Справедливость -- промежуточное
Эта тема подвисла, сначала надо закончить про этнос/нации.
Плюс, думаю, не имеет смысла далее разбирать Гулевича подробно -- он про справедливость именно в плане распределения, а для меня это -- узкий вопрос, причём важно "как надо" , а не тщательный разбор "как бывает". Так что я его дочитаю и отпишусь по самому важному в плане моей работы. А то там ещё много про что надо написать.
Но тут Санчес отписал по теме, оно важное и правильное, так что зафиксирую тут, чтобы не потерялось.
Новое время как исторический период датируется по-разному. Я склонен, скорее, соглашаться с теми, кто отсчитывает эту эпоху с 1789 года, - Великой французской революции. Революции, выпустившей из яйца Дракона, предопределившего дальнейшую судьбу европейской и, шире того, - западной цивилизации.
Датировки начала Новейшего времени различаются меньше и более или менее совпадают с началом Первой мировой войны, в результате которой окончательно оформились три головы Дракона, - и история окончательно стала такой, какой мы ее знаем.
Каким был мир до Великой французской революции? Медиевисты утверждают, что жизнь европейца рассматривалась тогда как сравнительно краткий путь к вечному блаженству или геенне огненной. Преобладающим общественно одобряемым смыслом ее было Служение - служение Господу ли, или же сюзерену (который являлся помазанником Божьим, - так что разница не столь уж и велика).
Возрождение принесло веру в человеческий прогресс и известную секуляризацию; Реформация заложила фундамент сомнения под ранее казавшееся нерушимым здание церкви, и когда французы отправились свергать своего помазанника Божьего, они отправились на это дело в погоне не за небесными, а за земными благами. В первую очередь, за справедливостью.
Прежняя, христианская справедливость тут не годилась. Мало того, что она торжествовала только после смерти, - а и даже в таком варианте допускала слишком уж много разночтений. Да, - «каждому воздастся по делам его», - но «пути Господни неисповедимы», - а идея, что вовремя покаявшийся закоренелый грешник сможет-таки войти в Царствие Небесное, не говоря уже о торговле индульгенциями, - доверия не вызывали. Справедливость требовалась здесь и сейчас.
Эта светская Справедливость выражалась простым и понятным лозунгом «Свобода, Равенство, Братство!».
И нужно понимать, что это был не просто лозунг, а именно выражение Справедливости, - как ее тогда понимали. Это - очень важный момент, на столетия вперед предопределивший нашу историю. Именно «Свобода, Равенство, Братство!» - и есть тот трехглавый Дракон, до недавнего времени самовластно владевший всей нашей западной цивилизацией.
Но все оказалось совсем не так просто. Ведь единой Справедливости, - одинаковой для всех, - увы, не существует.
Когда-то в детстве бабушка купила в подарок мне и моему двоюродному брату по билету популярной тогда моментальной лотерей «Спринт», - каждому по одному. Мой билет выиграл рубль, а билет кузена оказался пустышкой. Он устроил тогда страшный скандал и устроил истерику, - ведь я получил рубль, а он - ничего, - а это было, по его мнению, несправедливо. Что каждый получил по билету и имел равные шансы на выигрыш, - в его понимании было неважно.
И с самых давних времен существовала в трех разных, несовместимых между собою вариантах, касающихся распределения материальных благ.
Первый - это когда «всем поровну». Если одному достается больше, а другому меньше, - то это несправедливо.
Второй тип справедливости - это когда больше достается тому, кто «добился большего». Тысячи авторов корпят ночами над своими рукописями, - но большинство их творений заворачиваются издательствами, а бестселлерами становятся лишь единицы. И создатели этих бестселлеров справедливо получают вознаграждение, а то и попадают в число миллионеров, - ведь именно им удалось завоевать сердце читателя. Поскольку достижение успеха сплошь и рядом неотделимо от случайного везения, выигрыш в лотерею тоже является «справедливым». В конце концов, для этого надо, как минимум, купить лотерейный билет, - а лучше несколько, чтобы повысить шансы.
Наконец, справедливость третьего типа - это когда больше получает тот, кто больше работал, сильнее страдает или в большей степени испытывает нужду. Если шахтер, с риском для жизни рубающий уголек вдалеке от солнечного света, за свою физически тяжелую работу получает меньше банковского клерка, сидящего за компьютером в теплом уютном офисе, - то это несправедливо. Если провинциал, приехавший покорять столицу, тратит половину своего дохода на аренду квартиры, а потому вместо характерного для своих столичных коллег образа жизни среднего класса, вынужден перебиваться с доширака на роллтон, - то это несправедливо. Если семья с пятью детьми получает столько же, сколько бездетная пара, - то это несправедливо.
Если присмотреться внимательно, лозунг «Свобода, Равенство, Братство!» объединяет в себе их все.
«Равенство!», - и «справедливо» - когда «всем поровну».
«Свобода!», - и «справедливо» - когда есть возможность «добиться большего» и получить за это соответственно.
«Братство!», - и «справедливость» выражается в том, чтобы помочь тем, кому труднее или кто больше нуждается, - даром что сам он ничем другим этого, вроде, и не заслужил.
Проблема лишь в том, что меж собой эти три справедливости совершенно несовместимы.
Великая французская революция своими поисками справедливости на столетия вперед определила судьбу Западного мира, у которого просто не существует иных путей. Ни дао, ни нирвана, ни джихад, ни масса других практик и идеологий для нас нехарактерны и к нам не применимы.
***
Попытки как-то совместить три идеи Справедливости в одном флаконе продолжались до Новейшего времени и были не слишком-то успешными из-за того, что эти три варианта Справедливости между собой совершенно несовместимы. Если «справедливо - это когда всем поровну», то даже выигрыш в лотерею является незаслуженным подарком, а если «справедливо - это когда добился большего», то ни о каком «равенстве» речи идти не может.
В результате примерно к началу XX века у сторонников каждого из трех разновидностей Справедливости появилась своя религия, - вполне тоталитарная.
Религией божества Свободы явился либерализм, ставящий во главу угла Свободу каждого человека. В ущерб Равенству (свобода частного предпринимательства возносит одних намного выше прочих) и Братству ("не вписавшиеся в рынок" вполне могут нищенствовать и даже дохнуть от голода без получения необходимой помощи со стороны общества). Но это еще полбеды, - фундаментального характера законов Мэрфи и принципа Черномырдина никто не отменял. В результате закономерное следование логике либерализма привело к тому, что более полумиллиона иракцев были убиты ради того, чтобы они посмертно получили право говорить то, чего они говорить не собирались, и голосовать за тех, за кого никогда и не планировали.
Равенство обрело свою церковь в лице коммунизма, - в ущерб Свободе и Братству. Любые практические реализации коммунизма силами любой из коммунистических конфессий всякий раз приводили к тем или иным серьезным ограничениям свобод, - будь то свобода слова, собраний, выборов, вероисповедания и т.п.. А знакомый с детства сосед, с которым ковырялись вместе в песочнице, - оказывался никаким не братом, а классовым врагом, подлежащим раскулачиванию. Всего лишь потому, что у него оказалось на корову больше.
Братство получило свою реализацию в форме фашизма. Где само название религии происходило от "фашин" - связок прутьев, - и восходило к древней притче про умирающего отца, наказавшего своим сыновьям держаться вместе после того, как они с легкостью переломали прутья по одному, но не смогли сломать веник. Корпоративное государство, где лев возляжет рядом с агнцем, а фабрикант и рабочий вместо классовой борьбы хором болеют за свое предприятие и страну, поддерживая друг друга, - на уровне идеи было, пожалуй, даже пожизнеспособней коммунизма и либерализма. По крайней мере, в отличие от коммунизма, там не душилось предпринимательство, - а в отличие от либерализма, - неимущий не оставался без общественной поддержки и помощи, не исключался из социальной жизни и не подыхал с голоду. Но в жертву Братству тут приносились Равенство - при одинаковой лояльности корпоративному государству один оставался богатым фабрикантом в особняке, а другой - бедным рабочим с койкой в фабричной казарме, - и Свобода, - противники корпоративного государства недолго чирикали.
Конечно же, - все эти идеи родились намного раньше. Лозунг "Свобода, Равенство, Братство", по-видимому, впервые появился у масонов лет примерно за двести до Робеспьера. Манифест коммунистической партии был издан в 1848 году. Идеи корпоративного фашистского государства во многом восходят к ремесленным цехам средневековой Европы.
К тому же эти понятия успели преизрядно продрейфовать. Скажем, изначально в "Братство" вкладывалось смысловое содержание, более соответствующее современному "равенство", - в смысле "все поровну". А "Равенство". напротив, рассматривалось не как распределительная уравниловка, а как равенство всех членов общества перед законом, что более соответствует современной концепции "свободы". Но в поисках баланса и гармонии прошло все Новое время, - с конца XVIII по начало XX века, - и многие понятия неизбежно сместились. Скажем, нынешнюю Швецию вряд ли кто-то назовет коммунистической, - притом, что тамошний строй вполне соответствует мечтам Маркса и Энгельса, изложенным в "Манифесте".
Так или иначе, XX век стал веком трех тоталитарных идеологий, каждая из которых отстаивала свою собственную модель Справедливости, несовместимую с остальными. Трехглавый Дракон поднял головы и покорил мир.
***
Лавировние между тремя моделями Справедливости и попытки найти тот или иной баланс продолжались довольно долго, - продолжаются они и до сих пор. Однако на рубеже тысячелетий западный мир неожиданно столкнулся с еще одной. Если раньше речь шла о том, что «справедливо - это когда всем поровну», «справедливо - это когда больше достается тому, кто большего достиг» и «справедливо - это когда достается нуждающемуся», то сегодня все шире распространяется идея, что «справедливо - это когда мне комфортно».
Понятно, что возникнуть она могла только тогда, когда необходимость добывать кусок хлеба в поте лица своего перестала быть ежедневной необходимостью для значительной массы народа, а жизни и здоровью, по большому счету, ничего радикально не угрожало. Рост достатка и комфорта, ставший для послевоенных поколений радостным достижением, их детьми и внуками стал восприниматься в качестве само собой разумеющегося. Физическая безопасность, бывшая когда-то непрочной, а порой и иллюзорной, стала обретать подобие фундаментальности с массовым переходом к профессиональным армиям, когда воевать и гибнуть в горячих точках стали специально обученные люди, добровольно выбравшие себе такую работу. Дешевый ширпотреб и доступные гаджеты создали иллюзию всеобщего изобилия, радостно растиражированную Голливудом по всему миру, благодаря чему отсутствие компьютера, смартфона и дома с гаражом на две машины стало восприниматься как бедность далеко за пределами Соединенных Штатов. И беженцы, устремившиеся в страны Западной Европы, уже не выпрашивали, а требовали себе комфорта в соответствии со всеми местными стандартами.
Эта идея Справедливости - совершенно новая идея - не могла возникнуть раньше и при других обстоятельствах. Никогда еще комфорт не был столь близок и (порой обманчиво) доступен, никогда не представлялся само собой разумеющимся. И никогда еще миллионы людей не пытались требовать - именно требовать - себе комфорта. Комфорта безусловного и возведенного в абсолют, возвеличенного в ранг Справедливости.
Комфорт же охватывает все уровни пирамиды Маслоу, и при удовлетворении первичных потребностей в жизнеобеспечении и безопасности для него становятся необходимыми одобрение, общественное признание, самовыражение и самореализация.
Люди, за всю свою жизнь не заработавшие ни копейки, требуют - именно требуют - стипендий, пособий и безусловного базового дохода. Индивиды, не сделавшие для других ничего полезного, требуют уважения и признания. Персонажи, которых, казалось бы, совершенно не касаются дела других людей, требуют, чтобы те вели себя в соответствии с их представлениями о правильном и неправильном, - на том основании, что иначе им будет некомфортно.
Эта модель Справедливости привела к зарождению агрессивной и тоталитарной идеологии - четвертой великой идеологии Запада. Назовем ее комфортизмом.
Все те, кого в Штатах принято называть «левыми либералами», никакими либералами, разумеется, не являются, - это именно комфортисты. Комфортисты, для которых самая большая проблема не выжить на войне и даже не заработать на жизнь, а - что на другом конце вагона метро сидит чувак, слишком широко расставивший ноги. Он не для них специально ноги расставил, и ничего не имел этим в виду, - ему просто сидеть так удобно, - но им от этого некомфортно.
Им некомфортно оттого, что у прекрасного преподавателя, высочайшего профессионала в своей области, - «неправильный» цвет кожи. Некомфортно, что в совершенно далеких от них трудовых коллективах, набранных по критериям профессионализма, слишком мало или, наоборот, слишком много людей той или иной расы, вероисповедания, пола или сексуальной ориентации. Некомфортно, что кто-то смеет называть цисгендерных женщин женщинами, а не «менструирующими людьми». Радикальный феминизм и движение BLM, нуждающиеся в «зонах комфорта и безопасности» «снежинки» из университетских кампусов и пламенные борцы за права трансгендеров на посещение женских туалетов - все это разные лики одного и того же комфортизма.
Который по своей ориентации является крайне левой, если не сказать экстримистски левой идеологией, - ведь обеспечивать всех «нуждающихся» айфонами последней модели предполагается за счет тех, кто работает и зарабатывает. А открывать вакансии для людей, чьим единственным достоинством являются правильные пол, раса, вероисповедание или сексуальная ориентация, - за счет тех, кто будет тащить на себе весь реальный объем работы.
Безусловно, - идеологию комфортизма сейчас используют в своих целях вполне конкретные политические силы. Вполне конкретные силы использовали в своих целях и другие идеологии, будь то либерализм, коммунизм или фашизм.
Но, как и либерализм, коммунизм и фашизм, - комфортизм не смог бы овладеть умами и сердцами миллионов людей, если бы не являлся для них выражением Справедливости. Это - плесень, образовавшаяся на больном организме человечества.
Ceterum censeo Ucrainam esse delendam.
Телеграмм-канал: t.me/warrax_news
ВК: https://vk.com/warrax_bfp
https://www.youtube.com/WarraxBFP
http://www.youtube.com/DaimonBFP
Плюс, думаю, не имеет смысла далее разбирать Гулевича подробно -- он про справедливость именно в плане распределения, а для меня это -- узкий вопрос, причём важно "как надо" , а не тщательный разбор "как бывает". Так что я его дочитаю и отпишусь по самому важному в плане моей работы. А то там ещё много про что надо написать.
Но тут Санчес отписал по теме, оно важное и правильное, так что зафиксирую тут, чтобы не потерялось.
Новое время как исторический период датируется по-разному. Я склонен, скорее, соглашаться с теми, кто отсчитывает эту эпоху с 1789 года, - Великой французской революции. Революции, выпустившей из яйца Дракона, предопределившего дальнейшую судьбу европейской и, шире того, - западной цивилизации.
Датировки начала Новейшего времени различаются меньше и более или менее совпадают с началом Первой мировой войны, в результате которой окончательно оформились три головы Дракона, - и история окончательно стала такой, какой мы ее знаем.
Каким был мир до Великой французской революции? Медиевисты утверждают, что жизнь европейца рассматривалась тогда как сравнительно краткий путь к вечному блаженству или геенне огненной. Преобладающим общественно одобряемым смыслом ее было Служение - служение Господу ли, или же сюзерену (который являлся помазанником Божьим, - так что разница не столь уж и велика).
Возрождение принесло веру в человеческий прогресс и известную секуляризацию; Реформация заложила фундамент сомнения под ранее казавшееся нерушимым здание церкви, и когда французы отправились свергать своего помазанника Божьего, они отправились на это дело в погоне не за небесными, а за земными благами. В первую очередь, за справедливостью.
Прежняя, христианская справедливость тут не годилась. Мало того, что она торжествовала только после смерти, - а и даже в таком варианте допускала слишком уж много разночтений. Да, - «каждому воздастся по делам его», - но «пути Господни неисповедимы», - а идея, что вовремя покаявшийся закоренелый грешник сможет-таки войти в Царствие Небесное, не говоря уже о торговле индульгенциями, - доверия не вызывали. Справедливость требовалась здесь и сейчас.
Эта светская Справедливость выражалась простым и понятным лозунгом «Свобода, Равенство, Братство!».
И нужно понимать, что это был не просто лозунг, а именно выражение Справедливости, - как ее тогда понимали. Это - очень важный момент, на столетия вперед предопределивший нашу историю. Именно «Свобода, Равенство, Братство!» - и есть тот трехглавый Дракон, до недавнего времени самовластно владевший всей нашей западной цивилизацией.
Но все оказалось совсем не так просто. Ведь единой Справедливости, - одинаковой для всех, - увы, не существует.
Когда-то в детстве бабушка купила в подарок мне и моему двоюродному брату по билету популярной тогда моментальной лотерей «Спринт», - каждому по одному. Мой билет выиграл рубль, а билет кузена оказался пустышкой. Он устроил тогда страшный скандал и устроил истерику, - ведь я получил рубль, а он - ничего, - а это было, по его мнению, несправедливо. Что каждый получил по билету и имел равные шансы на выигрыш, - в его понимании было неважно.
И с самых давних времен существовала в трех разных, несовместимых между собою вариантах, касающихся распределения материальных благ.
Первый - это когда «всем поровну». Если одному достается больше, а другому меньше, - то это несправедливо.
Второй тип справедливости - это когда больше достается тому, кто «добился большего». Тысячи авторов корпят ночами над своими рукописями, - но большинство их творений заворачиваются издательствами, а бестселлерами становятся лишь единицы. И создатели этих бестселлеров справедливо получают вознаграждение, а то и попадают в число миллионеров, - ведь именно им удалось завоевать сердце читателя. Поскольку достижение успеха сплошь и рядом неотделимо от случайного везения, выигрыш в лотерею тоже является «справедливым». В конце концов, для этого надо, как минимум, купить лотерейный билет, - а лучше несколько, чтобы повысить шансы.
Наконец, справедливость третьего типа - это когда больше получает тот, кто больше работал, сильнее страдает или в большей степени испытывает нужду. Если шахтер, с риском для жизни рубающий уголек вдалеке от солнечного света, за свою физически тяжелую работу получает меньше банковского клерка, сидящего за компьютером в теплом уютном офисе, - то это несправедливо. Если провинциал, приехавший покорять столицу, тратит половину своего дохода на аренду квартиры, а потому вместо характерного для своих столичных коллег образа жизни среднего класса, вынужден перебиваться с доширака на роллтон, - то это несправедливо. Если семья с пятью детьми получает столько же, сколько бездетная пара, - то это несправедливо.
Если присмотреться внимательно, лозунг «Свобода, Равенство, Братство!» объединяет в себе их все.
«Равенство!», - и «справедливо» - когда «всем поровну».
«Свобода!», - и «справедливо» - когда есть возможность «добиться большего» и получить за это соответственно.
«Братство!», - и «справедливость» выражается в том, чтобы помочь тем, кому труднее или кто больше нуждается, - даром что сам он ничем другим этого, вроде, и не заслужил.
Проблема лишь в том, что меж собой эти три справедливости совершенно несовместимы.
Великая французская революция своими поисками справедливости на столетия вперед определила судьбу Западного мира, у которого просто не существует иных путей. Ни дао, ни нирвана, ни джихад, ни масса других практик и идеологий для нас нехарактерны и к нам не применимы.
***
Попытки как-то совместить три идеи Справедливости в одном флаконе продолжались до Новейшего времени и были не слишком-то успешными из-за того, что эти три варианта Справедливости между собой совершенно несовместимы. Если «справедливо - это когда всем поровну», то даже выигрыш в лотерею является незаслуженным подарком, а если «справедливо - это когда добился большего», то ни о каком «равенстве» речи идти не может.
В результате примерно к началу XX века у сторонников каждого из трех разновидностей Справедливости появилась своя религия, - вполне тоталитарная.
Религией божества Свободы явился либерализм, ставящий во главу угла Свободу каждого человека. В ущерб Равенству (свобода частного предпринимательства возносит одних намного выше прочих) и Братству ("не вписавшиеся в рынок" вполне могут нищенствовать и даже дохнуть от голода без получения необходимой помощи со стороны общества). Но это еще полбеды, - фундаментального характера законов Мэрфи и принципа Черномырдина никто не отменял. В результате закономерное следование логике либерализма привело к тому, что более полумиллиона иракцев были убиты ради того, чтобы они посмертно получили право говорить то, чего они говорить не собирались, и голосовать за тех, за кого никогда и не планировали.
Равенство обрело свою церковь в лице коммунизма, - в ущерб Свободе и Братству. Любые практические реализации коммунизма силами любой из коммунистических конфессий всякий раз приводили к тем или иным серьезным ограничениям свобод, - будь то свобода слова, собраний, выборов, вероисповедания и т.п.. А знакомый с детства сосед, с которым ковырялись вместе в песочнице, - оказывался никаким не братом, а классовым врагом, подлежащим раскулачиванию. Всего лишь потому, что у него оказалось на корову больше.
Братство получило свою реализацию в форме фашизма. Где само название религии происходило от "фашин" - связок прутьев, - и восходило к древней притче про умирающего отца, наказавшего своим сыновьям держаться вместе после того, как они с легкостью переломали прутья по одному, но не смогли сломать веник. Корпоративное государство, где лев возляжет рядом с агнцем, а фабрикант и рабочий вместо классовой борьбы хором болеют за свое предприятие и страну, поддерживая друг друга, - на уровне идеи было, пожалуй, даже пожизнеспособней коммунизма и либерализма. По крайней мере, в отличие от коммунизма, там не душилось предпринимательство, - а в отличие от либерализма, - неимущий не оставался без общественной поддержки и помощи, не исключался из социальной жизни и не подыхал с голоду. Но в жертву Братству тут приносились Равенство - при одинаковой лояльности корпоративному государству один оставался богатым фабрикантом в особняке, а другой - бедным рабочим с койкой в фабричной казарме, - и Свобода, - противники корпоративного государства недолго чирикали.
Конечно же, - все эти идеи родились намного раньше. Лозунг "Свобода, Равенство, Братство", по-видимому, впервые появился у масонов лет примерно за двести до Робеспьера. Манифест коммунистической партии был издан в 1848 году. Идеи корпоративного фашистского государства во многом восходят к ремесленным цехам средневековой Европы.
К тому же эти понятия успели преизрядно продрейфовать. Скажем, изначально в "Братство" вкладывалось смысловое содержание, более соответствующее современному "равенство", - в смысле "все поровну". А "Равенство". напротив, рассматривалось не как распределительная уравниловка, а как равенство всех членов общества перед законом, что более соответствует современной концепции "свободы". Но в поисках баланса и гармонии прошло все Новое время, - с конца XVIII по начало XX века, - и многие понятия неизбежно сместились. Скажем, нынешнюю Швецию вряд ли кто-то назовет коммунистической, - притом, что тамошний строй вполне соответствует мечтам Маркса и Энгельса, изложенным в "Манифесте".
Так или иначе, XX век стал веком трех тоталитарных идеологий, каждая из которых отстаивала свою собственную модель Справедливости, несовместимую с остальными. Трехглавый Дракон поднял головы и покорил мир.
***
Лавировние между тремя моделями Справедливости и попытки найти тот или иной баланс продолжались довольно долго, - продолжаются они и до сих пор. Однако на рубеже тысячелетий западный мир неожиданно столкнулся с еще одной. Если раньше речь шла о том, что «справедливо - это когда всем поровну», «справедливо - это когда больше достается тому, кто большего достиг» и «справедливо - это когда достается нуждающемуся», то сегодня все шире распространяется идея, что «справедливо - это когда мне комфортно».
Понятно, что возникнуть она могла только тогда, когда необходимость добывать кусок хлеба в поте лица своего перестала быть ежедневной необходимостью для значительной массы народа, а жизни и здоровью, по большому счету, ничего радикально не угрожало. Рост достатка и комфорта, ставший для послевоенных поколений радостным достижением, их детьми и внуками стал восприниматься в качестве само собой разумеющегося. Физическая безопасность, бывшая когда-то непрочной, а порой и иллюзорной, стала обретать подобие фундаментальности с массовым переходом к профессиональным армиям, когда воевать и гибнуть в горячих точках стали специально обученные люди, добровольно выбравшие себе такую работу. Дешевый ширпотреб и доступные гаджеты создали иллюзию всеобщего изобилия, радостно растиражированную Голливудом по всему миру, благодаря чему отсутствие компьютера, смартфона и дома с гаражом на две машины стало восприниматься как бедность далеко за пределами Соединенных Штатов. И беженцы, устремившиеся в страны Западной Европы, уже не выпрашивали, а требовали себе комфорта в соответствии со всеми местными стандартами.
Эта идея Справедливости - совершенно новая идея - не могла возникнуть раньше и при других обстоятельствах. Никогда еще комфорт не был столь близок и (порой обманчиво) доступен, никогда не представлялся само собой разумеющимся. И никогда еще миллионы людей не пытались требовать - именно требовать - себе комфорта. Комфорта безусловного и возведенного в абсолют, возвеличенного в ранг Справедливости.
Комфорт же охватывает все уровни пирамиды Маслоу, и при удовлетворении первичных потребностей в жизнеобеспечении и безопасности для него становятся необходимыми одобрение, общественное признание, самовыражение и самореализация.
Люди, за всю свою жизнь не заработавшие ни копейки, требуют - именно требуют - стипендий, пособий и безусловного базового дохода. Индивиды, не сделавшие для других ничего полезного, требуют уважения и признания. Персонажи, которых, казалось бы, совершенно не касаются дела других людей, требуют, чтобы те вели себя в соответствии с их представлениями о правильном и неправильном, - на том основании, что иначе им будет некомфортно.
Эта модель Справедливости привела к зарождению агрессивной и тоталитарной идеологии - четвертой великой идеологии Запада. Назовем ее комфортизмом.
Все те, кого в Штатах принято называть «левыми либералами», никакими либералами, разумеется, не являются, - это именно комфортисты. Комфортисты, для которых самая большая проблема не выжить на войне и даже не заработать на жизнь, а - что на другом конце вагона метро сидит чувак, слишком широко расставивший ноги. Он не для них специально ноги расставил, и ничего не имел этим в виду, - ему просто сидеть так удобно, - но им от этого некомфортно.
Им некомфортно оттого, что у прекрасного преподавателя, высочайшего профессионала в своей области, - «неправильный» цвет кожи. Некомфортно, что в совершенно далеких от них трудовых коллективах, набранных по критериям профессионализма, слишком мало или, наоборот, слишком много людей той или иной расы, вероисповедания, пола или сексуальной ориентации. Некомфортно, что кто-то смеет называть цисгендерных женщин женщинами, а не «менструирующими людьми». Радикальный феминизм и движение BLM, нуждающиеся в «зонах комфорта и безопасности» «снежинки» из университетских кампусов и пламенные борцы за права трансгендеров на посещение женских туалетов - все это разные лики одного и того же комфортизма.
Который по своей ориентации является крайне левой, если не сказать экстримистски левой идеологией, - ведь обеспечивать всех «нуждающихся» айфонами последней модели предполагается за счет тех, кто работает и зарабатывает. А открывать вакансии для людей, чьим единственным достоинством являются правильные пол, раса, вероисповедание или сексуальная ориентация, - за счет тех, кто будет тащить на себе весь реальный объем работы.
Безусловно, - идеологию комфортизма сейчас используют в своих целях вполне конкретные политические силы. Вполне конкретные силы использовали в своих целях и другие идеологии, будь то либерализм, коммунизм или фашизм.
Но, как и либерализм, коммунизм и фашизм, - комфортизм не смог бы овладеть умами и сердцами миллионов людей, если бы не являлся для них выражением Справедливости. Это - плесень, образовавшаяся на больном организме человечества.
Ceterum censeo Ucrainam esse delendam.
- Мой комментарий к записи «Возражение Исильфину по поводу абортов и немного о демографии» от…
- Псевдосатанисты не только за либерастию, но и за бандер
- # Наследники героев Сталинграда завоёвывают место в истории + # УТРИСЬ, ВЦИОМ, УЙМИСЬ, ПЕСКОВ
- # Совершенно секретно.avi
- Чужие среди нас: закапиталисты - 103
- Мой комментарий к записи «10. Главный закон механики.» от moralg
- Словарик 02: Этнос и нация - 16: Конструктивизм - 3
- О классовой теории -- 19: исторический материализм
- К вопросу нации +04 (II:4++): иллюстративное
- Что такое капитализм? Часть 3а: История понятия
- Онто- и гносеологическое 05-2: дополнение к вопросу существования
- Справедливость 2-01: Цели справедливости, личное
Телеграмм-канал: t.me/warrax_news
ВК: https://vk.com/warrax_bfp
https://www.youtube.com/WarraxBFP
http://www.youtube.com/DaimonBFP