Библия, Иисус, мифы, откровения Иоанна, Евангелие от Фомы, ч.2
Первая часть
Дьявол или сатана - этот персонаж, без сомнения, вставлен в Откровение позднее и упоминается во 2, 12 и 20 главах. Разработан он значительно позднее написания оригинального Откровения и введен в него для того, чтобы придать новый, христианизированный смысл символу Зверя из бездны.
Как уже говорилось во Введении, Сата́н в книге Иова - это некий "сын Божий", исполняющий поручения Бога, а вовсе не его противник (скорее, противник конкретного человека, которого он не считает нравственным, но только следующим общепринятой морали, которую тот может отбросить, если "коснуться его кожи"), Дьявол же чисто греческое изобретение.
По обыкновению христиане взяли вырванные из контекста отрывки из Септуагинты, где имя Сатан (противник, обвинитель) уже было при переводе на греческий заменено на греческое слово διαβολος (диаболос) - "клеветник" (то есть был изменен смысл слова), и создали нового духа.
Ортодоксальные иудеи не пользовались Септуагинтой и не могли использовать слово дьявол в своих текстах, тем более с таким искаженным смыслом.
Известно, что во время персидского плена в VI веке у иудеев получает широкое развитие учение об ангелах и демонах.
Вообще политические изменения в иудейской истории, произошедшие в период между возвращением евреев из плена и зарождением христианства, повлекли за собой огромные изменения в самом иудаизме.
Подобные представления первоначально имели хождение только как мифы и фольклор, хотя впоследствии неизбежно появлялись и секты, принимавшие их всерьез и включившие их в свои апокрифические писания (вспомните многочисленные полуязыческие поверья, бытующие в среде русского православного народа и неизменно переходящие из поколения в поколение).
В евангелия идея дьявола была "импортирована" грекоязычными христианами главным образом из "Книги Юбилеев", где уже присутствуют и некий злой дух Мастема (евр. "противостоящий", "враждебный"), похожий на дьявола, и одержимость им, и методы его изгнания при лечении болезней, а так же из других иудейских апокрифов и мифов, где говорится о падшем ангеле, соблазнившем часть ангелов, и сброшенном вместе с ними с неба на землю. Несомненно, происходит он из зороастрийских представлений о злом духе Ахримане, противнике Ормазда.
О переимчивости евреев говорит такой парадоксальный факт: еще до распространения христианства, где-то с III века до н.э. евреи рассеяния начали активно перенимать эллинистические представления о духах, демонах и их иерархии, в результате чего некоторые греческие, а затем даже и христианские представления, сюжеты и образы отразились в текстах Вавилонского Талмуда, Каббалы, мидрашей и другой раввинистической литературы.
Фактически это уже было отступление от строгого единобожия и скатывание к дуализму, и только пророки пытались остановить этот процесс, говоря народу от имени Бога: "Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это" (Ис.45:6-7).
Между зверем и дьяволом огромная разница: Зверь Апокалипсиса - это продукт человеческой души, рождающийся в ней же из плотских страстей и желаний, после "сотворения", а фактически в процессе постепенного становления человека, заменивших ему животные инстинкты, а дьявол и бесы - мистическая реальность, существующая вне человека (их можно даже увидеть!) и склоняющая его на все дурное. Победить дьявола и спастись можно только через опять же мистическое соединение с Христом (религиозную веру) и таинства церкви.
В результате все внимание в христианстве было перенесено на внешнего призрачного врага, в то время как он внутри каждого из нас. Иудеи, кстати, это понимали: "Я клянусь вам, грешники: ... грех не был послан на землю, но люди произвели его из своей головы; и великому осуждению подпадут те, которые совершают его" (Книга Еноха,19:59). "Из своей головы" - вот ключевая фраза.
Всю мистическую духовную реальность, включая многочисленных богов, полубогов, бесов, дьявола и проч. мы сами произвели из своей головы и они только в ней и существуют. Такое "выталкивание" наших страстей наружу и дистанцирование от них происходит в силу чрезвычайно развитой склонности нашего мышления опредмечивать (гипостазировать) наши абстрактные понятия и обращаться с ними так, как будто они реально и самостоятельно существуют вне нас.
"Для примитивного человека мир полон демонов и таинственных сил, которых он боится; для него вся природа одушевлена этими силами, которые на самом деле не что иное, как его собственные внутренние силы, спроецированные во внешний мир". (Из интервью К.Юнга 11.05.45 г.)
Характерно, что в среде христианских учителей кроме утверждения о дьяволе как источнике зла можно встретить и вполне здравые рассуждения: "Итак спрашивают: если зло и не есть нечто несотворенное, и не Богом сотворено, то откуда же имеет свою природу? А что зло существует, сего не будет отрицать никто из причастных жизни. Что же скажем на cиe?
То, что зло не живая и одушевленная сущность, но состояние души, противоположное добродетели и происходящее в беспечных чрез отпадение от добра. Посему не доискивайся зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия.
... Посему не ищи вовне начал тому, над чем сам ты господин, но знай, что зло, в собственном смысле взятое, получило начало в произвольных падениях" (Василий Великий. Беседы на шестоднев).
Здесь как-то не просматривается места дьяволу. Тем не менее эти здравые рассуждения утонули в море иных, совершенно противоположных интерпретаций (в том числе самого Василия Великого).
Дьявол или Люцифер - ангел, возгордившийся супротив своего Творца и за это сброшенный с небес, - был представлен христианами главным образом как дух зла, реально существующий и действующий в нашем мире, хотя на деле он такой же символ, как и многие другие.
Довольно характерно, что сегодня его вполне можно представить как символическое олицетворение нынешнего человечества, то есть Человека, созданного трудами Творца, но впавшего в манию величия и решившего, что только он один и есть случайно зародившийся разумный вид во Вселенной, творец и созидатель, и никакой другой Творец ему не нужен.
Так сказать, "добьемся мы освобожденья своею собственной рукой". В конце концов, он так же будет "сброшен с небес". Не хочется даже представлять, как это будет. Сказано только, что последняя чаша была вылита на воздух (область разума). Можно сказать, что человека породил разум, разум же его и погубит.
Иисус Христос - естественно, в оригинальном еврейском тексте Откровения его упоминаний быть не могло. Имя Иисус в Апокалипсисе Синайского кодекса встречается в первой (5 раз) и последних неоригинальных четырех главах (5 раз) и по разу в 14 и 17. Титул "Христос" - только 3 раза в первой главе, а в остальных случаях он повсеместно добавлен при последующих правках и переводах.
Антихрист - этот символ под таким именем и с таким образом действий, как его описывает апостол Иоанн в Посланиях (антихрист - это тот, кто не верит, что Христос-Бог пришел во плоти, то есть это полемика с эбионитами), или Павел (человек греха, беззаконник последних времен, конкретный предводитель антихристианских сил, в чем-то похожий на Зверей из 13 главы), отсутствует в Апокалипсисе.
Тем не менее Антииисусом можно было бы назвать ту ложь и подмену в виде таинств, догматов, обрядов и суеверий, которую взяли на вооружение уже первые руководители христианских общин, извратив учение, принесенное Пророком, и добавив к нему массу языческих измышлений. Ведь Иисуса тоже можно представить как символ - образ человека, каким бы хотел его видеть Творец.
Следовательно, главным делом каждого христианина должно было стать не поклонение и жертвоприношения Богу, а уподобление пророку Иисусу в мыслях и делах. Церковь же создала для внутреннего употребления совершенно иного Бога-Христа, удобного ей, в которого нужно прежде всего верить и "служить" ему (а главным образом верить в церковь и служить ей) - и все его приняли.
Все поверили в этот подмененный образ, старались подражать ему и даже не удивлялись, почему в Евангелиях Иисус запрещает делать то, что общепринято в церкви и среди церковного народа: не называйтесь отцами, не молитесь напоказ и долго, не судите, не судитесь, не проклинайте, не клянитесь, не противьтесь злому, не служите двум господам, не собирайте сокровищ на земле, не заботьтесь о завтрашнем дне, не гневайтесь, не лгите, не творите милостыню напоказ, не ищите чудес и знамений, любите врагов, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, больший да будет вам слуга. Даже торговые точки в храмах размещаем, хотя Христос показательно изгнал торгующих из храма.
То есть христиане всё сделали с точностью до наоборот, отвергнув божественные заповеди и придумав свои обряды и традиции, больше соответствующие нашей плотской природе и нашим тайным желаниям.
"Как-то раз, на Аугсбургской Диэте, архиепископ Майнцский открыл случайно какую-то книгу и стал ее читать, - вспоминает Лютер. - "Что это вы читаете, Ваше Преподобие?" - спросил его один из его приближенных. "Я не знаю, что это за книга, но вижу, что в ней все против нас", - ответил тот". Книга эта была Священное Писание (Д.Мережковский. Лютер).
Фактически христианская церковь поставила исполнение таинств и обрядов, а так же рабское послушание священноначалию и властям выше исполнения заповедей Бога и жизни по совести, точно так же, как это сделали евреи с Моисеевыми заповедями, то есть подменила следование духу учения исполнением буквы закона.
Не про них ли сказал Иисус: "Вы устранили заповедь Божию преданием вашим... Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим" (Мф.15:6-9). Поэтому правы были пророчества о скором приходе Антихриста - он пришел в церковь очень скоро, уже в первые века, но его не узнали и поклонились. Недаром, если у Матфея Христос говорит "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф.4:10), то у Иоанна уже: "Кто Мне служит, Мне да последует" (Ин.12:26). А после себя я оставлю своих наместников, чтобы тебе было кому служить. Тот, кто писал евангелие от Иоанна, проговорился, передав слова Пророка: "Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете" (Ин.5:43).
Но это только один момент, внешний, есть куда более глубокий уровень, переходя на который мы вдруг обнаруживаем, что ничего другого и быть не могло, так как сами основы учения (не пророка Иешуа, а Христа, то есть христианства Павло-Иоанновского извода) неизбежно ведут к тому, что произошло впоследствии с христианской религией и церковью. То есть "источники вод" были отравлены уже изначально, но тайно.
И вот тут придется вспомнить об искушениях Христа дьяволом, присочиненных уже во II веке для оправдания вполне двусмысленных дел евангельского Христа. Ведь если внимательно взглянуть на описываемые события, то становится очевидным, что Христос только на словах отказался следовать искушениям дьявола, а на деле полностью их исполнил (вот она цена "слову"!).
Фактически, евангельский Христос с дьяволом заключили сделку, благодаря которой они оба приобрели власть на земле и стали править дуумвиратом, в то же время напоказ ведя непримиримую войну.
Первым "искушением" дьявола было предложение превратить камни в хлебы, то есть напоказ сотворить чудо. На словах Иисус отверг его, но на деле разве двукратное (для надежности) кормление тысячных толп несколькими хлебами (не говоря уже об остальных чудесах) не было исполнением просьбы дьявола? И это сработало, ведь Иисус сам говорит: "Вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес" (Ин.4:48), а евангелист Иоанн, описав кормление пяти тысяч человек (одно из немногих событий, совпадающих у всех четырех евангелистов), подтверждает: "Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир" (Ин.6:14). И первое же прошение в молитве, заповеданной Христом, - о хлебе насущном, чтобы не забывал подавать и дальше.
Так Иисус принял первый элемент из дьявольской триады "Чудо - Тайна - Авторитет", гениально расшифрованной Достоевским в "Великом инквизиторе". Но одних чудес было мало, ибо даже апостолы "не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено" (Мк.6:52). Тут вообще-то непонятно, то ли окаменено, то ли они всерьез восприняли, что "не хлебом единым".
Вторым искушением было предложение на глазах у всех покончить жизнь самоубийством, бросившись с крыла храма, ведь от смерти Иисуса, конечно же, спасет Бог. Это и будет великой Тайной воскресения и Тайной Церкви (второй элемент).
На словах отвергнув искушение, Иисус приводит его в исполнение, сам напрашиваясь на распятие и не оставляя ни иудеям, ни Пилату никакой возможности для отступления (особенно в евангелии от Иоанна).
Великим разочарованием для него было то, что Бог не пришел сразу к нему на помощь, а позволил умереть, как обычному человеку (а не связывайся с обманщиками!). Об этом свидетельствуют его слова "Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?".
Но это еще не вся тайна. Почему Иисус в евангелиях говорит к народу притчами? Только ли потому, что аллегорией легче передать нравственные поучения? Есть и еще одна причина: форма притчи вводила элемент тайны в поучения проповедников христианства - тайны, доступной только для избранных, поверивших в богочеловека, что Иисус Христос при случае откровенно объясняет ученикам: "Для того, что вам дано знать тайны царствия небесного, а им не дано" (Мф.13:11). Кому "им"? Вообще иудеям или "простецам", народу? И почему? Недаром христианская церковь сразу же разделилась внутри себя на две касты: "пастырей" и "стадо". Перед арестом и распятием ученики оставили его и сбежали, но со временем число тех, кто объявил себя его учениками, кто соблазнился причастностью к тайне, стало "как песок морской".
Иисус умер - и не воскрес, естественно. Но его образ (созданная для поклонения икона) уже в виде евангельского воскресшего Христа продолжил жить в новой христианской религии и стал царствовать по всей земле, тут дьявол не обманул (частично).
Вот только это был уже другой Иисус, не тот, который исходил босиком всю Палестину. Но зато воплотилось третье искушение - исполнив первые два, да еще сказав, что отец иудеев ("погибших овец Израиля", которых Бог его посылал спасти) - и есть дьявол, Иисус фактически поклонился ему и его "правде", признав свое бессилие и поражение, главную свою задачу не выполнил ("Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее", т.е. только иудеев), шибко умных евреев спасать не стал ("вы не из овец Моих... Есть у Меня и другие овцы"), а пошел к наивным простецам, которые поверят на слово.
Но зато в результате он приобрел власть над остальным миром, став воскресшим человеком и Богом (третий элемент триады). Недаром, если в синоптических евангелиях он старается скрыть себя, то у Иоанна он уже около десятка раз радостно говорит, что пришла пора ему прославиться во всем мире, и что он "от начала Сущий" (Ин.8:25).
Вот так понятный нам Христос-человек полностью подменил непостижимого единого Бога-Творца - именно ему впоследствии присвоили титулы Творца и Вседержителя, Первого и Последнего, - отодвинув Бога в сторонку, чтобы не мешал (как потом священнослужители отодвинут и самого Христа, назвавшись его наместниками). И Христос с дьяволом стали царствовать вдвоем, несмотря на победные реляции, что "ныне князь мира сего изгнан будет вон", и что отныне все верующие в Христа спасены от власти греха и победили дьявола.
Как раз наоборот, именно христианство выпустило в мир дьявола, которого до этого не существовало, и именно оно придало ему такую силу и значимость, заставив весь мир бороться с пустотой, с ничем и никем, в то время как Зверь (темная подсознательная энергия плотских желаний и инстинктов) все набирал и набирал силу в душах людей. Ну а в реальности борьба вылилась в уничтожение всех, кто становился поперек дороги новой церкви. У Достоевского Великий инквизитор откровенно говорит Христу: "мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобой, а с ним, уже восемь веков". Но на самом деле - они с ними обоими.
В результате христианская церковь пошла по стопам Христа, а не Иисуса, направив свою проповедь на самые темные и невежественные низы человеческого общества. А чтобы упрочить свою власть, "ей пришлось в обмен на далеко не "все царства вселенной" поклониться "святому равноапостольному" языческому императору, всемилостивейше согласившемуся принять на себя нелегкую обязанность председательствовать на церковных соборах и принимать решение, какие именно доктрины и епископы являются ортодоксальными, а какие нет".
Тем не менее не все так просто. Достоевский гениально высветил главную тайну христианской церкви (не религии, а именно церкви). Единственное, что он не мог сказать по ряду причин - этот "Великий Инквизитор" начал свою деятельность... еще во II веке. Сама эта история с искушениями была придумана для отвода глаз, с целью предупредить недоуменные вопросы о связи Христа и дьявола и чрезмерной роли дьявола в христианской религии.
В евангелии от Марка этот эпизод вообще отсутствует, и просто говорится, что Христос был в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, но зато это короткое произведение максимально насыщено чудесами, почти не оставляющими места для проповеди собственно христианской морали. Все эти проповеди и притчи вместе с искушениями от дьявола появляются у Матфея (у Луки изменен порядок искушений, причем, на менее логичный, что подтверждает более позднее и отчасти независимое происхождение этого текста). Ну а краткие и умные ответы Христа искусителю, позаимствованные из Ветхого Завета, эффективно дезавуируют любые вопросы и сомнения. Вот только ответы эти были лишь для отвода глаз, как отвлекающие движения у фокусника.
Есть и другие интересные факты "связи" Христа и обманщика-дьявола в евангелиях. У синоптиков сам Иисус НИГДЕ не говорит, что он Сын Божий, только - Сын Человеческий. Называют его так только дьявол, бесноватые и ученики. Зато у Иоанна, провоцируя иудеев на расправу, он говорит это о себе каждому встречному. Причем говорит даже, что он "от начала Сущий", то есть истинный Бог (Ин.8:25), что для иудеев было беспредельным оскорблением святыни. Так где правда и где ложь?
Часть 3