200 храмов. Часть 3. Почему все так?
Вступление.
Проблемы и их возможное решение.
На просторах интернета регулярно возникают критические статьи в адрес программы строительства 200-т храмов (например из недавнего, критика в адрес типовых решений со стороны главного архитектора города Сергея Кузнецова [ссылка]), и тут же со стороны православной общественности последовал ряд публикаций в защиту программы [1] [2] [3] (любопытно, что публикации приводят в пример изображения храмов, которые не опровергают критику Кузнецова, а подтверждают. Это происходит из-за того, что защитники владеют политической риторикой, но не понимают церковной архитектуры и традиции). При этом в православной общественности любой упрек воспринимается как антицерковная деятельность, и потому любая критика воспринимается в штыки. Как это часто бывает, обсуждаются только следствия и симптомы вместо того, чтобы сфокусироваться на причине. Результат предсказуем - силы неравнодушной общественности на борьбу с проблемами тратятся, а результат немногим отличен от нуля. Почему все так?
Позиция священноначалия.
Я не большой любитель говорить о политике или власти, это не мой профиль или предмет глубокого интереса, однако, ясно одно - сегодня есть возможность постройки 200-т храмов, а завтра такой возможности может и не быть. Потому церковные иерархи понимают, что нужно спешить с принятием решений и делать так, как это представится возможным с теми ресурсами, какие есть на данный момент, а не рисковать, уповая на исследования неизвестных в церковных кругах людей, пускай и лучших профессионалов в своем деле. Время покажет, может такой подход и оправдает себя, а может и нет, а пока, главное, чтобы храм стоял, а что будет потом - решится по ходу дела; потому обращаются в строительные компании, которые уже имеют опыт постройки храмов и могут быстро реализовать проект. Тот факт, что этот опыт у компании негативный и лучше бы его не было, либо не ставится во внимание, либо скорее просто не замечается... Основная ловушка крупных проектировщиков заключается в том, что они всегда работают заодно со строительными компаниями и проектируют не так как нужно заказчику, а так как требует строительная компания.
Строительное лобби.
Любой грамотный архитектор, работающий в сфере общественной и жилой архитектуры, прекрасно знает о гласных и негласных законах в строительном бизнесе. Балом до сих пор правят исключительно девелоперы и строительные компании, которые оказывают значительное влияние на развитие города по своим законам.
С точки зрения городского жителя лучше жить в доме высотой до 9 этажей с благоустроенным комфортным двором и развитой инфраструктурой, комфортной прежде всего для пешехода. Горожанину столицы комфортнее жить ближе к центру города, чтобы иметь возможность быстро добраться до работы с минимум пересадок и затрачивая минимум времени.
С точки зрения девелопера выгоднее всего застраивать отдаленные территории жилыми строениями с максимальной этажностью, лучше всего точечными башнями. Благоустройство и инфраструктура делается низкого качества, только бы проходило все по минимальным нормативам, почти не менявшимся с 60-80-х годов, что приводит к транспортным проблемам, социальным напряжениям и прочим «радостям» спальных районов. [1] Почему? Потому что такой тип застройки дешевле всего построить и его можно дороже продать, получив максимальную прибыль. За благоустройство не платят - платят за квадратные метры полезной площади. А если дом на отшибе, то можно заработать еще и на прокладке инфраструктуры.
Один из типовых храмов программы 200. Храм св. Стефана Пермского.
Пересечение ул. ак. Семенкова и Бунинской аллеи.
К чему бы это отступление? Есть все основания полагать, что намерения Московской епархии были подняты и продавлены строительным лобби, т.к. возведение нескольких сот храмов - это большой и лакомый кусок (примерно 60-80 млрд.руб.). В свете изменения власти в мерии столицы после ухода Лужкова и смены главного архитектора Москвы, строительный рынок города сократился. Множество начатых проектов нового строительства и проектов реконструкций оказались заморожены, а ряд потенциальных возможностей ограничен. И тут очень кстати появляется крайне выгодный рынок церковного строительства, и именно поэтому храмы делаются как можно более капитальными с использованием железобетонных конструкций (желательно типовых, т.к. для застройщика так проще и дешевле, а приход и епархия все равно платят деньги того же порядка, что и за храм по индивидуальному проекту) и с максимально безликой архитектурой, которая зачастую со скрипом проходит одобрение в епархии только из-за безысходности.
Один из типовых храмов программы 200.
Храм в честь Входа Господня в Иерусалим Пересечение ул. Михневская и Михневского проезда
Использование зеленых территорий города от части тоже выгодно. Не нужно исследований новых типологий храмов - отсутствие близкой застройки и окружение зеленью позволяет уделять минимальное внимание архитектурно-художественной части проекта. Можно протолкнуть хоть шатровый храм, хоть пятикупольный, но типология у них всегда одна - отдельностоящий приходской храм усадебной планировки - есть участок и на нем можно строить как угодно и что угодно. Это самое простое решение, плюс к тому можно заработать на протягивании инфраструктуры. Беда этого решения только в том, что оно далеко не во всех случаях применимо, мы уже не 16 веке...
Есть ли выход?
Творожковской подворье. Фото 1910-х гг. Арх: А.П. Аплаксин
Хороший пример встраивания храмового комплекса в городской контекст.
Ситуацию исправить возможно. И вопрос вовсе не факте наличия строительного рынка храмов, вопрос в умелом его регулировании со стороны заказчика, т.е. Московской епархии.
Чем отличается ситуация с жильем от ситуации с храмами? Строитель и девелопер, которые, как правило являются одной компанией в случае с жильем, сами вкладывают средства в строительство, а потом отбивают затраченные средства с прибылью. В случае с храмовым строительством заказчиком и инвестором выступает епархия и тут важно расставить приоритет.
Между заказчиком и строителем находится проектировщик. И если взаимоотношения между проектировщиком и строителем регулируются законодательством всегда в пользу строителя и на них никак нельзя повлиять напрямую, то важно установить взаимоотношения между заказчиком и проектировщиком (архитектором или архитектурным бюро), а не между заказчиком и строителем. При правильной стратегии взаимоотношений, при том же рынке, качество архитектуры и городской среды значительно возрастет.
Возможный сценарий.
Среди бури восклицаний Анастасии Горшковой есть один аргумент, который частично рассмотрен выше в тексте. Выражен он так: "Никак не можем ждать еще лет двести, пока родится 200 гениальных архитекторов...". Дело в том, что такая позиция встречается довольно часто, но с реальностью она имеет мало общего из-за своей односторонной категоричности. Попробуем очертить возможности:
Во-первых, архитекторы высокого уровня в России есть.[Нажмите, чтобы прочитать...]
В этом году номинанты премии "Золотое сечение 2013" показали достойные работы. И никто не отменяет возможность обращения к людям перечисленным в разделе "Архитектурно-художественный образ" в предыдущей части.
Во-вторых, есть уникальные и высоко зарекомендовавшие себя исследовательские площадки, которые могут стать продуктивными лабораториями, например: архшкола "МАРШ", "Стрелка" , "Городские проекты"
В-третьих, есть "Мастерские Анисимова" с сильной командой проектировщиков храмов, есть "Квадратура Круга" на базе "Мастерских Анисимова", имеющая свою базу исследований и наработок в области современной архитектуры, есть священники-архитекторы, готовые вести серьезные поиски и исследовать проблему: о. Константин Камышанов с опытной командой храмоздателей, о.Андрей Юревич, построивший несколько заметных храмов.
Т.е. исследовательские и профессиональные ресурсы высокого уровня имеются, профессионалы в храмовой архитектуре, которые готовы изучать и развивать церковное зодчество имеются, но нужна продуманная стратегия взаимодействия а не отпускание процессов строительства на самотек.
Один из основных выходов из сложившейся на сегодня ситуации, это не останавливая развернувшуюся строительную деятельность, организовать параллельно исследовательскую программу, объединить в одну команду историков культуры, богословов, священнослужителей и профессиональных архитекторов, и на основе плодов этой деятельности получить уместную для нашего времени, для верующих людей и горожан православную архитектуру, которая к концу программы 200-т храмов будет знаковой вехой в культурной странице эпохи, а не заплаткой на большой культурологической проблеме современности. Не нужно ждать, "пока родятся 200 гениальных архитекторов", нужно создать условия для их появления и роста и работать с лучшими профессионалами современности...
Храм русской общины в Берлине, 1923-1929.
Хороший пример встраивания храма в существующий контекст.