Большая государственная тайна, или как я судился с ФСБ. Часть 2.
Начиная от "силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах разведывательной, контрразведывательной, оперативно-розыскной деятельности" и кончая "результатах финансового мониторинга в отношении организаций и физических лиц, полученных в связи с проверкой их возможной причастности к террористической деятельности".
Суд…
Заседание суда 14 июля, назначенное на 10:30, началось в 12. Судья Казаков, соблюдя предусмотренные процессуальным кодексом формальности, в т.ч. отобрав подписки "о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну", открыл заседание. Замечу бредятину данных подписок: если брать ее у меня оправдано, то зачем она для представителей ФСБ, ведь они сами привезли "секретные" документы и постоянно работают с ними в своем ведомстве…
Первое слово предоставили мне, как истцу. Планировал не зачитывать полный текст своего заявления в суд, т.к. он есть и у судьи и у представителей ФСБ, а огласить только особо важные моменты, но судья, сославшись на то, что протокол "ведется с голоса", предложил мне полное оглашение моего заявления.
После его зачтения я сделал два добавления:
1. Статья 7 Закона "О государственной тайне" определяет в частности сведения, не подлежащие отнесению к государственной тайне и засекречиванию - о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина. В Письме, весьма вероятно, приводятся сведения о конкретных разоблаченных "японских шпионах". Эта вероятность определяется мной исходя из прочтения статьи в газете "Правда" за 9 и 10 июля 1937 года - " ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ЯПОНСКОЙ РАЗВЕДКИ". Например: " Вскрытые недавно японские шпионско-диверсионные гнезда на советском Дальнем Востоке выявили одну чрезвычайно характерную черту, присущую методам японской разведки. Целый ряд лиц из числа антисоветского продажного отребья, привлеченных к суду в 1936-1937 гг. за шпионаж и диверсию по заданиям японцев, оказался старыми японскими разведчиками…" или " Источниками пополнения кадров японских шпионов против Советского Союза являются: 1) белые эмигранты, в том числе так называемые "харбинцы", т.е. русское население Харбина и других манчжурских населенных пунктов,…" или, простите за пространную цитату, "После продажи советским правительством КВЖД начался массовый разъезд бывших работников дороги - советских граждан из Манчжурии в СССР. Среди этих отъезжавших также оказались люди, завербованные японской разведкой. Японцы воспользовались тем, что среди русских, работавших на КВЖД, было немало лиц, ничем, кроме формального гражданства, не связанных с Советским Союзом... После того как КВЖД была продана, часть этой публики поспешила ликвидировать свое советское гражданство и вернулась в первобытное эмигрантское состояние. Но те, кто был завербован японцами, получили от них категорическое указание не выходить из советского гражданства, а, наоборот, утвердиться в нем и ехать в СССР для шпионско-диверсионной работы. Ряд таких шпионов был разоблачен органами НКВД". Как мы сейчас знаем, эти "шпионы, копавшие туннель из Москвы в Токио" в последствии были реабилитированы, что свидетельствует о том, что их аресты являлись нарушением их прав и свобод.
2. В соответствии со Статьей 13 (Порядок рассекречивания сведений), Закона "О государственной тайне", основанием для рассекречивания сведений являются, в том числе и: "изменение объективных обстоятельств, вследствие которого дальнейшая защита сведений, составляющих государственную тайну, является нецелесообразной". Разве можно отрицать, что обстоятельства изменились и изменились кардинально: со времени создания рассматриваемого документа прошло более трех четвертей столетия, прежней страны нет уже без малого четверть века, органа (Политбюро ЦК ВКП(б) утвердившего это письмо - нет, НКВД, как структуры - нет, как нет и персоналий, разрабатывающих этот документ и упомянутых в нем. А изменившиеся обстоятельств, повторюсь, являются основанием для рассекречивания.
Затем заинтересованная сторона, представитель ФСБ, огласил "Объяснения на заявление", а после оглашения передал суду и мне их копию.
Единственное, что нового я вынес из этого документа, так это то, что в ФСБ словосочетание "оперативно-разыскной" пишется через "А", а основной аргумент -п.4 ст. 5 Закона "О гостайне".
Слово предоставили мне. Я начал было говорить о том, что указанные в объяснении Заключение межведомственной комиссии и Решения не конкретны, что в них нет ссылки на оспариваемое письмо, а только дословное повторение пункта 4 статьи 5 закона "О гостайне", что из этих документов не ясно, относится ли к рассекреченным или не рассекреченным документам…, как меня прервали и предложили только задавать вопросы.
Это меня несколько сбило. На мой вопрос к рассекреченным или засекреченным документам относится письмо, получил ответ - засекреченным. На основании чего можно сделать такой вывод? В ответ ссылка на какой-то пункт приложения (не представленного) к одному из Решений. Почему продление засекречивания произошло только через 20 лет, после выхода Закона "О гостайне"? Ответ: Потому, что в архиве работают женщины и у них очень много работы, очень много документов. Я даже не нашелся, что сказать на этот бред, вроде бы нормального, с виду, человека…
Далее, представители ФСБ извлекли из портфеля объемный том - дело, в котором содержится, в том числе, и оспариваемое письмо. Зачитали, что дело начато (дата) и окончено (дата). Точных дат не указываю - вдруг эти числа тайна нашего государства. Я сразу же обратил внимание суда, что дата окончания дела на несколько дней раньше, чем та дата, которой датировано письмо и, что этот том дела ни имеет никакого отношения к рассматриваемому вопросу. Ответ ФСБ был очень простой - не сегодняшнее ФСБ оформляло это дело, а оформляло, в 1937 году, НКВД и мы не знаем, почему так... И сразу же передали этот том судье для обозрения.
Судья, взяв том, сказал, что обозревается Письмо, находящиеся на страницах с такой-то по такую-то, дела № такой-то, хранящегося в таком-то фонде, опись такая-то. (Точно не указываю - вдруг и это гостайна). Отмечу только, что письмо занимает более 20 страниц, но менее 30. Считайте, складывайте и делите, сами…
Я предполагал, что "обозрение судом" будет зачитыванием судьей всего оспариваемого письма, но произошло иначе. Судья, переворачивая страницы, начал четко произносить отдельные фразы: "сведения о подрывной работе харбинцев"; "о вербовочной"; "о методах"; "об окнах на границе"; "об агентах-двойниках". Здесь я понял, что это произносится фрагмент будущего отказного решения суда…
Все "обозрение" заняло минуту с небольшим, а дальше предоставили мне слово для вопросов.
- Какие конкретно сведения в Письме составляют Государственную тайну?
Ответ: "О силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах разведывательной, контрразведывательной, оперативно-розыскной деятельности"
- Какой, по Вашему мнению, конкретно ущерб Государственной безопасность Российской Федерации может быть нанесен обнародованию сведений указанных в Письме?
Ответ: Ущерб разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности.
- В чем, по Вашему мнению, состоит исключительность сведений, указанных в Письме, которая определяет, что гриф секретности д.б. продлен?
Ответ: эксперты определили что сведения имеют исключительную важность.
- Чем Вы можете подтвердить, что сведения не утратили своей актуальности?
Ответ: Так решили эксперты и межведомственная комиссия это решение поддержала.
Получилось, что ответы свелись к пересказыванию текста из закона Гостайне и ссылкам на неназванных "экспертов".
Далее я стал говорить о том, что Письмо обязаны были рассекретить на основании Указа Президента России № 658 от 23 июня 1992 года "О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека".
Привожу свое выступление полностью:
"19 сентября 1937 года на свое заседании политбюро ЦК ВКП(б), 107-ым вопросом рассмотрело "Вопрос НКВД", и приняло решение - "Утвердить проект закрытого письма НКВД СССР и приказа о мероприятиях в связи с террористической, диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев". На следующий день, 20 сентября 1937 года, этому приказу был присвоен № 00593, а письму, рассылаемому от имени ГУГБ НКВД СССР, озаглавленному " О террористической диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из харбинцев" - №06268.
В ходе мероприятий НКВД по "харбинцам" было репрессировано, на момент передачи дел Ежовым 1 июля 1938 года, 35 943 человек, а всего в течение 1937-1938 годов было арестовано «японских шпионов» 53 906 человек.
И приказ и письмо были подписаны одним и тем же человеком - Народным Комиссаром внутренних дел Союза ССР, Генеральным Комиссаром Государственной Безопасности Ежовым и касались одной и той же категории граждан, что дает основание полагать, что Письмо, как и Приказ (рассекреченный), так же явилось основанием для проведения массовых репрессий.
В ходе исполнения приказа, полученного одновременно с письмом было репрессировано на момент передачи дел Ежовым 1 июля 1938 года 35943, а всего в течение 1937-1938 годов было арестовано «японских шпионов» 53 906 человек.
Так как в ответе заместителя начальника Центрального архива ФСБ России А.П.Черепкова, говорится, что Письмо не относится к числу актов, служивших основанием для массовых репрессий и не приведено никаких мотивированных обоснований этому утверждению, ХОДАТАЙСТВУЮ
о предоставлении суду документа, обосновывающего не отнесение Письма №06268 к документу, являющимся основанием для проведения массовых репрессий.
Я понимаю, что мое мнение, об отнесении этого Письма к числу актов, являющимися обоснованием для массовых репрессий против так называемых "харбинцев", является субъективным. Вместе с тем, утверждение Заинтересованной стороны, может быть основано на "ведомственном", корпоративном подходе к рассматриваемому документу, ХОДАТАЙСТВУЮ
о назначении судебной лингвистической экспертизы Письма ГУГБ НКВД СССР №06268 от 20.09.1937г., с целью установления и/или толкования его смыслового содержания на предмет наличия в нем:
- причин, или поводов, объясняющих, почему необходим Приказ № 00593;
- наличие в нем подкрепляющих доказательств подрывной работы "харбинцев" в СССР.
Вручил экземпляры ходатайств судье и представителям ФСБ. После полуминутной паузы, судья отклонил оба ходатайства, но они должны быть приобщены к делу.
Я задал еще два вопроса представителям ФСБ:
- Какова цель рассылки Письма?
Ответ: Для сведения.
- На каком основании сделан вывод, что Письмо не относится к числу актов, служивших основанием для массовых репрессий?
Ответ: Когда рассекречивали сам приказ "О харбинцах", письмо не рассекретили, следовательно, оно не относится к обоснованию репрессий.
Затем, представитель ФСБ что то говорил о том, что это Письмо обычная практика сопровождения приказа, что оно никакого отношения к репрессиям не имеет и прочие бла, бла, бла…
После этого, уже все поняв и на положительный исход дела не надеясь, стал говорить об, уже упомянутой статье в газете "Правда" за 9 и 10 июля 1937 года - " ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ЯПОНСКОЙ РАЗВЕДКИ":
Если судить по открытым источникам (газета Правда, 9 и 10 июля 1937 года), вполне вероятно, что в Письме, в частности, упомянуты:
"И процесс антисоветского троцкистского параллельного центра в Москве и процесс 44 японских шпионов в г. Свободном с полной определенностью установили, что японская разведка, использующая троцкистскую сволочь, насаждая часть своей агентуры "впрок", требует от большинства своих агентов повседневных действий: массовых убийств, поджогов, отравлений…
И далее: Расстрелянные в г. Свободном 44 японских шпиона …
По моему, общеизвестно, что и участники антисоветского троцкистского параллельного центра и расстрелянные в Свободном "шпионы" в последствии были реабилитированы.
Там же: "В 1933 г. завербованные японцами "профессора" создали специальную" "науку" о том, что эксплуатация железнодорожного транспорта упирается в некий "предел", дальше которого никакое развитие невозможно".
Эта "наука" - "теория предела" в последствии будет фигурировать, например, в Обвинительное заключении по делу Емшанова (ЦА ФСБ, дело Р- 6484. Листы 403 и 404). В 1956 году, 11 апреля, Емшанов был реабилитирован.
Там же: " В 1932 г. японцы приступили в Харбине к организации специальных "курсов" для будущих разведчиков, посылаемых в СССР. Эти курсы маскируются маркой учебного заведения, дающего определенную квалификацию (шофера, радиста и т.д.)".
Учеба и окончание таких курсов "Интернационал", по специальности "шофер", будет фигурировать в деле Терентьева П.П. (ГАРФ, фонд 10035, опись 1, дело П-51698, лист 10). В обвинительном заключении по этому делу (лист 36) прямо сказано: "В 1931 году окончил автотракторные курсы "Интернационал". 6 октября 1954 года дело Терентьева П. П. было прекращено за отсутствием состава преступления.
Я спросил представителей ФСБ, есть ли в письме упоминания о "теории предела" и о автотракторных курсах/курсах "Интернационал"? Ответ был положительный.
Я огласил свой вывод: Приведенные мною фаты неопровержимо свидетельствуют о том, что в Письме содержится информацию, которая была использована при фабрикации дел органами НКВД, воисполнении приказа "О харбинцах", следовательно, письмо относится к документам, служащим основанием для массовых репрессий. И это неоспоримый факт!
В ответ было сказано, примерно, следующее: нет, письмо не основание для репрессий, а приведенные факты надо трактовать, как инициативу на местах…
Все. Занавес. Суд удалился на вынесение решения.
Судья Казаков вернулся минут через 7 - 10 и начал оглашать свое решение. Пока ограничусь одним словом - отказать…
Полный текст решения судья обещал изготовить 24 июля…, того даже не подозревая, какой "подарок" он делает к 125-и летию со дня рождения моего дедушки, Кузнецова Степана Ивановича, с воспоминаний которого и начался мой интерес к "харбинской" теме.
По получению полного решения Московского городского суда я его опубликую, но надеюсь, что помимо этого суда, есть и "суд справедливости", который рано или поздно, сделает доступным для всех это ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО…
Большая государственная тайна, или как я судился с ФСБ. Часть 1.
Суд…
Заседание суда 14 июля, назначенное на 10:30, началось в 12. Судья Казаков, соблюдя предусмотренные процессуальным кодексом формальности, в т.ч. отобрав подписки "о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну", открыл заседание. Замечу бредятину данных подписок: если брать ее у меня оправдано, то зачем она для представителей ФСБ, ведь они сами привезли "секретные" документы и постоянно работают с ними в своем ведомстве…
Первое слово предоставили мне, как истцу. Планировал не зачитывать полный текст своего заявления в суд, т.к. он есть и у судьи и у представителей ФСБ, а огласить только особо важные моменты, но судья, сославшись на то, что протокол "ведется с голоса", предложил мне полное оглашение моего заявления.
После его зачтения я сделал два добавления:
1. Статья 7 Закона "О государственной тайне" определяет в частности сведения, не подлежащие отнесению к государственной тайне и засекречиванию - о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина. В Письме, весьма вероятно, приводятся сведения о конкретных разоблаченных "японских шпионах". Эта вероятность определяется мной исходя из прочтения статьи в газете "Правда" за 9 и 10 июля 1937 года - " ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ЯПОНСКОЙ РАЗВЕДКИ". Например: " Вскрытые недавно японские шпионско-диверсионные гнезда на советском Дальнем Востоке выявили одну чрезвычайно характерную черту, присущую методам японской разведки. Целый ряд лиц из числа антисоветского продажного отребья, привлеченных к суду в 1936-1937 гг. за шпионаж и диверсию по заданиям японцев, оказался старыми японскими разведчиками…" или " Источниками пополнения кадров японских шпионов против Советского Союза являются: 1) белые эмигранты, в том числе так называемые "харбинцы", т.е. русское население Харбина и других манчжурских населенных пунктов,…" или, простите за пространную цитату, "После продажи советским правительством КВЖД начался массовый разъезд бывших работников дороги - советских граждан из Манчжурии в СССР. Среди этих отъезжавших также оказались люди, завербованные японской разведкой. Японцы воспользовались тем, что среди русских, работавших на КВЖД, было немало лиц, ничем, кроме формального гражданства, не связанных с Советским Союзом... После того как КВЖД была продана, часть этой публики поспешила ликвидировать свое советское гражданство и вернулась в первобытное эмигрантское состояние. Но те, кто был завербован японцами, получили от них категорическое указание не выходить из советского гражданства, а, наоборот, утвердиться в нем и ехать в СССР для шпионско-диверсионной работы. Ряд таких шпионов был разоблачен органами НКВД". Как мы сейчас знаем, эти "шпионы, копавшие туннель из Москвы в Токио" в последствии были реабилитированы, что свидетельствует о том, что их аресты являлись нарушением их прав и свобод.
2. В соответствии со Статьей 13 (Порядок рассекречивания сведений), Закона "О государственной тайне", основанием для рассекречивания сведений являются, в том числе и: "изменение объективных обстоятельств, вследствие которого дальнейшая защита сведений, составляющих государственную тайну, является нецелесообразной". Разве можно отрицать, что обстоятельства изменились и изменились кардинально: со времени создания рассматриваемого документа прошло более трех четвертей столетия, прежней страны нет уже без малого четверть века, органа (Политбюро ЦК ВКП(б) утвердившего это письмо - нет, НКВД, как структуры - нет, как нет и персоналий, разрабатывающих этот документ и упомянутых в нем. А изменившиеся обстоятельств, повторюсь, являются основанием для рассекречивания.
Затем заинтересованная сторона, представитель ФСБ, огласил "Объяснения на заявление", а после оглашения передал суду и мне их копию.
Единственное, что нового я вынес из этого документа, так это то, что в ФСБ словосочетание "оперативно-разыскной" пишется через "А", а основной аргумент -п.4 ст. 5 Закона "О гостайне".
Слово предоставили мне. Я начал было говорить о том, что указанные в объяснении Заключение межведомственной комиссии и Решения не конкретны, что в них нет ссылки на оспариваемое письмо, а только дословное повторение пункта 4 статьи 5 закона "О гостайне", что из этих документов не ясно, относится ли к рассекреченным или не рассекреченным документам…, как меня прервали и предложили только задавать вопросы.
Это меня несколько сбило. На мой вопрос к рассекреченным или засекреченным документам относится письмо, получил ответ - засекреченным. На основании чего можно сделать такой вывод? В ответ ссылка на какой-то пункт приложения (не представленного) к одному из Решений. Почему продление засекречивания произошло только через 20 лет, после выхода Закона "О гостайне"? Ответ: Потому, что в архиве работают женщины и у них очень много работы, очень много документов. Я даже не нашелся, что сказать на этот бред, вроде бы нормального, с виду, человека…
Далее, представители ФСБ извлекли из портфеля объемный том - дело, в котором содержится, в том числе, и оспариваемое письмо. Зачитали, что дело начато (дата) и окончено (дата). Точных дат не указываю - вдруг эти числа тайна нашего государства. Я сразу же обратил внимание суда, что дата окончания дела на несколько дней раньше, чем та дата, которой датировано письмо и, что этот том дела ни имеет никакого отношения к рассматриваемому вопросу. Ответ ФСБ был очень простой - не сегодняшнее ФСБ оформляло это дело, а оформляло, в 1937 году, НКВД и мы не знаем, почему так... И сразу же передали этот том судье для обозрения.
Судья, взяв том, сказал, что обозревается Письмо, находящиеся на страницах с такой-то по такую-то, дела № такой-то, хранящегося в таком-то фонде, опись такая-то. (Точно не указываю - вдруг и это гостайна). Отмечу только, что письмо занимает более 20 страниц, но менее 30. Считайте, складывайте и делите, сами…
Я предполагал, что "обозрение судом" будет зачитыванием судьей всего оспариваемого письма, но произошло иначе. Судья, переворачивая страницы, начал четко произносить отдельные фразы: "сведения о подрывной работе харбинцев"; "о вербовочной"; "о методах"; "об окнах на границе"; "об агентах-двойниках". Здесь я понял, что это произносится фрагмент будущего отказного решения суда…
Все "обозрение" заняло минуту с небольшим, а дальше предоставили мне слово для вопросов.
- Какие конкретно сведения в Письме составляют Государственную тайну?
Ответ: "О силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах разведывательной, контрразведывательной, оперативно-розыскной деятельности"
- Какой, по Вашему мнению, конкретно ущерб Государственной безопасность Российской Федерации может быть нанесен обнародованию сведений указанных в Письме?
Ответ: Ущерб разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности.
- В чем, по Вашему мнению, состоит исключительность сведений, указанных в Письме, которая определяет, что гриф секретности д.б. продлен?
Ответ: эксперты определили что сведения имеют исключительную важность.
- Чем Вы можете подтвердить, что сведения не утратили своей актуальности?
Ответ: Так решили эксперты и межведомственная комиссия это решение поддержала.
Получилось, что ответы свелись к пересказыванию текста из закона Гостайне и ссылкам на неназванных "экспертов".
Далее я стал говорить о том, что Письмо обязаны были рассекретить на основании Указа Президента России № 658 от 23 июня 1992 года "О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека".
Привожу свое выступление полностью:
"19 сентября 1937 года на свое заседании политбюро ЦК ВКП(б), 107-ым вопросом рассмотрело "Вопрос НКВД", и приняло решение - "Утвердить проект закрытого письма НКВД СССР и приказа о мероприятиях в связи с террористической, диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев". На следующий день, 20 сентября 1937 года, этому приказу был присвоен № 00593, а письму, рассылаемому от имени ГУГБ НКВД СССР, озаглавленному " О террористической диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из харбинцев" - №06268.
В ходе мероприятий НКВД по "харбинцам" было репрессировано, на момент передачи дел Ежовым 1 июля 1938 года, 35 943 человек, а всего в течение 1937-1938 годов было арестовано «японских шпионов» 53 906 человек.
И приказ и письмо были подписаны одним и тем же человеком - Народным Комиссаром внутренних дел Союза ССР, Генеральным Комиссаром Государственной Безопасности Ежовым и касались одной и той же категории граждан, что дает основание полагать, что Письмо, как и Приказ (рассекреченный), так же явилось основанием для проведения массовых репрессий.
В ходе исполнения приказа, полученного одновременно с письмом было репрессировано на момент передачи дел Ежовым 1 июля 1938 года 35943, а всего в течение 1937-1938 годов было арестовано «японских шпионов» 53 906 человек.
Так как в ответе заместителя начальника Центрального архива ФСБ России А.П.Черепкова, говорится, что Письмо не относится к числу актов, служивших основанием для массовых репрессий и не приведено никаких мотивированных обоснований этому утверждению, ХОДАТАЙСТВУЮ
о предоставлении суду документа, обосновывающего не отнесение Письма №06268 к документу, являющимся основанием для проведения массовых репрессий.
Я понимаю, что мое мнение, об отнесении этого Письма к числу актов, являющимися обоснованием для массовых репрессий против так называемых "харбинцев", является субъективным. Вместе с тем, утверждение Заинтересованной стороны, может быть основано на "ведомственном", корпоративном подходе к рассматриваемому документу, ХОДАТАЙСТВУЮ
о назначении судебной лингвистической экспертизы Письма ГУГБ НКВД СССР №06268 от 20.09.1937г., с целью установления и/или толкования его смыслового содержания на предмет наличия в нем:
- причин, или поводов, объясняющих, почему необходим Приказ № 00593;
- наличие в нем подкрепляющих доказательств подрывной работы "харбинцев" в СССР.
Вручил экземпляры ходатайств судье и представителям ФСБ. После полуминутной паузы, судья отклонил оба ходатайства, но они должны быть приобщены к делу.
Я задал еще два вопроса представителям ФСБ:
- Какова цель рассылки Письма?
Ответ: Для сведения.
- На каком основании сделан вывод, что Письмо не относится к числу актов, служивших основанием для массовых репрессий?
Ответ: Когда рассекречивали сам приказ "О харбинцах", письмо не рассекретили, следовательно, оно не относится к обоснованию репрессий.
Затем, представитель ФСБ что то говорил о том, что это Письмо обычная практика сопровождения приказа, что оно никакого отношения к репрессиям не имеет и прочие бла, бла, бла…
После этого, уже все поняв и на положительный исход дела не надеясь, стал говорить об, уже упомянутой статье в газете "Правда" за 9 и 10 июля 1937 года - " ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ЯПОНСКОЙ РАЗВЕДКИ":
Если судить по открытым источникам (газета Правда, 9 и 10 июля 1937 года), вполне вероятно, что в Письме, в частности, упомянуты:
"И процесс антисоветского троцкистского параллельного центра в Москве и процесс 44 японских шпионов в г. Свободном с полной определенностью установили, что японская разведка, использующая троцкистскую сволочь, насаждая часть своей агентуры "впрок", требует от большинства своих агентов повседневных действий: массовых убийств, поджогов, отравлений…
И далее: Расстрелянные в г. Свободном 44 японских шпиона …
По моему, общеизвестно, что и участники антисоветского троцкистского параллельного центра и расстрелянные в Свободном "шпионы" в последствии были реабилитированы.
Там же: "В 1933 г. завербованные японцами "профессора" создали специальную" "науку" о том, что эксплуатация железнодорожного транспорта упирается в некий "предел", дальше которого никакое развитие невозможно".
Эта "наука" - "теория предела" в последствии будет фигурировать, например, в Обвинительное заключении по делу Емшанова (ЦА ФСБ, дело Р- 6484. Листы 403 и 404). В 1956 году, 11 апреля, Емшанов был реабилитирован.
Там же: " В 1932 г. японцы приступили в Харбине к организации специальных "курсов" для будущих разведчиков, посылаемых в СССР. Эти курсы маскируются маркой учебного заведения, дающего определенную квалификацию (шофера, радиста и т.д.)".
Учеба и окончание таких курсов "Интернационал", по специальности "шофер", будет фигурировать в деле Терентьева П.П. (ГАРФ, фонд 10035, опись 1, дело П-51698, лист 10). В обвинительном заключении по этому делу (лист 36) прямо сказано: "В 1931 году окончил автотракторные курсы "Интернационал". 6 октября 1954 года дело Терентьева П. П. было прекращено за отсутствием состава преступления.
Я спросил представителей ФСБ, есть ли в письме упоминания о "теории предела" и о автотракторных курсах/курсах "Интернационал"? Ответ был положительный.
Я огласил свой вывод: Приведенные мною фаты неопровержимо свидетельствуют о том, что в Письме содержится информацию, которая была использована при фабрикации дел органами НКВД, воисполнении приказа "О харбинцах", следовательно, письмо относится к документам, служащим основанием для массовых репрессий. И это неоспоримый факт!
В ответ было сказано, примерно, следующее: нет, письмо не основание для репрессий, а приведенные факты надо трактовать, как инициативу на местах…
Все. Занавес. Суд удалился на вынесение решения.
Судья Казаков вернулся минут через 7 - 10 и начал оглашать свое решение. Пока ограничусь одним словом - отказать…
Полный текст решения судья обещал изготовить 24 июля…, того даже не подозревая, какой "подарок" он делает к 125-и летию со дня рождения моего дедушки, Кузнецова Степана Ивановича, с воспоминаний которого и начался мой интерес к "харбинской" теме.
По получению полного решения Московского городского суда я его опубликую, но надеюсь, что помимо этого суда, есть и "суд справедливости", который рано или поздно, сделает доступным для всех это ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО…
Большая государственная тайна, или как я судился с ФСБ. Часть 1.