. Сказал бы мне кто-нибудь три года
назад, что я виртуальным сексом буду заниматься - не поверил бы. Разврат!]
МАРКС
Госс'н полковник, вы не хуже меня знаете, что хороших солдат у вас в
батальоне раз два и обчёлся. Таких, настоящих. Как вы или я.
Буш смотрит на Маркса с любопытством.
МАРКС
Ну, я что имею в виду. Хороший солдат всегда доволен и никогда не жалуется.
Ему сказали, он сделал. Если там "тяготы и лишения", он сам выкручивается. Ну,
и сам себя развлекает, как умеет.
БУШ
(задумчиво)
Это точно.
(поднимает рюмку)
За хороших солдат.
ИВАНОВ
[Эх, жаль, мне с вами нельзя.]
МАРКС
(выпив, смотрит на этикетку)
Из офицерского клуба?
БУШ
Другую не держу. Вот сейчас опять... слышал?
МАРКС
Это у вас от переутомления, госс'н полковник. А ещё есть у меня теория...
рассказать?
БУШ
Валяй.
Пока Маркс рассказывает, Буш прячет водку в стол, достаёт из
стола сигары, угощает Маркса, и оба закуривают.
МАРКС
Так вот... Вот, значит, мальчик маленький. Ходит в школу, читает книжки,
смотрит кино, общается с другими мальчиками-девочками. Потребляет, значит,
какое-то количество определённой информации в единицу времени. Потом он
взрослеет, идёт, в университет или куда, читает больше, пользуется гуглом,
википедией, фейсбуком, всё такое. Информации всё больше, качество её всё
выше. Аппетиты растут. Потом раз - война. Мальчик идёт в армию, а тут
информации... официальная пресса, да бесконечный окопный трёп, кто кого на
гражданке, как и по какому поводу жарил. Количество - не то, качество и
подавно. А мальчик-то наш того... привык уже! И он начинает эту информацию,
которую взять неоткуда - симулировать. Или пытаться заменить эрзацами.
БУШ
Что-то я не очень понял.
МАРКС
Ну, к примеру... Вам мало эмоций, переживаний хороших... вот вы голоса какие
то слышите. Иванов, царство ему небесное, с женой своей разговаривал:
сначала по телефону, потом - даже и с выключенным телефоном. Как бы сам
жену симулировал.
(кивает на принтер)
Эти вот, в штабе... они бесконечные приказы пишут, кто во что горазд. А
почему?
БУШ
Эти-то...
(улыбается)
Эти - так достали! Мне тут один из штаба мехбригады подсказал хитрость... и
помог настроить. Теперь после каждой депеши аппарат на седьмой минуте
отвечает: "Принято к сведению, приступили к выполнению..." и т.п. За моей
подписью. А я вообще к нему не подхожу.
Иванов с любопытством осматривает работающий принтер.
МАРКС
(смеётся)
А вдруг что важное?
БУШ
Будет что важное - позвонят, никуда не денутся. Что без нас важного случится
может? Полная и безоговорочная капитуляция противника, разве что?
МАРКС
Кстати, госс'н, полковник... про противника. Я вот задумываюсь иногда... Мы
вообще зачем воюем-то?
БУШ
То есть как - зачем?
МАРКС
Ну вот нет у меня ощущения, что мы воюем, чтобы кого-нибудь там победить.
Типа, в своё удовольствие воюем, а результат не важен.
БУШ
Ну, нет, солдат, так дело не пойдёт. Мы воюем, потому что на нас напал
коварный злобный враг...
ИВАНОВ
[Кто на кого напал - это ещё вопрос.]
МАРКС
Нет, официальную точку зрения я знаю, конечно, но... у меня лично ощущение,
что мы воюем для вида, а на самом деле как будто чего-то ждём. Вот сидим в
состоянии войны, значит, и ждём. А чего ждём - непонятно.
БУШ
Сложный вопрос. У Ставки могут быть стратегические соображения. Нам о них
судить трудно, мы недостаточно информированы.
МАРКС
Нет, серьёзно. У нашей войны как будто нет мотива. Как будто мы не знаем,
что нам от нашего противника нужно. И у них, кажется, та же фигня.
БУШ
Неправильно ты рассуждаешь. Враг - он необходим. Если у тебя нет врага,
зачем тебе три километра трусцы по утрам, пресс качать, рукопашной
заниматься? Если у тебя нет врага - ты не в тонусе, ты рохля, жиротряс. Любой
может тобой помыкать. То же самое со страной. Нам нужен общий враг, чтобы
мы чувствовали себя единой нацией с единой целью. Общей, понимаешь?
Тогда мы в тонусе, как нация, как народ.
МАРКС
Ну вы даёте, госс'н полковник. Ну какой из нас народ? Какая такая нация? Тем
более - общая цель.
БУШ
У меня есть цель.
МАРКС
Ну вот, допустим, я и Иванов, пусть и с натяжкой, но худо-бедно один народ. А
Вэнь? А Сайдуллаев? Какая у нас может быть единая цель? В преферанс
другого обыграть? Всё, что могу себе представить так это только - дожить до
мира, желательно с непробитой башкой. Так ведь и у нашего противника
примерно такая же цель, как я понимаю.
БУШ
У меня - другая.
МАРКС
Ну, так скажите уже.
БУШ
Я хочу закончить войну генералом.
Маркс улыбается.
ИВАНОВ
[Господи, ну, не придурок ли?]
МАРКС
Теперь я знаю, ради чего мы воюем.
БУШ
Смешульки? Я серьёзно.
МАРКС
Что вы, какие смешульки...
БУШ
Есть, конечно, кое-что, что и мне покоя не даёт. История, кажется, идёт не по
тому пути. Вот ты не знаешь, а на Мальдивах уже несколько месяцев идёт
конгресс по гуманизации военных действий.
МАРКС
Чего?
БУШ
Об этом нигде не пишут, но мы тоже участвуем в переговорах. Больше того, нас
уже три недели снабжают "гуманизированными" боеприпасами. Они не
смертельные, они обездвиживают только. Я пока не выдаю. Мало ли что. А то у
нас - несмертельные, а у врага самые обычные. Ты в него - пух-пух, а он в тебя
- шварк, и насмерть.
МАРКС
Вот чёрт.
БУШ
Что?
МАРКС
Были бы у нас несмертельные, Иванов, может, жив бы был.
БУШ
Ну, знаешь. Если бы да кабы... Ещё неизвестно, что лучше - мёртвый или
инвалид.
МАРКС
У него жена - девчонка совсем. Лучше живой.
БУШ
Живой инвалид при молодой жене?
МАРКС
Поеду я. Прикажите меня обратно отвезти, госс'н полковник. Спать всё-таки
привык в своём окопе.
ИВАНОВ
[Я с тобой, приятель.]
БУШ
(ковыряет в ушах)
Ну, вот что это опять? Доктору надо показаться.
(Марксу)
Иди к дежурному, он отправит.
МАРКС
(идёт к выходу, останавливается, поворачивается,
улыбаясь)
Теперь, кстати, понятно, почему при артобстрелах противник холмы вокруг уже
напрочь перекопал, а по позиции нашей не бьёт. Дорога - в хлам, мост - в
хлам, а окопы у нас как новенькие. Гуманизация!
БУШ
Это от трусости всё, я думаю.
МАРКС
Как это?
БУШ
Кое-кто боится, что если при обстреле погибнет пара баранов, три курицы и
дюжина дегенератов в форме, то после войны под суд можно попасть за это
дело.
(машет рукой)
Ладно, решил ехать, езжай. И смотри - про гуманизацию никому ни слова.
Маркс и невидимый никому Иванов идут к выходу.
Сталкиваются с входящим Сайдуллаевым. Оба салютуют
лейтенанту.
САЙДУЛЛАЕВ
А ты чего?
МАРКС
Вызывали для беседы.
БУШ
(Сайдуллаеву)
Ну, что у тебя?
Маркс и Иванов выходят, Сайдуллаев идёт к столу.
САЙДУЛЛАЕВ
Как попугай твердит одно и то же.
БУШ
Значит, правду говорит.
САЙДУЛЛАЕВ
И что нам делать?
БУШ
А я вот не знаю, что нам делать. Скрыть факт гибели мы не можем. Во-первых
телефоны, во-вторых, я уже жене сообщил...
На лице Сайдуллаева написано "зачем?"
БУШ
Не надо такие глаза мне делать. У него телефон был, я взял, когда она
позвонила. Я врать не люблю, ты знаешь... Она приедет завтра.
САЙДУЛЛАЕВ
Придержали бы в холодильнике до наступления. Было бы всё тип-топ: погиб при
выполнении боевой задачи. А так что?
БУШ
Я по-другому решил. Оформляй рапорт о боестолкновении с вражеским
снайпером.
САЙДУЛЛАЕВ
Тогда Вэня придётся выпустить. А вдруг он...
БУШ
Что?
САЙДУЛЛАЕВ
Ну... мало ли... шпион.
БУШ
Да лопух он лопухом, твой Вэнь. Шпион, тоже мне. Хотя... можно и его в
госпиталь засунуть с дизентерией. Так, на всякий случай.
САЙДУЛЛАЕВ
Так он же здоров, вроде.
БУШ
Ну так ты и побеспокойся, чтобы он перестал быть здоров на время. Что,
трудно? Пусть лучше Маркс там один сидит, на позиции. Солдат опытный,
надёжный. Сам себя не застрелит уж точно.
САЙДУЛЛАЕВ
Слушаюсь, госс'н полковник.
СЦЕНА 8
То же помещение, то же тело Иванова на столе. Буш сидит за
столом, работает. Входят Браун, Иванов и Жена Иванова. Жена
Иванова, несмотря на то, что в трауре, выглядит очень
сексуально. Буш встаёт из-за стола.
БУШ
О, добро пожаловать.
БРАУН
(Жене Иванова)
Это командир нашего батальона, госс'н полковник Буш.
ЖЕНА ИВАНОВА
Очень приятно.
БУШ
Мне тоже очень приятно. То есть... я хотел сказать, примите наши искренние
соболезнования.
Жена Иванова замечает стол с телом Иванова, подходит к нему.
ЖЕНА ИВАНОВА
Ох, боже, боже. Бедненький мой воин, солдатик мой стойкий.
ИВАНОВ
[Ты ж моё солнышко...]
Иванов становится рядом с женой, приобнимает её. Она
наклоняется над телом. Браун и Буш разглядывают ноги Жены
Иванова и её фигуру. Браун непроизвольно облизывается.
Буш знаками показывает Брауну, мол, уходи.
БРАУН
(покашливает, стараясь привлечь внимание Жены
Иванова)
Если что, я буду у себя. Если вам потребуется моя помощь, я в вашем полном
распоряжении. Мой долг пастыря, так сказать...
ЖЕНА ИВАНОВА
(не оборачиваясь, нейтрально)
Спасибо, вы очень любезны.
Буш снова показывает Брауну "на дверь". Браун уходит.
Некоторое время Жена Иванова "шепчется с телом", поглаживая
его и "оплакивая", но очень спокойно и как-то... сексуально.
Буш, в конце концов, возвращается за свой стол, пытается
углубиться в бумаги, но продолжает бросать взгляды на Жену
Иванову. Наконец, Буш, крякнув, лезет в стол и достаёт бутылку.
БУШ
(громко, Жене Иванова)
Вы не хотите глоточек чего-нибудь крепкого? Для стресса, так сказать. То есть,
для снятия стресса, я хотел сказать.
Жена Иванова отвлекается от тела мужа.
ЖЕНА ИВАНОВА
Пожалуй... да.
Жена Иванова сексапильной походкой подходит к столу, садится,
закидывает ногу на ногу. Иванов любуется своей женой.
ИВАНОВ
(зрителям)
[Скажите, она у меня красавица, а? Видали? И фигура, и попа, а грудь - так
вообще.]
БУШ
(разливая водку)
Мне говорили, вы очень любили его.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я и сейчас люблю.
БУШ
Ну, теперь-то... это вроде как бессмысленно.
ЖЕНА ИВАНОВА
(с презрительным удивлением)
Вы, я вижу, эксперт?
БУШ
(примирительно)
Я не хотел вас обидеть.
ЖЕНА ИВАНОВА
Вам и не удалось.
(поднимает рюмку)
За любовь!
БУШ
За любовь, так за любовь.
ЖЕНА ИВАНОВА
Со стороны чужая любовь всегда выглядит глупо. Или даже банально и где-то
пошло.
БУШ
Ну, не обязательно.
ЖЕНА ИВАНОВА
Мы познакомились, когда мне было двенадцать лет. С Ивановым связана
большая и, наверное, лучшая часть моей жизни.
БУШ
Двенадцать? И вы?
ЖЕНА ИВАНОВА
Что?
БУШ
Ну, это...
ЖЕНА ИВАНОВА
И мы полюбили друг друга. Или вы про что? Про секс?
БУШ
Ну, и это тоже.
ЖЕНА ИВАНОВА
Господи, смешно... Да, Иванов сделал меня женщиной. Боже, чего мы только
не пережили. Мои родители хотели посадить его в тюрьму, меня выгоняли из
школы, нас травили в городской газете. Но мы всё равно были счастливы.
Иванов смахивает сентиментальную слезу, прикрывает глаза
рукой.
БУШ
Вы ещё молоды и... красивы. У вас теперь будет пожизненная пенсия за него.
Вы ещё устроитесь, вот увидите.
ЖЕНА ИВАНОВА
И где же я найду такого, как он?
БУШ
Ну... встретите где-нибудь. С такой-то внешностью.
Жена Иванова вздыхает.
ЖЕНА ИВАНОВА
Как он погиб?
БУШ
Вражеский снайпер. Я вот рапорт готовлю.
ЖЕНА ИВАНОВА
А мне говорил, что на этой войне захочешь погибнуть - ещё постараться надо.
БУШ
Зачем он пошёл в армию, кстати?
ЖЕНА ИВАНОВА
Заработать хотел. Говорил, это самый безопасный и лёгкий способ скопить нам
на новый дом.
БУШ
Его командир и товарищи говорят, Иванов был хорошим солдатом.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я не удивляюсь. У него всё получалось, чего он хотел.
БУШ
Мда... Удивительно. Вроде обычный парень.
ЖЕНА ИВАНОВА
Обычный?
БУШ
Ну, да.
ЖЕНА ИВАНОВА
Значит, вы его совсем не знали.
БУШ
Знал... Но, конечно, не так, как вы.
ЖЕНА ИВАНОВА
(смеётся)
Так как я его никто не знает. И так, как он - меня.
Буш внезапно раздражается.
БУШ
Ладно. Вы тут как будто мне демонстрируете своё превосходство. Чем вы тут
гордиться пытаетесь? Другие что, не любили никогда по-вашему?
Жена Иванова пытливо рассматривает Буша.
ЖЕНА ИВАНОВА
Ну вы-то - точно нет.
Иванов подходит к жене, становится рядом.
БУШ
Я понимаю, у вас горе, всё такое, неадекват и прочее. Водка, судя по всему,
не помогла. Значит так. Сейчас придёт командир его, поможет вам упаковать и
всё такое, а меня... избавьте, пожалуйста.
Жена Иванова встаёт.
ЖЕНА ИВАНОВА
Да пожалуйста.
Буш звонит по телефону.
БУШ
Сайдуллаев? Зайди ко мне. Да, вместе с гробом и с ребятами своими. Жду.
Жена Иванова снова подходит к телу мужа, смотрит на него.
ИВАНОВ
[А, может, он и прав. Ты ещё молодая. Найдётся кто-нибудь.]
За кулисами слышны крики "Стой, не велено", шум борьбы, звук
падающего тела. Входит Абу Бакр. Тем временем Буш
ожесточённо трясёт головой, ковыряется в ушах.
АБУ БАКР
Ассалам алейкум, эврибади!
БУШ
Ну ты что? Нашёл время.
Абу Бакр любезно раскланивается с Женой Иванова, которая
ничуть не удивляется, направляется к Бушу.
АБУ БАКР
А это что за женщина? Вы теперь женщин на службу принимаете? Это
правильно, у меня много товаров для военных женщин.
ИВАНОВ
(Жене)
[Это Абу Бакр, араб. Хороший человек.]
(Абу Бакру)
[Ассалам алейкум, Абу]
Абу приветствует "дух Иванова" взмахом руки.
ИВАНОВ
(Жене, удивлённо)
[О, видишь? Абу меня слышит. А ты - нет. Чудеса.]
БУШ
Эй, эй, Абу, остановись.
(тихо, Абу Бакру, ковыряясь в ухе)
Это вдова Иванова.
АБУ БАКР
Да, я слышал, ужасная история.
(Жене Иванова)
Мои искренние соболезнования, мадам.
БУШ
Что там за шум был?
АБУ БАКР
У тебя солдат какой-то новый, смешной. Не пущу, говорит. Я ему
продемонстрировал моё ваххабитское у-шу.
БУШ
Какое к чёрту у-шу?
АБУ БАКР
Шутка. Пинка дал.
БУШ
Ты наглеешь, Абу.
АБУ БАКР
Ну, прости, госс'н Буш-ага, больше не повторится.
Абу Бакр вынимает из своей сумки коробку сигар, кладёт на
стол.
БУШ
Сколько?
АБУ БАКР
Двадцать пять.
Буш молча достаёт бумажник, отсчитывает деньги, кладёт на
стол. Абу Бакр забирает деньги. Буш всем своим видом
показывает, что аудиенция окончена.
АБУ БАКР
(с сожалением)
Могли бы поторговаться.
БУШ
Мне некогда, ты что, не видишь?
АБУ БАКР
(оглядывает комнату)
Пожалуй, вижу. Однако, у меня ещё дело, и я без тебя, Буш-ага, не могу
разобраться с ним.
БУШ
Что ещё?
АБУ БАКР
Тот солдатик, который Иванова пиф-паф...
Буш делает страшное лицо, но Жена Иванова, кажется, не слышит, она, вроде,
поглощена "общением" с его трупом.
АБУ БАКР
(понятливо)
Тот, которого Сайдуллаев в подвале держит.
БУШ
Я понял. Что там?
АБУ БАКР
Должок за ним, за телефон.
БУШ
Сколько?
АБУ БАКР
На сейчас - сороковник. Но, если ты скажешь, что его не увезут, и я смогу с
него получить...
БУШ
(достаёт бумажник, отсчитывает деньги, кладёт на
стол)
Ничего гарантировать не могу. Возьми с меня. Мы с ним... сочтёмся.
Абу Бакр забирает деньги.
АБУ БАКР
Могли бы поторговаться.
БУШ
Иди уже. Там с кем-нибудь поторгуешься.
АБУ БАКР
Мае саляма, эврибади.
(Абу Бакр идёт к выходу, напоследок, Бушу)
Приятно иметь надёжного партнёра.
Буш машет рукой, проваливай, мол. Абу Бакр на выходе
сталкивается с Сайдуллаевым, следом за которым двое солдат
несут гроб.
Абу Бакр останавливается, извлекает из своей сумки большую
упаковку презервативов. Буш сидит за столом, что-то читает и
пишет. Абу Бакр и Сайдуллаев молча, жестами, торгуются.
Наконец, Сайдуллаев расплачивается, и удовлетворённый Абу
Бакр уходит.
САЙДУЛЛАЕВ
(солдатам)
Кладите сюда.
Буш, наконец, замечает Сайдуллаева, встаёт из-за стола.
ЖЕНА ИВАНОВА
(Сайдуллаеву)
Так это вы - его командир?
САЙДУЛЛАЕВ
А вы - жена, стало быть? Что-то юная больно.
В этот момент за дверью снова слышен крик "Стой, гад!", снова
шум борьбы и снова шум падающего тела.
БУШ
(риторически)
Да сколько ж можно уже?!!
В этот момент вдруг становится слышен отдалённый грохот
канонады. Несколько раз мигает и гаснет свет. Сайдуллаев
подсвечивает фонариком, солдаты кладут тело Иванова в гроб.
САЙДУЛЛАЕВ
(Жене Иванова)
Машина на станцию будет завтра утром. Двух солдат выделят в помощь, так
что всё будет окей. А на сегодня я вас устроил у врача, там отдельная комната.
ЖЕНА ИВАНОВА
Я бы хотела... попасть туда, на его позицию.
САЙДУЛЛАЕВ
Это невозможно. Это передовая, гражданским запрещено.
ЖЕНА ИВАНОВА
Как жаль.
БУШ
(Сайдуллаеву)
Кончайте эту канитель, лейтенант.
САЙДУЛЛАЕВ
Конечно, госс'н полковник, разумеется.
Вспыхивает свет, солдаты выносят гроб. Канонада продолжает
звучать вдалеке.
САЙДУЛЛАЕВ
(Жене Иванова)
Пойдёмте, мадам.
Все, кроме Буша, выходят. Буш ковыряется в ушах.