Усадьба Королищевичи.
Королищевичи - богатая своей историей деревня на старом Игуменском тракте. Когда-то, когда в Минске не было и в помине современного Могилёвского шоссе, именно Игуменский тракт был главной дорогой в юго-восточном направлении и связывал Минск с ближайшими крупными местечками - Смиловичами и Игуменом. Особенность Игуменского тракта в этих краях под Минском в том, что здесь на коротком отрезке он целых три раза пересекает реку Свислочь. А у переправ-переездов через реки люди селятся с древних времён. Так и здесь на Игуменском тракте у трёх мостов появились три большие деревни - Новый Двор, Королищевичи и Синело.
В давние времена Королищевичи стояли вдоль берега Свислочи одной улицей, которая сохранила свои очертания и по сей день. У её начала на перекрёстке с Игуменским трактом рядом с мостом через Свислочь возникло нечто вроде центральной площади, где стояла корчма, был построен храм и даже сегодня находятся главные деревенские магазины. И со временем Королищевичи всё больше становились похожи на одно из многих бойких литовских местечек, но так в итоге им и не стали.
Река Свислочь в Королищевичах
Издавна Королищевичи находились на землях Минского княжества, которое постепенно попало под влияние своего ближайшего соседа - княжества Заславского. Сегодня сложно представить, но именно Заславль - этот город-спутник нынешней столицы Беларуси (не менее древний, между прочим, чем Минск!) - в средние века был административным центром не менее важным и влиятельным, чем современный столичный мегаполис. Произошло это потому, что в 14 веке в Заславле появилась своя активная и деятельная княжеская династия. И в то же время окончательно угасла такая же династия в Минске, которая вела своё происхождение ещё от времён знаменитого полоцкого князя Всеслава, прозванного Чародеем. Новой княжеской фамилией стал род князей Заславских. Он происходил от младшего сына великого князя Гедымина Евнута - того самого, который по воле отца должен был наследовать престол Великого княжества Литовского, но был свергнут своими братьями Альгердом и Кейстутом. Свергнутый Евнут был вынужден довольствоваться небольшим уделом, выделенным ему братьями - княжеством Заславским. Его потомки, тем не менее, были весьма активны на государственной службе. Поэтому, например, тот же Минск, ставший формально наместничеством Великого князя Литовского, находился под управлением князей Заславских уже в качестве великокняжеских наместников. Так в 1468 - 1473 годах минским наместником был правнук Евнута князь Иван Юрьевич Заславский, а в 1499 - 1530 годах сын Ивана Юрьевича - Богдан Иванович Заславский.
За добрую службу князья Заславские награждались имениями в окрестностях своего наместничества. Среди таких имений и были Королищевичи на Игуменском тракте под Минском.
Остатки старых деревьев у древнего Игуменского тракта в Королищевичах. Некогда ими была обсажена вся эта дорога.
У минского наместника Богдана Ивановича Заславского было четверо детей - и все одни только дочери. Поэтому все приобретённые за время службы владения оказались в приданном и перешли мужьям этих дочерей. Королищевичи (и ещё целый ряд земель) оказались в приданном младшей дочери Богдана Ивановича Томилы, которая стала женой представителя не менее славного и знатного рода - князя Григория Фёдоровича Друцкого-Горского
Друцкие-Горские вели своё происхождение из Друцкого княжества - одного из уделов Полоцкой земли. Один из вариантов родословной Друцких-Горских возводил их род непосредственно к самому Всеславу, а через него и к первому летописному полоцкому князю Рогволоду. Правда, скорее всего, такие варианты родословной были больше литературной фантазией, призванной подчеркнуть древность и знатность фамилии. Однако и без такой фантастики заслуги и статус князей Друцких в Великом княжестве Литовском были весьма велики и прослеживаются по самым достоверным документам. Так, например, подписи князей Друцких стоят под мирным соглашением ВКЛ с Тевтонским орденом, заключённом в 1422 году!
В начале 16 столетия многочисленные ветви князей Друцких владели различными имениями в окрестностях Друцка на остатках раздробленного Друцкого княжества, а также совместно худо-бедно поддерживали свою “фамильную реликвию” Друцкий замок, который всё больше приходил в упадок. Князь Григорий Друцкий-Горский владел имением Бурневка в 10 километрах от Друцка, а после женитьбы стал владельцем достаточно большого количества земель в Минске и его окрестностях. Плоды этого владения жители Минска могут увидеть и по сей день! Так древнейший из сохранившихся минских православных храмов - Петропавловский собор на Немиге - был построен на земле князей Заславских, отданных в приданное Григорию Друцкому-Горскому. А передала их в 1613 году православной общине города Минска, в свою очередь, его дочь Авдотья Григорьевна Друцкая-Горская (в замужестве Стеткевич).
Фундуш княжны Авдотьи Друцкой-Горской минскому Петропавловскому православному монастырю
Королищевичами в это время владел её родной брат князь Фёдор Григорьевич Друцкий-Горский. Ещё в конце 16 столетия он купил ряд «грунтов и сеножатей обапол реки Свислочь», чем значительно приумножил имение, доставшееся ему от отца, и стал хозяином довольно внушительного количества земель к югу от Минска. При этом Фёдор Друцкий-Горский не достиг каких-то особенных высот на великокняжеской службе и занимал ответственную, но довольно скромную должность полоцкого стольника. Однако же именно из Полоцка происходила его будущая тёща Елизавета (Гальшка) Зенович, дочь полоцкого каштеляна Юрия Зеновича. Елизавета Зенович была женой богатейшего и влиятельного магната своего времени - князя Михаила Вишневецкого, котороый владел и управлял огромным количеством земель, в том числе и на современной территории Беларуси. Дочь Михаила и Елизаветы Вишневецких Марина стала женой Фёдора Друцкого-Горского, принеся в приданное самые близкие к Минску владения Вишневецких в районе местечек Игумена и Березино.
Вишневецкие, как и Друцкие-Горские, были в то время православным княжеским родом, их вероисповедание сыграло большую роль в женитьбе Фёдора и Марины, поскольку православная и протестантская шляхта ВКЛ в условиях нарастающего наступления католичества старалась, что называется, держаться вместе. Но после заключения брака семья Фёдора и Марины не устояла перед тенденциями времени и перешла в католическую веру. С этого момента следующие владельцы Королищевичей - их сын Григорий Ежи и внук Теодор Кароль - уже являлись католиками. В этот же период в начале 17 столетия, вероятно, стала униатской церковь в Королищевичах, известная нам по инвентарному описанию конца 17 века.
Храм в Королищевичах изначально появился не у главной площади возле моста через Свислочь, а на северо-восточной окраине деревни, у дороги на имение Тростенец, которое также принадлежало Друцким-Горским. Эта самая улица, ведущая в северо-западном направлении, есть в Королищевичах и сейчас, правда теперь она наглухо упирается в минскую промзону, которая, словно монстр, всё ближе подбирается к деревне. Храм стоял на пригорке, где находится старая часть королищевичского кладбища. Собственно, само появление этого кладбища связано с тем, что ранее на этом месте стояла церковь, вокруг которой и возник погост. Старая церковь в Королищевичах была освещена в честь Покрова Пресвятой Богородицы, что указывает на то, что основана она была ещё в то время, когда владельцы Королищевичей были православными.
В середине 17 столетия Королищевичи наверняка тяжело пострадали от московского нашествия 1650-х годов. В этот нелёгкий для Речи Посполитой период владельцу Королищевичей Григорию Ежи Друцкому-Горскому пришлось немало потрудиться для защиты своих земель. Сначала в 1648 году во главе войска из оршанской и могилёвской шляхты он наголову разбил пришедший из Украины казацкий отряд полковника Кривошапки, который было захватил местечко Чериков под Могилёвом. За это Григорий получил почётную должность мстиславского воеводы - фактически командира всего шляхетского ополчения на современной Могилёвщине. Его воеводству одному из первых довелось принять на себя удар московских захватчиков и узнать, и испытать истребление и разорение, которое несли с собой военные орды “государя всея Руси”. К счастью, Григорий Друцкий-Горский уцелел в этой мясорубке хоть и временно потерял все свои владения - и родовые, и приобретённые. В дальнейшем он воевал на той же войне уже со шведами, решившими в то же самое время напасть на Речь Посполитую со стороны Польши. В сражениях со шведами под Варшавой Григорий Друцкий-Горский в 1656 году потерял своего сына Николая. А другой его сын Иероним оказался предателем и в 1658 году перешёл в стан московского неприятеля. Сам он умер в самый разгар этой войны в 1659 году.
Взятие Мстиславля московскими войсками. Фреска из костёла Внебовзятия Девы Марии в Мстиславле
Восстанавливать разрушенные войной имения довелось наследнику Теодору Каролю Друцкому-Горскому, который служил вновь на не самой притязательной должности подкомория минского и «имел добра свои Друцк, Орава и Оравка в Оршанском повете; Лошица, Богушевичи, Королищевичи - в Минском воеводстве». Не слишком высокие должности вкупе с большим количеством имений, которые периодически страдали в тот период от военных разрушений сильно подрывали положение князей Друцких-Горских. И вот в начале 18 века сын Теодора Кароля Друцкого-Горского Михал Антоний начинает подыскивать покупателя для своих имений под Минском, некоторые из которых уже даже были заложены за долги. И такими покупателями оказались шляхтичи Прушинские герба Любеч.
Род Прушинских имеет подляшское происхождение. Их родовым гнездом считается имение Старая Прушанка неподалёку от города Браньск. Несмотря на то, что сегодня это территория Польши, ранее этот городок в Поляшье был частью Великого княжества Литовского и даже гербом его является та же стародавняя литовская Погоня. До 17 столетия Прушинские имели должности и владения в Подляшье, но уже в середине 17 века они начинают продвигаться от западных границ Литвы к восточным. В 1652 году Андрей Прушинский из Прушанки покупает свои первые имения на Минщине, а в 1697 году его внук Иероним Прушинский становится городничим в Орше - давней вотчине Друцких-Горских. Сын Иеронима Ежи Прушинский занимал должности минского крайчего, подкомория, а затем и чашника. Он и решает осесть в здешних краях, приобретя довольно обширные имения князей Друцких-Горских под Минском. И вот к 1730 году земли от Лошицы до Тростенца, включая Королищевичи, прешли в собственность рода Прушинских.
Ежи Прушинский был женат на Терезе Рутовской, шляхтянке из немецкой семьи, которая получила подданство и подтверждение дворянства в Речи Посполитой.У них было трое сыновей - Иероним, Михал и Юзеф. С детства они воспитывались в лоне католической церкви, и все они в итоге по достижении 16 лет были пострижены в монахи ордена иезуитов. А монашеская жизнь, как всем известно, это целибат и отказ от личного имущества. И на этом история этой ветви рода Прушинских, казалось, навсегда закончится. Но произошло неожиданное. В 1733 году один из братьев - Юзеф Прушинский - решает оставить монашество ради светской жизни. Возможно, его родители Ежи и Тереза очень хотели, чтобы у их семьи и их владений всё-таки был наследник и продолжатель рода. А наследовать Юзефу было что. Помимо имений в минском воеводстве у Прушинских к середине 18 столетия были земли в Свентянском, Оршанском, Новогрудском и Волковыском поветах. После смерти отца всё это единолично перешло Юзефу Прушинскому. «В миру» он, кстати, довольно быстро нашёл себе жену - ей стала Бригита Янишевская из имения Цитва к юго-востоку от Минска. В этой семье на свет появилось четыре дочери и пятеро сыновей! Так что род Прушинских, который ещё недавно был под угрозой вымирания, не только сохранился, но и немало приумножился! На государственной службе Юзеф Прушинский получил в наследство от отца должности чашника и подкомория минского, а самостоятельно он сумел стать не кем-нибудь, а маршалком Трибунала - председателем высшего судебного учреждения Великого княжества Литовского! К 1771 году он был награждён всеми высшими орденами Речи Посполитой. Однако, будучи глубоко верующим христианином, Юзеф не стал привязываться к своему положению, регалиям и состоянию. В 1772 году после смерти своей жены он оставил все свои владения в наследство сыновьям, а сам вернулся в орден иезуитов. Повторное принятие Юзефа Прушинского в монахи ордена состоялось в несвижском коллегиуме. Правда история сложилась так, что уже через год орден иезуитов был распущен Папой Римским, и Юзеф Прушинский стал обычным католическим священником.
Репродукция портрета Юзефа Прушинского с орденами Белого Орла и Св. Станислава. Когда-то этот портрет висел в усадебном доме в Королищевичах
Владения Прушинских под Минском были разделены Юзефом по количеству сыновей на пять частей. Часть, в которую входили Королищевичи, была отдана в наследство Станиславу Прушинскому. Он входил в свиту короля Станислава Августа Понятовского и был депутутом Трибунала ВКЛ, в котором некогда председательствовал его отец. Получив в своей семье соответствующее католическое воспитание, Станислав Прушинский, конечно, не стал уходить в монахи, однако же, всячески стремился к укреплению христианской веры в своих владениях. В каждой деревне, где располагался какой-либо из принадлежащих ему фольварков, он построил костёл. Всего таких храмов набралось восемь, и естественно один из них был построен в Королищевичах.
В 1785 году на высоком холме над Свислочью на центральной площади деревни перед мостом началось строительство деревянного костёла, который весьма искусно повторял черты самого популярного каменного стиля зодчества тех лет - барокко. Две башни-колокольни, фигурный резной фронтон, две сакристии, которые придавали храму крестообразную форму - всё, почти как в лучших костёлах литовского виленского барокко тех лет, только из дерева! Уже в 1786 году костёл в Королищевичах был достроен и освещён в честь опеки Божией Матери. Внутри храма был установлен величественный резной алтарь в стиле рококо, где над иконой Богородицы в окружении витых колонн светился круглый витраж с монограммой Девы Марии.
Интерьер костёла в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Станислав Прушинский заложил в Королищевичах не только костёл, но и новый дом для своей семьи. Усадьба разметилась напротив деревни за мостом на другом берегу Свислочи. Как ни странно, новый усадебный дом не был роскошным дворцом с какими-то особыми архитектурными изысками. Это был обыкновенный большой прямоугольный одноэтажный деревянный дом под двухскатной гонтовой крышей. Он напоминал, скорее, немного увеличенный в размерах дом зажиточного крестьянина или горожанина. Однако же в этом доме в конце 18 столетия по семейным преданиям Прушинских бывали в гостях и король Станислав Понятовский и российский император Павел I. Последний уже после разделов Речи Посполитой желал завсвидетельствовать своё расположение литовской шляхте и лично Станиславу Прушинскому, который стал одним из первых маршалков шляхты Игуменского уезда уже в Российской империи. Говорят, Павел I даже вручил Станиславу Прушинскому, орден святой Анны.
Портрет Станислава Прушинского из основанного им костёла Рождества Девы Марии в Кемелишках. Это копия местного художника с портрета, оригинал которого висел в Королищевичах.
В конце 18 - начале 19 столетия двор в Королищевичах круглый год был местом, в котором собиралась шляхта со всего Игуменского уезда и вообще всех минских окрестностей. Поэт Артур Бартельс писал, что на королищевичской кухне для многочисленных гостей имения готовили стол самое меньшее на 70 персон, а в воскресный день всех пришедших на молитву не мог вместить даже недавно построенный королищевичский костёл!
Немалую часть среди всех людей составляла семья самого Станислава Прушинского, который в браке с графиней Анной Коморовской имел ни много ни мало 11 детей! Учитывая то, что у Станислава было ещё 8 братьев и сестёр, у которых также были свои семьи, то становится понятным, откуда в усадьбе в Королищевичах могло собираться столько народу.
Портрет Анны Прушинской из Коморовских из костёла Рождества Девы Марии в Кемелишках. Скорее всего, такая же копия с оригинала из Королищевичей
Такое количество потомства у Станислава Прушинского было не только радостью и счастьем. Почти сто лет назад этой ветви рода угрожало вымирание, теперь же прямо наоборот - грозили проблемы с разделом имений среди столь многочисленного потомства. Пока ещё количество земли позволяло поделить её между детьми относительно безобидно, но, как показало время, уже внуки Станислава Прушинского проведут много времени в судебных тяжбах между собой, стремясь заполучить себе кусочек побольше.
Портрет Станислава Прушинского из Королищевичей. Как видно, на портрете из Кемелишек куда-то исчез орден Св. Станислава и дворянский герб.
Кстати, самый младший одиннадцатый ребёнок в семье Станислава и Анны Прушинских родился в 1800 году после внезапной смерти Станислава. По древней античной традиции он получил необычное имя Постумий - так называли детей, рождённых после смерти отца ещё в Древнем Риме. Постумий Прушинский остался жить в Королищевичах вместе с матерью и семьёй своего самого старшего брата Михала Прушинского. В дальнейшем семьи братьев так и жили в Королищевичах на землях одного имения.
У Михала Станиславовича Прушинского женатого на Текле из Воланских было трое сыновей - Людвик, Мечислав и Станислав. В 1830-х годах, едва вступив в права наследования, они уже были вынуждены коллективно обращаться в суд для того, чтобы тот пересмотрел раздел имения Королищевичи, сделанный ещё при исполнении завещания их деда Станислава. Вопрос был далеко не праздный, поскольку кроме того, что каждый из них претендовал на какую-то долю имения, подрастали также дети в семье их дяди Постумия, с которым они фактически делили один дом. Эта земельно-судебная эпопея тянулась почти сорок лет. Закончилась она тем, что Людвик Прушинский уехал жить в Варшаву, Станислав Прушинский женился на дочери своего дяди Гектора, владельца имений в Слуцком уезде, и, вероятно, уехал жить туда, а в Королищевичах остался жить Мечислав. Впоследствии он выкупил часть имения у бездетных потомков своего дяди Постумия, и стал в Королищевичах совершенно единоличным хозяином.
Портрет Текли Прушинской из Воланских
Интересно, что в начале 1840-х годов Прушинским довелось выпутываться ещё из одного любопытного судебного дела. Как известно, в Королищевичах, кроме костёла, издавна находилась униатская Покровская церковь. Когда в 1839 году произошло присоединение униатов к православной церкви. После этого православная церковная администрация приехала в Королищевичи, где по плану также был униатский храм, чтобы провести ревизию и устроить там новую церковь. Каково же было их удивление, когда они обнаружили на месте церкви… почтовую станцию. Против Прушинских было немедленно возбуждено дело «Об обращении жителей Королищевичей в католическую веру приспособлении здания греко-униатской церкви в почтовый дом». Мечислав Прушинский однако же пояснил, что жители Королищевичей совершенно добровольно перешли в католичество ещё во времена его деда Станислава и стали посещать костёл Опеки Божией Матери. А поскольку униатский приход фактически перестал существовать, и здание церкви долгое время стояло ветхим без ремонта, его отец перестроил его под почтовую станцию, причём сделал это даже с согласия церковных властей. Каких-либо «обращённых» людей православного вероисповедания в Королищевичах действительно не нашлось, поэтому от устройства православного храма российским властям пришлось отказаться. Зато Мечислава Прушинского заставили отдать под церковь один из построенных его дедом костёлов в соседнем с Королищевичами имении Новый Двор.
Мечислав Прушинский, как и многие его предки, работал в минском суде. Прошёл путь от обычного судьи до асессора минской гражданской судебной палаты. Как и практически все его шляхтичи-соотечественники в то время, он был подвержен романтическому настроению и стремился являть собой живое продолжение старосветских традиций Речи Посполитой. Мечислав даже добавил к своей фамилии подпись «из Прушинки-Баранков», чтобы напомнить о давних родовых имениях в Подляшье, из которых Прушинские когда-то прибыли в Литву. В усадебном доме в Королищевичах он имел галерею своих родовых портретов, на которых были изображены все его предки, начиная с прадеда Иосифа Прушинского. А в самой усадьбе при Мечиславе Прушинском был заложен сад и романтический парк с регулярной планировкой дорожек на террасе над Свислочью. При въезде в усадьбу со стороны Игуменского тракта располагался хозяйственный двор с конюшней, двухэтажными амбарами, коровниками.
Усадебный дом Прушинских в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Не забывал Мечислав Прушинский и королищевичский костёл. Приход Опеки Божией Матери был самым крупным и оживлённым в этой части Игуменского уезда. Ещё в 1830-х годах здесь практиковался в игре на органе знаменитый наш композитор Станислав Монюшко, который в то время постигал музыкальную науку у руководителя минского городского оркестра Доминика Стефановича. Наверняка королищевичский костёл и усадьба были знакомы Монюшко с детства, поскольку он и сам был уроженцем усадьбы в Игуменском уезде. Более того, сестра владельца Королищевичей Михала Прушинского Елена была замужем за дядей Станислава Монюшко Игнатием, так что здесь присутствовали даже и родственные связи!
При Мечиславе Прушинском в костёле была проведена масштабная реконструкция, в результате которой он приобрёл новый облик в духе романтической неоготики. Две барочные башни храма были разобраны, вместо них появился шестиколонный портик у входа и готическая башенка-сигнатурка над фронтоном. Вокруг костёла была сооружена новая ограда со столбиками из красного кирпича и изящная двухбашенная неоготическая брама из того же материала. Также был капитально отремонтирован интерьер, установлены новые алтари и орган минского мастера Белявского, опробовать который вновь приехал из Варшавы старый знакомый Прушинских Станислав Монюшко. Каждую неделю в королищевичском костёле возносились молитвы за фундатора Станислава Прушинского, как завещал он, давая фундуш на костёл.
Костёл Опеки Божией Матери в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Мечислав Прушинский был женат на Вильгельмине Слотвинской, дочери маршалка шляхты Минской губернии в 1853 - 1859 годах, владельца имения Рованичи - одного из самых крупных и богатых в Игуменском уезде, - Людвика Слотвинского. В браке родились сын Михал, дочери Мария и София. В 1873 году дочь Мария вышла замуж за своего двоюродного брата - сына младшей сестры Мечислава Прушинского Михалины.
Михалина Прушинская была замужем за офицером Белгородского уланского полка Ипполитом Семирадским, выходцем из Новогрудского воеводства. Одним из их детей был Генрих Гектор, которому было суждено стать прославленным художником, великим классиком своего времени, профессором пяти европейских академий искусств! Во время женитьбы на Марии Прушинской тридцатилетний Генрих был уже состоявшимся художником, автором множества картин, обладателем золотой медали петербуржской Императорской Академии художеств. В год свадьбы с Марией он несколько раз приезжает в гости к своему дяде, а теперь уже и зятю, в Королищевичи. Здесь он даже сделал несколько художественных набросков, на которых запечатлел деревенские пейзажи.
Генрих Семирадский. Пейзаж над Свислочью. Картина 1873 года. Не королищевичский ли костёл изображён слева?
В то время, как Мария Прушинская уже выходила замуж, её брату, единственному наследнику, Михалу было только три года, он был поздним ребёнком у Мечислава и Вильгельмины. Когда в 1883 году его отец умер, он был ещё несовершеннолетним и определённое время находился под опекой матери. Примерно через 5 лет он вступил в права наследования, вступил в Минское земельное товарищество, которое объединяло в то время всех крупных землевладельцев Минской губернии и помогало им наиболее эффективно управлять своими имениями. В начале 1890-х годах Михал женится на Софии Вольской, вскоре у них родились две дочери - Мария Эмилия и Эльжбета. Это были последние из Прушинских, которым довелось родиться и пожить в Королищевичах.
В начале 20 столетия Королищевичи были большой деревней, в которой жило более 700 жителей. Больше полусотни дворовых работников жило и в усадьбе Прушинских. Устроится на работу на панский двор считалось у жителей деревни везением, поскольку к работникам Михал Прушинский относился хорошо и платил весьма неплохо. В те годы он даже открыл в усадьбе школу для крестьян, в которой преподавала сначала его жена, а затем и сестра София.
Генрих Семирадский. Пейзаж из Королищевич. Рисунок 1873 года.
Хорошие времена закончились в 1914 году, когда началась Первая мировая война. А после 1917 года всё стало совсем плохо. Прушинские, почти 300 лет назад переехавшие в Литву из Подляшья теперь были вынуждены навсегда покинуть места, ставшие им родными, освещённые славой их предков, овеянные семейными легендами и тёплыми воспоминаниями о временах усадебного благоденствия. Жизнь Прушинских не была простой. Они пережили крушение Речи Посполитой, пришествия российских войск после восстаний 1831 и 1863 годов, долговые и имущественные трудности, семейные трагедии. Но они преодолевали трудности и вместе со своими соотечественниками, родственниками и друзьями шляхтичами, работали на благо родного края, создавали наше сегодняшнее наследие. Потому что у них был этот дом и эта земля, всегда способные дать и кров и пропитание. С новым уродливым порождением сумерек человеческого разума, каким была идеология большевизма, у них не было шансов не только на землю, но даже и на жизнь.
Из усадебного дома хозяева смогли вывезти только часть своего имущества. Библиотека, мебель 18-19 веков, различная домашняя утварь оказались растасканными по дворам местными жителями, и эти предметы, ставшие уже реликвиями исчезнувшей эпохи, можно найти в Королищевичах и сегодня.
Эта медная балея и ступка когда-то были утварью хозяйственного двора Прушинских
На месте усадьбы Прушинских пришедшие большевики создали сельскохозяйственную коммуну имени себя (под названием «Большевик»), а в усадебном доме соответственно коммуналку - типичное «совковое» общежитие типа «барак». Костёл Опеки Божией Матери тоже лишился всей своей земли, которую Прушинские отписали ему ещё при основании, но пока ещё продолжал действовать. Его тогдашний настоятель ксёндз Адам Лисовский, кстати, был активным сторонником белорусизации костёла, сделал ряд переводов Евангелия на белорусский язык. В 1922 году Адам Лисовский был арестован большевиками за «сопротивление декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей» и приговорён к расстрелу. Неспроста вождь их шайки Ленин говорил: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». К счастью, в 1920-е годы у священников в некоторых обстоятельствах ещё была возможность избежать расстрела, и Адам Лисовский успешно воспользовался ей. Смертный приговор ему заменили тюремным заключением, а затем он был включён в список обмена политзаключёнными с Польшей.
Костёл в Королищевичах, вид со стороны апсиды. Фотография начала 20 века.
Сразу же уничтожить костёл в Королищевичах большевикам помешали местные жители, среди которых нашлось немало тех, кто открыто заявил, что является его прихожанином. И даже новым настоятелем храма вместо арестованного Адама Лисовского стал уроженец Королищевичей ксёндз Антоний Ячейко. В таких условиях большевики уже не могли прикрываться «именем народа», потому что волей народа являлось как раз то, чтобы в деревне был костёл. Впрочем, очень быстро большевизм превратился в абсолютно людоедский тоталитарный режим, которому на эту волю было совершенно наплевать. В 1937 году ксёндз Антоний Ячейко и все активные прихожане костёла в Королищевичах были арестованы как «польские шпионы» и расстреляны… Машина большевистского террора преследовала жителей Королищевичей все 1930-е годы, начиная с самого 1930 года, когда в деревне арестовали известного поэта Язэпа Пушчу. Его обвиняли в «белорусском буржуазном национализме». А в это же самое время его родственников и односельчан обвиняли в «польском буржуазном национализме» за то, что они ходили в костёл. После такого «народного счастья» неудивительно, что некоторым жителям Королищевичей даже приход немцев в 1941 году показался облегчением. Так даже родной младший брат Язэпа Пушчы Исидор Плащинский, с которым они когда-то вместе состояли в национальных литературных объединениях «Маладняк» и «Узвышша», в 1941 году пошёл работать в «Белорусскую газету», а в 1944 году уехал на запад с отступившими немцами.
В королищевичском костёле с 1941 года возобновились богослужения, так как коммунисты после ареста его последнего настоятеля ещё не успели ни разрушить его, ни что-либо с ним сделать. Этот факт немало расстроил советскую власть, поэтому после своего возвращения в 1944 году воссозданный колхоз решил расправиться с ненавистным храмом. До этого ещё немцы демонтировали костёльный орган - тот самый, на котором играл Станислав Монюшко - и увезли в Германию. Конечно, вряд ли он им там пригодился…
Костёл до неузнаваемости перестроили в сельский клуб. Фактически храм разобрали и на его фундаментах возвели новое здание. Старую колокольню и неоготическую ограду вокруг полностью разрушили, на то, что вокруг костёла было несколько прихрамовых могил - наплевали. Часть памятников разобрали на фундаменты местные жители, часть оказалась в ближайших кустах. Так планомерно коммунисты расправились со всеми знаковыми местами Королищевичей.
Таким стал королищевичский костёл после перестройки под клуб. Но старые лиственницы перед входом остались со времён Прушинских.
Коммунальный эксперимент в бывшем усадебном доме Прушинских тоже закончился весьма закономерно. Данное общежитее со временем стало пристанищем самых маргинальных элементов. Из центра общественной и культурной жизни края панский дом превратился в «чудильник» - такое название дали ему в советское время жители Королищевичей за то, что периодически происходило в нём во время алкогольных разгулов его обитателей. В 1989 из-за неосторожного обращения с газовым баллоном во время одной из таких вакханалий дом полностью сгорел.
Фундаменты уничтоженной усадьбы Прушинских в Королищевичах
Участок со сгоревшим домом был в наше время продан новому хозяину. Там ещё оставались старые усадебные подземелья, которые ему вряд ли нужны, и скорее всего будут уничтожены. Но ещё недавно можно было заглянуть в эти старые пивницы и вспомнить о том, что где-то в их недрах начинался неизменный атрибут почти каждого нашего старосветского местечка - подземный ход под Свислочью из усадебного дома в костёл!
Подземелья усадьбы в Королищевичах
Также под индивидуальную застройку, начиная с советского времени, пошла вся территория усадебного хозяйственного двора, а также весь сад и старый парк. От хозяйственного двора осталась только одна большая полуразрушенная постройка из красного кирпича - то ли амбар, то ли конюшня.
Постройка хозяйственного двора в Королищевичах
А от большого усадебного парка осталась только узенькая полоска красивых старых деревьев у самого берега Свислочи.
Остатки старого усадебного парка в Королищевичах
Сельский дом культуры, в который перестроили королищевичский костёл, в 1990 - 2000-е годы окончательно захирел. На его ступенях распивали дешёвый алкоголь, купленный в магазине напротив, а чуть позже внутри и вовсе поселились бомжи. Казалось, что вскоре ему будет уготована печальная судьба усадебного дома, и от славного прошлого Королищевичей не останется даже такого изуродованного воспоминания.
Советская культура в Королищевичах: повсюду бутылки из-под алкоголя и примостившиеся на крыльце представители рабочего класса, потребляющие его.
Но случилось гораздо лучшее. В 2015 году здание бывшего клуба вернули католической церкви. Теперь здесь будет то, что и должно было быть - храм. Новая парафия носит имя святого Станислава. И сразу вспоминается красочная фигура основателя костёла в Королищевичах - генерала Станислава Прушинского и его гостя - короля Станислава Понятовского. Хорошо, когда что-то возвращается на круги своя!
Костёл в Королищевичах. Ізноў пад крыжам!
В давние времена Королищевичи стояли вдоль берега Свислочи одной улицей, которая сохранила свои очертания и по сей день. У её начала на перекрёстке с Игуменским трактом рядом с мостом через Свислочь возникло нечто вроде центральной площади, где стояла корчма, был построен храм и даже сегодня находятся главные деревенские магазины. И со временем Королищевичи всё больше становились похожи на одно из многих бойких литовских местечек, но так в итоге им и не стали.
Река Свислочь в Королищевичах
Издавна Королищевичи находились на землях Минского княжества, которое постепенно попало под влияние своего ближайшего соседа - княжества Заславского. Сегодня сложно представить, но именно Заславль - этот город-спутник нынешней столицы Беларуси (не менее древний, между прочим, чем Минск!) - в средние века был административным центром не менее важным и влиятельным, чем современный столичный мегаполис. Произошло это потому, что в 14 веке в Заславле появилась своя активная и деятельная княжеская династия. И в то же время окончательно угасла такая же династия в Минске, которая вела своё происхождение ещё от времён знаменитого полоцкого князя Всеслава, прозванного Чародеем. Новой княжеской фамилией стал род князей Заславских. Он происходил от младшего сына великого князя Гедымина Евнута - того самого, который по воле отца должен был наследовать престол Великого княжества Литовского, но был свергнут своими братьями Альгердом и Кейстутом. Свергнутый Евнут был вынужден довольствоваться небольшим уделом, выделенным ему братьями - княжеством Заславским. Его потомки, тем не менее, были весьма активны на государственной службе. Поэтому, например, тот же Минск, ставший формально наместничеством Великого князя Литовского, находился под управлением князей Заславских уже в качестве великокняжеских наместников. Так в 1468 - 1473 годах минским наместником был правнук Евнута князь Иван Юрьевич Заславский, а в 1499 - 1530 годах сын Ивана Юрьевича - Богдан Иванович Заславский.
За добрую службу князья Заславские награждались имениями в окрестностях своего наместничества. Среди таких имений и были Королищевичи на Игуменском тракте под Минском.
Остатки старых деревьев у древнего Игуменского тракта в Королищевичах. Некогда ими была обсажена вся эта дорога.
У минского наместника Богдана Ивановича Заславского было четверо детей - и все одни только дочери. Поэтому все приобретённые за время службы владения оказались в приданном и перешли мужьям этих дочерей. Королищевичи (и ещё целый ряд земель) оказались в приданном младшей дочери Богдана Ивановича Томилы, которая стала женой представителя не менее славного и знатного рода - князя Григория Фёдоровича Друцкого-Горского
Друцкие-Горские вели своё происхождение из Друцкого княжества - одного из уделов Полоцкой земли. Один из вариантов родословной Друцких-Горских возводил их род непосредственно к самому Всеславу, а через него и к первому летописному полоцкому князю Рогволоду. Правда, скорее всего, такие варианты родословной были больше литературной фантазией, призванной подчеркнуть древность и знатность фамилии. Однако и без такой фантастики заслуги и статус князей Друцких в Великом княжестве Литовском были весьма велики и прослеживаются по самым достоверным документам. Так, например, подписи князей Друцких стоят под мирным соглашением ВКЛ с Тевтонским орденом, заключённом в 1422 году!
В начале 16 столетия многочисленные ветви князей Друцких владели различными имениями в окрестностях Друцка на остатках раздробленного Друцкого княжества, а также совместно худо-бедно поддерживали свою “фамильную реликвию” Друцкий замок, который всё больше приходил в упадок. Князь Григорий Друцкий-Горский владел имением Бурневка в 10 километрах от Друцка, а после женитьбы стал владельцем достаточно большого количества земель в Минске и его окрестностях. Плоды этого владения жители Минска могут увидеть и по сей день! Так древнейший из сохранившихся минских православных храмов - Петропавловский собор на Немиге - был построен на земле князей Заславских, отданных в приданное Григорию Друцкому-Горскому. А передала их в 1613 году православной общине города Минска, в свою очередь, его дочь Авдотья Григорьевна Друцкая-Горская (в замужестве Стеткевич).
Фундуш княжны Авдотьи Друцкой-Горской минскому Петропавловскому православному монастырю
Королищевичами в это время владел её родной брат князь Фёдор Григорьевич Друцкий-Горский. Ещё в конце 16 столетия он купил ряд «грунтов и сеножатей обапол реки Свислочь», чем значительно приумножил имение, доставшееся ему от отца, и стал хозяином довольно внушительного количества земель к югу от Минска. При этом Фёдор Друцкий-Горский не достиг каких-то особенных высот на великокняжеской службе и занимал ответственную, но довольно скромную должность полоцкого стольника. Однако же именно из Полоцка происходила его будущая тёща Елизавета (Гальшка) Зенович, дочь полоцкого каштеляна Юрия Зеновича. Елизавета Зенович была женой богатейшего и влиятельного магната своего времени - князя Михаила Вишневецкого, котороый владел и управлял огромным количеством земель, в том числе и на современной территории Беларуси. Дочь Михаила и Елизаветы Вишневецких Марина стала женой Фёдора Друцкого-Горского, принеся в приданное самые близкие к Минску владения Вишневецких в районе местечек Игумена и Березино.
Вишневецкие, как и Друцкие-Горские, были в то время православным княжеским родом, их вероисповедание сыграло большую роль в женитьбе Фёдора и Марины, поскольку православная и протестантская шляхта ВКЛ в условиях нарастающего наступления католичества старалась, что называется, держаться вместе. Но после заключения брака семья Фёдора и Марины не устояла перед тенденциями времени и перешла в католическую веру. С этого момента следующие владельцы Королищевичей - их сын Григорий Ежи и внук Теодор Кароль - уже являлись католиками. В этот же период в начале 17 столетия, вероятно, стала униатской церковь в Королищевичах, известная нам по инвентарному описанию конца 17 века.
Храм в Королищевичах изначально появился не у главной площади возле моста через Свислочь, а на северо-восточной окраине деревни, у дороги на имение Тростенец, которое также принадлежало Друцким-Горским. Эта самая улица, ведущая в северо-западном направлении, есть в Королищевичах и сейчас, правда теперь она наглухо упирается в минскую промзону, которая, словно монстр, всё ближе подбирается к деревне. Храм стоял на пригорке, где находится старая часть королищевичского кладбища. Собственно, само появление этого кладбища связано с тем, что ранее на этом месте стояла церковь, вокруг которой и возник погост. Старая церковь в Королищевичах была освещена в честь Покрова Пресвятой Богородицы, что указывает на то, что основана она была ещё в то время, когда владельцы Королищевичей были православными.
В середине 17 столетия Королищевичи наверняка тяжело пострадали от московского нашествия 1650-х годов. В этот нелёгкий для Речи Посполитой период владельцу Королищевичей Григорию Ежи Друцкому-Горскому пришлось немало потрудиться для защиты своих земель. Сначала в 1648 году во главе войска из оршанской и могилёвской шляхты он наголову разбил пришедший из Украины казацкий отряд полковника Кривошапки, который было захватил местечко Чериков под Могилёвом. За это Григорий получил почётную должность мстиславского воеводы - фактически командира всего шляхетского ополчения на современной Могилёвщине. Его воеводству одному из первых довелось принять на себя удар московских захватчиков и узнать, и испытать истребление и разорение, которое несли с собой военные орды “государя всея Руси”. К счастью, Григорий Друцкий-Горский уцелел в этой мясорубке хоть и временно потерял все свои владения - и родовые, и приобретённые. В дальнейшем он воевал на той же войне уже со шведами, решившими в то же самое время напасть на Речь Посполитую со стороны Польши. В сражениях со шведами под Варшавой Григорий Друцкий-Горский в 1656 году потерял своего сына Николая. А другой его сын Иероним оказался предателем и в 1658 году перешёл в стан московского неприятеля. Сам он умер в самый разгар этой войны в 1659 году.
Взятие Мстиславля московскими войсками. Фреска из костёла Внебовзятия Девы Марии в Мстиславле
Восстанавливать разрушенные войной имения довелось наследнику Теодору Каролю Друцкому-Горскому, который служил вновь на не самой притязательной должности подкомория минского и «имел добра свои Друцк, Орава и Оравка в Оршанском повете; Лошица, Богушевичи, Королищевичи - в Минском воеводстве». Не слишком высокие должности вкупе с большим количеством имений, которые периодически страдали в тот период от военных разрушений сильно подрывали положение князей Друцких-Горских. И вот в начале 18 века сын Теодора Кароля Друцкого-Горского Михал Антоний начинает подыскивать покупателя для своих имений под Минском, некоторые из которых уже даже были заложены за долги. И такими покупателями оказались шляхтичи Прушинские герба Любеч.
Род Прушинских имеет подляшское происхождение. Их родовым гнездом считается имение Старая Прушанка неподалёку от города Браньск. Несмотря на то, что сегодня это территория Польши, ранее этот городок в Поляшье был частью Великого княжества Литовского и даже гербом его является та же стародавняя литовская Погоня. До 17 столетия Прушинские имели должности и владения в Подляшье, но уже в середине 17 века они начинают продвигаться от западных границ Литвы к восточным. В 1652 году Андрей Прушинский из Прушанки покупает свои первые имения на Минщине, а в 1697 году его внук Иероним Прушинский становится городничим в Орше - давней вотчине Друцких-Горских. Сын Иеронима Ежи Прушинский занимал должности минского крайчего, подкомория, а затем и чашника. Он и решает осесть в здешних краях, приобретя довольно обширные имения князей Друцких-Горских под Минском. И вот к 1730 году земли от Лошицы до Тростенца, включая Королищевичи, прешли в собственность рода Прушинских.
Ежи Прушинский был женат на Терезе Рутовской, шляхтянке из немецкой семьи, которая получила подданство и подтверждение дворянства в Речи Посполитой.У них было трое сыновей - Иероним, Михал и Юзеф. С детства они воспитывались в лоне католической церкви, и все они в итоге по достижении 16 лет были пострижены в монахи ордена иезуитов. А монашеская жизнь, как всем известно, это целибат и отказ от личного имущества. И на этом история этой ветви рода Прушинских, казалось, навсегда закончится. Но произошло неожиданное. В 1733 году один из братьев - Юзеф Прушинский - решает оставить монашество ради светской жизни. Возможно, его родители Ежи и Тереза очень хотели, чтобы у их семьи и их владений всё-таки был наследник и продолжатель рода. А наследовать Юзефу было что. Помимо имений в минском воеводстве у Прушинских к середине 18 столетия были земли в Свентянском, Оршанском, Новогрудском и Волковыском поветах. После смерти отца всё это единолично перешло Юзефу Прушинскому. «В миру» он, кстати, довольно быстро нашёл себе жену - ей стала Бригита Янишевская из имения Цитва к юго-востоку от Минска. В этой семье на свет появилось четыре дочери и пятеро сыновей! Так что род Прушинских, который ещё недавно был под угрозой вымирания, не только сохранился, но и немало приумножился! На государственной службе Юзеф Прушинский получил в наследство от отца должности чашника и подкомория минского, а самостоятельно он сумел стать не кем-нибудь, а маршалком Трибунала - председателем высшего судебного учреждения Великого княжества Литовского! К 1771 году он был награждён всеми высшими орденами Речи Посполитой. Однако, будучи глубоко верующим христианином, Юзеф не стал привязываться к своему положению, регалиям и состоянию. В 1772 году после смерти своей жены он оставил все свои владения в наследство сыновьям, а сам вернулся в орден иезуитов. Повторное принятие Юзефа Прушинского в монахи ордена состоялось в несвижском коллегиуме. Правда история сложилась так, что уже через год орден иезуитов был распущен Папой Римским, и Юзеф Прушинский стал обычным католическим священником.
Репродукция портрета Юзефа Прушинского с орденами Белого Орла и Св. Станислава. Когда-то этот портрет висел в усадебном доме в Королищевичах
Владения Прушинских под Минском были разделены Юзефом по количеству сыновей на пять частей. Часть, в которую входили Королищевичи, была отдана в наследство Станиславу Прушинскому. Он входил в свиту короля Станислава Августа Понятовского и был депутутом Трибунала ВКЛ, в котором некогда председательствовал его отец. Получив в своей семье соответствующее католическое воспитание, Станислав Прушинский, конечно, не стал уходить в монахи, однако же, всячески стремился к укреплению христианской веры в своих владениях. В каждой деревне, где располагался какой-либо из принадлежащих ему фольварков, он построил костёл. Всего таких храмов набралось восемь, и естественно один из них был построен в Королищевичах.
В 1785 году на высоком холме над Свислочью на центральной площади деревни перед мостом началось строительство деревянного костёла, который весьма искусно повторял черты самого популярного каменного стиля зодчества тех лет - барокко. Две башни-колокольни, фигурный резной фронтон, две сакристии, которые придавали храму крестообразную форму - всё, почти как в лучших костёлах литовского виленского барокко тех лет, только из дерева! Уже в 1786 году костёл в Королищевичах был достроен и освещён в честь опеки Божией Матери. Внутри храма был установлен величественный резной алтарь в стиле рококо, где над иконой Богородицы в окружении витых колонн светился круглый витраж с монограммой Девы Марии.
Интерьер костёла в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Станислав Прушинский заложил в Королищевичах не только костёл, но и новый дом для своей семьи. Усадьба разметилась напротив деревни за мостом на другом берегу Свислочи. Как ни странно, новый усадебный дом не был роскошным дворцом с какими-то особыми архитектурными изысками. Это был обыкновенный большой прямоугольный одноэтажный деревянный дом под двухскатной гонтовой крышей. Он напоминал, скорее, немного увеличенный в размерах дом зажиточного крестьянина или горожанина. Однако же в этом доме в конце 18 столетия по семейным преданиям Прушинских бывали в гостях и король Станислав Понятовский и российский император Павел I. Последний уже после разделов Речи Посполитой желал завсвидетельствовать своё расположение литовской шляхте и лично Станиславу Прушинскому, который стал одним из первых маршалков шляхты Игуменского уезда уже в Российской империи. Говорят, Павел I даже вручил Станиславу Прушинскому, орден святой Анны.
Портрет Станислава Прушинского из основанного им костёла Рождества Девы Марии в Кемелишках. Это копия местного художника с портрета, оригинал которого висел в Королищевичах.
В конце 18 - начале 19 столетия двор в Королищевичах круглый год был местом, в котором собиралась шляхта со всего Игуменского уезда и вообще всех минских окрестностей. Поэт Артур Бартельс писал, что на королищевичской кухне для многочисленных гостей имения готовили стол самое меньшее на 70 персон, а в воскресный день всех пришедших на молитву не мог вместить даже недавно построенный королищевичский костёл!
Немалую часть среди всех людей составляла семья самого Станислава Прушинского, который в браке с графиней Анной Коморовской имел ни много ни мало 11 детей! Учитывая то, что у Станислава было ещё 8 братьев и сестёр, у которых также были свои семьи, то становится понятным, откуда в усадьбе в Королищевичах могло собираться столько народу.
Портрет Анны Прушинской из Коморовских из костёла Рождества Девы Марии в Кемелишках. Скорее всего, такая же копия с оригинала из Королищевичей
Такое количество потомства у Станислава Прушинского было не только радостью и счастьем. Почти сто лет назад этой ветви рода угрожало вымирание, теперь же прямо наоборот - грозили проблемы с разделом имений среди столь многочисленного потомства. Пока ещё количество земли позволяло поделить её между детьми относительно безобидно, но, как показало время, уже внуки Станислава Прушинского проведут много времени в судебных тяжбах между собой, стремясь заполучить себе кусочек побольше.
Портрет Станислава Прушинского из Королищевичей. Как видно, на портрете из Кемелишек куда-то исчез орден Св. Станислава и дворянский герб.
Кстати, самый младший одиннадцатый ребёнок в семье Станислава и Анны Прушинских родился в 1800 году после внезапной смерти Станислава. По древней античной традиции он получил необычное имя Постумий - так называли детей, рождённых после смерти отца ещё в Древнем Риме. Постумий Прушинский остался жить в Королищевичах вместе с матерью и семьёй своего самого старшего брата Михала Прушинского. В дальнейшем семьи братьев так и жили в Королищевичах на землях одного имения.
У Михала Станиславовича Прушинского женатого на Текле из Воланских было трое сыновей - Людвик, Мечислав и Станислав. В 1830-х годах, едва вступив в права наследования, они уже были вынуждены коллективно обращаться в суд для того, чтобы тот пересмотрел раздел имения Королищевичи, сделанный ещё при исполнении завещания их деда Станислава. Вопрос был далеко не праздный, поскольку кроме того, что каждый из них претендовал на какую-то долю имения, подрастали также дети в семье их дяди Постумия, с которым они фактически делили один дом. Эта земельно-судебная эпопея тянулась почти сорок лет. Закончилась она тем, что Людвик Прушинский уехал жить в Варшаву, Станислав Прушинский женился на дочери своего дяди Гектора, владельца имений в Слуцком уезде, и, вероятно, уехал жить туда, а в Королищевичах остался жить Мечислав. Впоследствии он выкупил часть имения у бездетных потомков своего дяди Постумия, и стал в Королищевичах совершенно единоличным хозяином.
Портрет Текли Прушинской из Воланских
Интересно, что в начале 1840-х годов Прушинским довелось выпутываться ещё из одного любопытного судебного дела. Как известно, в Королищевичах, кроме костёла, издавна находилась униатская Покровская церковь. Когда в 1839 году произошло присоединение униатов к православной церкви. После этого православная церковная администрация приехала в Королищевичи, где по плану также был униатский храм, чтобы провести ревизию и устроить там новую церковь. Каково же было их удивление, когда они обнаружили на месте церкви… почтовую станцию. Против Прушинских было немедленно возбуждено дело «Об обращении жителей Королищевичей в католическую веру приспособлении здания греко-униатской церкви в почтовый дом». Мечислав Прушинский однако же пояснил, что жители Королищевичей совершенно добровольно перешли в католичество ещё во времена его деда Станислава и стали посещать костёл Опеки Божией Матери. А поскольку униатский приход фактически перестал существовать, и здание церкви долгое время стояло ветхим без ремонта, его отец перестроил его под почтовую станцию, причём сделал это даже с согласия церковных властей. Каких-либо «обращённых» людей православного вероисповедания в Королищевичах действительно не нашлось, поэтому от устройства православного храма российским властям пришлось отказаться. Зато Мечислава Прушинского заставили отдать под церковь один из построенных его дедом костёлов в соседнем с Королищевичами имении Новый Двор.
Мечислав Прушинский, как и многие его предки, работал в минском суде. Прошёл путь от обычного судьи до асессора минской гражданской судебной палаты. Как и практически все его шляхтичи-соотечественники в то время, он был подвержен романтическому настроению и стремился являть собой живое продолжение старосветских традиций Речи Посполитой. Мечислав даже добавил к своей фамилии подпись «из Прушинки-Баранков», чтобы напомнить о давних родовых имениях в Подляшье, из которых Прушинские когда-то прибыли в Литву. В усадебном доме в Королищевичах он имел галерею своих родовых портретов, на которых были изображены все его предки, начиная с прадеда Иосифа Прушинского. А в самой усадьбе при Мечиславе Прушинском был заложен сад и романтический парк с регулярной планировкой дорожек на террасе над Свислочью. При въезде в усадьбу со стороны Игуменского тракта располагался хозяйственный двор с конюшней, двухэтажными амбарами, коровниками.
Усадебный дом Прушинских в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Не забывал Мечислав Прушинский и королищевичский костёл. Приход Опеки Божией Матери был самым крупным и оживлённым в этой части Игуменского уезда. Ещё в 1830-х годах здесь практиковался в игре на органе знаменитый наш композитор Станислав Монюшко, который в то время постигал музыкальную науку у руководителя минского городского оркестра Доминика Стефановича. Наверняка королищевичский костёл и усадьба были знакомы Монюшко с детства, поскольку он и сам был уроженцем усадьбы в Игуменском уезде. Более того, сестра владельца Королищевичей Михала Прушинского Елена была замужем за дядей Станислава Монюшко Игнатием, так что здесь присутствовали даже и родственные связи!
При Мечиславе Прушинском в костёле была проведена масштабная реконструкция, в результате которой он приобрёл новый облик в духе романтической неоготики. Две барочные башни храма были разобраны, вместо них появился шестиколонный портик у входа и готическая башенка-сигнатурка над фронтоном. Вокруг костёла была сооружена новая ограда со столбиками из красного кирпича и изящная двухбашенная неоготическая брама из того же материала. Также был капитально отремонтирован интерьер, установлены новые алтари и орган минского мастера Белявского, опробовать который вновь приехал из Варшавы старый знакомый Прушинских Станислав Монюшко. Каждую неделю в королищевичском костёле возносились молитвы за фундатора Станислава Прушинского, как завещал он, давая фундуш на костёл.
Костёл Опеки Божией Матери в Королищевичах. Фотография начала 20 века.
Мечислав Прушинский был женат на Вильгельмине Слотвинской, дочери маршалка шляхты Минской губернии в 1853 - 1859 годах, владельца имения Рованичи - одного из самых крупных и богатых в Игуменском уезде, - Людвика Слотвинского. В браке родились сын Михал, дочери Мария и София. В 1873 году дочь Мария вышла замуж за своего двоюродного брата - сына младшей сестры Мечислава Прушинского Михалины.
Михалина Прушинская была замужем за офицером Белгородского уланского полка Ипполитом Семирадским, выходцем из Новогрудского воеводства. Одним из их детей был Генрих Гектор, которому было суждено стать прославленным художником, великим классиком своего времени, профессором пяти европейских академий искусств! Во время женитьбы на Марии Прушинской тридцатилетний Генрих был уже состоявшимся художником, автором множества картин, обладателем золотой медали петербуржской Императорской Академии художеств. В год свадьбы с Марией он несколько раз приезжает в гости к своему дяде, а теперь уже и зятю, в Королищевичи. Здесь он даже сделал несколько художественных набросков, на которых запечатлел деревенские пейзажи.
Генрих Семирадский. Пейзаж над Свислочью. Картина 1873 года. Не королищевичский ли костёл изображён слева?
В то время, как Мария Прушинская уже выходила замуж, её брату, единственному наследнику, Михалу было только три года, он был поздним ребёнком у Мечислава и Вильгельмины. Когда в 1883 году его отец умер, он был ещё несовершеннолетним и определённое время находился под опекой матери. Примерно через 5 лет он вступил в права наследования, вступил в Минское земельное товарищество, которое объединяло в то время всех крупных землевладельцев Минской губернии и помогало им наиболее эффективно управлять своими имениями. В начале 1890-х годах Михал женится на Софии Вольской, вскоре у них родились две дочери - Мария Эмилия и Эльжбета. Это были последние из Прушинских, которым довелось родиться и пожить в Королищевичах.
В начале 20 столетия Королищевичи были большой деревней, в которой жило более 700 жителей. Больше полусотни дворовых работников жило и в усадьбе Прушинских. Устроится на работу на панский двор считалось у жителей деревни везением, поскольку к работникам Михал Прушинский относился хорошо и платил весьма неплохо. В те годы он даже открыл в усадьбе школу для крестьян, в которой преподавала сначала его жена, а затем и сестра София.
Генрих Семирадский. Пейзаж из Королищевич. Рисунок 1873 года.
Хорошие времена закончились в 1914 году, когда началась Первая мировая война. А после 1917 года всё стало совсем плохо. Прушинские, почти 300 лет назад переехавшие в Литву из Подляшья теперь были вынуждены навсегда покинуть места, ставшие им родными, освещённые славой их предков, овеянные семейными легендами и тёплыми воспоминаниями о временах усадебного благоденствия. Жизнь Прушинских не была простой. Они пережили крушение Речи Посполитой, пришествия российских войск после восстаний 1831 и 1863 годов, долговые и имущественные трудности, семейные трагедии. Но они преодолевали трудности и вместе со своими соотечественниками, родственниками и друзьями шляхтичами, работали на благо родного края, создавали наше сегодняшнее наследие. Потому что у них был этот дом и эта земля, всегда способные дать и кров и пропитание. С новым уродливым порождением сумерек человеческого разума, каким была идеология большевизма, у них не было шансов не только на землю, но даже и на жизнь.
Из усадебного дома хозяева смогли вывезти только часть своего имущества. Библиотека, мебель 18-19 веков, различная домашняя утварь оказались растасканными по дворам местными жителями, и эти предметы, ставшие уже реликвиями исчезнувшей эпохи, можно найти в Королищевичах и сегодня.
Эта медная балея и ступка когда-то были утварью хозяйственного двора Прушинских
На месте усадьбы Прушинских пришедшие большевики создали сельскохозяйственную коммуну имени себя (под названием «Большевик»), а в усадебном доме соответственно коммуналку - типичное «совковое» общежитие типа «барак». Костёл Опеки Божией Матери тоже лишился всей своей земли, которую Прушинские отписали ему ещё при основании, но пока ещё продолжал действовать. Его тогдашний настоятель ксёндз Адам Лисовский, кстати, был активным сторонником белорусизации костёла, сделал ряд переводов Евангелия на белорусский язык. В 1922 году Адам Лисовский был арестован большевиками за «сопротивление декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей» и приговорён к расстрелу. Неспроста вождь их шайки Ленин говорил: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». К счастью, в 1920-е годы у священников в некоторых обстоятельствах ещё была возможность избежать расстрела, и Адам Лисовский успешно воспользовался ей. Смертный приговор ему заменили тюремным заключением, а затем он был включён в список обмена политзаключёнными с Польшей.
Костёл в Королищевичах, вид со стороны апсиды. Фотография начала 20 века.
Сразу же уничтожить костёл в Королищевичах большевикам помешали местные жители, среди которых нашлось немало тех, кто открыто заявил, что является его прихожанином. И даже новым настоятелем храма вместо арестованного Адама Лисовского стал уроженец Королищевичей ксёндз Антоний Ячейко. В таких условиях большевики уже не могли прикрываться «именем народа», потому что волей народа являлось как раз то, чтобы в деревне был костёл. Впрочем, очень быстро большевизм превратился в абсолютно людоедский тоталитарный режим, которому на эту волю было совершенно наплевать. В 1937 году ксёндз Антоний Ячейко и все активные прихожане костёла в Королищевичах были арестованы как «польские шпионы» и расстреляны… Машина большевистского террора преследовала жителей Королищевичей все 1930-е годы, начиная с самого 1930 года, когда в деревне арестовали известного поэта Язэпа Пушчу. Его обвиняли в «белорусском буржуазном национализме». А в это же самое время его родственников и односельчан обвиняли в «польском буржуазном национализме» за то, что они ходили в костёл. После такого «народного счастья» неудивительно, что некоторым жителям Королищевичей даже приход немцев в 1941 году показался облегчением. Так даже родной младший брат Язэпа Пушчы Исидор Плащинский, с которым они когда-то вместе состояли в национальных литературных объединениях «Маладняк» и «Узвышша», в 1941 году пошёл работать в «Белорусскую газету», а в 1944 году уехал на запад с отступившими немцами.
В королищевичском костёле с 1941 года возобновились богослужения, так как коммунисты после ареста его последнего настоятеля ещё не успели ни разрушить его, ни что-либо с ним сделать. Этот факт немало расстроил советскую власть, поэтому после своего возвращения в 1944 году воссозданный колхоз решил расправиться с ненавистным храмом. До этого ещё немцы демонтировали костёльный орган - тот самый, на котором играл Станислав Монюшко - и увезли в Германию. Конечно, вряд ли он им там пригодился…
Костёл до неузнаваемости перестроили в сельский клуб. Фактически храм разобрали и на его фундаментах возвели новое здание. Старую колокольню и неоготическую ограду вокруг полностью разрушили, на то, что вокруг костёла было несколько прихрамовых могил - наплевали. Часть памятников разобрали на фундаменты местные жители, часть оказалась в ближайших кустах. Так планомерно коммунисты расправились со всеми знаковыми местами Королищевичей.
Таким стал королищевичский костёл после перестройки под клуб. Но старые лиственницы перед входом остались со времён Прушинских.
Коммунальный эксперимент в бывшем усадебном доме Прушинских тоже закончился весьма закономерно. Данное общежитее со временем стало пристанищем самых маргинальных элементов. Из центра общественной и культурной жизни края панский дом превратился в «чудильник» - такое название дали ему в советское время жители Королищевичей за то, что периодически происходило в нём во время алкогольных разгулов его обитателей. В 1989 из-за неосторожного обращения с газовым баллоном во время одной из таких вакханалий дом полностью сгорел.
Фундаменты уничтоженной усадьбы Прушинских в Королищевичах
Участок со сгоревшим домом был в наше время продан новому хозяину. Там ещё оставались старые усадебные подземелья, которые ему вряд ли нужны, и скорее всего будут уничтожены. Но ещё недавно можно было заглянуть в эти старые пивницы и вспомнить о том, что где-то в их недрах начинался неизменный атрибут почти каждого нашего старосветского местечка - подземный ход под Свислочью из усадебного дома в костёл!
Подземелья усадьбы в Королищевичах
Также под индивидуальную застройку, начиная с советского времени, пошла вся территория усадебного хозяйственного двора, а также весь сад и старый парк. От хозяйственного двора осталась только одна большая полуразрушенная постройка из красного кирпича - то ли амбар, то ли конюшня.
Постройка хозяйственного двора в Королищевичах
А от большого усадебного парка осталась только узенькая полоска красивых старых деревьев у самого берега Свислочи.
Остатки старого усадебного парка в Королищевичах
Сельский дом культуры, в который перестроили королищевичский костёл, в 1990 - 2000-е годы окончательно захирел. На его ступенях распивали дешёвый алкоголь, купленный в магазине напротив, а чуть позже внутри и вовсе поселились бомжи. Казалось, что вскоре ему будет уготована печальная судьба усадебного дома, и от славного прошлого Королищевичей не останется даже такого изуродованного воспоминания.
Советская культура в Королищевичах: повсюду бутылки из-под алкоголя и примостившиеся на крыльце представители рабочего класса, потребляющие его.
Но случилось гораздо лучшее. В 2015 году здание бывшего клуба вернули католической церкви. Теперь здесь будет то, что и должно было быть - храм. Новая парафия носит имя святого Станислава. И сразу вспоминается красочная фигура основателя костёла в Королищевичах - генерала Станислава Прушинского и его гостя - короля Станислава Понятовского. Хорошо, когда что-то возвращается на круги своя!
Костёл в Королищевичах. Ізноў пад крыжам!